Оживил меня свет. Поэма

Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы
(Послание Иоанна Богослова)

– …Свет пришел в мир; но люди более
возлюбили тьму… Смотри: свет который в тебе,
не есть ли тьма?.. Итак, если свет, который
в тебе, тьма, то какова же тьма?..
(Евангелие от Иоанна, гл. 3;
Евангелие от Луки, гл.11;
Евангелие от Матфея, гл. 6)

–...А в сущности, афиняне, мудрым- то  оказывается Бог и Своим изречением
Он желает сказать, что человеческая мудрость стоит
немногого или вовсе ничего не стоит…
     (Сократ, древнегреческий философ)


Часть первая. СУДИЛИЩЕ

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Как-то посчастливилось мне гостить у одного доброго деда – хранителя древнерусской старины.
Однажды дед с раннего утра радостно засуетился.
– Ноне, ещё один дорогой гость придёт, – пояснил дед. – Вот с кем тебе бы надо сдружиться!
И впрямь, к обеду странник пожаловал! Знакомлюсь. Только лицо гостя как будто бы знакомое. Где ж видел-то его? В кладовой памяти у меня порядок, как в Центральном государственном архиве. Быстро нашёл нужный штабель – «ХХ век», выдвинул секцию: «1988 год». Вынул карточку... Внутреннему взору явственно открылся просторный зал государственного университета; многолюдная научная конференция…
Та конференция была окружена ореолом идеологической тайны. Потому присутствие лишних глаз, тем паче журналистских, несколько дней находилось под строгим запретом. И лишь незадолго перед закрытием этого неординарного форума, в университет допустили лишь двоих журналистов – корреспондента с областного радио да меня, газетчика. Возле каждой двери наши удостоверения подозрительно осматривали крепкие молодцы в новеньких, с иголочки, штатских костюмах. В актовом зале очень удивило отсутствие представителей обкома партии. Все в городе были уверены, что именно партийная номенклатура затеяла очередную разборку со своими оппонентами, вот и засекретила всё от лишних глаз. Однако ни первого секретаря обкома партии, ни его заместителей, ни заведующих отделами, ни инструкторов – никого в зале не было. Данное обстоятельство настораживало.
Помню томительное напряжение зала; восклицания и споры, соответствующие духу гласности; одухотворенное каким-то возвышенным убеждением лицо «еретика» – ученого, смевшего усомниться в фундаментальности марксистско-ленинских догматов. Свои сомнения он высказал задолго до конференции на одном из университетских собраний, что послужило поводом для многочисленных пересудов городской интеллигенции. На конференции же, как мне показалось, пытался отстоять свои взгляды. Его уверенная речь была наполнена спокойствием и мужеством. Но ещё мой ум не пережевал услышанную информацию, как нас, корреспондентов, настоятельно попросили покинуть конференцию…  
Да-а, всколыхнулся тогда наш областной центр! Говорили, что к нам прибыло несколько научных делегаций из больших городов России, а из самой столицы едва не весь штат института марксизма-ленинизма «наехал»!  На первую полосу газеты так и просилась обширная статья. Однако, после звонка из обкома, редактор сократил мой репортаж до десятистрочной информации: в государственном университете прошла научная конференция под таким-то названием, с такими-то именитыми представителями науки. Все местные редакции слово в слово лишь повторили наше сообщение. Правда, на радио выступил возглавивший столичную делегацию академик. Но он больше говорил об огромных достижениях советского строя и главной причине этих успехов – «передовом учении марксизма-ленинизма».

И вот предо мною лицо «провинившегося» ученого! Те же детские глаза, мелодичный голос. Только сейчас появилась улыбка – улыбка многоопытного мудреца.
Оказалось, что он также помнит меня. Читал мои публикации в прессе.
– По-прежнему, вы – непримиримый атеист? – улыбнувшись, прищурился гость.
– Жизнь течёт и изменяется, – мне пришлось уклониться от ответа. – Но в небесные Силы не очень-то верю. Как-то, знаете, ближе свое родное, земное.
– Знакомое чувство.
Странник на неопределенное время остался у деда. Видимо, как и мне, ему некуда было спешить. Мы сблизились. Сдружились. Говорили обо всём. Как-то незаметно подошли к теме того политического судилища. Помню, он улыбнулся, внимательно посмотрел на меня и как-то пророчески промолвил:
– Коли вам дано написать об этом, то расскажу обо всём подробнее.  
И стал рассказывать. Однако его повествование, поначалу, не слишком тронуло меня. Потому в своём путевом блокноте отмечал лишь ключевые моменты. Иногда сам рассказчик забирал у меня блокнот и чертил какие-то схемы и таблицы, производил какие-то расчеты. Постепенно у меня проснулся интерес. Повествование стал записывать более подробно.
Однако наступил вечер, когда рассказчик вновь по-детски улыбнулся и устало выдохнул:
–…На этом можно поставить точку. Слава Богу!.. Что у вас получиться – не знаю, но только не фантастика. Вернее было бы назвать данное повествование реализмом бытия.
Мне ещё долго пришлось быть в недоумении, – ни о каком повествании в ту пору даже не помышлял. Вообще литература была не моим поприщем. Но мир наш удивителен и парадоксален! И одно из чудес мира сего – тайна творчества. Как? Что? Почему? Откуда? Но вот уже зреет плод будущего произведения. Растёт. Уже тяжело его вынашивать. И, наконец, рождается в страданиях и терзаниях. Блестят слёзы радости! Умытое дитя лежит в пеленах. Спит.
Расти малыш! Желаю тебе многих невзгод и больших испытаний. Познай горечь унижений и радость озарений! Закаляйся, мужай. А там – как Бог даст…

ЗАМАНЧИВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Уверенно защитив кандидатскую диссертацию по истории, молодой ученый Михаил Иванович Радостев попал в поле зрения более опытных коллег. Еще бы! Его работа блестяще совместила веяние времени с историческим прошлым, поднимаясь до глубокого философского исследования! На дворе говорили об оттепели и космонавтах. В воздухе витал весенний аромат оттаявших сердец.
Когда из столицы заинтересовались расширенными анкетными данными новоиспеченного кандидата, в университете засуетились. Вдруг нынешний гадкий утенок окажется прекрасным лебедем и станет весьма полезен для двора? Вскоре тридцатилетний хозяин переносил пожитки своего семейства из захудалой коммуналки в просторную однокомнатную квартиру!
Молодая жена, Оксана, убаюкивая на руках младенца, была счастлива. Воспитанники скорбного времени, оба супруга не были избалованы судьбой. Отец Михаила без вести пропал на фронте, мать умерла от голода. Оксана была дочерью «врагов народа», безжалостно смытых последней волной сталинских репрессий. И хотя обоих родителей арестовали, когда она была ещё маленькой, ей пришлось досыта испить горькую чашу всевозможных унижений. Будущие супруги, вчерашняя воспитанница детского дома и начинающий аспирант, познакомились случайно. Он пожалел её и привел в свою маленькую комнатку, потерявшуюся в безразмерной коммунальной квартире. Вокруг все чего-то хотели, куда-то спешили, к чему-то призывали, кого-то разоблачали. А им было просто хорошо вдвоем в их небольшом, но уютном гнездышке. Он много работал, засиживаясь до глубокой ночи. Она любовалась им и втайне хвалила Господа за дарованное счастье. Вслух о Боге не говорила. Он не очень-то верил в сверхъестественные силы.  
– Если есть Бог – зачем Он допускает столько горя на земле? – спрашивал он. И продолжал: – Вот если бы сделал всех людей счастливыми – тогда бы я в Него поверил. Есть Он или нет – мне всё равно. Со своими бедами нам приходится разбираться самим.
Он был искренним в своих воззрениях. И Оксана уважала его за это. Она также уважала его за доброту, честность, правдолюбие, оптимизм и принципиальность. И просто любила его, принимая таким, каким он был: подчас молчаливым, резким и излишне строгим. Он также полюбил её. От взаимной любви появился первый ребёнок.
Между тем анкетные данные молодого ученого ушли в столицу. Существование Радостева  покатилось своим чередом: будильник – детсад – кафедра – магазин – квартира – детсад – семья – настольная лампа – кровать. Однако вскоре вызывают кандидата в Москву. И, ни куда-нибудь, а в институт марксизма-ленинизма! Его встретил сам академик Плехановский, труды которого считались неким идеологическим эталоном в научных кругах. Именитый ученый  увёз молодого гостя на дачу.  «За знакомство» предложил бокал с дорогим «Виски». Правда, Радостев от «огненной воды» вежливо отказался.
– Что так, Михаил Иванович? – поинтересовался академик. Приподняв брови, спросил: – Печень беспокоит? Не переживайте. Этот сорт «Виски» сродни эликсиру здоровья – в него добавлен фламандский ликёр столетней выдержки!  
– Обещал маме не употреблять алкоголя, – честно признался Михаил.
– Похвально, мой друг, похвально! – рассматривая бокал, промолвил Плехановский. – Нет ничего дороже, чем сдержать данное обещание. За родителей!
Обнюхав бокал сверху, академик медленно вытянул заграничный самогон. Довольно пошлепал толстыми губами. Отложил бокал. Стал ходить по комнате, вслух рассуждая о своих проблемах.  Ведущий советский философ много сетовал на нехватку времени, на занятость, на «кучу необходимых мелочей».
– … Много сил и времени забрала подготовка пятого издания сочинений Владимира Ильича. Пришлось, даже, временно отказаться от чтения лекций в высшей партийной школе. Но всё воздалось сторицей – мы подготовили архиграндиознейшее собрание великого вождя революции! Однако ждут обработки другие, не менее важные документы… И-ых, совершенно нет времени на свои разработки!..  У кого, скажите мне, у кого занять времени, если уже  сейчас просят с «вышки»; и не просто просят – требуют, чтобы я продолжил выступления на кафедре марксистско-ленинской философии? И не откажешь! Тут ещё в академии общественных наук при ЦК КПСС, способствовал созданию Института научного атеизма. И это детище требует ухода. Объяснение диалектического и исторического материализма – дело архиответственное! А куда деваться от множества ученых советов, в которых я имею честь состоять?  Десятки хомутов – и всё на моей шее! И-ых, совершенно нет времени на свои разработки! А так необходимо сказать что-то свое, весомое, важное, величественное. Нельзя, нельзя отставать от жизни! Не за горами юбилей Октябрьской революции. А там и до столетнего юбилея Владимира Ильича Ленина рукой подать! Потому не просто нужно – архи необходимо сказать что-то архиважное!
Плехановский остановился, скукожился и стал похож  на приготовившегося к броску удава.
– …Вот если бы нашёлся помощник – образованный, умный, с неординарным мышлением, честный, порядочный, – едва слышно, излишне слащаво замурлыкал Плехановский. – Да, чтобы он помог весьма занятому профессору в очень и очень важном деле… Государственном деле!..
Академик надолго задумался. Наконец не спеша, как на лекции, стал говорить, что уже давно следит за публикациями молодых ученых. Как член Высшей аттестационной комиссии знаком со многими докторскими и самыми лучшими кандидатскими диссертациями по истории и философии. Однако очень немногие привлекли его внимание. А не так давно, наконец-то, он увидел настоящее дарование: смелое, глубокое, перспективное! Хитрый взгляд философа все время изучал гостя. Наконец, хозяин довольно хмыкнул. И как-то напористо ошеломил гостя неожиданным предложением: кандидат помогает написать философу глубокое исследование по философии марксизма-ленинизма, а именитый деятель науки способствует молодому ученому в карьерном росте, с перспективой получения престижной  работы и просторной квартиры в столице. В выборе темы философ оставлял молодому таланту полную свободу. Однако очень важно было соблюсти два условия. Первое: исследование обязано быть столь глубоким, чтобы имя философа укрепило бы за ним право величаться ведущим идеологом Союза. Второе: конспирация и неразглашение! Философ очень старался убедить собеседника, что иначе нельзя. Так как это не просто поручение, а чуть ли не особый государственный заказ! И это доверие столь щепетильно, столь ответственно, столь «архи важно», что его можно поручить только незаурядному человеку, обладающему свободным, смелым, неординарным умом. Новатору! Первопроходцу! А где найти такого смельчака среди маститых учёных? Многие выдающиеся умы арестованы своими теориями, заточены в раковинах своих диссертаций и им более ничего не нужно. Им платят за имя, их всюду прославляют – и этого им вполне достаточно.
– Но вы пока не такой! – рассуждал генерал от науки. – В вас есть что-то от гения. А современной философии так не хватает именно свежей струи. Незаурядный и смелый взгляд неравнодушного исследователя – вот что способно заметит новую грань в самой передовой, бессмертной философии марксизма-ленинизма. Уверен, что вы много полезного почерпнете и для себя из бездонного колодца всякой мудрости, каким является научная философия. Но теория без доказательной практики – пустышка! Старик Маркс недаром превозносил практику, называя её критерием истины. Потому: как можно больше исторических фактов – двери любого архива пред вами будут открыты; гриф  секретности для вас не будет препятствием! Дерзайте, молодой друг! Ваше будущее в ваших руках! Никто не посмеет уколоть вас… пока я с вами. Дерзайте! Изучайте, ищите, находите, анализируйте! И – факты, факты, факты! Объём труда не ограничен – в конечном итоге последнее слово за мной… Я не тороплю – потребуется три, четыре года, даже, и пять лет – время работает на нас! Материальная сторона вопроса пусть вас не волнует – все издержки будут оплачены. В Москву можете наведываться столько, сколько потребует наше дело: архивы, библиотеки – всё для вас! Молодым везде у нас дорога! А нам, старикам, важен лишь почёт… Ну как, согласны посильно помочь рыцарю революции?
– Да я, так сказать… – словно студент на экзамене, замялся Михаил. – Я же не философ, а историк.
– Не скромничайте, Михаил Иванович, не скромничайте. Современным философам как раз и не хватает глубоких исторических знаний. Я подробно ознакомился с вашей диссертацией. Великолепно! Вы взяли верное направление! Я же предлагаю всего-навсего развить вам ваши же мысли. Только в более конкретном направлении – в русле марксизма-ленинизма. Дерзайте! Судьба протягивает руку лишь избранным!  С моей помощью вы можете очень и очень высоко взлететь!
Ведущий идеолог остановился и свысока уставился на сидевшего гостя. Его безжалостный взгляд холодно предупреждал: только посмей отказаться! Плехановский хоть и называл себя стариком, но был ещё далёк до преклонного возраста. И взгляд имел волчий. Такой заглотнет и не подавиться. Впрочем, в критических ситуациях всегда не за себя переживал Михаил, а за семью. И в данном случае, если захотел, смог бы сказать твердо: «Нет!». Но жажда знаний всегда требовала от него всё новой и новой пищи. А тут появилась такая уникальная возможность насытить свой ум редкими блюдами! Но, соблюдая приличие, Радостев скромно съежился, вернулся домой и обложился максимально доступной литературой по философии и истории марксизма-ленинизма. Благо, что мощная рука высокопоставленного покровителя на неопределенный срок избавила от нужды читать лекции. Однако скоро выяснилось, что кроме гранита в науке, подчас, приходиться грызть более жесткую породу! Пришлось уже не плескаться на поверхности, как раньше, а с головой нырять в научную философию.
И Михаил нырнул. Вынырнул. Поплавал на утлом суденышке своих представлений. Океан марксизма-ленинизма пугал своей безбрежностью и недосягаемыми глубинами. Но исследователь был не из робкого десятка. Поручение мэтра советской философии он и на самом деле осознал, как особый заказ Родины. Будучи искренним патриотом, не мешкая, исследователь приступил к постройке огромного академического лайнера. Для этого пришлось проторить дорожку в различные библиотеки и уйму времени провести в столичных архивах. Многие секретные документы открыли свои тайны для представителя именитого академика.
Через несколько лет научный корабль смело рассекал шипящие волны научной философии, не страшась никакого девятого вала. Постепенно выяснилось, что океан марксизма-ленинизма не такой уж и безбрежный. Всё отчётливее стали проступать контуры береговых линий. Давнее увлечение географией позволило сравнить марксизм-ленинизм с Атлантическим океаном: та же вытянутость, мощные пассатные течения, многочисленные острова и архипелаги, подводные горные кряжи, глубинные впадины. Так же мощное теплое течение уходило куда-то в глубину и терялось под мощными пластами солоноватых вод неизвестного, пока, холодного океана.
Наконец, открылось, что марксистско-ленинский океан, как и вся научная философия, – лишь части некой грандиозной системы. И фундаментальные законы этой системы намного превосходят постулаты «всесильного учения» марксизма-ленинизма. Кандидат не желал верить тому! Не может быть, чтобы такой гений, как Маркс, предлагая «самую передовую научную теорию» и призывая построить вечное счастье на земле, не учел каких-то более важных фундаментальных истин! Не может быть, чтоб великий Ленин, «прозревающий дальние дали», не заметил более глобальных основ, на которых покоится бытие!
Радостев десятки раз проверял и перепроверял, сверял и выверял. Сравнивал и так и этак. Еще раз вникал во все, что могло хоть как-то пролить свет на фундаментальные основы научной философии. Всю теорию соотносил с многочисленными фактами действительности. Проносились месяцы. Все нагляднее открывалась система мироздания. Убедительные доказательства категорично свидетельствовали: взгляды Маркса и Ленина однобоки! Претендуя на истину в последней инстанции, марксизм-ленинизм лишь отражал некоторые законы – так же, как поверхность океана отражает облака, небо, луну, солнце, звезды. И не более того! Однако эту однобокость марксизм-ленинизм передал научной философии, лежавшей в основании всей советской науки…
Горьким, очень горьким было крушение кумиров! Ученый словно попал в зону сильнейшего землетрясения, сильнейшего шторма. Но бури проходят. А тут штормило и штормило, беспощадно раскидывая в разные стороны его былые убеждения. Доселе казавшееся незыблемым коммунистическое мировоззрение, рушилось. И не было успокоения.
Снова столичные архивы стали для Михаила вторым домом. Но круг познаний был значительно расширен. Он уже и сам не знал, что искал. Но всё выписывал и выписывал, не выходя за черту исторических фактов.
В конце концов, исследовательская работа была написана. Фамилия столичного философа снова необычайно ярко заблестела. Исследование академика Плехановского было названо «последним словом науки», издано многотысячными тиражами и «рекомендовано к изучению». Обрадованный академик предложил помощь в научной карьере. Но  кандидат вежливо отказался от покровительства. Что, впрочем, не слишком огорчило видного советского идеолога, уверенно закрепившегося на идеологическом Олимпе.
Повзрослевший ученый вернулся к семье и лекциям. Его домашний комод вместо белья был доверху набит фактами, найденными в советских архивах. Поверх всех папок лежала не единожды правленая и переправленная рукопись «Однобокость марксистко-ленинской научной философии». Не будь семьи, он давно бы уже познакомил коллег с сенсационными выводами. Но имел ли он право рисковать семьей? Его взгляды могли принять за «антисоветскую пропаганду». Осуждения и тюрьмы он не боялся. Но что будет с женой и детьми? Их благополучием он не имел права рисковать. С другой стороны, как ученый, он обязан был информировать научный мир о заключениях обширного исследования. Душа страдала, ум не находил покоя.
Как советский гражданин, некогда свято веривший в коммунистические идеалы, он потерял жизненную опору. Он потерял марксизм-ленинизм. Но у него осталась наука! Наука, ради которой стоило жить. Наука, которую он считал единственным проводником к истине. Эту мысль, уже став профессором, он последовательно пытался объяснить студентам. Попутно ученый упорно продолжал другие исторические исследования. С необычайно солидным багажом исторических фактов глупо было не анализировать. Углубленное знание истории позволило с успехом защитить докторскую диссертацию.

ОДНОБОКОСТЬ МАРКСИСТКО-ЛЕНИНСКОЙ
НАУЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

Проносились годы. Подошла эпоха скоропостижных смертей среди руководителей Союза. Чтобы успокоить народ, объявили о «перестройке». Доктора распирало выплеснуть наружу выводы исследования о марксизме-ленинизме. Дети почти выросли. Риск для семьи был минимальным. Когда Радостеву предложили выступить среди коллег с каким-нибудь «новым веянием», он очень обрадовался!
– Уважаемые коллеги! – уверенно обозрел профессор Радостев собравшихся преподавателей учреждения. – Современная перестройка советского общества вполне закономерна. Я скажу больше: она была предопределена еще на заре советской власти. Каким образом? Посредством однобокости воззрений марксизма-ленинизма. А ведь именно марксизм-ленинизм определил мировоззрение всей советской научной философии. Между тем мировая наука, которой мы все служим, гораздо шире и глубже. И мировая наука требует от нас быть реалистами, дабы не заблудиться в дебрях ложных умствований. Марксистко-ленинская научная философия не ложна, но однобока! В чем выражается её однобокость? Во-первых, в неполном отражении мира. Она утверждает, что исходя из материалистической диалектики «Мир – бесконечный процесс обновления, отмирания старого и возникновения нового… При источнике развития – во внутренних противоречиях, присущих самим предметам». Вот! Вот начало однобокости «самой прогрессивной научной философии»! Можно задать вопрос: если мир – это нечто целое, аналогичное многогранной, многомерной, многоплановой материи, то к чему ему, как целому, зависеть от каких-то внутренних процессов? Как может материя «отмереть и появиться», если она вечна сутью своей? Если рассматривать мир как часть материи, то тогда «ключ» материалистической диалектики подходит не ко всем замкам многомерности. В таком случае полнота познаний основ бытия марксистко-ленинской научной философии ставится под сомнение.
В зале зашумели. Мнения разделились. Одни ученые были против того, чтобы брать под сомнение идеологическую опору социализма. Другие одобрительно поддерживали докладчика.
– Более того, – Михаил слишком долго ждал, чтоб сейчас растеряться. Потому решительно наступал. – Зачем целостной системе, материи, вообще противоречия? К чему ей спорить самой с собою? Вот противоположностям, которые она порождает, противоречия нужны. Но противоположности – лишь части всеохватной материи. И еще неизвестно, в каких планах многомерности они проявляются, а в каких их вообще нет! Если говорить честным научным языком, то основой основ следует признать такое целое, как материя. Она является «источником движения и развития предметов и явлений»! Все остальное находится внутри этой многомерной, многоплановой, многослойной и, главное, целостной системы! Внутри её и противоположности, и их противоречия, и «процесс движения»! Иными словами, не противодействие (спор, конфликт, революция, война) является базовыми признаками целостности, а взаимодействие и взаимопомощь! Ощущение причастности к глобальной целостности – нерушимой, многообразной, вечной и, главное, мирной – вот фундаментальный принцип материи! ЦЕЛОСТНОСТЬ и мирное сосуществование – вот ОСНОВА! Этот принцип, как показывает внимательный анализ действительности, фундаментальная база всех объектов – от мельчайших электронов и атомов до Космоса, находящихся внутри самой материи, включая и нас с вами!
– Вернемся, уважаемые коллеги, к теме моего выступления, – Радостев смело оглядел зал. – Марксистко-ленинская научная философия убеждает: «Все предметы неживой и живой природы, явления общественной жизни и сознания развиваются на основе закона единства и борьбы противоположностей, закона перехода количественных отношений в качественные и закона отрицания отрицания». Кратко рассмотрим суть этих законов. Когда-то товарищ Ленин назвал сутью и ядром диалектики закон единства и борьбы противоположностей. Он убеждал: «Противоположности – и есть те внутренние стороны, тенденции, силы предмета, которые исключают, а вместе с тем и предполагают друг друга…». Но, как мы рассмотрели ранее, не противоположности ГЛАВНОЕ в предмете, а сам ПРЕДМЕТ их объединяющий! Почему выпячивается роль частей, а о целом ни слова?! Однако, по Ленину, борьба противоположностей – именно то противоречие, которое составляет основной источник развития материи и сознания. Именно это оружие явилось «источником развития действительности и идейным мечом революции». Однако если с этим согласиться, то мы материю – основу и целое, оставляем в тени, а какие-то её внутренние процессы возносим выше фундаментальной целостности! Справедливо ли это? Нет! Потому, что два даже самых глобальных «начала» хоть задерись внутри материи, – как она была целостной, так целостной и останется! И будет целостной всегда! Ибо она не «неразрывная взаимосвязь этих сторон», а та, кто эти противоположности созидает!
– Этого мало! – продолжал докладчик. – Возникает справедливый вопрос: зачем, куда и к чему целостной системе – материи, развиваться? Она сверх развита сутью своей. Вот некоторым частям где-то там, в глубинах её многомерности видоизменяться приходиться. Но отражается ли это на её целостности? Нет!.. Грубо целостность предмета проследим на «дежурном» примере магнита. Мы видим две противоположности, но в едином магните! Магнит главнее своих полюсов, его единая, целостная сила на порядок фундаментальнее сил противоположностей!
У Радостева запершило в горле. Он прокашлялся. Продолжил объяснение.
– Следующий закон – закон перехода количественных отношений в качественные, марксистко-ленинская философия объявила «всеобщим законом развития материального мира». На первый взгляд достаточно убедительно – происходит постоянное совершенствование: «Именно в процессе перехода происходит движение предметов и явлений от низшего к высшему, от старого к новому». Но почему же так односторонне? Раз у противоположностей равные права, стало быть «совершенствование» для одной из них аналогично «упадку» другой. Однако, это опять же справедливо по отношению к каким-то процессам внутри материи. К самой материи, как целостной системе, данный принцип не подходит ни с какой стороны! Зачем ей стареть, если она вечна? Материя всегда стара и всегда молода. Потому третий закон «отрицания отрицания», который в марксистко-ленинской научной философии «раскрывает общее направление развития материального мира», к материи, как целому, не подходит вообще! Вот некоторые процессы в глубинных пластах многомерности относительно какого-то состояния «старятся» и «отмирают» – то есть переходят в другое состояние.
– Прошу еще немного внимания, – поднял руку докладчик, замечая нетерпение собравшихся. – Подвожу итоги. Ядром диалектики в научной философии справедливее было бы считать целостную систему, определяемую как материя. А основой любых процессов – грандиозную мощь целостности, фундаментальным принципом которой является мирное сосуществование!
– А разве коммунизм призывает к войне? Вы что-то перехватили…
– Простите меня, призывает! Почитайте сочинения Маркса, Энгельса Ленина. У меня была прекрасная возможность изучить труды наших кумиров. Так что выводы выстраданы и умом, и сердцем. Марксизм-ленинизм прекрасно подходит для захвата власти. Но что такое смена существующего строя силовым методом, если не конфликт? Что такое революция, если не кровопролитная бойня? А нынешнее стремление к миру связано с катастрофическим опытом последней Отечественной войны. Впрочем, для меня выглядит парадоксальным призыв «борьбы» за мир. Но это уже частности… Настоящий мир значительно шире, глубже и, главное, выше любой борьбы! В качестве наглядного примера возьмем человеческий организм. Если внутренние органы затеют распрю друг с другом: сердце будет воевать с печенью, желудок станет сражаться с почками, – что произойдет? А если ноги объявят себя «униженным классом» и захотят «свергнуть» голову – случится катастрофа! Для взаимодействия органов нужно их мирное сосуществование! Все это справедливо не только для существования индивидуального человека. Общество – тот же организм, только более глобальный! Убежден, что мирное сосуществование должно быть осознано как основа человеческого существования, а не просто как политическая вывеска, с помощью которой кто-то хотел бы решить свои далеко не мирные мечтания.
– Позвольте, уважаемые товарищи?! – взял слово кто-то из ученых. – Может быть, Михаил Иванович отчасти и прав в своих суждениях. Но согласиться с его точкой зрения значило бы поставить под сомнение многие исторические процессы, начиная с Великой Октябрьской социалистической революции. Даже, ещё раньше – с дореволюционных движений против самодержавия. Но это же подрыв всей нашей идеологии! Хуже того, это сомнение в нашей великой цели – сомнение в построении коммунизма! С этим согласиться никак нельзя! Вы знаете, что может произойти, если об этом докладе узнают наверху? Жуть!
Ученые зашумели. Долго спорили. Сошлись на том, что данное выступление – личный взгляд их коллеги – не более того. За стены заведения эти идеи распространиться не должны.

СУДИЛИЩЕ

Но шила в мешке не утаишь. Вскоре выяснилось, что о докладе профессора Радостева всё-таки узнали в столице. С верхов была спущена установка: провести на базе ВУЗа расширенную научную конференцию под названием «Марксизм-ленинизм – главная опора социализма». Только слепой не ощущал, что готовится грандиозное судилище, на котором господствующая идеология в порошок сотрёт выскочку. Чтобы другим неповадно было.
Ближе к началу конференции стало известно, что на форуме будет присутствовать столичная делегация. И во главе её приедет сам академик Плехановский. В университете засуетились. Откуда-то нашлись финансы на обновление материальной базы и, даже, здания ВУЗа. Обновились и площадь перед университетом, и прилегающие улицы.
В назначенный день актовый зал университета был полон учеными. Первый ряд, называемый острословами «президиум», заняли самые авторитетные светила науки. Председатель оргкомитета представил персонально каждого, кому досталась честь сидеть впереди. Зал аплодировал. Особенно рукоплескали академику Плехановскому. Радостев успел заметить, как располнел академик, поседел. Однако в нём не было и тени усталости. Волчий взгляд и хищная усмешка ведущего идеолога Союза не предвещали Михаилу ничего хорошего.

Плехановскому и была предоставлена честь открыть конференцию.
– Великая Октябрьская социалистическая революция положила начало новому периоду в истории всего человечества, – достаточно громко рыкнул академик, – периоду крушения капитализма и торжества социализма и коммунизма во всем мире. Но этой величайшей победы не было бы, если бы вожди пролетариата Карл Маркс и Фридрих Энгельс не открыли законы развития общества, а наш великий учитель Владимир Ильич Ленин не развил бы эти основополагающие для всего мира законы!
Докладчик бросил колючий взгляд в зал. Ответом стал взрыв бурных и продолжительных аплодисментов. Не хлопали только Радостев и несколько исследователей.
– Глубоко изучив историю человеческого общества, великие основоположники марксизма-ленинизма пришли к выводу, что развитие общества зависит в первую очередь от того, как совершенствуется способ добывания средств к жизни – пищи, одежды, жилища и так далее. Человек должен работать при помощи орудий труда, должен уметь обращаться с ними, чтобы получить всё необходимое для жизни. Но он не может прожить в одиночку. Человеческие блага добываются только сообща!
Снова колючий взгляд докладчика пронзил зал и, как ответ, бурно забарабанили новые аплодисменты.
– Таким образом, отношения между людьми в обществе, в конечном счете, зависят от степени совершенства орудий труда и умения человека пользоваться этими орудиями труда. Счастье же человека зависит от того, кому принадлежат эти средства производства – всему обществу или отдельным лицам – рабовладельцам, феодалам, капиталистам.
Новый леденящий взгляд в зал – новые аплодисменты.
– Благодаря гениальнейшему открытию Маркса, Энгельса и Ленина всем людям на земле представилась небывалая возможность правильного понимания прошлого, правильного отношения к настоящему и правильного предугадывания пути дальнейшего развития человеческого общества.
Взгляд – аплодисменты!
– Великие основоположники марксизма-ленинизма установили, что развитие общества происходило по ступеням: от первобытнообщинного строя к рабовладельческому, от него к феодализму и затем к капитализму. Для капитализма характерно бурное развитие техники и появление класса наемных рабочих – пролетариев, могильщиков всех эксплуататоров. Великие  Маркс, Энгельс и Ленин установили, что все человечество неизбежно идёт через пролетарскую революцию к построению социалистического общества, а в дальнейшем – к коммунизму!
Взгляд – продолжительные аплодисменты! Причем, при слове «коммунизм», многие ученые встали.
– Переход от одной ступени общественного развития к другой, – продолжал докладчик, – в обществе, разделенном на враждебные классы, совершается только путём классовой борьбы и революций. Только сломав старое можно расчистить площадку для строительства нового! Великая Октябрьская социалистическая революция была первой в мире революцией пролетариата. Она положила начало новому общественному строю – социалистическому. В этом её всемирно-историческое значение!
Бурные аплодисменты.
– Рабочий класс России в союзе с трудовым крестьянством, под руководством партии большевиков во главе с Владимиром Ильичем Лениным, захватил власть в свои руки и начал строить социалистическое общество, в котором нет эксплуатации и, следовательно, нет враждебных классов.
Взгляд – аплодисменты.
– В течение некоторого времени СССР был единственной социалистической страной, окруженной враждебным лагерем империалистов. Особенно суровой проверке подвергся советский строй в годы Великой Отечественной войны – самой тяжелой из всех войн, какие когда-либо знала история. Победа советского народа в этой войне подтвердила, что в мире нет сил, которые смогли бы остановить поступательное развитие социалистического общества.
Бурные, продолжительные аплодисменты.
– Социалистические революции в странах Европы и Азии привели к образованию мировой социалистической системы. Ныне на мировой арене всё более проявляется перевес сил социализма над империализмом. Мировая социалистическая система превратилась в решающую силу развития человеческого общества. Никакие происки империализма не могут повернуть вспять прогрессивное движение. Построение коммунизма в СССР будет величайшей победой трудового народа за всю многовековую историю человечества. Полная победа коммунизма во всём мире неизбежна!
Почти весь зал встал. Бурные и продолжительные овации сотрясали едва просохшие от красок стены.
– Но есть силы, и не только во враждебном капиталистическом окружении, – Плехановский холодно посмотрел в сторону Радостева, –  которые пытаются затормозить ход истории, потому, что не хотят светлого счастья людям. Недальновидные элементы, в угоду своей корысти, своими поступками помогают скрытым враждебным силам в их темном деле, главная цель которого: затормозить прогресс человечества. Самолюбие этих элементов таково, что ради славы они готовы опорочить даже самых величайших из людей. Ради поднятия своей репутации они согласны раскритиковать самое передовое учение современного человечества. Пример такого зазнайства – присутствующий на конференции псевдоученый Радостев. Некоторые из вас были свидетелями выражения его высокомерных мыслей на одном из собраний. Для непосвященных сообщу, что гражданин Радостев посмел бросить тень сомнения на самое прогрессивное учение современности – марксизм-ленинизм. Только рано возрадовался гражданин Радостев. Это учение видывало и не таких наглецов, смевших нападать на него. Но все сомнения всегда слетали, и впредь будут слетать с единственно верного указателя человечества! Марксизм-ленинизм – это краеугольный, фундаментальный камень построения самой высокой человеческой мечты – светлого  и счастливого коммунизма!
Плехановский уверенно расправил плечи. Гордо посмотрел в зал. С бурными аплодисментами многие ученые снова поднялись со своих мест.
– Надеюсь, на нашей конференции будет дана подобающая оценка зазнайству псевдоученого Радостева. Противники народного счастья должны знать: зло всегда будет наказано! Кто не с народом – тот против народа!  – завершил свой доклад ведущий идеолог страны.

Направление конференции было указано. Следом было много докладов. Один за другим ученые поднимались на трибуну и с жаром читали о величайших достижениях первого в мире государства рабочих и крестьян. Были затронуты все стороны советского существования. Было высказано  великое множество цитат из сочинений Маркса, Энгельса и Ленина. При этом каждый доклад заканчивался неизменной похвалой вождям мирового пролетариата. Каждый второй докладчик сетовал, что в «условиях борьбы за коммунизм, среди нас находятся люди, тормозящие это прогрессивное движение. К таким недальновидным ученым с полным правом можно отнести доктора исторических наук, профессора Радостева. Товарищ Радостев не только забыл, какая великая страна вскормила и воспитала его, но ещё и проявил неуважение к самому передовому учению современности…».
На второй день было также много докладов. Но в некоторых из них стали проскальзывать упоминания о неких «белых пятнах» в истории Отечества. Несколько ученых вспомнили о гласности, о перестройке сознания, о свободе мнений. Они, даже, предложили смотреть на доктора Радостева, как на отступившегося ученого – «с кем не бывает, заработался». Однако с первого ряда понеслась такая критика в их адрес, что такие докладчики быстро спешили ретироваться.

НАДЕЖНЫЙ ТЫЛ

Утро третьего дня научной конференции выдалось прохладным и ветреным.
Оксана была в отпуске. Потому встала рано, чтобы приготовить мужу завтрак.
– С утра ветрено, – промолвила она, когда Михаил зашёл на кухню. – Может быть, зонт возьмешь?
– Не волнуйся, родная, – он нежно поцеловал её. – Не сахарный. Впрочем, чтобы ты не переживала, положу зонт в портфель.  Ты бы, милая, отдыхала. Для беспокойства совершенно нет причин.
– Ты всегда так говоришь.
– А ты всегда боишься отпустить меня голодным.
– Я просто люблю тебя.
– Как будто я равнодушен к тебе?
– Ты вчера долго что-то печатал на машинке. Срочная работа? – осторожно спросила Оксана, прекрасно зная  и о конференции, и о жесткой критике в адрес Михаила. Среди университетских жен были свои осведомители-сплетницы.
– Всё хорошо, милая! – улыбнулся Михаил и нежно поцеловал жене руку. – А работы действительно много. Как говорится: на фронте всегда есть дело. А ты – мой самый надёжный тыл! У ребят-то всё хорошо?
– Слава Богу!
– Ну и ладушки!.. Благодарю за вкусный завтрак. От голодной смерти ты меня снова спасла!
Он ещё раз поцеловал её. Накинул плащ. Проверил содержимое своего просторного портфеля. Посмотрел на висящий зонт, подумал и захлопнул портфель.
– Я пошёл. Зонт оставляю тебе.
– К обеду не ждать? – спросила она, хотя точно знала, что на обед он не придёт. Прошептала: – Иди с Богом.
Оксана долго смотрела в окно на удаляющегося мужа. Перекрестила его. Прошептала: «Господи, помоги ему! Помоги, Господи, рабу твоему, Михаилу». Она знала его как никто другой. Знала, что он не испугается никакой критики. Знала, что трудности вообще никогда не пугали его. Напротив, во время испытаний он становился более собранным и рассудительным, более решительным и мужественным. Иногда его характер напоминал ей дерево, которое выросло под сильными ветрами. Потому и закалилось, и укрепилось корнями. Его невозможно было сломать; разве что выдрать с корнем!  Но именно данное обстоятельство больше всего настораживало её.

На память пришла их первая встреча. Она, только что, выпорхнув из детдома, полетела в большой город поступать в институт культуры. Ей объяснили, что сойдя с электрички нужно спуститься по лестнице к остановке трамвая. Она так и сделала. И вместе с толпой народа прибежала на трамвайную остановку.
И тут случилось непредвиденное. Трое мужиков прижали её; один зажимал рот, двое потащили в сторону.
– Опять ты напилась! – заорал зажимавший рот. – Шлюха! Дети голодные, а она все добро из дома пропивает! Отдавай назад сумку – детям есть нечего; детям на улицу выйти не в чем, а ты за бутылку хочешь последние рубашки сменять! Пьянь! Я тебе покажу, как от детей последнее отрывать!
Люди удивленно переглядывались. Кто-то посетовал: «Надо же, такая молодая, а уже пьяница». Оксана могла бы вырваться из рук нападавших. Но тяжелая сумка, словно якорь, держала её. В сумке были все вещи и, главное, документы с деньгами! Как же она без них выживет?!
– Если жена, так зачем же избивать? – услышала она мужественный голос. – Девушка, этот наглец ваш муж?
Она укусила прокуренную ладонь и вскрикнула: «Помогите!». Долго не раздумывая, молодой мужчина набросился на обидчиков и уверенно раскидал их. Грабители кинулись было на молодца, но он, уже более жестко, пресек все их намерения. Окатив наглецов грозным взглядом, он взял девушку за локоть и спросил:
– С вами всё хорошо? Идти можете? Вам на трамвай?
– Да. На «пятый».
– Нам по пути. Вам помочь.
– Нет! – вскрикнула она, прижимая сумку к себе. Почему-то промелькнула мысль: «А, вдруг, он с ними заодно?».
– Как хотите. Идёмте. Наш трамвай подошёл.
Она поплелась за ним, всё ещё не доверяя. Но его опрятный вид и благородная внешность были полной противоположностью обшарпанным грабителям. Проснулось некоторое доверие. В трамвае она стала поближе к нему. А потом и вовсе прижалась к надежному, мужскому плечу. Ах, как ей всегда не хватало родительской ласки и именно надёжности. И она мысленно взмолилась, как делала всегда в самую трудную минуту: «Господи! Если он не бандит, возблагодари его!.. Ах, если бы мой будущий муж был таким же мужественным и сильным!».
– Всё хорошо? – обернувшись к ней, вымолвил он – Вы тоже с электрички?
Она утвердительно кивнула головой.
– Так может быть мы из одного места ехали? Я к сестре ездил, в Ольховку. А вы.
– А я из детского дома, – выпалила она и тут же прикусила язык. Краска смущения залила всё её лицо, и она наклонила голову. Словно оправдываясь, выдавила из себя: – В институт культуры приехала поступать.
– Значит вы тоже сирота, – Он неожиданно стал серьёзным и строго посмотрел в окно. Долго молчал. Наконец улыбнулся: – Вот ваш институт. Впрочем, выйду и я с вами. Давайте я вам всё-таки помогу.
Оксане показалось глупо отказываться от помощи во второй раз. Она доверительно подвинулась, но от лямки не отпустилась.
Они сошли с трамвая.
– Вас как зовут?
– Оксана, – смутилась она.
– А меня Михаил. Радостев Михаил.
Он вытащил записную книжку, ручку. Что-то написал на листке.
– Вот вам мой адрес. У меня отдельная комната в семейном общежитии. Если возникнут трудности с ночевкой, приходите. Места хватит. И ничего не бойтесь: вашу сумку я не украду.
Она засмущалась. Тряхнула кудрями.
– Возьмите, Оксана. Мой адрес будет для вас, как надёжный тыл. Ну, вдруг, у вас на фронте возникнут проблемы. Будет куда отступить.
– На каком фронте? И какие проблемы? – она нахмурила брови.
– Это образное выражение. Вы же одна, в чужом городе.  Могут объявиться другие наглецы, а помощи не будет. Меня же вы теперь немножко знаете.
Быстро взвесив всё, она взяла листок с адресом. И не ошиблась! Много позже она с ужасом вспоминала те критические мгновения. Не возьми она тогда адреса – и не было бы с ней рядом того, кого она не только искренне полюбила. За ним она была, как за каменной стеной. И более надёжного мужчины она вообще никогда не видела в своей жизни. Ей порой, даже, казалось, что он – благородный рыцарь из какой-то доброй сказки. И сама она, словно золушка, которую судьба за все испытания и невзгоды одарила прекрасным принцем. Пусть он почти на десять лет был старше её. Зато своей заботливостью он заменил ей и родителей, и воспитателей, став нежным мужем и преданным другом. Постепенно она узнала о его трудном детстве. Узнала, что обучаясь в университете, он свободное время отдавал спорту. Заслужил разряды по боксу, а после увлекся самбо. После окончания ВУЗа его призвали в армию, где он служил в разведбатальоне. Когда вернулся, некоторое время преподавал историю в школе. Но его старый вузовский наставник «затащил» обратно в университет, требуя от него серьёзной, исследовательской работы. Михаил преподавал и, одновременно, собирал материал для кандидатской диссертации. Тут и случился эпизод с защитой девушки – будущей жены…
Она стояла у окна и вполголоса хвалила Бога за бесценный дар – надёжного мужа. И всё просила, чтобы «…Господь-Батюшка защитил раба Божьего Михаила…».

ФАКТЫ – ВЕЩЬ СТРОГАЯ

На конференции уже все собрались. Дожидались своей очереди новые докладчики. Неожиданно для всех, к трибуне вышел профессор Радостев.
– Уважаемые коллеги! – сказал попавший в опалу учёный, и смелым взглядом окинул зал. – Осудить вы меня всегда успеете! Но позвольте внести некоторые дополнения к предыдущим выступлениям. Фактические дополнения! Выслушайте, а после осуждайте.
Организаторы конференции хотели было игнорировать предложение «коммунистического еретика», но в зале уверенно зашумели. Напомнили о гласности. Председатель организационного комитета конференции как ужаленный подскочил с места и заискивающе посмотрел в сторону Плехановского. Тот одобрительно кивнул головой: пусть выступит. Председатель небрежно махнул рукой в сторону Радостева и присел на край сидения, готовый взвиться коршуном, чтобы пресечь невыгодную речь.
Встав за трибуну, Радостев положил перед собой небольшую папку. Стал говорить спокойно и уверенно.
– Уважаемые коллеги и гости! Остановлюсь на некоторых ключевых моментах предыдущих выступлений. Первый момент. Неоднократно упоминали об отсталости дореволюционной России. Однако факты свидетельствуют, что именно в начале двадцатого века многонациональное Российское государство находилось на подъеме своего социально-экономического развития. Естественный прирост населения Российской империи опережал прирост населения самых передовых стран мира – США, Германии, Великобритании и Франции. Население страны с тысяча девятисотого по тысяча девятьсот четырнадцатый год увеличилось на сорок миллионов человек (что равнялось населению Франции того времени) – со ста тридцати до ста семидесяти миллионов! Россия занимала первое место в мире по валовому сбору хлеба, второе место в мире по добыче нефти, четвёртое – по машиностроению, пятое – по добыче угля, железной руды и выплавке стали. Наша Родина поставляла пятьдесят процентов мирового экспорта яиц, семьдесят процентов мирового экспорта масла, восемьдесят процентов мирового производства льна. Великая Сибирская магистраль, протянувшаяся от Челябинска до Владивостока, была построена всего за четырнадцать лет! А военный флот, который фактически заново был построен за девять предвоенных лет?! Где же тут отсталость?
– Говорили о слабости России в первой мировой войне, – Радостев обвёл присутствующих спокойным взглядом. –  Однако, из европейских держав только Россия имела к семнадцатому году огромные запасы продовольствия, вооружения и всего того, что необходимо было для ведения дальнейших боевых действий. К примеру, сорока пяти- и семидесяти шестимиллиметровых снарядов тогда было произведено столько, что их не израсходовали и во время последней Отечественной войны! Надежным подспорьем оставался тыл, особенно – сельская местность, традиционный уклад которой позволил сохранить и людскую силу, и поголовье скота, и запасы продовольствия. К примеру,  моя бабушка имела в то время восемь детей – все были сыты и одеты; и подобное положение было характерно для многочисленных хуторов и деревень не только нашей округи, но всей бескрайней России. К сожалению, подобной сытости нам, ребятишкам, не хватало в последнюю Отечественную войну.    
К горлу Радостева совсем не ко времени подкрался горький ком. Исследователь прокашлялся. Продолжил:
– К началу семнадцатого года у нашего Отечества были все условия для победы над внешним врагом…
– Как видимо Радостев позабыл, что первая мировая была войной империалистов с империалистами, – перебив докладчика, бросил кто-то реплику из «президиума». – Простой народ не знал, ради чего он воюет!
– Не нужно выдавать идеологические установки за волю всего народа, – строго сказал докладчик и сурово посмотрел на именитые лица. – Тем паче, что агрессивные прусские устремления ничем не уступали претензиям гитлеризма.  Вы прекрасно осведомлены, что объединение Германии произошло «железом и кровью» в конце девятнадцатого века. Принцип Бисмарка: «Сильный всегда прав» лег в основу идеологии её правящих кругов. Император Вильгельм сумел внушить поданным о «избранности» немецкой нации. Немецкий генералитет был убежден, что только с помощью оружия можно добиться могущества. Тогда же прозвучал клич: «Дранг нах Остен» – «Натиск на Восток». На Востоке от Германии лежали земли Российской империи.  Император Вильгельм второй конкретно призывал: «Всё должно быть утоплено в огне и крови, необходимо убивать мужчин и женщин, детей и стариков, нельзя оставить ни одного дома, ни одного дерева…». Таким образом, задолго до Гитлера прусские устремления оказались смертельной угрозой для России. Потому, не только царя защищали наши деды в первой мировой войне, но и свои семьи, свое Отечество! И, к их чести, далеко врага не пустили. Не только остановили агрессора, но и победоносно дойти до Берлина могли ещё в тысяча девятьсот семнадцатом году. Чего недостало тогда? Внутренней целостности в нашем Отечестве; внутреннего мира!.. Вот некоторые расчеты, которые показывают: чего могла достичь наша Родина к концу тридцатых годов, если бы пошла мирным путём.

Радостев извлек из папки несколько одинаковых листов. Один лист передал в «президиум», а остальные – дальше в зал. На каждом из листов была напечатана следующая таблица:


1900г. 1913г. Динамика роста Было бы в Российской империи в 1926 г. Официально было в СССР в 1926 г. Было бы в Российской империи в 1939 г. Было в СССР в 1939г.
НАСЕЛЕНИЕ Более 130 млн чел Более 165 млн чел Прирост в 1,27 (в 1,3) раза 165х1,3= более 214 млн чел 147 млн чел 214,5х1,3= более 278 млн чел 170,6 млн чел
Ежегод добыча ЧУГУНА 2,6 млн т 4,2 млн т Прирост в 1,6 раза 4,2х1,6= 6,7 млн т В 1928 г. –  3  млн т 6,7х1,6= 10,7 млн т в 1940 г. – 15 млн т
Е.д. СТАЛИ 2,3 млн т 4,3 млн т Прирост в 1,9 раза 4,3х1,9 = 8,2 млн т в 1928 г. – 4 млн т 8,2х1,9 = 15,5 млн т в 1940 г. – 18 млн т
Е.д. УГЛЯ 12 млн т 29 млн т Прирост в
2,4 раза 29 х 2,4 = 69,6 млн т в 1928 г. – 35 млн т 69,6х2,4 = 167 млн т в 1940 г. – 166 млн т

Приведя данные таблицы по памяти, оратор продолжил:
– Мирный путь мог предоставить нашему Отечеству, без больших потрясений добиться в экономике тех же результатов, на достижение которых в Советском Союзе пришлось пожертвовать миллионами человеческих жизней и разрушением традиционного жизненного уклада населения, особенно сельского. Таким образом, для отпора любому агрессору у Российской империи вполне хватило бы и людских, и экономических мощностей. Тем более, что для разгрома врага в Отечественной войне хватило двух третей экономических мощностей, которые остались в распоряжении правительства СССР после трагического начала войны. Проще говоря, страна воевала не восемнадцатью миллионами тонн стали, полученными в тысяча девятьсот сороковом году, но восемью-десятью миллионами тонн, выплавляемыми в сорок втором – сорок четвёртом годах… Прошу особо обратить внимание на цифры прироста людского населения нашего Отечества. При мирном развитии уже к сороковым годам текущего века в нашей стране могло быть около трёхсот миллионов человек! При сохранении прироста населения, планка народонаселения России к нашему времени могла превысить четыре сотни миллионов человек! И это не утопия! В начале девятнадцатого века Российская империя насчитывала около сорока миллионов человек; а в начале двадцатого века – сто тридцать миллионов человек. Прирост более чем в три раза!
– Похоже, Радостев зазнался до того, что хочет убедить нас: Великая Октябрьская социалистическая революция была ошибкой, – бросил кто-то из первого ряда.
– Общественные перемены – закономерный процесс, – парировал Радостев. –  Весь вопрос в том, каким путем общество решает назревшие проблемы? Несмотря на социально-экономический подъем тогдашней России, в российском обществе очень и очень много накопилось социально-политических проблем. Но в каком обществе подобных проблем в ту пору не было? Однако одни страны постарались решить назревшие проблемы достаточно мирным путем, а вот в нашем Отечестве решили идти через конфликт. И через какой конфликт! Напомню, что Ленин согласен был погубить девяносто процентов российских граждан, – лишь бы десятая часть дожила до «мировой революции». А что такое «мировая революция», как не всеобщая, безжалостная мировая бойня? И что было бы, если Россия на самом деле выступила против всего мира? Не против Германии, Австро-Венгрии и Турции, а против всего мира! Для нашего Отечества наступил бы крах! Гражданская война и вторая Отечественная война показали нам слабое отражение того, что могло бы случиться в случае выступления России, как «оплота пролетариата» против «стана империализма» – остальных государств мира. Притом, каждая иная страна располагала полным набором общественных сил, а Советский Союз лишь двумя – рабочим классом и крестьянством.
– Зато два наших класса спаяны и нет никаких антагонизмов, как в капстранах! – снова выкрикнул тот же голос из переднего ряда.
На сей раз Радостев, даже, не среагировал. Но уверенно продолжил:
– Моё глубокое убеждение таково: в конце первой мировой войны нашему Отечеству остро необходим был  внутренний мир и победа над внешним врагом. И в этом тогда были убеждены многие в России, не случайно сама война называлась «второй Отечественной». Но от внутренней целостности отказались и пошли путём бесчеловечной агрессии – путём революции. И поверили клевете, что патриотизм – это лишь «революционное оборончество»; что «трудящиеся массы» России обрели свое Отечество только после Октябрьской революции. Как будто до этого у наших дедов Отечества совсем не было. Фактически, тогда предпочли мирному сосуществованию идею внутренней вражды. Как следствие: в бойне Гражданской войны наша Родина потеряло в полтора раза больше человек, чем потеряло всё человечество в кровопролитнейшей первой мировой войне. Однако потери не прекратились. Сегодня мы уже кое-что начинаем узнавать о голодных временах – начала двадцатых, начала тридцатых и середины сороковых годов. Мы начинаем узнавать о бесчеловечной коллективизации, о  многолетних репрессиях и депортациях целых народов. А ведь это не что иное, как глобальные, многомиллионные людские потери Отечества, которые ничем не вернешь. Но которые можно было избежать, при сохранении внутреннего мира.

Оратор опустил глаза, словно это он был повинен во всех бедах своей Родины. Но тут же вскинул голову. Словно меч, сверкнул его взгляд, направленный на главного идеолога.
– Предложу вашему вниманию опыт двух последних веков, пережитых нашим Отечеством. Между прочим, именно Карл Маркс определил практический опыт критерием истинности познания. Именно Маркс утверждал, что лишь на практике человек убеждается в ложности или истинности своих суждений; что именно практика вынуждает отказываться от заблуждений и ведет вперед к истине.
Председатель оргкомитета также посмотрел на Плехановского.  Взглядом сытого удава столичный академик уставился на оратора. Не заметив повода для беспокойства, председатель расслабился, грузно навалившись на спинку сидения.
Радостев перевел взгляд. Смотря поверх голов, словно обозревая на стенах исторические картины, негромко заговорил:
– Наша Родина испытала две Отечественные войны. Но как же разнится цена победы! В Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года за одну голову нашего прадеда враг выложил две своих головы. Судите сами: общие потери наполеоновской армии составили около шестисот тысяч человек, а наши общие потери – около трёхсот тысяч. Во второй Отечественной войне только безвозвратные потери советского народа составили более двадцати семи миллионов человеческих жизней. А ведь были ещё и другие потери. Только в Красной Армии санитарные потери превысили восемнадцать миллионов человек. Между тем враг на советско-германском фронте безвозвратно потерял около пяти миллионов солдат и офицеров. То есть, за одну голову погибшего агрессора советские люди заплатили пятью - шестью своими головами. Вот и сравните: в первой Отечественной войне наши потери к вражеским потерям выразились, как один к двум, а во второй Отечественной аналогичные потери оказались пять к одному. Проще говоря, боевая готовность наших прадедов в тысяча восемьсот двенадцатом году оказалась в десять раз выше, чем боеготовность наших отцов в середине сороковых годов двадцатого века. Факты – вещь строгая!

Докладчик извлёк из папки несколько новых листов; передал их в зал и в президиум.
– Предложу ещё расчеты.
На листах значилось:
«Краткая таблица сравнительного анализа двух Отечественных войн, их предвоенного и послевоенного времени

Отечественная война 1812 г. Российская империя Отечественная война 1941-1945  СССР
Предвоенное время: 1788 г. – июнь 1812 г. 1917г. –  июнь 1941 г.
1.Численность населения (В середине ХVIII в. – 18млн человек)
В конце ХVIII в. – 36 млн чел.
В начале ХIХ в. – 40 млн чел. 1926 г – 147 млн человек.
1939 г. – 170,6 млн чел.
В 1939-40 гг. в состав СССР были включены территории с населением 22 млн человек.
1941 г – около 195 млн человек.
2. Людские потери (исключая военные конфликты с внешними врагами):
а) Из-за внутренних усобиц; репрессий; депортаций народов Несколько тысяч Погибло не менее 16  млн человек;
Более 2 млн чел. эмигрировали;
Репрессировано 12 – 20 млн  чел., из которых погибло не менее 2 млн человек

         б) От голода Несколько тысяч   Погибло 5 – 10 млн человек.
ВОЙНА: людские потери: 1812 г. 1941 – 1945 гг.
1) Среди военных Общие потери убитых, раненых и больных – 250 тыс человек Безвозвратные потери – 9, 2 млн чел.; вернулось из плена – 1,8 млн чел.;
было ранено – 18,3 млн человек (2,6 млн стали калеками)
2) Среди мирного населения Около 50 тыс человек Только погибло около 18 млн человек
        3) Всего потерь         300 тыс человек Только безвозвратных – 27 млн человек
4) В процентах к населению страны 0,75 % ( 40 млн : 300 тыс) 14 % (195 млн : 27 млн)
5) Людские потери по отношению к потерям противника, воевавшим на русском (1812 г.)  и советско-германском (1941 – 1945 гг.) фронтах
1 : 2 (300 тыс : 600 тыс) (общие потери к общим)
5 : 1 (27млн : 5млн) (безвозвратные потери к безвозвратным)
Послевоенное время:
Прирост населения: 1813 – 1855 гг. (около 43 лет): Население увеличилось с 40 млн до 70 млн человек (прирост в 1,75 раза). Была подготовлена база для дальнейшего прироста и благополучного бытия народов.
1856 – 1916 гг.: население увеличилось в 2,5 раза: с 70 млн до 175 млн человек. 1946 – 1988 гг. (около 43 лет):
Население СССР составляло: в 1946 г. – около 170 млн человек; к концу 80-х – около 270 млн человек (прирост в 1,6 раза).



СИСТЕМА БЫТИЯ:
ВЫСШИЕ ЦЕННОСТИ Бог;
Царство Небесное Коммунизм
        СТРУКТУРА          Государство
(управляет государь-царь, император) Секретарство
(управляет Генеральный Секретарь)
СИСТЕМА СУЩЕСТВОВАНИЯ Основа: опыт передних поколений Основа: идеи марксизма - ленинизма
ДОКТРИНА
БЕЗОПАСНОСТИ «Возлюби Бога…
Возлюби ближнего» «Пролетарии всех стран,
соединяйтесь!»

– Предложенная таблица, – громко возгласил Радостев, – наглядно иллюстрирует уровень безопасности народов нашей Родины при господстве двух государственных систем. Как видно из расчётов, система традиционной власти оказалась намного безопаснее, нежели нетрадиционная, советская система.
– Мы были первыми! – рыкнул кто-то из переднего ряда. – Первопроходцам всегда тяжело. Отсюда и ошибки. Впрочем, доктор Радостев сгущает краски. Только не тот путь к славе выбрал гражданин Радостев.
– Уважаемые коллеги, – поднялся председатель конференции. – Мы познакомились с мнением доктора Радостева. Но у нас есть и другие доклады.
Однако зал, к удивлению, зашумел:
– Хватит врать самим себе! Если в Москву за колбасой ездили, а сейчас стали и за сливочным маслом ездить – куда дальше катиться?! Пусть Радостев выскажется! Пусть говорит! Не партия ли сегодня призывает к гласности?!
Председатель оргкомитета конференции хотел было возразить, но его одёрнул Плехановский: пусть выскочка откроет себя до конца – сам себя в гроб вгоняет.

КОГДА РОССИЯНАМ ЖИЛОСЬ БЕЗОПАСНЕЕ?

Радостев продолжил:
– Мне довелось долгое время работать над вопросом безопасности нашего Отечества в последние два века. Предложу некоторые выводы из этого исторического анализа.
Исследователь предложил сравнить потери граждан Российской империи с 1890 по 1917 гг.  и потери граждан «первой страны советов» с 1918 по 1945 гг. В обоих случаях исторический отрезок был равен двадцати семи годам; были пережиты предвоенное время и тяжкое время мировой войны.
1890 – 1917 гг. Безвозвратные потери российских граждан с 1890 по 1913 гг. не превысили одного миллиона человек (голод 1891 – 1892 гг. унёс около 400 тыс жизней; безвозвратные потери Русско-японской войны 1904 – 1905 гг. составили 53 тыс человек;  от революционных действий и еврейских погромов в 1905 г. погибло более 1,6 тыс человек; в 1906 – 1907 гг. от революционного террора погибло 4126 должностных лиц; по приговорам судов в 1906 – 1910 гг. было казнено около 4 тысяч человек). Демографические потери России в первой мировой войне составили около 4,5 млн человек. Итоговая цифра безвозвратных потерь в период 1890-1917 гг. составила около 5,5  млн человек.  
1918 – 1945 гг. Безвозвратные потери граждан при «новом режиме» с 1918 по 1940 гг. составили, по подсчётам исследователя, не менее 22 – 27 млн человек. Демографические потери граждан СССР во вторую мировую войну составили не менее 27 млн человек. Итого безвозвратных потерь: не менее 49 – 54  млн человек.
Соотношение 5,5 млн безвозвратных потерь к 49 – 54 млн погибших составляет 1 : 9 – 10.
–То есть, – Радостев окинул грустным взглядом зал, – безопасность граждан Российской империи в предвоенное время и во время первой  мировой войны оказалась почти на девять – десять порядков  ВЫШЕ безопасности граждан «первой страны советов» в двадцатые-тридцатые годы и во время второй  мировой войны. Даже, если бы данное соотношение оказалось один к двум, следовало бы задуматься о практических «преимуществах коммунистического строительства». Но когда соотношение один к десяти, то это уже нечто аномальное! Однако приведенное соотношение покоится на минимальных данных о потерях граждан СССР.

Исследователь предложил другое сравнение. Суть его заключалась в следующем. Наше Отечество в войнах с Наполеоном с 1805 по 1814 г потеряло около 560 тысяч убитых, умерших от ран, раненых и пленных. В итоге, общие потери составили около полутора процентов для 40-миллионного населения России. Совершенно иную картину представляет действительность «нового режима»: только в Отечественной войне 1941 – 1945 гг. и только безвозвратные 27-миллионные потери для 195-миллионного населения СССР уже составили около 14 процентов. Если к безвозвратным потерям добавить другие потери – ранения (только в Красной Армии было ранено более 18 миллионов человек), плен, репрессии, депортации – сумма удвоится. Итоговое соотношение общих потерь российских граждан с 1805 по 1814 гг. (9 лет) и общих потерь советских граждан с 1941 по 1945 гг. (4 года) составляет 1 : 18,6 (1,5% : 28%).
– Если до конца справедливо сравнивать отношение потерь, – отметил аналитик, – то к потерям советских граждан за годы войны следует добавить потери от репрессий, депортаций, голода и плохих условий существования, понесенные в три предвоенных и два послевоенных года. Вот тогда можно достаточно правдиво сравнить существование граждан России в начале девятнадцатого века и граждан СССР в сороковых годах двадцатого века. Итоговое соотношение общих потерь превысит один к двадцати.
Радостев поднял палец к губам, словно вспомнив что-то очень важное.
– Если мы коснулись потерь нашего Отечества в начале девятнадцатого века, – громко сказал оратор, – следовало бы вспомнить ещё один существенный факт. А именно – потери революционной Франции.
Далее докладчик привел такие факты: Общее число убитых и умерших солдат и офицеров французской армии с 1789 по 1815 г. составило более 2 миллионов человек. Если к этим безвозвратным потерям прибавить потери военных от ранений и болезней, да приплюсовать потери среди мирного населения Франции, то итоговая цифра потерь окажется очень высокой для французского народа. Так как в начале Х1Х века население Франции составляло около 25 миллионов человек, из которых здоровых мужчин было всего 5 миллионов. Следствием катастрофических людских, экономических и других потерь стал, прежде всего, очень низкий прирост населения во Франции – один из самых самый низких в Европе. В итоге, перед началом первой мировой войны во Франции проживало лишь около 40 миллионов человек; прирост за целый век даже не достиг двукратного увеличения. Для сравнения: за тот же период в мирной России население увеличилось более чем в три раза!
– Вряд ли Франция потеряла миллионы сынов и дочерей, если бы вместо революции пошла мирным путем, – отметил оратор. – Тому подтверждение – несравнимо меньшие людские потери соседних стран, в том числе и России, существование которых происходило без больших внутренних потрясений. И свобод французские граждане имели бы не меньше, потому что изданный Наполеоном Гражданский кодекс подготавливался ещё Людовиком четырнадцатым. И соседние народы, особенно немцы и испанцы, намного миролюбивее бы относились к французам, если бы последние повели себя мирно. Таким образом, в очередной раз находим значительные преимущества мирного сосуществования перед всевозможными конфликтами. Поистине: худой мир лучше доброй ссоры!

Исследователь перевел дух и продолжил:
– Наконец коснусь конкретного сравнения потерь в двух Отечественных войнах.
Радостев объяснил, что в 1812 г. общие потери нашего Отечества составили около 300 тыс человек, из которых чуть более половины были потеряны безвозвратно. 160 тыс погибших – это 0,4% населения 40-миллионной России. Отношение к безвозвратным потерям, понесенным гражданами СССР в 1941 – 1945 гг. выражается, как 1 : 35 (0,4% в 1812 г. и 14% в 1914-1945 годах). Конечно, после 1812 г. были потери русских воинов во время заграничного похода. Однако, если к потерям от войны 1941 – 1945 гг. добавить людские потери советского общества, понесенные от голода, репрессий и депортаций, то соотношение потерь вряд ли намного изменится. Не стоило забывать, что в 1812 г. напавший враг имел двукратное превосходство в вооруженных силах, а в 1941 г. значительное превосходство в людской силе и технике было на стороне действующей Красной Армии.
– Таким образом, безопасность граждан России во время Отечественной войны тысяча девятьсот двенадцатого года оказалась более чем в ТРИДЦАТЬ РАЗ ВЫШЕ безопасности граждан Советского Союза во время Отечественной войны тысяча девятьсот сорок первого – сорок пятого годов. Невероятно, но факт! – горячо закончил свой доклад историк.
– Почему вы утверждаете, что в тысяча девятьсот сорок первом году советская армия имела преимущество? Ведь это не так! – бросил кто-то из зала.
– Что ж, судите сами, – Радостев на несколько мгновений умолк, собираясь с мыслями, и уверенно выложил следующие факты:
Ресурс действующей на Востоке германской армии в 1941 году не превысил 172 дивизий. Ресурс действующей Красной в то же время составил более 520 расчетных дивизий, а общее количество расчетных дивизий РККА в 1941 году достигло 885 (к расчетным 314 предвоенным дивизиям добавилась ещё 571 р. д., сформированная из 14 миллионов мобилизованных в 1941 г. резервистов). Что касается потерь, то  Красная Армия в 1941 году потеряла 186 расчетных дивизий, а вермахт – во много раз меньше.
– Довольно клеветы на советскую действительность! Если бы не Красная Армия, то мы бы сейчас здесь не сидели! – рявкнул кто-то из «президиума».
– Если бы не подвиг всего простого народа, – глухо выдавил Радостев и скорбно добавил. – Врага же нужно было добивать ещё в семнадцатом году. Вряд ли бы тогда вирус прусского милитаризма вырос до чумы гитлеризма.
Михаил склонил голову. Горький ком распирал горло. Он вспомнил своё голодное детство, когда  всю продукцию сдавали государству, а сами жили на подножном корме. Вспомнил исхудавшую, изработавшуюся маму, заменившую двух ушедших на фронт мужчин-колхозников. Почему-то не захотелось больше никому ничего объяснять. И он уже отступил было от трибуны, но тут спросили из зала:
– А, что это у вас за «Система бытия» внизу таблицы?

СИСТЕМА БЫТИЯ

– Поверите ли, – тяжело улыбнулся оратор, – но когда мне стало тесно в рамках марксизма-ленинизма, когда ни одна из предложенных моделей человеческого существования не удовлетворила моего любопытства, пришлось ломать голову над некой универсальной схемой сосуществования. В итоге глубоких анализов, всевозможные постулаты, на которых зиждется человеческое существование, были сведены к двум основополагающим: горизонтали существования и вертикали опыта. По концам горизонтали расположились такие ёмкие понятия, как «Структура» и «Система существования». Вершиной вертикали опыта явились «Высшие ценности». Опорой вертикали, как и всей конструкции отражения человеческого бытия, стала безопасность, постулаты которой и выражает «Стратегия безопасности». После многочисленных анализов выяснилось, что данная система бытия справедлива как для отдельного человека, так и для любого общества – вплоть до человечества в целом. Впрочем, без надежной безопасности, вряд ли какой объект – от атома до Вселенной – может вообще нормально функционировать.
Оратор улыбнулся уже веселее.
– Именно разработка универсальной схемы помогла мне ответить на волнующий вопрос: почему боеготовность наших прадедов оказалась во много раз эффективнее боеготовности наших отцов. Главный вывод: наши пращуры полагались на многовековой опыт, а наши деды, отбросив тысячелетний опыт, доверились неопытным идеям «классовой вражды». В чем же выражалась суть доктрины безопасности наших прадедов в начале девятнадцатого века? Она выражалась в двух фундаментальных христианских постулатах: «Возлюби Господа Бога своего…» и «Возлюби ближнего своего». Эти два постулата, прежде всего, покоились на десяти божиих заповедях: чтить Бога, не творить кумиров, почитать родителей, не убивать, не прелюбодействовать, не красть, не клеветать, не завидовать и других. Именно эти десять заповедей, как и десять заповедей Нагорной проповеди Христа, являлись основой сосуществования наших прадедов со времён Крещения Руси. Суть христианских заповедей заключается в мирном сосуществовании. Впрочем, и до Крещения умение мирно сосуществовать на Русской земле стояло выше распрей и войн. Вспомните, как в конце восьмого века нашли благоразумие союзы племён: остановили междоусобицу и решили призвать в посредники русского князя. Ещё более древние наши предки имели основой сосуществования правило «держаться вместе». Как видите, в основе традиционного опыта существования народов было сохранение целостности; проще говоря – мирное сосуществование!
Радостев сделал паузу.
– А теперь данные постулаты мирного сосуществования сравним с правилами, на которых предлагалось пролетариям соединяться для строительства своей высшей ценности – коммунизма. Но, прежде, напомню, что самый первый Союз коммунистов стал называться так по предложению Карла Маркса. Ранее это общество называлось Союзом справедливых. А его девизом были слова: «Все люди братья!». По наставлению Маркса и Энгельса братство было заменено избранностью: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Напомню также, что призыв к объединению пролетариев впервые прозвучал в проекте «Коммунистического символа веры». Мы знаем этот документ, как «Коммунистический манифест». Наметив антитрадиционное направление, пролетариям было предложено завоевывать и строить коммунизм по антихристианским заповедям. Марксистско-ленинскую доктрину безопасности можно выразить следующими постулатами:  Первое и самое главное: «Бога нет!»; стало быть – высмеять и ликвидировать лжеучение вместе со всеми его последователями. Второе: вожди пролетариев – единственно-великие люди: портреты в каждый кабинет! (Сотвори кумира). Третье: Благопристойность – «пережиток прошлого»; по-простому, «по-нашински» – это матерщина, богохульство и прочее «народно-тюремное» (Чертыхайся). Четвёртое: «Коммунизм недалёк! – быстрее марш вперёд!», «Пятилетку в три года!» - не до выходных! (Не отдыхай!). Пятое: Семья – «отгнивающий частнособственнический пережиток»; «Руби родственные цепи»; «Если отец непримирим с революционной идеей – ликвидируй его, как чуждый элемент!» (Не почитай родителей). Шестое: «Убей классового врага! Расстрелять врагов народа! Ликвидировать «шпионов»!..» (Убей). Седьмое «Во время революционной борьбы не до любви! Плотские похоти удовлетворяй по обстоятельствам и легко, как будто выпиваешь стакан воды (термин революционерки Колонтай)» (Прелюбодействуй). Восьмое: «Грабь, награбленное богатеями-эксплуататорами!» (Кради). Девятое: При царе революционеры пытались очернить «произвол властей»; после революции убеждали: «Кругом враги – будь бдителен и сообщай куда следует!» (Клевещи!) (Факт остаётся фактом: большая часть репрессий была совершена по доносам близких людей и соседей). Десятое: Сосед-«кулак» живёт лучше – «паразита на каторгу», а «добро – разделить!» (Пожелай того, что у ближнего твоего).

Оратор смело смотрел на собравшихся ученых. Как никогда он чувствовал себя собранным, готовым к любым неожиданностям, если надо – к жестоким страданиям и смерти. Уверенность в правоте своих суждений вливала в него всё новые и новые силы. Его не пугали ни осуждения, ни обвинения, ни тюрьма. Боевая дерзость распалила грудь. Захотелось рвануть рубаху, чтобы с голым торсом пойти в атаку! Его глас стал чрезвычайно уверенным и мощным.
– Можно убеждать себя в преимуществах идеологии, но нельзя обмануть действительность. Традиционный опыт нормального, мирного сосуществования вырабатывался тысячелетиями. И опирался на ещё более глобальный опыт, который, по убеждениям наших пращуров, был дан свыше. Но когда наши деды и отцы отбросили многовековой опыт и доверились неопытности коммунистической идеи, тут и произошёл такой результат: человеческая безопасность понизилась более чем в тридцать раз! Вот вам один из реальных показателей однобокости марксизма-ленинизма. Идея, которую советская идеология принимает за передовую, игнорирует главное – требование целостности. Убеждение марксизма-ленинизма можно выразить следующим образом: человек будет жить намного счастливее, если его внутренние органы затеют распрю, а ноги, как самый трудовой элемент, восстанут на царствующую голову и отрубят руки, как враждебный «класс». Но ведь это абсурд! Для нормальной жизнедеятельности нужна целостность всего организма, нужен внутренний мир. Мир, без поиска внутренних врагов, без репрессий и депортаций! Потому считаю марксизм-ленинизм опаснейшим вирусом, который проник в ослабевший организм нашего Отечества и произвёл опустошительную болезнь. Прикрывшись благой целью – счастьем для народов, марксизм-ленинизм насаждал самое чудовищное, что есть на свете – войну! Ленин, например, прямо писал: «Революция есть война. Это – единственная законная, правомерная, справедливая, действительно великая война из всех войн, какие знает история». Террор, революции, репрессии, депортации, коллективизация, провокация голода – всё это война! Только, «узаконенная» научной теорией. То же безжалостное, повсеместное уничтожение «врагов». Те же бесчеловечные отношения к «пленным» – репрессированным, депортированным, раскулаченным. По моим подсчетам, среднегодовые потери «мирного строительства» двадцатых-тридцатых годов среди советских граждан не уступали среднегодовым боевым потерям в первой мировой войне. Причём, потерям всего человечества! Почему организм нашего Отечества растерял духовный иммунитет – это уже другой вопрос. Но справедливо было бы спросить идеологов классовой борьбы: а кто вообще им дал право распоряжаться человеческими жизнями?
Из «президиума» доносился грозный рокот. Но это только раззадорило Михаила. И он решил привести ещё один вывод из своего обширного исследования.
– Напоследок задам вам один не совсем приятный вопрос: что будет с обществом, если к власти придут вчерашние зэки-рецедивисты, которые не имеют иного опыта, кроме террора? За ответом далеко ходить не нужно. Правдиво взгляните на существование народов нашей страны после тысяча девятьсот семнадцатого года. Кто тогда захватил власть? Бывшие преступники законов Российской империи, проще говоря – рецидивисты. Так Ленин, как мы знаем, с семнадцати лет пошел по тюрьмам и ссылкам. Дореволюционный опыт Сталина – шесть арестов и пять побегов. Под стать им были другие революционеры. Они не имели опыта ни в хозяйственной жизни, ни в защите Отечества, хотя поднаторели в опыте террора. Зато революционеры-рецедивисты хорошо усвоили принцип зоны: «Выживает сильнейший». Не случайно и советскую власть отнесли к категории  «Нового режима». Итог правления вчерашних террористов-рецидивистов плачевен. В первые двадцать лет миллионы профессионалов, от крестьян до академиков, были уничтожены, а создаваемая в течение нескольких веков традиционная система сосуществования – разрушена. На мой взгляд, произошло это всё потому, что дилетанты человеческого сосуществования превознесли второстепенное – «борьбу противоположностей», выше главного – целостности бытия, где каждый человек – частица единого человечества; и силой попытались убедить в этом нормальных, мирных людей.
Оратор с некоторым упреком окинул зал.
– Даже мой посредственный ум нашел изъяны в марксистско-ленинской философии, – горько произнес он. – Однако объявись другая философия, которая начисто опрокинет марксизм-ленинизм, докажет не перспективность человечества и пообещает построение сверх лучшего будущего для какой-нибудь «новой» расы бездушных роботов – что, примемся выкорчевывать всё человечество вместе с природой? Здраво ли это – доверяться неопытности?  Можно затуманить умы людей, но действительность промашек не прощает: каковы причины – таковы следствия.

По ходу выступления опального учёного, негодование первого ряда распалялось всё более и более. Наконец вулкан взорвался!
– Вы вконец зазнались, гражданин Радостев! Подняли руку на самое дорогое, что есть у советских людей! Вы не учёный, а религиозный фанатик! Ваше место среди святош, а не в серьёзном научном учреждении. Ваша позиция – позиция оголтелых империалистов, которые спят и видят гибель нашей советской Родины. Усомниться в идеях Маркса и Ленина – это значит оплевать десятилетия всенародного дела! Наше всенародное дело – построение коммунизма. Коммунизм – это счастье для всего человечества! Но Радостеву не хочется всенародного счастья! Ему важнее своя слава! Только ваша слава – слава врага советского строя!  
– Радостев замахнулся на самое лучшее, что есть у нашей партии – на доброе имя Владимира Ильича Ленина! Практически этот выскочка, другого слова не подберёшь, замахнулся на саму партию! Да, кто он такой? Да, если бы не партия Ленина, то Россия до сих пор прозябала бы в нищете! Да, если бы не партия, то наш советский народ оказался бы под игом фашистских варваров! Да, если бы не партия…
– Возмутительно! Этот псевдоученый замахнулся на бессмертное учение Дарвина! «Выживает сильнейший»! Это же Дарвин! Но как опошлил идею человеческой эволюции выскочка Радостев!..
– Радостева надо отдать под суд за клевету на советскую власть! Пусть ответит по всей строгости закона за очернение самого дорогого, что есть у советских людей! Он сам преступник! Он враг народа! Под суд его! Под суд!..
Лава потекла. Но её жар не в силах был опалить исследователя. Радостеву вообще стало безразлично то, что сейчас о нём говорят другие. Между тем от него не ускользнуло, что кипит и негодует «президиум».  Ученые в зале разделились на части. Одни спорили между собой. Другие приноравливались, доводы какой стороны выгоднее занять? Третьи сидели с отрешенными лицами, погруженные в свои думы. Наконец, были и четвёртые, которых забавляло всё происходящее, и они лишь подливали масла в огонь, раззадоривая спорящих.  

ПРАВДА ДЕТСТВА И ЮНОСТИ

Михаил спокойно вернулся на своё место. Устало прикрыл глаза. Почему-то всплыли воспоминания о тяжкой военной године.
Отца забрали ещё весной сорок первого. Сначала были письма «с учений», после – с  фронта. Отец сообщал, что «живут они хорошо – под каждым кустиком для солдата есть дом…». Мишка явственно представлял огромные кусты разросшейся черемухи, которые скрывали от врага подземные дома. Наступают враги, а ничего не видят, кроме кустов. Только подойдут – тут папины товарищи хитрыми рычагами открывают люки и с криком: «Ура-а!» – кидаются на врагов! А как победят супостатов, тут же под кусты, в дома – печку протопить, кашу сварить, письма написать. А дозорные караулят другого врага. Мишка, конечно, удивлялся: как товарищ Сталин успел столько домов приготовить, чтоб под каждым кустиком у солдата изба была? И сам себе отвечал: небось, заботливый – вот и приготовил. Вот только почему для солдат-то всё приготовил, а им с мамой так тяжко живется? И другим в деревнях не лучше. «Не успел, наверное, – понимающе вздыхал Мишка, – страна-то, небось, не скотный двор!».
Как-то Мишке приснилось, что он приехал на фронт к отцу. Встретили его честь по чести, пряником угостили. К огромному кусту подвели. «Стучи, – говорят, – отсыпается твой отец: вчерася страшный бой был». Долго пришлось стучать, даже мама проснулась; по спине похлопала: «Всё хорошо, Мишенька, всё хорошо. Спи спокойно». Тут и отец из-под куста выглянул: улыбка до ушей. Лицо гладкое – отъелся на солдатских харчах! Рукой махнул: «Айда!». Мишка нырнул в люк за отцом и ахнул: бревенчатые стены гладко вытесаны, печь с подтопком побелены, на столе огромный чугун с кашей дымится, рядом хлеб лежит – целый каравай! Еды – на целую артель! И такой вкусный дух по избе стелется – аж голову кружит! «Как раз к обеду поспел, – говорит отец и подает деревянную ложку, размером с черпак; смеется: – Иных не имеем! Ешь до отвала – урону не будет!». Только Мишка говорит: «Давай я кашу съем, а хлеб маме с девками отнесу. Вот праздник-то им будет!». «Неси, – смеется отец, – я тебе ещё муки да картошки дам, шанег напечете». Только отобедал Мишка, а уж сверху орут: «Враги поперли!». Отец винтовку схватил, патронташами перевязался, гранаты за пояс натолкал. «Ладно, сын, я в бой пошёл». Обнял Мишка за шею отца, на ухо шепчет: «Ты, папа, только в плен не попади. А то Кудрявцевы на себе дрова из лесу носят – у них отец в плен попал, так им лошадь не положена». «Не подведу вас, сын».
Отец не подвёл. В конце сорок второго он пропал без вести. «Нать-то, в разведку ушел, да задержался в партизанах – вот и не могут сыскать», – решил тогда Мишка. Лошадь им для подвозки дров выделяли. Но хромоногий и сухорукий бригадир каждый раз подозрительно косился: а вдруг всё же хозяин в плену – отвечай потом.

Молоко, яйца, мясо – всё честно сдавала их семья государству. Выручала коза. Её густое молоко утром оживляло маму. Нашарив непросохшие обутки, мама поднималась. Управившись со скотиной, отправлялась на колхозную работу.  С шести лет Мишка оставался за старшего: следил за двумя сестрёнками, пас козу и корову. Попутно собирал пистики, кисленицу, подорожник, землянику. Всё это будет высушено, истёрто в порошок и выпечено в табани. О вкусе нормального хлеба давно забыли. С середины лета выручали сочная сныть, горькие пиканы, лесная малина да смородина, кусты которой росли вдоль речушек. А когда приближалась осень, каждый день становился праздником для живота! Из одних грибов можно было приготовить столько блюд, что язык того гляди проглотишь! А тут ещё картошка, морковка, капуста, свекла! Объеденье! Даже сдав овощи государству – «Всё для фронта, всё для победы! – оставшихся корнеплодов хватало едва не до весны!  Поздней осенью клеверную полову заготовляли, чтобы зимой растирать да добавлять в табани, вместо муки.
Мишка не ленился: отец его за себя оставил, тут уж не до баловства. Корова и коза были на нем. Однажды корова тяжко замычала, подняла хвост трубой и рванула к деревне. А коза, вся трясясь, прижалась к мальчишке. Ещё не разобравшись в чём дело, Мишка увидел колючие глаза и оскаленную пасть. «Волк!» – мелькнула догадка. Тут бы испугаться. Но Мишке до рези в глазах стало жаль маму и своих младших сестрёнок. Без козы им погибель! И Мишка захрипел, заорал, заревел. Бросился на волка с вицей. Ударил. Да видимо так удачно, что попал волчаре прямо по носу. Хищник отпрыгнул.  Оскалился. Неизвестно чем бы дело кончилось, но от деревни послышался шум, крики. Глаза серого разбойника забегали. Волк присел, прыгнул в сторону и пропал за кустарником.
А вскоре пришла весть о победе над Германией. Порадовались, погоревали. Только беда от подола так и не отпустилась. По прежнему приходилось сдавать все продукты государству, а самим питаться, чем придётся. А чтобы голод не слишком ощущался, уставшая после работы мама рассказывала деткам сказки да бывальщины. Или пела песни. А иногда, перед закатом солнца, водила птенчиков своих на угор. Внизу текла речушка. Далее шли луга, поля, леса до самого горизонта. А вверху, словно гигантский хвост жар-птицы, полыхал закат! Когда ближе подступала ночь, вечерняя заря превращалась в огромный каравай хлеба, который нельзя было откусить, но можно было любоваться, пока он не растает во тьме. Они сидели молча, прижавшись друг к другу. Зачарованно впитывали в себя дивную красоту природных явлений.
Буквально за год мама зачахла, высохла.
– Ну, война была – дело понятное. А сейчас-то мир. Так чё, с нас снова три шкуры-то драть? – устало возмущалась мама.
Она не досыпала до такой степени, что когда пошли за семь вёрст в село, мама тихо попросила:
– Я вот посплю, а вы меня ведите.
Так они втроём и вели спящую маму – осторожно, обводя канавы и рытвины, колдобины и лужи.
Через некоторое время мама умерла. Фельдшер сказал: «От переистощения». Перед смертью она прижала к себе всех троих детишек, горько заплакала от бессилия. С надеждой взглянула на сына.
– Перебирайтесь к баушке с дедом… Ты уж Миша девок-то не бросай. Подними, замуж отдай. А после уж и свою судьбу устраивай. Претерпи всё. Но правды держись! Только, хмельного никогда не пей и не кури – дурь это.
– Хорошо, мама, – пообещал Михаил.
И обещание выполнил. После похорон мамы, ребята перебрались в соседнюю деревню стали жить у дедушки с бабушкой. Зимой ходили в школу за пять верст. Летом работали.
– Запрягли ныне баб и на всяку работу гоняют, – горько сетовала бабушка, поглаживая фотографию умершей дочери. – Хозяев погнали с земли вот мужики и обабились. То бесам только на радость, чтоб род человеческий извести. Господи, помилуй…

Именно от деда с бабкой Михаил наслышался о «старой» жизни.
–Без креста с постели не подымались; без благословеси за порог не выходили, – сматывая в клубок овечью пряжу, негромко рассказывала бабушка. – Куревом никто не баловался.  Да, и как можно нечистого духа загонять-то в себя? Святый-то Дух этого не любит – сразу человека покинет. А как Святый Дух отойдёт – тут уж болячки да хвори человека одолеют, весь разум замутят. Совсем беда такому горемыке. Тако же, кто хмельным увлекался – тот худым человеком считался. А уж если сматерится кто из парней – так за такого и замуж не шли! Господь-то наш как определил: из преизбытка сердца говорят уста, а из сердца исходят злые помыслы. Коли хула на языке, так какого добра от такого невежды ждать?
Бабка хорошо знала Святое Писание. И много чего рассказывала из Библии. Пожалуй, тогда у Миши и зародился интерес к историческим рассказам, который позже вырос до серьезного изучения прошлого. Однако через много лет, внимательно читая труды Маркса и Ленина, часто приходили на ум именно бабушкины характеристики «худых людей». Вожди пролетариата часто называли тех, кто имел иную точку зрения, такими ругательствами, что Радостев усмехался: попади они в нашу дореволюционную округу – ходить им бобылями!
Бабка тайком всегда кивала на деда: таким соколом в молодчиках был – куда там воронам да коршунам! Чистый огонь: статен, красив, бесстрашен! А уж как обходителен да ласков – многие девки сохли. Про работу и говорить нечего – дедова порода издревле могутная да хваткая была!
Дед прошел первую мировую войну, имел два Георгиевских креста. Обычно он молчал и выглядел суровым. Но Мишка-то с сестрёнками знали, что нет в округе добрейшего человека, чем их деда. Как не было в окрестностях и более смышленого мастера – столяра. Как не было и более смелого человека. Это Мишкин дед  в рукопашную отстоял конный двор от лихих, наезжих людей. Иначе не досчитался бы колхоз многих лошадёнок. И зимой искараулил да застрелил медведя-шатуна, целый месяц державшего в страхе всю округу. А уж как в село приедет, да по улице пойдет – всякий шапку ломал, приветствуя!
Миша во всем старался походить на бесстрашного деда. И так же, как дед, очень много читал. В школьной библиотеке все книги ему были знакомы. Прочел он и все подшивки газет да журналов. Знания и живость помогали ему быть активистом сначала среди пионеров, после – среди комсомольцев. Пережив тяжкую годину, он желал для всех людей лучшей жизни. Однако сознание самого Михаила раздваивалось. С одной стороны он безгранично верил в дело построения «лучшего будущего для всего человечества» – коммунизма. Из прессы видел: по всей стране бурно строилась счастливая жизнь. С другой стороны он не понимал: почему всюду хорошо и только у них в округе всё плохо – деревни хиреют, а люди едва сводят концы с концами?
В доме деда с бабкой часто собирались соседи. Приезжали с других мест. Говорили всегда долго. Перетирали и так, и этак житьё-бытьё. И всегда касались самых загадочных для Михаила тем: революции – «бесовского наваждения», гражданской войны – «братской бойни», раскулачивания – «злорадства злыдней», голодных лет – «голодухи». Земляки имели совершенно иные взгляды на эти исторические процессы, нежели официальные средства пропаганды и агитации.
– Богу перестали поклоняться – вот Он и допустил лодырям да злыдням верх над добрым людом взять, – излагала бабушка своё мировидение революции и раскулачивания. – Помню, уполномочный явился, черный, как черт; прости меня, Господи. Взял лодырей из лодырей – Гриньку-паршивого да Олёшку-вшивого, и давай ходить по деревням. Да кого ни попадя кулачить. Как утром скулачат – так к вечеру уж всё добро скулаченное пропивают. А кто им не глянется – тех в одной одежонке на подводы. Да в чужие места угонят. И снова идут кулачить. Так и к нам пришли. «Нашто вам, – говорят, – две коровы и лошадь? Рига нашто? Ручная молотилка нашто?». А как нашто, когда у нас полная изба робят! Это счас, чуть оперился – уже с гнезда отпускают. А в ранее время, и на крыло встанет – возле себя держат, чтоб парень не избаловался, а девка породу не испортила. Так и селилися рядом: скопом-то избу-то легче ставить; опять же и в хозяйстве помочь друг дружке…  Ладно, дедко у меня смиреной, даром, что много воевал. На божницу перекрестился и говорит кулачникам: «Забирайте все, что вашей душе угодно». Они и забрали всё! Как, не знаю, корова назад прибрела! Кормилица наша, спасла нас от голодной смерти! Только добро-то наше им, кулачным-то, в пользу не пошло. Как были лентяи да голытьба – так голытьбой и пропали. Гриньку где-то зарезали. А Олёшка-вшивой так с пьянки и сгорел. Так бы до сих пор в своем логове гнил, прости меня, Господи, да сельсовет приказал на кладбище снести. Опять же дедко гроб-то делал. Ладная домовина получилась – дедко-то наш все на совесть делат…
Много наслушался Миша о горьком житье-бытье земляков. Видел много брошенных домов, покинутых хуторов, полупустых деревень. Ещё больше видел вдов, которым приходилось одним поднимать многодетные семьи. И другого чего, о чем не сообщали газеты и радио, навидался… Единственного, чего не замечал Михаил у земляков – долгого уныния. Погорюют, смахнут слезу, взмахнут рукой: «Помоги, Господи!» и принимаются за труд. И трудятся, трудятся, трудятся. Карабкаются, чтобы выжить; да не за счет других, а чтобы не совестно было добрым людям в глаза смотреть. А как невмоготу станет – песни запоют, друг к другу в гости спешат или просто красотами природы любуются.
И Миша с сестрёнками, если не в школе, то в работе. Даже успевали побегать с ребятней. Так и выросли. Он в университет смог поступить, а девчонки техникумы закончили. Михаил сестрёнок замуж отдал. После и сам присмотрел голубушку. К деду с бабкой при каждой возможности наведывался. Дед немного не дотянул до девяноста – сказались ранения да нелегкая жизнь. Бабка «каровала» одна. Даже когда из деревни разъехались все соседи, она твердо держалась родного дома.
– Это молодое деревце можно пересадить, а старо-то дерево корнями сильно, – отвечала она на все уговоры детей и внуков переехать к ним. – Так что с места не тронуся. Где посажена – там и стоять буду до последа. Не себе молюся, а Богу! Господь-Батюшко и поможет век-то докаровать. Верою верю, что и Матушка наша, Пресвятая Богородица, не оставит сирую мою душеньку при исходе души. А дальше – как Богу угодно…
И она терпеливо держалась родного места, склонив голову, словно старая березонька. Приезжая к бабке, наговорившись вдоволь, Михаил обязательно ходил на родину, к полуразрушенному дому, в котором прошло его детство. Наплакавшись, бродил по заросшим быльем дорогам. И всегда взбирался на высокий угор, с которого до боли в груди оглядывал округу. С хуторов разъехались ещё, когда он был школьником. За хуторами опустели дальние деревушки. После осиротели «коренные» деревни. Всякий раз Михаил спрашивал: почему же произошло такое опустошение? Почему после монголо-татарского ига Русская земля оказалась более могучей, чем была до него, а после нескольких десятилетий «самого передового строя» – деревня почти вся вымерла? Почему в «отсталой и темной дореволюционной» России как грибы росли деревни да хутора, и редкий двор был малодетным, а в «первом в мире государстве рабочих и крестьян» именно крестьянский быт некому стало сохранять? Почему в первую мировую войну, как и после неё, бабка кормила десять ртов – восемь детских, да два родительских, а в Отечественную войну его мама не могла накормить досыта трех своих птенчиков? И много других вопросов, один горше другого, лезло в голову. Потому, возвращаясь назад, Михаил ещё с большим рвением принимался за исторические исследования, в надежде разрешить мучавшие его вопросы…

ИСТИНА ШИРЕ НАУКИ

Неожиданно взрывы негодования стали затихать. Радостев приоткрыл глаза и увидел, как на трибуну поднимается сухощавый, седовласый, бородатый старик, похожий на классический образ доктора Айболита. Это был старый преподаватель, один из уважаемых людей города, член-корреспондент Академии наук, профессор Александр Прокопьевич Скобелев. Его труды были известны не только в Союзе, но и за рубежом. Выйдя на пенсию, академик как-то незаметно переключился с научных исследований на исследования человеческих душ и пробовал себя в литературе. Уже вышли его «Воспоминания», сборник рассказов. Однако про родной университет он не забывал и был в курсе всех событий.
Как только старый академик встал за трибуну, извержение вулкана тут же прекратилось. Слегка наклонив голову набок, словно прислушиваясь к залу, Скобелев тряхнул бородой и громко спросил:
– Один вопрос, дорогие мои и всеми уважаемые ученые: что является самым высшим устремлением науки?
Зал молчал.
– Хотелось бы напомнить, дорогие мои, что высшим устремлением науки является поиск истины! – Академик ткнул пальцем в сторону первого ряда и твердо подчеркнул: – Истины, дорогие товарищи, а не идеи!.. Таким образом, истина является для нас, учёных, путеводной звездой, главным светилом, мерилом всех наших изысканий. Но когда наука отходит от своего главного предназначения и начинает угодничать пред идеями, тут и происходит подобный процесс. Нашу конференцию правильнее было назвать инквизиционным судом, который пытается сломить очередное устремление к истине. Нам бы радоваться, что среди нас нашёлся пытливый ум, который преподнёс итог двухсотлетнего опыта нашего Отечества и заметил существенные изъяны в господствующей идеологии. Быть может, профессор Радостев в каких-то выводах слишком сгущает краски. Но кто из учёных этим не страдает? Нам бы, дорогие мои, взять за основу труды Радостева, да на этой базе создать коллективное исследование. Дабы приблизиться к постижению истины! Однако нам предлагают с позором выгнать такого неординарного исследователя из науки. А ведь именно опыт есть главный критерий истины, дорогие мои. Радостев уже говорил, но я уточню: согласно Марксу, вопрос об истинности познания – это вопрос практики! Потому, повторю ещё раз, опыт – мерило истины! Истины, которая неизмеримо шире всей нашей советской, и всей мировой науки; шире всех научных познаний! Ибо истина – это сама действительность! Не случайно в словаре Ожегова толкование истины идентично толкованию таких слов, как действительность, правда и, даже, история!.. Истина шире науки, дорогие мои! Точно так, как реализм бытия шире социалистического реализма. Вообще жизнь неизмеримо шире, нежели наши представления о ней. Но когда мы многогранность существования пытаемся втиснуть в скорлупу своих ограниченных представлений, тогда и обнажаем наше ограниченное мировидение. Никакая, даже самая передовая идея, не может сравниться с истиной! Я достаточно пожил на земле и знаю, о чём говорю. Прошу учесть моё замечание и не превращать научную конференцию в инквизиционный процесс.  
Радостев про себя поблагодарил своего бывшего преподавателя за поддержку. Но скептически отнесся к словам старика о том, что истина может быть шире науки. Для зрелого ученого наука и истина являлись нераздельным целым!

Однако вулкан не зря распалился. Закончился третий день конференции. Усталый Михаил брёл домой. Внезапно возле него тормознула машина. Выскочило двое мужчин, и окружили Радостева. Их быстрые движения, крепкие фигуры, сосредоточенные взгляды выдавали представителей силовых структур. «Прошу в машину, – выпалил один из них. – И без шуток!». Ученый подчинился, сел на заднее сидение. С двух сторон пристроились бравые молодчики. Машина рванулась. Его сильно ударили по шее и под дых. Руки привязали к коленям. Чем-то укутали голову. «Словно к виселице готовят» – пронеслось в голове Радостева.
Но его готовили не к виселице. Вывезли далеко за город. Долго тряслись по просёлочным дорогам. Наконец остановились. Кто-то натренированным движением свернул похищенному человеку шею. Когда перестало биться сердце, безжизненное тело сбросили в глубокий овраг, в который никто из людей не заглядывал уже много-много лет.
– Шел человек, упал и сломал шею, – процедил один.
– Так точно, товарищ майор, – поддержал второй.

Часть вторая. СПАСИТЕЛЬНЫЙ СВЕТ

ПРОБУЖДЕНИЕ

Боль сотрясла Михаила. Стало невозможно вдохнуть. От натуги он… воспарил! И удивился: почему, вдруг, стало так легко?!
Мягкий свет заливал всё его существо. Михаил посмотрел вниз и… увидел свое тело! «Невероятно! Но этого не может быть?! Такое вообще невозможно!»
– Не удивляйся сему, – громыхнуло сверху.
Михаил обернулся на глас и обмер: пред ним, словно столпы света, стояли две светоносные, исполинские фигуры! Их размер впечатлял и пугал. Один светлый, но более красный, сверхгигант держал обнаженный меч, за его спиной развевался огненный плащ. Второй сверхгигант имел необычный вид: два светлых крыла, словно щиты, закрывали его до половины; два крыла раскинулись по сторонам; два крыла, словно огромные языки пламени, воспаряли над ним.
– Кто это?! – задрожал Михаил и тут же получил мысленный ответ:
– Волею Божией твой Ангел-хранитель.
– Волею Божией херувим.
– Волею Божией серафим.
Тут только Михаил заметил третью, значительно меньшую светлую фигуру, затерявшуюся на фоне двух светоносных исполинов. Что-то подсказало: это Ангел-хранитель.
– Вы откуда? – почему-то задал мысленный вопрос Михаил.
– С верхних небес. Мы слуги Господа Бога Вседержителя – Господа духов, Подателя всяких благ, Единственного Светоча Миро-Здания. Нам указано показать тебе нечто примечательное в истории рода человеческого, а после совершить небольшое путешествие. У твоего тела останется образ Господа-Вседержителя.
– Так я, что, умер?
– Твоя душа злодейски разлучена с телом.
– Значит, потусторонний мир действительно существует? – вопросил Михаил и заметил улыбки на ликах небесных гигантов.
– Младенец! Что ты знаешь, кроме колыбели и пелёнок? Ты ещё не вкусил молока, а порываешься сунуть в рот кусок пирога. Ты ещё не научился ползать, а уже мнишь себя бегающим. Не торопись, дитя, смотри и познавай. Всему свой черед, – пришел мысленный ответ.
Рука серафима положила возле бездыханного тела образ Господа-Вседержителя и, словно мотылька, подхватила душу Радостева. Ангел-Хранитель, славословя Господа, воспарил к небесам. Глас Ангела был столь прекрасен и нежен, что пропал всякий страх, и человеческая душа пришла в неописуемое умиление. Михаилу стало даже весело. Он словно оказался на огромном колесе обозрения и теперь его взору открывались недоступные прежде дали: равнины, города, горы, страны, алеющий небосвод. Вдали он увидел великое множество светоносных Ангелов, которые, казалось, водили хороводы в безбрежном океане мрака. Михаилу, даже, показалось, что он слышит чудесные пения и глухой прибой! Тут душевному взору открылось нечто неожиданное, находящееся совсем рядом, за спиной херувима. То, что он принял сначала за огненный плащ, было огромными, пламенеющими крыльями! Невероятно!
Серафим взмахнул светоносным крылом. Изнутри пришел его торжественный глас: «Смотри, дитя и разумей в себе». Михаил увидел молочный туман. Из этого тумана выползало огромное светлое щупальце, словно у осьминога. Из тумана громыхнуло: «Подлинно ли сказал Бог?..». Но свысока более громкий рокот что-то возгласил, щупальце потемнело и вместе с туманом куда-то рухнуло. Вслед за ним две огромные фигуры – юноши и девушки – ниспали куда-то.
Новый взмах светлым крылом – и новая картина открылась Михаилу: с неба к земле слетают светлые Ангелы и парят над толпами людей. Сложив крылья, Ангелы приземляются и что-то обещают людям, но тут же меняются в облике: теряют светлый нимб, темнеют и принимают образы различных животных. Начинают мрачнеть и лица многих людей. Толпы людей быстро удаляются, становятся паутинками реки. Михаил видит земной шар, который обогревается светом. Но откуда-то, словно туман, наплывает мрак и протягивает свои щупальца к земле. Снова паутинки рек превращаются в полноводные артерии. Шумят толпы людей. Некоторые лица мрачны и горделивы. К помрачневшим людям присасываются темные щупальца. Между людьми начинаются распри и войны. Потемневших лиц становится всё больше и больше; мрачной лавой зло расползается по всей земле. Михаил слышит, как надрывно стучит сердце планеты. Внезапно мощный поток воды смывает всё мрачное с поверхности земли. Водопад прекратился. С невообразимой высоты улыбается Благодатное Светило. Над землёй воспарила красочная радуга. Под радугой стоят и восхваляют Господа несколько спасенных от потопа человек.
Серафим взмахнул крылом. Михаил увидел многие толпы людей. Над ними свет и мрачные щупальца. Щупальца гладят людей по головам, отчего людям становится приятно. И вот уже люди отворачиваются от света, хватаются за щупальца, запихивают их в рот, словно соски, и вскоре начинают мрачнеть. И лишь немногие пытаются отбиться от щупалец, протягивая свои руки к свету. Но омрачившихся людей становится всё больше и больше. И вот уже новая тьма объяла землю. Люди мёрзнут, разводят костры; вместо дров кидают в огонь своих соплеменников или своих детей. Когда пламя вспыхивает, убеждают друг друга в правильности своих действий. Но костры быстро догорают; требуются новые жертвы, чтобы не замерзнуть во мраке. Между тем над самим мраком, покрывшим землю, ярко светит солнце. Но оно уже недоступно людям.
Взмах крыла. Михаил видит огромное Светило, которое питает светом солнце и миллиарды звезд. Внезапно Светило как бы раздвоилось. Одно Светило продолжало изливать свет с небес. Другое Светило сошло с неба, беспрепятственно прошло сквозь мрак и начало светить на земле. С неба послышалась ликующая, многогласная песнь: «Слава в Вышних Богу, на земле мир, в человецех благоволение!». Тьма сгустилась, пытаясь поглотить на земле Пресветлое Светило. Но Светило всё увереннее распространяло свет, так что все усилии мрака оказывались тщетными! Лица некоторых людей посветлели. Просвещенные стали показывать другим людям на Светило. Кто-то принимал свет, а кто-то ещё более начинал что-то сосать из многочисленных, мрачных щупалец. Просветив избранных, Светило сошло ещё глубже – в самый центр земли. Через некоторое время Светило вывело из-под земли многие души, очистило спасенных от грязи и передало под защиту Божиих Ангелов. Ангелы воспели хвалу Всевышнему, а на земле множество голосов возликовало: «Христос Воскресе!..». Прошло ещё какое-то время, Светило от земли взошло на небо и воссоединилось со Светилом небес. Возликовали небеса! Восславили Бога-Вседержителя поднебесные силы. Излилась хвала Всвышнему из многочисленных бездн. На земле же одурманенные тьмой толпы преследовали, мучили и убивали осветившихся людей. Освещенные не защищались, но лишь взывали к Солнцу Благодати. И чем более убивали освещённых, тем более они умножались!
Новый взмах серафима. Михаил увидел огромное дерево с многочисленными ветвями. Дерево словно окутано было каким-то мрачным туманом и засыхало. Ветви распластались в тумане, пытаясь получить хоть какие-то живительные соки.  Однако листья всё чернели и чернели, обрывались и падали с дерева. Туман тут же подхватывал их и уносил куда-то в мрачные глубины.  Внезапный свет озарил дерево. Крона тут же стала оживать, светлеть. Появилось много новых ветвей и множество светлых листьев, которые тотчас же потянулись к свету. Многие из посветлевших листьев, оторвавшись от древа, тут же подхватывались лучами света и возносились в пресветлую высь! Но часть ветвей, как и прежде, пыталась насытиться от мрачного тумана. На фоне просветлевшего дерева туман казался ещё мрачнее. Он сгущался всё более и более, пытаясь крепче обнять дерево. Некоторые светлые листья стали поворачиваться к мрачному туману. Вслед за ними стали темнеть другие листья. Наконец стали темнеть целые ветви. Наступил момент, когда на дереве едва-едва проблёскивали светлые листья – остальные все потемнели. Потемневшие листья высыхали, срывались и тут же поглощались мрачным туманом. Стали высыхать помрачневшие ветви. Стало высыхать и всё дерево. Вот оно совсем засохло. Сверкнула молния, и дерево оказалось срублено невидимой секирой. Закачавшись, оно с огромным шумом рухнуло. Тут же возгорелось и всё объялось пламенем. Постепенно пламя стало затухать. Затухло. Среди тлеющих углей показался оставшийся от дерева пень, стянутый железным обручем. Из пня сначала доносились человеческие стоны, после послышались рычания многих животных. Через некоторое время рычания сменились человеческими возгласами, а из пня потянулись вверх отрасли. Молодые побеги тут же окружил мрачный туман. Но сверху ударил свет и ореолом окружил отрасли.
Видение кончилось. Михаил был весьма удивлен.
– Запомни всё увиденное. Осознаешь после.
– Один вопрос: что означает дерево?
– Сие видение подсказывает о предстоящих испытаниях земного мира, где древо сие – род человеческий, ветви – страны, листья – люди. Впрочем, сей образ прояснит тебе положение твоего многострадального Отечества.
– Но почему листья темнеют, находясь ещё на дереве?
– Отвергающие Бога уже до первой смерти, телесной, умирают второй смертью – духовной. Так как добровольно отворачиваются от истинного света и идут в кромешный мрак. Только напрасны их чаяния: никакой доброй части не могут дать места, лишенные Божией благодати… Ты всё сам постепенно осознаешь. Не торопись и рассуждай в себе. Теперь же полетишь с нами. Ты будешь свидетелем событий, наиважнейших для всего человеческого рода.

СВЯТАЯ КРОВЬ

Они понеслись куда-то. Тьма сгущалась всё сильнее. Из непроглядного мрака доносилось свирепые рычания,  ужасные стоны, жалкие причитания. Страх обуял Михаила, и он прижался к серафиму.
– Дитя, тебя испугал твой слух, – ласково молвил серафим. – Что было бы с тобой, когда всё твоё естество поработила бы тьма? Вы люди слишком беспечны, потому, что живёте на всём готовом и под прикрытием Силы Божией. Бог так возлюбил вас, что отдал Своего Сына Единородного, дабы спасти мир. Смотри, сколь тяжелы труды по искуплению рода человеческого.
Светоносные гиганты спустились куда-то. По лицу Радостева царапнули ветки.
– Смотри, – шепнул херувим.
Но как ни вглядывался Михаил – ничего не видел. Кромешная тьма застилала глаза.
Вдруг, совсем рядом, тьму прорезали тоскливые звуки:
– Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия…
Мрак заколыхался. Но тут же стал сгущаться ещё сильнее, невероятно сдавливая пространство. Пахнуло жаром и смрадом.
– …Впрочем, не как Я хочу, но как Ты…
Тьма всё сжимала и сжимала пространство. Михаилу стало душно, страшно и жутко. Вскоре нельзя было продохнуть. Тревожный стон снова прорезал тьму:
– Отче Мой! О, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня!.. Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет…
Смрадный мрак, казалось, высосал из воздуха всю свежесть, все живительные соки. Радостев задыхался. В ушах зазвенело. Голову сдавило. Всё существо палил неведомый жар.
Неожиданно сверху сверкнула молния. Округу озарил свет. Михаил зажмурился. Когда открыл глаза, увидел невероятную картину. Ангел Божий стоял возле молившегося Человека и огромным белым полотенцем отирал его пот. Вскоре полотенце покрылось  красными пятнами. Пот молившегося Человека был кровью!
– Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя.
Молившийся тяжело встал. Поблагодарил Ангела. Ангел воспарил и пропал в вышине. Где-то вдалеке замелькали огни факелов. Послышалась гневная брань, лязг оружия. Человек выпрямился, прошёл несколько шагов.
– Вы всё ещё спите и почиваете? – скорбно произнес Он. – Вот, приблизился час, и Сын человеческий предается в руки грешников.
Тут только Радостев заметил людей, развалившихся под деревом.
– Встаньте, пойдем: вот приблизился предающий Меня…
Неожиданная догадка мелькнула в голове Михаила.
– Это – Христос?.. Так он на самом деле был?
– Се Спаситель рода человеческого! – уверенно и торжественно молвил серафим.

Они снова взлетели. Но вскоре приземлились на плоской крыше дома. Над землёй стоял какой-то полумрак – не то утро, не то вечер. Вокруг были такие же здания, а чуть далее возвышался величественный каменный дворец. Снова удивлению Михаила не было предела. Ибо он воочию видел древний город и толпы людей в старинных одеждах! Сердце историка учащенно забилось. Люди громко кричали и ругались в сторону процессии. Некоторые потрясали камнями. Вдоль по улице воины вели связанного Человека.
– Смерть ему! Смерть ему! – истошно вопила толпа. – Смерть ему!
Процессия ступила на площадь пред дворцом. Радостев заметил, как стоящие вокруг площади деревца, вдруг, склонили кроны.  Люди, раздираемые страстями, не обратили на этот факт никакого внимания. Они лишь вопили, угрожая расправой связанному Человеку.
Однако другой факт не прошёл незамеченным. Пред дворцом стояли знаменосцы с хоругвями. Когда процессия подошла ближе, хоругви склонились. Это привело в замешательство всех. Забегали начальники. Знаменосцев заменили. Солдатам процессии было приказано отойти и снова приблизиться. Но как только процессия приблизилась, хоругви вновь упали почти до земли!
Снова забегали начальники. К ним присоединились лица в длинных балахонах с головными накидками. Снова процессии было приказано удалиться, а знаменосцев опять заменили. От дворца раздался мощный рёв:
– Клянусь именем цесаря: если преклоняться хоругви, отсеку ваши головы!
Процессия в третий раз двинулась ко дворцу. Но как ни удерживали знаменосцы, хоругви снова склонились пред Человеком!
– Пожалей, егемон! Не в нашей власти тяжесть этих знамен!
– Ваши головы уже давно не вашей власти! – рявкнул ответ.

Светлое крыло серафима сокрыло дальнейшее. Когда крыло распахнулось, глазам Радостева предстала ужасная картина. Воины в доспехах отпихивали короткими копьями толпу от трёх огромных крестов. На крестах, мучительно было смотреть, издыхали три распятых человека. Многие в толпе негодовали и бросали едкие слова, словно камни, в сторону центрального Креста.
– Если Ты – Сын Божий, то сойди с Креста! Покажи Свою силу, если Ты – Христос!
– Других спасал, а Себя Самого не может спасти! Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него!..
Капля крови сорвалась со ступни Христа.  Она так гулко упала на камни, что голова Радостева загудела, словно колокол.  С неба сверкнуло. Михаил взглянул вверх и ужаснулся! Несметные полки грозных светлоликих воинов в огненных плащах, словно огромные тучи, громоздились друг над другом.
Но люди, не замечали ничего. Порабощенные страстями, они сыпали и сыпали на Распятого град ругательств и проклятий. Михаил с удивлением заметил, как среди беснующейся толпы носилось множество рогатых теней. Тени тормошили людей, раскачивали тела, били по головам, что-то плескали в глотки. Из глоток тут же вылетал дым. Воздух кипел от смрада, от которого высыхала даже редкая трава.
– …Уповал на Бога, – издевалась толпа, – пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын!.. Эй, разрушающий храм и в три дня созидающий! Спаси Себя Самого и сойди с креста! А вы, распятые рядом с Ним преступники, Геста и Дижман, требуйте от этого Сына Божия чуда! Быть может и вас избавит от мук! Ха-ха-ха!..
Небо рокотало от негодования. Радостев видел, как миллионы светоносных воинов  готовы были молниями ринутся вниз и произвести справедливое мщение. Но оплеванный, избитый, распятый, изнемогавший Христос с большим усилием приподнял взгляд к небу и прошептал:
– Отче! Отпусти им, ибо не ведают, что творят.
Тотчас же скрылись многочисленные небесные воинства. Зато над толпой появились многочисленные рои рогатых теней. Воздух же ещё более раскалился и заклокотал. Стало тесно и душно. Смрад забивал ноздри и сдавливал горло. Нестерпимый жар заполонил всё естество. Михаил едва дышал. Захрипел и Христос. Упала на камни очередная капля святой крови и гулким эхом отозвалась в голове Радостева. Распятый слева человек стал извиваться, как змея, пытающаяся скинуть кожу.
– Ну-у, что же Ты! – заверещал извивающийся в сторону Христа. – Спаси нас от этих мук! Если ты Сын Божий, спаси Себя и нас! Где же Твоя сила?!.
Рои мрачных рогачей переполнили пространство. Самая гуща их пыталась облепить Крест с Христом. Христос застонал. Справа распятый человек промолвил в Его сторону:
– Держись, брат!.. А ты, с кем нарушал я законы человеческие и Божии, замолчи! Ибо мы с тобой осуждены справедливо, а  Сей Человек ничего худого не сделал… Истинно Он – Сын Божий, коли страдает безвинно! Господи, помяни меня, когда приидешь во Царствие Твое! Родители назвали меня Дижман, но я так согрешил пред Богом, что не смею и глаз поднять на небо. Замолви обо мне пред Отцом Твоим Небесным, Сын Божий.
Мрачные рои рогачей, казалось, уже поглотили центральный Крест. Но, вдруг, были отброшены едва слышными словами Христа:
– Аминь глаголю тебе, днесь со Мною будешь в Раю!
Отступившие ужасные рои мрака сгустились и с новой силой облепили Крест. И всё новые и новые смрадные тучи налетали со всех сторон и сгущались вокруг Христа. Воздух кипел и клокотал. Михаил задыхался от раскалившейся духоты. Окрестности окутала тьма.
Время словно остановилось. Радостев уже не ощущал себя. Лишь горечь, смрад и мрак. Ни херувима, ни серафима, ни Сил небесных. Даже искорки света ниоткуда не показывалось! Дышать невозможно! Голова вот-вот лопнет! О-о, ужас!
Внезапно совсем рядом раздался сдавленный вопль:
– Элои! Элои! Лама савахвани!
Откуда-то из мрака донеслись голоса:
– Не иначе Илию зовёт? Посмотрим, придёт ли Илия спасти Его?
– Да нет, это Он пить просит! – отвечал кто-то. – Сейчас мы его напоим! Где уксус?
Мрак слегка рассеялся и Радостев заметил, как тень воина с копьём подошла ко Кресту и злобно процедила:
– Пей! Это Тебе поможет!.. Что отворачиваешься? Не хочешь? Зачем тогда просил?
Но от Креста изошел громкий стон:
– Совершилось!.. Отче! В руки Твои предаю дух Мой!
Тотчас засверкало, загромыхало вокруг, подул сильный ветер. Воссиял Крест Христов! Завертелись мрачные рои рогачей. С диким визгом кинулась нечисть от Пресветлого Креста, сияние Которого становилось всё ярче и ярче…

– Размышляй об увиденном, – торжественно произнёс неожиданно возникший возле Радостева исполинский серафим. – Последуем за Господом в сердце земли.
– Куда? – не понял Михаил.
– Сойдём к «пролетариям», – громыхнул глас херувима.
– А почему именно к пролетариям? – переспросил Радостев.
–  Потому, что настоящие обездоленные находятся именно там? А на земле средь людей подобной участи никто не имеет. Но при этом многие недовольны своим положением. Только хорошо бегать с лозунгами о свободе и равенстве, безнаказанно убивая «классовых врагов», и при этом жить на всём готовом. С неба светит и греет солнце, вокруг чистый воздух, чистая вода и плодородная земля. На голове растут волосы, которые невидимо все сосчитаны, а сама голова защищена от великих напастей. Можно открывать законы природы и присваивать им имена ученых, даже не вспоминая, что эти законы сотворены и поставлены совсем не учеными! Можно придумывать множество теорий, отвергающих существование Творца; при этом пользуясь творениями Создателя. Можно даже хулить Бога и замучивать до смерти избранных Его. Раз Бог милосерд, рассуждают глупцы, – то обязан всё прощать. Но Бог никому ничего не обязан! Чего стоят люди без Господа-Благодетеля? Да ничего! Не могут они сотворить для своего существования ни подобающего света, ни тепла, ни чистого воздуха, ни чистой воды, ни чистой земли. И против настоящих поработителей – нечистых духов не могут выступить, так как немощны существом своим. Да, чего там выступить – верещать от страха, когда окажутся закабаленными после смертного порога истинными мучителями! А ведь всего-то оказались без милости и помощи Божией. Зато «пролетариев» вокруг них – хоть отбавляй: всюду черные стаи заклейменных проклятием!
– Я вас плохо понимаю, – честно признался Михаил.
– Не всё сразу, малыш. Положи на сердце сказанное – после осознаешь.

ДВА КНЯЗЯ ТЬМЫ

Меж рваных туч мрака замелькала луна, отдавая холодным, металлическим цветом. Радостев взглянул на желтеющий диск и слегка вскрикнул: огромный красный дракон сорвался с луны и быстро поплыл к земле.
– Один князь тьмы спешит к другому князю тьмы, – пояснил серафим и нежно обнял крылом человека. – Желаешь ли посмотреть на их встречу, Михаил?
– Да разве такое возможно?!
– Люди вы, люди – вселенские младенцы! – возгремел было херувим, но сейчас же осекся, улыбнулся и нежно заворковал: – Разве не передали вам свидетели дел Спасителя слова Господа: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано»? Смотри и слушай. Да ничего не бойся: мы всегда с тобой!
В то же мгновение Радостев оказался на каком-то помосте. Придя в себя от неожиданного перемещения, Михаил  осмотрелся. Не сразу пришло осознание, что находится он на вершине огромной колонны, подпирающей красноватый потолок. Внизу был невероятно сумрачный зал. Он был столь обширен, что стен не было видно! По одну сторону зала находился огромный трон, мерцающий во мраке, как раскаленный уголь в печи. На троне возвышался мрачный исполин. Пред ним в несколько рядов стояло множество  других черных исполинов. Сидящий на троне о чем-то спрашивал своих слуг. Те же попеременно отвечали.
Внезапно в зал ворвался, черный как сажа крылатый гигант. Явившийся оказался значительно выше стоящих исполинов. Однако поднявшийся с трона не менее черный, но более мрачный гигант оказался под стать прибывшему гостю.
– Как всегда ты входишь внезапно, Сатана! – рыкнул поднявшийся с трона исполин.
– Владыко ада! Приготовься принять душу Человека, назвавшегося Сыном Божиим. Но Он всего лишь простой человек, ибо сказал: «Душа моя скорбит смертельно».
– Никакой человек не может противостоять нам! – топнул ногой повелитель ада. – Ты же сам знаешь, как много времени ушло на то, чтобы опутать человеческий род паутиной обольщения. Конечно, много деловых указаний направили нам из Бездны. Но всю черновую работу делали мои и твои слуги! Я убежден: наши труды не напрасны! Ещё немного и мы добьемся своей цели – Бог, наконец-то, проклянет людишек и мир всецело будет наш!
Прибывший гигант мотнул огромными рогами в знак согласия. Хотел было что-то сказать, но Ад поднял когтистую лапу и продолжил рокотать. Весь его вид говорил, что изрыгать свои мысли доставляло ему большое удовольствие.
– …Мы достигли почти невозможного: смогли закрыть от людей Вышний свет! Конечно, Господь духов открыл Себя через Закон и вручил скрижали Моисею. Но и тут мы можем отметить победу: мы обольстили почти всех служителей Закона властью, славой и золотом! Разве ты забыл, что все души стяжателей ты отослал ко мне? Ах, как сладостно слышать их вопли! Может быть, ты желаешь насладиться зрелищем всевозможных мучений? Избери любой из многочисленных ярусов Ада – и там для нас тут же приготовят места отдохновения. Сойдём, мой старый приятель, отдохнём среди воплей и рыданий. У меня как раз есть свежие души самых отпетых негодяев. Они ещё не в силах осознать куда попали. Скажи – и я прикажу испытать на них самые мучительные казни! Сойдём, Сатана, и насладимся терзаниями этих мерзких душенок!
– Не время думать об отдыхе, Ад! – взревел Сатана, но тут же попытался казаться невозмутимым. – Говорю, что придёт к тебе Человек.  От Него произошло много вреда для всего нашего архи-важного дела. И это я предвидел. Потому терзал Его в пустыне голодом и жаждой. А, когда Он взалкал, Я тут же приступил к Нему и сказал: «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами». Он ответил: «Написано: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих». Тогда я взял Его, поставил на крыло храма и сказал Ему: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» Он и тут ответил: «Написано также: «Не искушай Господа Бога твоего».
– И что дальше? – сверкнул глазищами Ад.
– Тогда я поднял Его на самую высокую гору земли. С той горы показал все царства земного мира и славу их. И сказал Ему: «Всё это дам Тебе, если падши поклонишься мне». Скольких людей обольстил я властью, славой и богатством; сколько душ продалось мне только за то, чтобы предастся наслаждениям плоти и сладострастиям сердца! Были и такие, – и твои слуги много смеются над ними, гладя на их вековые мучения, – которые продавали мне душу всего за ночь наслаждения с понравившейся женщиной. Всякие людишки были, но этот Человек оказался другим. Этот Человек отшатнулся от меня и громко вскричал: «Отойди от Меня, сатана; ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи»!».
– Чего же ты хочешь от меня? У тебя же есть множество уловок, и ты мастер всевозможного обмана. Наверное, ты опять пришел похвастать, как ловко обкрутил Его?
– Не я ли пытался соблюдать справедливость и за грехи делал людей слепыми, глухими, хромыми, горбатыми, уродливыми? – глаза князя тьмы заискрились гневом. – Но Он посмел внести смуту! Назвавшись Христом, всех больных, которых приводили к Нему, исцелил словом Своим.
– Что он наделал?! – зашипели адовы опричники – Он же расстроил от века стоящее!
– Да-да,– пытаясь раззадорить адовых слуг, быстро заговорил Сатана, – этот Человек немощных делал сильными, хромым убирал хромоту, больным возвращал здоровье. Прокаженные исцелялись, лишь прикоснувшись к Нему! Он же возвеличил Себя до такой степени, что говорил покаявшимся грешникам: «Прощаются вам грехи». Он навредил нам так, как не смог навредить нам весь род человеческий!  И даже тех, кого я мертвыми послал к тебе, Ад, Он от тебя живыми вывел.
– Значит Он не простой человек! – прохрипел Ад. – Владыка столь могучий – как может быть человеком, боящимся смерти? Покорны мне все власти земные! Покорны мне все те, кого ты привел сюда своею властью. Если ты могуч, то, как может человек власти твоей противиться? Если столь он силен в человеческом естестве, то говорю тебе: воистину всемогущ Он в естестве божественном! Тогда кто может противиться власти Его? Потому говорю тебе: Он хочет пленить тебя и горе тебе будет на вечные времена. Впрочем, и нам хорошего мало. Если этот Человек и впрямь такой неприступный, каким ты его описываешь, то горе нам.
– Неужели ты испугался принять сего Человека? – Сатана гордо расправил почерневшие крылья. – Противник он мой и твой. Я подверг его искушению и старейшин еврейских заставил клеветать и гневаться на Него, древо приготовил для распятия Его, и гвозди, чтобы прибить руки Его и ноги; заострил копье, чтобы пронзить Его, желчь и уксус смешал, чтобы пить Ему. И вот уже приблизилась смерть к Нему, чтобы привел я Его к тебе, покорного тебе и мне. И если, даже, Бог видел дела Его, то Всевышний оставил Его. Ибо Он
возопил на Кресте: «Отче Мой, зачем Ты Меня оставил?!».
– Тот ли Он, кто мертвых у меня отнял? – уже не слушал никого правитель ада, рассуждая о чем-то своём. – Не я ли пленил их и запер в темницы. Не Он ли отобрал их меня силой Божией? Тот ли Он, Кто Лазаря смердящего, сгнившего за четыре дня и которого я уже мертвым держал, тот ли Он, Кто властию Своею заставил Лазаря встать живым?
– Истинно, это Он, назвавшийся Сыном Божиим, воскресил Лазаря! – отвечал пришедший.
– Заклинаю тебя силами твоими и моими, – отступил от Сатаны Ад, – не приводи Его ко мне! Ибо ещё тогда, когда услышал я заповедь слов Его, сотрясся я, пораженный ужасом, и все служители мои пришли в смятение. Ибо никто не мог Лазаря удержать! Но, встрепенувшись как орёл, со всей быстротой и скоростью вскочив, прочь устремился он от нас! И сама земля, державшая мертвое тело Лазаря, тотчас отпустила его живым. Не мог простой человек сотворить такое! Кто же Он?! Кто даст ответ? Под моей рукой миллионы слуг. Словно уздой, управляю я сложнейшей паутиной, окутавшей весь земной мир. От моих и твоих слуг не скроется малейшее колебание любого человеческого желания. И, вдруг, выходит, что все наши сети – ничто против воли сего Человека?! Почему про этого Человека толком ничего не изведано?! И что значат твои войска, Сатана, если они не смогли повергнуть Его?! Ведь ты же сам притаскивал ко мне самые стойкие души! Почему же не притащил душу сего Человека? Почему говоришь: «приготовься принять!», а сам пришел с пустыми когтями? Но где же Он? И, вообще, Кто Он такой? Кто мне ответит?

РАССЛЕДОВАНИЕ

Наступило гнетущее молчание. Стало слышно, как из-за каменных стен доносятся сдавленные вопли.
– Мой правитель! – хрюкнул один из опричников. – Есть некто, кто может развеять твои сомнения.
Все уставились на мрачного опричника. Из глазищ Ада посыпались искры.
– Не мямли! – рявкнул Ад, обдавая слуг калеными искрами.
– У врат ада уже давно сидит человеческая душа. Но никто из нас не смеет приблизиться к ней, потому что Ангел Божий охраняет её. Это душа обезглавленного Иоанна.  Много лет воевал сей Иоанн с нами в пустыне. Отрешившись от всех земных радостей, он не имел даже нормальной одежды и ходил в колючей верблюжьей коже. Чего мы только не предпринимали: давили холодом и голодом, напускали на него страх и ужас, прельщали видениями обнаженных женских тел, применяли множество других обольщений. Ничего не подействовало: он лишь молился и восхвалял Бога за ниспосланные искушения. А когда вышел этот Иоанн из пустыни, то много вреда сотворил нам. Всем встречным говорил: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!». Весь Иерусалим, вся Иудея, вся окрестность Иорданская выходили к нему. И все люди исповедали ему свои грехи. Он же крестил всех в Иордане. Они же, крестившись в воде, стремились поступать по заповедям Божиим и отвращались от наших искушений. А когда приходили к нему хвалящиеся своим богатством и славой, знаниями и степенями, то он ругал их, говоря: «Порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния. И не думайте говорить в себе: «Отец у нас Авраам»; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь». Кто-то, из облеченных властью, каялся. Но многие оставались довольны своим положением и среди них мы нашли оружие против Иоанна.
– Изъясняйся короче! – упрекнул Ад своего опричника.
– Всего более возбудили злость в душе жены царя Ирода, Иродиады. Та прелюбодейка была прежде замужем за братом Ирода, Филиппом. Иоанн пенял Ироду с Иродиадой и за великий грех, и за постыдный пример для подчиненных. Ирод хотел казнить Иоанна, да убоялся народного восстания – люди стали почитать Иоанна за пророка. Однако случай преставился рассчитаться с Иоанном за весь вред, нанесенный нам. Во время празднования дня рождения Ирода, мы так тормошили плоть дочери Иродиады, что её пляска взбудоражила всё собрание! А пьяный Ирод, сердце которого распалилось от бесстыдства, с клятвою пообещал плясунье всё, чего она не попросит. По наущению Иродиады, дочь попросила голову Иоанна-пророка на блюде. Ирод опечалился, но ради клятвы и бывших с ним гостей, послал палача к Иоанну в темницу. Вскоре принесли главу Иоанна и на блюде подали дочери Иродиады, а та передала главу матери своей. Иродиада со злости исколола иглой весь язык Иоанна. Душа же Иоанна отлетела. Но мы не смогли её схватить – явившийся Ангел Господень мечом отразил все наши нападения. Повторяю, до сих пор эта душа находится пред вратами ада. Пошли к этой душе слуг; пусть расспросят о неведомом Человеке, который излечивал безнадежных больных, прощал грехи людям и воскрешал умерших. Ибо сей Человек приходил к Иоанну на Иордан креститься. Но как мог креститься безгрешный человек?
– Ты, мой верный слуга, верно заметил! – весело зарычал Ад. – Человеку безгрешному не к чему крещение! Быть тебе в числе моих главных советников! Тебе же и поручается выведать всё нужное для нас у души Иоанна. Лети! Но мигом назад!
Опричник исчез, оставив после себя лишь злачное облако.

– Повелитель! – хрюкнул ещё один опричник – В темницах верхних пределов находятся души отца и матери обезглавленного Иоанна. Прикажи, и я узнаю от них всё об их сыне.
– Можешь не маяться, – прохрипел Сатана. – Мне давно известны Иоанновы родители. Его отец был священником и звался Захария. Мать звали Елисавета. Мои и твои слуги, дружище Ад, постоянно искушали их, но прибыли это не принесло. Тогда я пустил клевету, чтобы возненавидели их соседи. Их бездетность я объяснил тайными грехами, совершаемыми ими. Однако они с ненавистным мне смирением сносили поношения и весьма часто взывали к Богу. А однажды совершилось и вовсе неслыханное! Когда Захария был в ненавистном всеми нами Божием храме, явился Архангел Гавриил и сказал: «Не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн. И будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются; ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится ещё от чрева матери своей; и многих сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; И предъидет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокорным образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный». Как мог, сумел я возбудить в престарелом Захарии сомнение. Но Архангел Гавриил затворил уста Захарии и он не говорил до тех пор, пока не случилось предрешенное. Когда же Иоанн родился – тогда Захария вновь заговорил. С той поры стала эта семейка противиться слугам моим ещё сильнее. Я же пытался руками Иродовых слуг уничтожить ненавистное нам дитя. Но Ангел Божий помешал, скрыв Елисавету с младенцем в пустыне. Однако я отмстил Захарии – воины Ирода убили его прямо в храме! Думаю, Бог не погладит людишек по головке и наконец-то проклянет их за осквернение Своей святыни. Меня трясет от нетерпения, когда я начинаю представлять исполнение моей заветной мечты: Всевышний проклинает…
Ещё последние слова слетали со змеиных губ, как уже явился посланный опричник.
– Докладывай! – рыкнул Ад.
– Иоанн не утаил ничего! Он сказал: «Скажу тебе то, что засвидетельствовал людям: Я крестил людей в воде в покаяние. Но Идущий за мною будет сильнее меня, я недостоин буду нести обувь Его. Он идёт за мною, но станет впереди меня, потому что Он был прежде меня. Он будет крестить людей Духом Святым и огнем; лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым. Я не знал Его; но для того и пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю. Ибо, пославший меня крестить в воде глас Божий, сказал мне: «На кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым». Когда же я крестил в Вифаиде при Иордане, пришел мой родственник, Сын Марии. Я же, зная Его великую праведность, не допускал Его до крещения, говоря: «Мне надобно креститься от Тебя». На это Он ответил: «Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Тогда я погрузил Его в воду, чтобы крестить. Но лишь только Он встал из воды, тотчас отверзлись небеса и Дух Божий в образе голубя снизошел на Него! Словно гром раздался глас с небес: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». Тогда и я засвидетельствовал: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира!». После этого некоторые мои ученики отошли к Благословенному Сыну Марии, на Котором Бог запечатлел Свое благоволение». Таково свидетельство Иоанново.

– Надеюсь, Сатана, родители сего Человека пленены тобою? – грозно прорычал повелитель ада – Укажи мне на их души. Если они здесь, то, клянусь беспросветным мраком бездны, они расскажут всё об этом Человеке.
– Не так всё просто, – рыкнул князь гордости. – Родительницу сего Человека зовут Мария. Её же родители, Иоаким и Анна, должны быть в темницах твоих.
– Повелитель! Иоаким и Анна находятся в темницах самых верхних пределов ада. Им наложено самое малое наказание. Ибо за ними не найдено больших прегрешений.
– Что с них взять, с этих праведников, – огрызнулся Сатана. – Я радовался, что у них долго не было детей. Но эта Анна так молилась к Богу, что мои слуги не могли долго находиться возле неё. А однажды мне донесли и вовсе неслыханное! Пред Анной предстал Ангел Божий и сказал: «Твоя молитва услышана: вопли твои прошли через облака, слезы твои упали пред престолом Господа. Ты родишь дочь благословенную, высшую всех дочерей земных. Ради неё благословятся все роды земные. Чрез неё дастся спасение всему миру и наречется она Марией». После Божий Ангел явился Иоакиму и повторил предсказание. Когда мне донесли об этом, я долго думал: чем можно помешать? Но так и не смог ничего существенного предпринять. Когда же престарелая Анна родила дочь, природа ликовала три дня – и все мы были свидетелями сему. И огорчались, потому что Ангелы с небес защищали души человеческие от нашего воздействия.
– Помню те траурные для нас дни, – промычал Ад.
– Через четыре года родители привели Марию в Иерусалимский храм, да там и оставили. Я тогда долго нашептывал им, что при живых родителях единственную дочь оставляют сиротою. Но они лишь плакали, воздыхали и молились беспрестанно Богу. Все мои замыслы против Марии разбивались об защиту Божиих Ангелов. Эти слуги света всегда нагло сходят с неба и препятствуют нашим замыслам. И нет на них управы! Ссылаются на исполнение Божией воли. Как будто мы смеем пойти против воли Вседержителя?
– Ближе к делу, – сноп каленых искр сыпанул из глазищ Ада.
– Когда Мария выросла, и я уже наметил план её погибели, снова Ангел Господень спутал все наши карты. Он приказал первосвященнику Захарии собрать всех неженатых мужей колена Иудова. Якобы, Господь покажет знамение на посохе избранного, который и станет хранителем Марии. Когда неженатые собрались к храму, Захария забрал их посохи и занес в Святая Святых. Возвал к Господу и тут расцвел посох пожилого вдовца Иосифа. Иосиф имел взрослых детей и кормился плотницким ремеслом. Как только я заметил, что Иосиф смущен, тут же стал раздувать его сомнение. И старец отказался бы, но первосвященник строго сказал: «Суета мирская – пыль, молва людская – дым, а воля Божия превыше всего!». Так Мария оказалась обручена с престарелым Иосифом. Но вскоре мне докладывают, что к Марии снизошел Архангел Гавриил и возвестил: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами! Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Исус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего; и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца». Мария смутилась: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?». И мои слуги уже хотели воспользоваться Её смущением. Но Гавриил произнес: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим; Вот, и Елисавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей, и ей уже шестый месяц; ибо у Бога не останется бессильным никакое слово». Мария склонила голову и ответила: «Се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему». И ничего мои слуги не смогли противопоставить! Разве что смутили Иосифа, указав на прибывающий живот Марии. Иосиф хотел Её отпустить – тогда бы мы натравили людей, и Её закидали бы камнями, как блудницу. И снова Ангелы света помешали нам! Ангел Божий явился плотнику и сказал: «Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в Ней от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя: Исус; ибо Он спасёт людей Своих от грехов их».

– Почему ты мне раньше об этом не доложил? – гневно рыкнул Ад на Сатану.
– Я не обязан тебе докладывать! – гордо взревел Сатана. – Равный пред равным прав не имеет!
– Ладно, – приосанился Ад, – не время разборки чинить. Рассказывай, что ещё тебе ведано?
– По нашему наущению, кесарь Август затеял переписать население своей империи.  Иосиф привёз Марию в Вифлеем. Там Она и родила. Ха-ха-ха! Среди скота, в стойле! Ха-ха!
– Не в то ли время войска света снизошли в поднебесье, – сумрачно прошипел Ад, – где славили Бога и возвещали: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение!»?
– Тогда! – утвердительно мотнул рогами Сатана.
– Не этого ли Младенца встретил ветхий Симеон, которого неслыханно долго сторонилась смерть, в храме Иерусалима? Душа сего старца и доныне ограждается от больших мук словами: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром; ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовил пред лицем всех народов, Свет к просвещению язычников, и славу народа Твоего Израиля».
– Да, именно этот Симеон встретил Марию и принял Её Младенца, – проскулил Сатана. – Этот старец и Марии сказал тогда: «Лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец». После этого я приказал своим слугам найти способ избавиться от Марии и Её Младенца. Как раз вскоре подвернулся случай: на поклон к Младенцу приехали из дальних стран мудрецы. О-о, предатели! Не мои ли знания взрастили их? Но они увидели сильный свет невиданной звезды и помчались  на поклон! Но их приезд я обратил в печаль для всего Израиля! И научил правителя Ирода, как изыскать Младенца. Но снова Ангел Божий предупредил Иосифа, и он увез Марию с Младенцем в Египет. Я же в негодовании так обозлил Ирода, что он отдал приказ уничтожить всех младенцев в Вифлееме и его окрестностях от двух лет и ниже!
– Знаю, за какой грех стонет в мучениях Ирод, – огрызнулся Ад. – Что дальше?
– После смерти Ирода Иосиф вернулся с Марией и Младенцем в Израиль. Они поселились в Назарете. Где сей Человек вырос и откуда вышел, чтобы творить нам вред. «Покайтесь, – говорил Он людям, – ибо приблизилось Царство Небесное!». И много чего ещё говорил, и делал неугодное нам. Бесчисленные слуги мои всюду расставляли силки для Него. Даже я закидывал самые коварные уды, распаляя многие женские сердца похотью к Нему. Никто из смертных не смог устоять пред подобным. Но Он не только сокрушил все приготовления моих слуг, но и все мои ухищрения низвергнул. Ни одна женщина не смогла соблазнить Его! Когда это было видано?! И кто слышал когда-либо о таком несчастии для нас?! Но сей Муж в мгновение тушил самые сильные пожары страсти, которые раздувал я в женских сердцах. И эти женщины, которые еще недавно ненасытно желали страстей, предавали нас! О-о, эта вечная женская изменчивость! И эти неверные, не моргнув глазом изменив нам, становились кроткими и словно овцы за Пастухом, брели за Ним. Он крушил все наши цепи, которыми опутывали мы сердца людские, и бесплатно даровал освобождение самым порабощенным из порабощенных нами! Тогда я решил наказать всех распутных женщин вместе с Ним. И сделал так, чтобы старейшины застали одну жену в прелюбодеянии. Возбудив злобой сердца людские, так, что они за волосы влекли её, я пригнал стадо людское к Нему. И тем, кто давно были порабощены гордостью и высокомерием, приказал я сказать так: «Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии. А Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?». О, как жаждал я отмщения! Если бы Он ответил, что она прелюбодейка, то её бы убили камнями, а Он бы попался! Если бы Он пошел против закона Моисеева – Его бы Самого закидали камнями. Но сей Человек снова разметал все расставленные силки! Да ещё и прелюбодейку оправдал?! Каково?!
– Что же Он сделал? – прошипел Ад, словно вулкан перед извержением, сотрясаясь и обдавая окружающих искрами.
– Да ничего! – взвыл Сатана. – Ничего Он не делал, а лишь писал что-то на земле! Я бы дорого заплатил, лишь бы знать: что творится в сердце этого Человека! Но ни слуги мои, ни, даже, я, никогда даже близко не могли приблизиться к внутренности Его! Тогда же людишки стали допытываться у него: как поступить с прелюбодейкой? И я уже радовался, предвкушая долгожданную победу. Но Он, вдруг, поднял лицо Свое и произнес: «Кто из вас без греха, первый брось на неё камень». И опять, наклонившись низко, стал писать что-то на земле. Что тут сделалось! В сердцах наших рабов зазвучали ангельские гласы, которые стали обличать каждого из них во многих преступлениях против Бога и против людей. Ни я, ни мои слуги не в силах были предотвратить катастрофу и эти людишки, нагло предав нас и бросив камни свои, бежали! Когда остались только Он и прелюбодейка, сей Человек спросил её: «Женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?». Она подняла голову и промямлила: «Никто, Господи». Он же сказал ей: «И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши». Кто Он такой, чтобы возносить Себя до Божества? А народу как нагло говорил? «Я, – говорил Он, – свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни…». Каково?!  

Снова наступило тяжелое молчание. Лишь хрипы и сопения доносились из встревоженных, ядовитых глоток. Наконец правитель Ада грозно посмотрел на Сатану.
– Если это во власти твоей, то не приводи сего Человека ко мне, Сатана! – пена закипела на губах Ада. – Все люди на земле по нашему наущению грезят самолюбием. Все колдуны и ведуны, все служители капищ известны нам; ибо без нашей силы все они – ничто! Даже священство порабощено нами властью и корыстолюбием, и ученые-книжники пойманы славолюбием и златом. Но сей Человек не таков. Этот Человек – не нашего рода! Его путь нам неведом. Теперь мне проясняется план светоносных небес. Теперь я уверен, что Он – Бог сильный и обладающий властью. И знаю, для чего Он облёкся в человеческое естество – Спаситель Он людского рода!  И коли ты, Сатана, не нашел в нем ничего темного, то Он есть Свет истинный!.. Не приводи Его ко мне, Сатана! Заклинаю тебя силами твоими и моими! Если приведешь Его ко мне, то всех, которые здесь заключены в бесчисленных темницах и связаны грехами уз неразрешимых – Он освободит и в жизнь божественного естества Своего приведет.
При последних словах правителя Ада затрепетал потолок. Заколебались стены. Мрачные исполины смешались.
– Уберите врата царей ваших и воздвигните врата вечные, и войдёт Царь славы! – загромыхало извне.
Быстро повернув огромную голову туда-сюда, Ад отшатнулся от Сатаны.
– Исчезни от меня! – загромыхал правитель ада. – Прочь иди от мест моих! Ибо если ты – могучий противник, борись с Царем славы. Что тебе стоит справиться с Ним?
Но Сатана не отвечал и сам казался встревоженным.
– Исчезни от меня! – крикнул Ад Сатане. – Сейчас же исчезни!
Другие исполины грозно зарокотали. Гость топнул и исчез, окатив нечисть калеными искрами и серой.
– Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных духов! Быстро заприте все медные врата! – загромыхал повелитель Ада подчиненным. – Забейте железные затворы! Сзывайте отовсюду заклеймённых проклятием и готовьтесь к решительному бою! И если кто нападёт на нас – всем биться жестоко! Ибо внезапно завеяли над нами враждебные вихри, объявились Вышние Силы с Царём своим и хотят нас захватить в плен! Но ненавистны нам небесных тиранов короны! Цепи – вот что мы чтим! Пусть закипит наш разум возмущённый и все проклятые приготовятся к смертному бою! Подымем гордо и смело наше знамя,  станем биться за наше адское дело! На бой кровавый – марш, марш вперёд!

СОШЕСТВИЕ ВО АД

В это время неведомая сила куда-то понесла Радостева. Вокруг была кромешная тьма. Очень дурно пахло. Со всех сторон доносились ужасные вопли, жалостливые стоны, нестерпимые рыдания. Страх сковал Михаила. Ужас обхватил всё его естество.
– Не бойся, – откуда-то изнутри души донесся спокойный глас серафима, – я с тобой! Смотри и запоминай, ибо будешь свидетельствовать о виденном тобою в своё время.
Неожиданно для себя, Михаил стал прекрасно ориентироваться в зловонном мраке. Мало того, что он стал понимать: какой душе принадлежит то или иное рыдание, стон или глас, он ещё видел сквозь темные стены! Но размышлять над тем, как такое возможно? – не было времени. События быстро менялись.

Ещё не разбежались адовы опричники, как из темниц единогласно возопили все святые пророки и мужи. И всех громче возгремел глас праотца рода человеческого, Адама:
– Распахни врата свои, ад, и войдёт Царь славы!
– Замолчать! Замолчать всем! – заверещали опричники Ада. – Молчать в темницах, иначе будет вам ещё хуже!
– Распахни врата свои, ад, и войдёт Царь славы! – ещё более возопили святые. – Грядёт Господь Духов – Спаситель рода человеческого! И кто устоит пред Его силою! Распахни врата свои, ад, и войдёт Царь славы!
В это время тучи проклятых духов, больших и маленьких, со свистом налетали на пограничные стены ада и облепляли их. Возле огромных ворот возводились баррикады.
– Уберите врата царей ваших и воздвигните врата вечные, и войдёт Царь славы! – с новой, ещё более могучей силой возгремело извне.
Затрепетали земные основы. Содрогнулось сердце земли. Заколебалось подземное царство. Треснули огромные каменные стены. Зубцы башен покосились. Откуда-то ворвался мощный смерч, с рёвом пронесся вдоль каменных стен. Словно щепки разлетелись баррикады. Вслед за первым смерчем ворвался второй; за ним третий, четвёртый… Кромешная тьма стала ещё мрачнее.
– Горе нам! – возопили нечистые духи – Видимо кончилось время, отведённое нам. Нисходит с небес Страшная Сила! Идёт суд От Всевышнего! Что теперь с нами будет? Горе нам!..

Затрепетал и повелитель Ада. Возгремел ввысь:
– О каком Царе славы я слышу?
Из темниц вскричали святые.
– Не говорил ли я, будучи ещё на земле: «Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдёт Царь славы!» – возопил громкий глас пророка Давида. – Кто сей Царь славы? – Господь крепкий и сильный, Господь сильный в брани. Кто сей Царь славы? – Господь сил, Он – Царь славы!
– А разве я не поведал вам прежде, – воскликнул пророк Исаия, – когда жил на земле: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов. И союз ваш со смертью рушится, и договор ваш с преисподнею не устоит».
– И чрез меня Господь обещал народам, – громко крикнул пророк Иеремия: – «Я с вами, чтобы спасать вас и избавлять вас! Я возвращу плененных сей земли в прежнее состояние, и уврачую их».
– У Господа мудрость и сила! – запел пророк Даниил. – Бог открывает глубокое и сокровенное, знает, что во мраке, и свет обитает с Ним!
– Не пророчествовал ли я, – раздался громкий глас пророка Ездры, – что Господь обещал воскресить мертвых и вывести их из гробов?!
– Грядет Святый Бог! – возликовал пророк Аввакум. – Покрыло небеса величие Его, и славою Его наполнилась земля! Блеск её – как солнечный свет; от руки Его лучи и здесь тайник Его силы!
– Не Господь ли пророчествовал чрез уста мои?! – громко изрек  пророк Осия. – Не Святый ли Бог обещал: «От власти ада я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?».
– Распахни врата царства своего, Ад! – вскричали все святые. – Ныне ты побеждён и, изнемогая, утратишь власть свою!
– Сам Господь с небес на землю воззрел, – сильно возопил пророк Давид, – чтобы услышать воздыхание окованных, освободить умерших сынов! И ныне, сквернейший и смердящий мучитель, распахни врата свои, чтобы вошел Царь славы!

Ещё недоумевал Ад, пытаясь понять восклицания святых, как со всех сторон налетели нечистые духи.
– Напирает, – воют, – Сила несметная Ангелов Божиих. И впереди светлых воинств бесстрашно шествует Человек в окровавленных одеждах. На главе сего Человека такой светлый венец, что невозможно взглянуть! За его спиной весьма сильные Ангелы несут Пресветлый Крест и столь грозно поют, что ужас напал на войска твои. Многие воины бежали, а остальные оглядываются, ища куда спрятаться. Что нам делать, повелитель?
Новая нечисть налетела, пала пред Адом.
– Невозможно, – шипят, – противиться пришедшему Человеку! От его поступи содрогаются стены, а самые крепкие запоры не могут удержать никаких врат! От его взгляда страхом наполняются наши сердца, а ужас сковывает нас! Но более всего страшен свет, исходящих от сего Человека – нет такой силы, которая смогла бы погасить его! Ибо чем более мы пытались омрачить этот свет, тем более он озарял бесчисленные темницы царства твоего  и сильно опалял все войска твои. До самых нижних пределов проник тот свет! Горе нам! Кто устоит?!
– Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы! – снова вскричал пророк Давид. И громко подхватили все святые: – Кто сей Царь славы? – Господь сил, Он – Царь славы!

ЦАРЬ СЛАВЫ

Снова загремело кругом, засверкали молнии, сотряслись основания преисподней. Великое сияние осветило многочисленные темницы ада.
– Дорогу Царю славы! – громыхнуло множество Божиих Ангелов. Могучий светоносный хор возгремел: – Да славят Тебя, Господи, все дела Твои, и да благословляют Тебя святые Твои! Да проповедуют славу царства Твоего, и да повествуют о могуществе Твоем, чтобы дать знать сынам человеческим о могуществе Твоем и о славном величии Царства Твоего. Царство Твое – Царство всех веков, и владычество Твое во все роды! Господь поддерживает всех падающих, и восставляет всех низверженных! Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!
Впереди Божиих Ангелов в сияющем свете спокойно и величаво шел Христос. Длинная одежда его была перевита белоснежным платом. Пресветлый нимб, в котором угадывалось знамение креста, обрамлял главу Спасителя. Сзади Христа Божии Ангелы несли огромный Крест, от которого исходило столь мощное сияние, что нечестивые опричники в страхе разбегались.
– Откуда Ты, столь крепкий чистый Человек и столь сияющий силою, что не можем смотреть? – верещали опричники ада. – От появления смерти в мире, за весь век земной, который доныне был неизменно подвластен нам, за всё наше существование никогда нам не было послано среди мертвых человека такого?! Кто же Ты, столь бесстрашно ступивший в наши пределы? Почему не боишься наших мучений? Неужели ты хочешь отнять у нас души людские, нашими духами порабощенные, потому и нам принадлежавшие? Наверное Ты и есть Сын Божий, о котором старейший из нас поведал, что благодаря Своей смерти крестной всё человечество Он властью Своею выведет от нас. О, горе нам! Неужели напрасны оказались все наши труды?
– Блажен, кому помощник Бог Иаковлев! – радостно воспели святые. – У кого надежда на Господа Бога его, сотворившего небо и землю, море и все, что в них, вечно хранящего верность, Творящего суд обиженным, дающего хлеб алчущим. Господь разрешает узников! Господь будет царствовать во веки, Бог Твой, Сион, в род и род. Аллилуия!
Спаситель подошёл к огромной темнице и воздел руку. В тот же миг слетели запоры, и отворилась дверь камеры.
– Ты свободен, Адам! – торжественно произнёс Христос. – Некогда осужденный из-за древа диавольского, ныне Крестным древом освобождаешься!
Весьма высокий, слегка сгорбленный и потемневший от времени, с очень красивым лицом великан шагнул из темницы и пал к ногам своего Освободителя.
– Господь мой и Бог мой! – зарыдал праотец человечества и стал целовать ноги Спасителя. – Сколь же долго томилась душа моя, дожидаясь Тебя! Уже мучители мои смеялись надо мной, убеждая: «Не будет тебе спасения, ибо ты прогневил Бога». Но я помнил обещание Ангела Божиего, некогда посланного в утешение мне: «Придет на землю возлюбленный Сын Божий Христос сотворить воскресение Адама и оживить мертвых». И Ты пришёл, Спаситель и Освободитель мой и всех детей моих!
– Мир тебе, Адам, со всеми детьми твоими! – промолвил Господь и сотворил Крестное Знамение, благословляя праотца рода человеческого.
– Возвеличу Тебя, Господи, – глотая слёзы, воскликнул Адам, целуя стопы своего Освободителя, – ибо поднял меня и не позволил врагам моим веселиться надо мной. И всех детей моих не оставил без милости. Славлю Тебя, Господи, Сотворителю неба и земли!
Нечистые духи  недоуменно переглядывались и громко перешептывались: «Неужели сей Человек может быть Творцом всего сущего? Но возможно ли такое? А может это Сам Господь духов воплотился в тело человеческое и теперь творит неслыханное доселе?».

Простер руку Христос и громко воскликнул:
– Придите ко Мне, все святые мои, ибо имеете подобие образа Моего – вы, кто из-за древа диавольского были на смерть осуждены. Ныне же узрите, как Крестным древом будет осуждена смерть!
Словно ураган понесся по Аду! Стали вылетать запоры темниц и отворяться двери. Кинулись, было, служители Ада к темницам, но были раскиданы неведомой Силою! С плачем выходили святые из зловонных камер и, рыдая, хвалили своего Освободителя. Когда же спасенные души собрались пред Спасителем, единогласно воспели:
– Пришел Избавитель веков! Исполнилось возвещенное прежде через закон и пророков! Избавил нас Животворящим Крестом Своим, и через крестную смерть сошел к нам, и избавил нас от адовой смерти силою Своею! Слава Тебе, Господи! Ибо начертал надпись славы Своей на небесах, и надпись искупления воздвиг, Крест Свой поставил на земле, Господи, в аду знамение победы Креста Твоего, ибо смерть уже не имеет власти!
– И вы, души человеческие, кто пребудет в темницах адовых до Страшного Суда, – громко воскликнул Господь, – узнайте о Благой Вести! Се, глас истинного Бога и истинного Человека! Отныне знайте: По воле Отца Небесного Я сошел с небес, чтобы спасти род человеческий; родился от Девы, чтобы возвратить Рай, потерянный Адамом и принять унижение, чтобы возвеличить человеков. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Истинно, истинно говорю: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего; ибо, что творит Отец Небесный, то и Сын также. Ибо Отец любит Сына и показывает ему всё, что творит Сам. Ибо, как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет. Кто принимает Меня – тот принимает пославшего Меня Отца Небесного! Ибо придет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими, и тогда воздаст каждому по делам его. Ибо Отец и не судит никого, но весь суд передал Сыну, дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его. Настало время, когда мертвые, услышав Сына, оживут! Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе; и дал Ему власть производить суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Наступает время, в которое находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия, и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения. Я ничего не могу творить Сам от Себя, как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен, ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца…

Пока Христос благовествовал могучим гласом, доходящим до самых нижних ярусов ада, Ангелы света принесли и поставили сияющий престол. Со смирением Спаситель воссел на престол.
– Хвалите Бога во святыне Его; хвалите Его на тверди силы Его! – возгремели Божии Ангелы.
– Хвалите Его по могуществу Его, хвалите Его по множеству величия Его!.. – подхватили все святые.
Ликование Божиих Ангелов и святых становилось всё мощнее и мощнее. Волны множества торжествующих гласов, одна сильнее другой, неслись по многочисленным пределам преисподни. И лишь служителям ада во главе со своим диктатором было не до песен. Славословие в честь Господа достигло своего пика и стало слегка притихать.
– Отныне мы побеждены Тобою! – закричали нечестивые опричники. – Кто Ты, посланный в наше царство? Кто Ты, страшный обликом Человек; Сила, непреоборимая тлением? Победив лютосердие наше, попираешь наше владычество. Кто Ты, пришедший столь малым, хотя власть Твоя выше небес? Кто Ты, Царь во образе рабском? Кто Ты, простой воитель и Царь славы? Кто Ты, в смерти живой? Как же Ты, распятый на Кресте, убит был и мертвый лежал в гробнице, и неожиданно пришел к нам живой?! И в час Твоей смерти все сотряслось, всё сотворенное восколебалось. И ныне Ты восстал, и мертвых освобождаешь, приводя в смятение бесчисленные воинства наши. Кто Ты, разрешающий бремя тех, которые были скованы первородным грехом? Неужели Ты поведёшь души человеческие к первозданной свободе? Кто Ты, озаряющий властью сияния Божьего света тех, которые ослеплены грехами тьмы? Воистину Ты – Свет и Сын Божий!

Только произнесли слуги тьмы свои слова, как тут же совершилось великое таинство, которое было сокрыто от взора Радостева. Лишь мягкий глас серафима пояснил: «Господь наш силою Своею попрал смерть».
После этого был поставлен пред Спасителем связанный Сатана.
– Запри его в ту темницу, в которой находился Адам, – приказал Господь повелителю ада. – Будет диавол под властью твоей на месте Адама.
И сделали так, как повелел Сын Божий: заперли Сатану в ту темницу, в которой доселе находился Адам. Повелитель ада и все старейшины адские приблизились к темнице и гневно зарычали:
– Разве ты, начальник погибели и царь пустыни, Вельзевул, поруганный Ангелами Божиими, враг праведных? Зачем ты сделал так, что пожелал Царя славы ко кресту пригвоздить? И думал, что Он умер. Ради своей корысти столь много обещал сотворить, что нас неразумными сделал. Между тем, оказывается, ты уже был осужден Вышним Судом! И к нам приблизил погибель! Смотри: Христос сиянием Божества Своего прогнал всю смертную тьму, и прочные темницы разломил, и освободил узников. Теперь не им, а нам горе! Те, кто привык воздыхать под нашими муками, хулят нас. Нисколько уже не боится нас род человеческий, так как владычество наше побеждено. Теперь будут сильно противиться нам человеки, хотя никогда мертвые не были превыше нас и никогда не могли веселиться пришедшие сюда. Разве ты, Сатана – всему злу начальник и мучитель? Ты, прежде всего, изыскал Христу злую беду, и ни единого греха в Нем не нашлось. Как же ты, не испытав вины Его, на Крест посмел Христа повесить? И в наше царство посмел без нужды Его привести, и погубил то, что держалось от века. Чем теперь восполним потерю стольких душ человеческих? И неизвестно, сколько ещё потеряем? И что ответим начальникам бездны, когда придут они из бездонных глубин мрака и потребуют отчета? О, горе нам!

Не обращая внимания на сетования нечистых духов, Господь сошел с престола. Простирая руку, Спаситель сотворил Крестное знамение на Адаме и на всех святых Своих. Осторожно взяв Адама за правую руку, Сын Божий уверенно направился к выходу из адского мрака.
– Воспойте Господу песнь новую! – запел пророк Давид. – Ибо Он сотворил чудеса! Его десница и святая мышца Его доставили Ему победу. Явил Господь спасение Свое, открыл пред очами народов правду Свою. Все концы земли увидели спасение Бога нашего.
– Восклицайте Господу, вся земля, торжествуйте, веселитесь и пойте! – подхватили все святые. – Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет!
Радостев смотрел глазами историка, и удивлению его не было предела! Он видел Христа! Видел Адама! Следом за ними, не смея поднять глаза и прикрыв ладонями лицо, шла Ева. Придерживая родительницу свою за локоть, шел Авель. Прижимая руки к груди, шел Сиф. Друг за другом следовали Енос, Каинан и самые праведные из их потомков, живших на земле до потопа. Невероятно огромный рост первопредков приводил ученого в изумление! Особенно высоки были первые люди. Глас серафима, идущий изнутри души, называл спасаемые души:
– …Ной с женою… Иафет, Сим и Хам с женами…
Некогда спасенные от потопа Ной с женой, сыновьями и невестками были в несколько раз ниже прародителей человечества. Но всё же и их рост вызывал изумление Радостева, так как более чем в два раза превышал рост его современников.
– …Евер, единственный оставшийся верным Господу во времена строительства вавилонской башни… Фалек, которому был оставлен язык Адамов при смешении языков. Авраам, оказавшимся праведным пред Господом, и жена его Сарра… Исаак и Ревекка… Иаков и Рахиль… Иосиф и Вениамин…
Радостев видел Моисея со скрижалями, Аарона с жезлом, Иисуса Навина с посохом и других вождей израильских. Лицезрел пророков и праведников, исповедников и мучеников. Навсегда он запомнил чистые взгляды пророка Даниила и его трёх друзей – Анании, Азарии и Мисаила; смелый взгляд Иова-многострадального; бесстрашные глаза братьев Маккавеев – Авима, Антонина, Гурия, Елеазара, Евсенона, Адима, Маркелла нежно сплотившихся возле мужественной родительницы своей, Соломонии и  мудрого учителя Елеазара.
– …Это те, кто мужественно стояли за имя Господне! – изрекал изнутри души торжественный глас серафима, продолжая называть имена спасаемых душ: – …Первосвященник Захария и священник Матфан… Иоаким и Анна… Захария и Елисавета… Симеон Благословенный… Анна пророчица со своим отцом Фануилом… Иосиф-обручник…
– Превозносите Господа, Бога нашего, – послышалось громкое пение пророка Давида, – и поклоняйтесь на святой горе Его, ибо свят Господь, Бог наш!..
Хвалу в честь Господа перехватил пророк Аввакум:
– Бог выступил освободить людей Своих и избавить возлюбленных Своих!
– Благословен грядущий во имя Господне! – хором вознесли святые. – Благословен Бог, даровавший спасение! Аллилуия, Аллилуия!
– Кто Бог, больший, чем Ты, Господи, искупляющий беззакония и попирающий грехи? – воскликнул пророк Михей. – И ныне всем владеешь и в свидетельство ярость Свою послал. Ты – милость живая, и Сам обратишься и помилуешь нас, и изгладишь все беззакония наши. И ныне все грехи наши вверг в пучину морскую, и вывел нас из вечной смерти, как с клятвою обещал отцам нашим в первые дни!
– Это Бог наш, живущий во веки веком, – громогласно подхватили все святые, – и Он избавляет нас навек! Аминь. Аллилуия, Аллилуия!..

К СВЕТУ!

Небывалая заря распахнулась над землёй! Господь сил – Спаситель рода человеческого, выводил из зловонной преисподни души человеческие. С небес неслись ангельские гимны, восхваляющие милость Вседержителя. К земле нисходило огромное светоносное шествие крылатых Ангелов.
Огромная светоносная фигура архангела Михаила приблизилась к шествию, исходящему из-под земли. Спаситель что-то сказал начальнику небесных воинств и вручил ему руку Адама.
– Ты – Господь Бог мой! – пал к ногам Спасителя Адам. – Я возопил к Тебе, и Ты меня исцелил, и вывел из Ада душу мою, и избавил меня от нисходящих в бездну. Пойте Господу все святые Его! Исповедайте память святынь Его! Ибо гнев в ярости Его и жизнь в Его воле!
– Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних! – воскликнули все святые – Хвалите Его, все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его! Хвалите его солнце и луна, хвалите Его все звезды света!..
Благословив спасенные души, Христос исчез. Архангел Михаил воспел гимн славословия Всевышнему и медленно стал подниматься ввысь, держа за правую руку Адама. Праотец рода человеческого пытался подпевать. Но слёзы душили его. Он лишь прижимал левую руку к сердцу, искренне каялся пред Богом и, как мог, восхвалял своего Творца.
В это время сверкнул невероятно мощный свет. Вся земля осветилась. Послышались радостные восклицания: «ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ! ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!..».
– Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! – зазвенело над землею дивное пение Божиих Ангелов. Светлыми облаками нисходили к земле целые полки посланников небес.

Прибывшие Ангелы, продолжая величавые песнопения, помогали своим светоносным собратьям. Раскинув белоснежные крылья, ангелы подхватывали человеческие души, обессилившие от долгих скорбей в аду, и плавно воспаряли к небесам.
– Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его! – дивно воспел святой пророк Давид.–  Мы воззвали к Господу в скорби своей, и Он спас нас от бедствий наших! Вывел нас из тьмы и тени смертной и расторгнул узы их! Да славят Господа за милость Его и за чудные дела Его для сынов человеческих! Ибо Он сокрушил врата медные, и вереи железные сломил! Да приносят Ему жертву хвалы, и да возвещают о делах Его с пением! Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его!..
– Господи! Ты Бог мой; – радостно воскликнул пророк Исаия, – превознесу Тебя, восхвалю имя Твое, ибо Ты совершил дивное; предопределения древние истинны, аминь! Обратит человек взор свой к Творцу своему; и Господь явит Себя: поразит и исцелит!.. Посему будут прославлять Тебя народы!..
– Пойте Господу, – затянул звонкую песнь пророк Иеремия, – хвалите Господа, ибо Он спасает душу бедного от руки злодеев!
– Правы пути Господни, и праведники ходят по ним! – воспел пророк Осия. – Ибо обещал Господь: «Уврачую отпадение их, возлюблю их по благоволению; ибо гнев Мой отвратился от них». Обещал Господь и исполнил слово Свое! Славлю Тебя всем сердцем, Господи Боже мой!..
– Да будет благословенно имя Господа от века и до века! – восхищенно воспел пророк Даниил. – Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его! Благословите все чтущие Господа, Бога богов, пойте и славьте…
– Ибо вовек милость Его!.. – дружно подхватило все шествие.

Огромная вереница человеческих душ, больших и маленьких, протянулась от земли до неба. Множество светлых Ангелов помогали небывалому восхождению. Впереди шествия поднималась исполинская и светоносная громада архангела Михаила. Предводитель Небесных Воинств держал за руку плачущего Адама.
Рои нечистых духов слетались отовсюду. Толпясь вдоль пути подъёма, выпучив глазища и открыв пасти, они с нескрываемым удивлением наблюдали за небывалым шествием. Видя мрачных страшилищ, души человеческие прижимались к Божиим Ангелам и беспрестанно хвалили Многомилостивого Господа.
Наконец пред шествием открылись небесные врата, разноцветье которых превосходило самую красочную радугу, видимую после дождя. Огромные стражи, весьма светлые и необычайно красивые, с огненными крыльями стояли пред вратами. Гигантским ростом, видом и вооружением они были сходны с херувимом. Некоторые мечи, чему удивился Радостев, вращались словно пропеллеры, обдавая поднебесье сияющими сполохами. Но он удивился ещё больше, когда увидел человеческую душу, прижимавшую к себе крест, и небесного стража, который чего-то допытывался у души. Когда шествие приблизилось почти вплотную к небесным вратам, светоносный страж обратился к Архангелу Михаилу:
– Вот, человеческая душа пришла без сопровождения и просится в Рай. Говорит, что будучи во плоти, занималась разбоями. Разве можно такой преступной душе осквернить Пречистый Рай?
Архангел Михаил громыхнул в сторону души:
– Не ты ли тот благоразумный человек, который в трудную минуту поддержал Спасителя рода человеческого?
– Моё имя Дижман. Да, я был разбойником. И был распят рядом с Сыном Божиим. И просил Господа о великой милости: помянуть о мне, когда Он приидет в Царствие Свое. На что Господь пообещал: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мною в Раю». А когда моя душа разлучилась с телом, предо мною явился Господь и повелел взять знамение Креста и подниматься на небо. Удивлению подобно, но моя душа стала возноситься всё выше и выше, проходя мимо многочисленных и мрачных стражей. Но они лишь только злобно смотрели на меня и жутко скрежетали зубами. Никто из них не остановил меня и не причинил мне никакого вреда. И вот я здесь, но сей Ангел Божий не пускает меня в Рай.
– Покажи стражам небесных врат крестное знамение, которое даровал тебе Спаситель мира, – потребовал Архангел Михаил.
Душа разбойника предъявила  херувимам дарованный пропуск.
– Пустите эту благоразумную душу в Царствие Божие! – приказал архангел Михаил крылатому стражу.
Страж отвёл в сторону огненный, быстро вращающийся меч и открыл радужные врата. Шествие окатил мощный свет. В поднебесье хлынул водопад вышнего света. От неожиданности многие человеческие души испуганно закричали: «Господи, помилуй!». Но страх быстро был смыт радостной волной благодатного света!
– Ступай в Рай! – громыхнул светоносный страж душе бывшего разбойника. – Но, как только войдешь, присядь до поры по правую сторону. Смотри на шествие спасенных человеческих душ. После со всеми пойдешь на поклон Господу Богу.
Радостный свет изливался из врат Рая в поднебесье. Людские души восхищенно трепетали. Душа благоразумного человека восхвалила Господа, подхватила знамение Креста и со всяким славословием первой из шествия вошла в Рай. Восхвалили Бога другие человеческие души. Громыхнули Ангелы Божии, воспев гимн славословия в честь Бога Вседержителя. Радостев тоже попытался воспеть, но у него ничего не получилось. Зато серафим и херувим трубили славу Господу Богу во всю мощь своих гигантских фигур.

ПЕРВОЗДАННАЯ СВОБОДА

Спасенные души и Божии Ангелы через чудесные врата вплывали в ослепительное пространство света. Никогда не приходилось Радостеву видеть такой огромной арки! Казалось, что она была сделана из чистейшего хрусталя и отображала столько цветов радуги, что удивлению не было предела! И другому чуду удивлялся нечаянный свидетель: моментальному преображению  человеческих душ при прохождении небесной тверди! Всё мрачное, больное и злобное исчезало. Очищенный сосуд, хлебнув невиданного света, наполнялся необычайной радостью. И другие невиданные чудеса едва смогла вынести человеческая душа: благостный свет, сладчайшее благоухание, невыразимую радость, небывалое счастье, торжествующее ликование…
Посветлевший Адам, ступив на вечнозеленую траву, зарыдал. Пал на колени и целовал небесную твердь.
– Наконец-то! – глотал слезы праотец человечества. – Наконец-то я вернулся в родное Отечество! Славлю тебя, Отец Небесный за невыразимую милость! Недостоин я, преступивший обет Твой, такой милости. Но Ты, Милосердный Творец мой, помиловал меня и как истинный Многомилостивый Отец, возвратил меня, многогрешного, в Небесное Отечество. О-о, первозданная свобода! Как сладостно вдыхать тебя! Слава Тебе, Господи Боже мой, слава Тебе!..
С трепетом и благоговением вплывали человеческие души в невиданное пространство света и с удивлением оглядывались. Многие рыдали, и по примеру праотца, целовали небесную твердь. И только тот мог бы понять сейчас их состояние, кто сам многие столетия провёл в скорбных, мрачных и зловонных темницах. Ангелы плакали, утирая своими белыми крыльями слезы себе и человеческим душам. Чудесное благоухание распространяли их слезы. Радостно звенела вечнозеленая трава, издавая сладчайшее благоухание. Невыразимый и благостный свет наполнял спасенные души неописуемым счастьем!
Адам выпрямился. Прошёл чуть далее. Остановился и поднял руку.
– Выслушайте меня, дети мои! – возгласил праотец рода человеческого – Пред вами первозданное Отечество! Пред вами первозданная свобода! Этой части, дарованной Господом Богом, нет выше для человека. Ибо это и есть истинное счастье! Если бы кто вам на земле подарил тысячу золотых монет, то такого благодетеля вы хвалили бы всю свою краткую земную жизнь. Бог дарует в тысячу тысяч раз больше уже на земле: свет и тепло, чистый воздух, чистую воду, чистую землю и многое, многое другое! Пользуясь без всякой платы, многие не замечали благодатных даров. Но как же мы все оценили эти дары, сойдя в преисподнюю и мытарствуя в Аду. Но  ныне, Бог одарил в тысячу тысяч раз высшим благом, чем все земные дары – удостоил нас подняться до Его нетленного света! И не только подняться, но и пребывать здесь вечно! А что значит быть здесь – о том я знаю как никто из вас. И я скажу: цените пресветлый Рай! Здесь нет холодеющего и зловонного мрака, здесь нет болезней, здесь вообще нет никаких скорбей! А есть всё необходимое человеческой душе для счастливой жизни. И даже сверх того! Только здесь вы и познаете, что такое настоящая жизнь; только здесь вы ощутите в себе небывалые силы; только здесь вы почувствуете себя истинно свободными; только здесь вы узнаете, что такое истинное счастье! И вы поймете справедливость слов моих, ибо на земле для вас было лишь временное существование. Существование, в котором лишь избранные иногда утешались отблесками небесного света.
Адам прижал руки к груди и, не в силах вынести распирающее его вдохновение, заплакал. Но слезы радостного вдохновения преобразились в слезы искреннего покаяния. Сквозь плач, первозданный человек рассказал о тех неисчислимых благах, которые сотворил в стародавние времена Господь; о своем пребывании в Раю; о нарушении Божией заповеди; о справедливом Суде Божием; о справедливом наказании – изгнании их с женою Евой из сада Едемского на землю, на которую Господом было наложено проклятие за Адамов грех; о рождении детей; о нашествии злодейства, лжи и других болезней души и тела; о новом обетовании Божием – будущем спасении; о скорбной смерти; о тяжком пребывании в аду. Время от времени Адам прерывал речь и тогда томительные рыдания вырывались из сердца его. Вместе с праотцем плакали и рыдали все спасенные души, вымывая всякую скорбь горючими слезами.
Когда же кончил прародитель человечества свое долгое повествование, снова прижал руки к груди и, словно не веря в свое освобождение, качал головой и ещё больше проливал слёзы.
– Дети мои! – наконец успокоившись, раскрыл Адам свои руки, словно хотел обнять все свои поколения. – Всегда и везде помните истинного своего Благодетеля! Благословляйте Господа Бога во всякое время и во всяком месте! Ибо только Многомилостивый Бог достоин самой высокой похвалы. Прошу вас, не верьте отступившим от света Божиего нечистым духам. Не верьте омрачившимся! Все их призывы – всего лишь обман. Их истинная цель – навсегда лишить нас пребывания в вечном свете. Их настоящее стремление – поработить человеков, отвести людей от первозданной свободы. И в Раю будут искушения – искушения вашего духа. Но вы крепко держитесь слова Божиего. Ищите только воли Господа Бога Вседержителя!
Адам с любовью оглядел спасенные человеческие души. Вид его чудесно преобразился: красивое лицо стало подобно солнцу; станом уподобился великану-богатырю.
– Всегда помните, дети мои, что именно  образ Божий отображает лице ваше! Плоть моя была создана из земли, но духом я – от Бога! И вы духом – от Бога! Потому тысячу тысяч раз прав Спаситель и Освободитель наш, сказавший: «Отцем себе никого не называйте, ибо один у вас Отец – Сущий на небесах»! Поклоняйтесь истинному Родителю нашему – Отцу Небесному! Покланяйтесь Сыну Божиему, спасшему нас от смертного мрака, освободившему нас от вечных мук и вернувшему нам первозданную свободу! Покланяйтесь Духу Святому, осеняющему нас Своей благодатью!  Спасенные сами, молитесь пред Вседержителем за братьев ваших, а моих детей, страдающих на земле. Молитесь, чтобы они крепко держались за Слово Божие. Молитесь, о мире между человеками, ибо вражда исходит от врага нашего, диавола. Мир же начинается с любви родителей к детям своим, и с любви детей к родителям своим. Будет любовь и мир на земле между родителями и детьми – благословит Бог поколения! Молитесь и беспрестанно хвалите Господа Бога за все несказанные милости, которыми Он одаряет род человеческий. Паче всего цените доверие Творца нашего; не ленясь, хвалите нашего Благодетеля. Да возвеличит душа каждого из вас Господа Бога во всякое время и во всяком месте! Ему же, Господу Вседержителю – царство, сила, держава и слава во веки! Аминь!
– Обещал Господь: «Открою им обилие мира истины»! – радостно воскликнул пророк Иеремия. – Обещал Господь, – и обещание Свое сдержал! Слава Богу Вседержителю!
– Говорил Бог: «Будьте готовы к воздаянию Царствия, ибо свет немерцающий воссияет вам на вечное время», – торжественно воспел пророк Ездра. – Я открыто свидетельствую о Спасителе моем. Вверенный дар примите, и наслаждайтесь, благодаря Того, Кто призвал вас в Небесное Царство! Хвала Богу нашему!
– Восхвалим Господа Бога, спасшего нас от вечного мрака! – возликовали святые. – Благословен Бог, давший нам Свой вечный свет! Воспевайте хвалу Господу Вседержителю! Аллилуия, аллилуия!..

ИЗБЕЖАВШИЕ СМЕРТИ

В разгар ликования приблизились к душам человеческим и Божиим Ангелам два старца.
– Мир тебе, прародитель Адам! – сказал один из старцев и поклонился в пояс праотцу человечества. – Мир вам, спасенные братья и сестры!
Смолкли славословия. Души человеческие удивлённо уставились на старцев.
Неожиданно одна из душ с плачем кинулась к одному из старцев.
– Любый мой! – обняла душа избранника. – Любый мой, Енох!
– Милая моя! – прослезился старец и крепко прижал душу. – Жена моя, Една!
Огромное собрание было несколько смущено случившимся. Но Ангелы Божии воспели славословия Богу и все души человеческие присоединились к ним. Скоро ликовало всё небо!
Когда немного стали затихать восхваления, души человеческие обратили взоры к старцам.
– Кто же вы такие? – спросил кто-то. – По виду люди. Однако вас не было с нами в темницах преисподни. Не скорбели вы с нами в застенках ада. Как же оказались вы в великой радости вечного света?
– Я – Енох, – ответил один из старцев, держа за руку плачущую от счастья женскую душу. – И был я вознесён в Рай словом Божиим. Тот же, кто со мною – Илия Фесвитянин. Он был принесен сюда живым в огненной колеснице. По воле Божией мы пребываем здесь до срока. Когда же на земле воцарится антихрист, суждено нам Богом будет чудеса совершить средь людей. И убьют нас в Иерусалиме, и через три дня с половиною воскресит нас Святый Дух, и мы на облаках снова вознесемся в Рай.
– Чем же вы угодили Богу, что Господь живых вознес вас на небо?
– Ничего особого за собой не нахожу, – простодушно отвечал Енох. – Разве что от младости любил Господа Бога паче всего и беспрестанно просил Всевышнего о познании правды. И одарил меня, недостойного, Господь духов великой милостью. Ангелы возвели меня на небо, где открыты были мне некоторые тайны бытия. Я наблюдал все, что происходит на небе: как светила не изменяют своих путей, как все они восходят и заходят по порядку, каждое в своё время, и не преступают своих законов. Смотрел на землю и обращал внимание на вещи, которые на ней, от первой до последней; созерцал, как каждое произведение Божие правильно обнаруживает себя! И чем дальше постигал тайны и законы бытия, тем более восхвалял Творца всего сущего за недосягаемую Премудрость Его!  Произведения Господа существуют пред Ним, и все они служат Ему и не изнемогают, но как установил Бог, так все и происходит! От малой частички до самого великого небесного кружения – все вместе выполняют своё дело! Тогда я прославил Господа славы, воспевая: "Будь прославлен, Господь мой, Господь славы и справедливости, всё направляющий в вечность"!
– В те времена, – продолжал свой рассказ Енох, – некоторые из небесных стражей, числом около двухсот,  польстились на дочерей человеческих; оставили вышнее небо и святые вечные места. Сошли сыны Божии на землю, выбрали жен и научили их всяким заклинаниям. Жены понесли от Ангелов и родили исполинов. Потомству своему бывшие стражи неба открыли сокровенные знания, возмечтав создать доселе невиданный общественный строй и могучую расу сверхчеловеков! И чтоб эти сверхчеловеки господствовали над простыми людьми.
Седобородый Енох посмотрел вверх, на огромное, светозарное Светило. Затем окинул спасенные души скорбным взглядом.
– Возмечтать-то возмечтали, – рассказывал Енох, –  и огромные знания положили в основание замысла своего ниспадшие Ангелы; и даже людей-гигантов произвели. Только без благословения Божиего вышло неизмеримо хуже, нежели было до того. Бывшие небесные стражи, соблазняя различными обличьями, знанием и умением малоопытных людей, погрузились на земле в великое развращение. Многие из людей стали поклоняться многообразным обличьям Ангелов, как богам. Родившиеся от Ангелов исполины оказались великанами плотью, но не духом! Сыновья стражей возгордились от многих знаний. Не познав Истинного Бога, они стали превозносить невидимые силы поднебесья; возводить им капища и приносить жертвы идолам. Стали господствовать над людьми, также развращая рабов своих идолопоклонством. А избранным открыли знания и взяли с них клятвы помогать в строительстве нового общества и создании сверхчеловека. Между тем стали иссякать плоды земные, ибо исполины были очень прожорливы. Тогда гиганты стали приносить в жертву идолам людей, животных и птиц, поедая жертвенное мясо и выпивая кровь. Начались распри. Рабы восстали на своих господ; братья поднялись на братьев: сыновья подняли руку на родителей своих. Сильные губили слабых, пока сам не падали от руки ещё более сильных. Среди исполинов также начались ссоры и войны. Реки крови возопили к небу. И сама земля застонала.
Старец вытер набежавшие слезы и продолжил повествование.
–  Увидели падшие Ангелы, что сотворили они на земле с родом человеческим и испугались. Тогда бывшие небесные стражи попросили меня быть ходатаем за них пред Богом. Когда же я предстал пред очами Пресвятаго Бога, Господь сказал, что они должны были ходатайствовать за людей. И произнес Святый Господь: «Теперь скажи стражам, которые послали тебя, чтобы ты просил за них, и которые жили прежде на небе, теперь скажи им: "Вы были на небе, и хотя сокровенные вещи не были еще открыты вам, однако вы узнали незначительную тайну и рассказали её в своем жестокосердии женам, и чрез эту тайну жены и мужья причиняют земле много зла". Когда же я отнес ответ Господа, а после вернулся обратно, архангел Уриил показал мне некое место и произнес: "Здесь будут находиться духи Ангелов, которые соединились с женами и, принявши различные виды, осквернили людей и соблазнили их, чтобы они приносили жертвы демонам, как богам».
Енох скрестил руки на груди и поднял глаза к Вечному Свету.
– Славлю Тебя, Боже мой! Славлю Тебя, Подателя всяких благ! Славлю Тебя, Судию Праведного и Справедливого! Ты, Господи Вседержитель, потопом смыл всё нечистое с земли. Но сохранил обещание, данное Адаму. Дал разумение правнуку моему, Ною. Сохранил избранную отрасль и семена земные. Благословил плодиться и размножаться, и завет Свой поставил с живущими на земле.   И послал мудрость на землю. Пришла мудрость, чтобы жить между сынами человеческими, да так и не нашла себе места. Возвратилась мудрость назад в свое место, и заняла свое положение между Ангелами Божиими. Тогда неправда вышла из своих хранилищ: не искавшая приема, она нашла его и жила между людьми, как дождь в пустыне и как роса в земле жаждущей. Однако придёт время и будет истреблено жилище лжи. Ибо Господь открыл мне: «Земля будет очищена от всякого развращения, и от всякого греха, и от всякого наказания, и от всякого мучения. И все сыны человеческие сделаются праведными, и все народы будут оказывать Мне почесть и прославлять Меня, и все будут поклоняться Мне. В те дни Я открою сокровищницы благословения, которые на небе, чтобы низвести их на землю, на произведение и на труд сынов человеческих. Мир и правда соединятся тогда на все дни мира и на все роды земли».

Выслушав Еноха, спасенные души восхвалили благость Вседержителя.
Затем все обратили взоры ко второму старцу.
– И мне дивно, почему именно меня избрал Господь Бог? – честно признался Илия. – Родители мои рассказывали мне, что ещё младенцем в постные дни я отказывался от материнского молока. Переживая за мое здоровье, они усердно молились Богу. И Господь открыл им видение: Ангелы Божии кормили меня светло-огненной пищей. Когда же я подрос, то стал ко мне приходить неведомый глас и говорить со мной. Сей неведомый глас поучал меня, воспитывая и направляя по прямому пути. Так я и вырос, ведомый гласом Ангела Божиего. В то время воцарился над Израилем Ахав, сын Амврия. И делал Ахав неугодное пред очами Господа более всех бывших прежде него царей. Когда же взял в жены Иезавель, дочь царя Сидонского, то стал слушать голос жены своей. Иезавель повелела мужу своему погубить всех пророков Божиих, и все жертвенники Господу уничтожить.  Тогда отвернулся Ахав от Господа и повелел насадить дубраву, в которой четыреста служителей стали творить мерзости пред идольскими кумирами. И другое, ещё большее капище велел соорудить Ахав – в честь Ваала; и среди того огромного капища поставил Ахав жертвенник Ваалу. Четыреста пятьдесят пророков идольских стали взывать к кумиру Ваала и приносить всевозможные жертвы, проливая и кровь человеческую. И почти весь народ совратили в идолослужение, так что люди стали забывать наставления отцов своих, впали в блуд, воровство и другие пороки. И так опутали себя сетями тьмы, что стали забывать своего истинного Защитника и Подателя всяких благ. Тогда Бог повелел мне предупредить народ израильский вместе с их царем Ахавом, что за их нечестие отнимаются небесные блага и земля будет страдать без росы и дождя. Ахав разозлился и повелел казнить меня, как смутьяна и злодея. Но Господь скрыл меня от гнева нечестивого правителя. Славлю Тебя, Боже мой, ибо защищаешь гонимых и утешаешь униженных!
– Хвала Всевышнему! – возгласили спасенные души.
– Аллилуия, Аллилуия, слава Тебе Боже! – возгремели Ангелы.
– Сначала находился я у потока Хорафа, что против Иордана, – продолжал Илия свой рассказ. – Вороны приносили мне хлеб и мясо, а из потока я пил. Но от сильной и долгой жары поток пересох. Тогда послал меня глас Господень в Сарепту Сидонскую, к одной вдове. Та вдова растила сына, да закончились у них припасы пищи. А купить было не на что. И на мою просьбу: «Дай мне попить немного воды в сосуде напиться и возьми для меня и кусок хлеба в руки свои» вдова смиренно ответила: «Жив Господь Бог твой! У меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем». Тогда я передал её слова Господа: «Так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю». И стало так: мука и масла в доме вдовы не истощались! Хозяйка отвела мне место в доме, где я постоянно молился Богу Живому. Но через некоторое время сильно заболел сын вдовы и вскоре лежал бездыханным. И так велико было горе её, что воззвал я к Богу и слезно просил вернуть душу отрока в тело его. Услышал меня Господь и вернул душу отрока в тело его, и была радость вдовы безмерна! Славлю Тебя, Господи, ибо избавляешь от смертных болезней и воскрешаешь умерших!
– Хвала Господу-Вседержителю! – вознеслась радостная похвала спасенных душ.
– Аллилуия, Аллилуия, слава Тебе Боже! – воспарило дивное пение Ангелов.
– Через некоторое время Господь послал меня к Ахаву. По дороге встретил я Авдия, начальствующего над дворцом израильского царя. Авдий открыл мне, что смог скрыть от истребления Иезавели сто пророков Божиих! Пророки находились в тайных пещерах, а верные слуги Авдия приносили им хлеб. После встретил я и Ахава. Ахав сказал мне: «Ты ли это, смущающий Израиля?». Я же ответил: «Не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Господни и идете вслед Ваалам. Но, жив Господь! Бог вразумил тебя и царство твое великой засухой. Бог явит силу Свою в глазах всего народа! Теперь пошли и собери ко мне всего Израиля на гору Кармил, и четыреста пятьдесят пророков Вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели». Послал Ахав ко всем сынам Израилевым и собрал всех служителей идольских капищ на гору Кармил. Собрался весь израильский народ на горе. Встал я на возвышение, чтобы все меня слышали и возгласил: «Долго ли вам хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте». И назначил я спор, говоря: «Один я остался пророк Господень, а пророков Вааловых четыреста пятьдесят человек, да ещё четыреста пророков дубравных. Воздвигнем два жертвенника: один Господу, а другой Ваалу. На каждый жертвенник положим дрова, а на дрова возложим по тельцу, но огня разжигать не будем. Но воззовем: я призову имя Господа Бога моего, а они пусть призовут своего Ваала и идолов». И народ потребовал спор между проком Божиим и служителями идольскими. Всё было исполнено. И стоя пред своим жертвенником четыреста пятьдесят служителей взывали к Ваалу, а четыреста служителей дубравы вопили к своим идолам. С утра до вечера бесились они, кружа вокруг идольского жертвенника, искалывая себя ножами и обильно поливая кровью своею дрова, тельца и землю вокруг себя. Но молчало небо. Тогда я подозвал народ подойти ближе. Восстановил разрушенный жертвенник Господень, положив двенадцать камней – по числу колен Израилевых. Положил дрова, рассек тельца и возложил сверху на дрова. Попросил принести четыре ведра воды и вылить на жертвенник. Когда вылили воду на жертвенник, вторично просил принести воды. И снова вылили. И в третий раз вылили. Тогда воззвал я на небо: «Господи, Боже Авраамов, Исааков и Израилев! Да познают в сей день люди сии, что Ты один Бог в Израиле, что я раб Твой и сделал всё по слову Твоему. Услышь меня, Господи, услышь меня! Да, познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их к Тебе». Только я произнес, как великий огонь Господень ниспал с неба и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил растекшуюся воду! Увидев это, весь народ пал на лице свое и вскричал: «Господь есть Бог! Господь есть Бог!». Хвалю Тебя, Господи Боже, что знамениями Своими вразумляешь заблудших!
В тот же миг громогласно восхвалили Творца Вселенной спасенные души и Ангелы.
– Кончился спор, и моя рука наказала всех служителей идольских капищ, – продолжал Илия. – Ахаву же сказал запрягать колесницу, ибо приближался долгожданный дождь. Царь же, приехав во дворец, всё рассказал жене своей. Иезавель решила отомстить мне за служителей своих. Но Господь сокрыл меня от преследования её, послав Ангела Своего подкрепить меня пищей. После сего по велению Господа пришел я к горе Божией Хорив. И плача, приносил покаяние Господу и сетовал, что лишь один остался верным Богу. Тогда явился предо мной Господь. Подул сильный ветер, сделалось сильное землетрясение, заклубился небывалый огонь. И вот, Господь сил шествовал в веянии тихого ветерка! Возгремел ко мне Бог и открыл, что не только я один, но семь тысяч мужей со своими домами не поклонялись пред Ваалом! И направил меня Господь помазать Азаила в царя над Сириею, Ииуя помазать  в царя над Израилем, а Елисея помазать в пророка вместо себя. Помазал я на царство избранных Богом и пришел к оратаю Елисею, сыну Сафатова. Помазал Елисея в пророка вместо себя, и он пошел за мной. После сего совершил Господь ещё много вразумлений чрез меня, дабы беды не постигли Израиль. А в положенный срок, явилась с небес огненная колесница, запряженная огненными конями. Ангел Божий увлек меня на колесницу и живым вознес на небо. И вот я здесь, жду своего срока схождения на землю и хвалю Всевышнего за великие милости.
– Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних! – единым глазом возгремели и души спасенных, и Ангелы, и Енох с Илией. – Хвалите Его все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его… Все дышащее да хвалит Господа! Аллилуия, Аллилуия!

У ПРЕСВЕТЛОГО ПРЕСТОЛА

В это время со всех сторон загромыхало: «Агнец вознесся! Дана Агнцу всякая власть на небе и на земле! Слава в вышних Богу!..».
Ангелы и души человеческие задвигались. Величавыми песнопениями много гласное шествие хвалило Всевышнего Бога. Ангелы подхватывали души людей и, воспарив, с быстротой молнии уносили их куда-то. Серафим, сладкогласно воспевая, подхватил Михаила и тоже полетел. Херувим, трубным гласом воздавая восхваления Богу, не отставал от них. Неожиданно одно перышко шестикрылого путеводителя стало подобно стеклу, и Радостев мог смотреть в ту сторону, куда его несли. Он видел невероятно высоченные горы, сияющие словно солнце. По мере приближения стало заметно, что горы лишь отражают невыразимо-мощный свет ещё более величественной горы, вершина которой терялась в вышине невообразимого света!
Они приблизились ближе к неописуемо-громадной горе сверхсвета. Вокруг подножия горы, куда ни глянь, группировались сотни дивизий торжествующих Божиих Ангелов, над которыми переливались всевозможными цветами множество радуг. Радуги парили друг над другом, поднимаясь все выше и выше. Цвета их были столь превосходны, что самые красочные и сочные расцветки поднебесных радуг казались сейчас бледными оттенками!    
– Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Его!.. – неслось отовсюду хвалебное пение. Ангелов было так много, что удивлению не было предела: до самого горизонта видны были одни лишь светлые Ангелы!
Однако ещё более удивляла Пресветлая Гора. Чем ближе подлетали к ней, тем она становилась всё величественней и величественней! Гиганты серафим и херувим теперь казались пред ней маленькими насекомыми. А всё огромное шествие было схоже с густым роем светлокрылых мошек. Многокрылые рои уверенно летели вперед к благостному Свету. И, как показалось Михаилу, через некоторое время стали  подниматься все выше и выше.
– Аллилуия! Аллилуия! Слава Тебе Боже! – неслись отовсюду хвалебные гимны.
– Подлетаем к Пресветлому Престолу Господа! – торжественно возгласил серафим и посоветовал: – Не пытайся проникнуть в тайну престола Царя славы. Просто наблюдай и смотри.
Михаил пытался смотреть, но невыразимо мощный свет залеплял зрение. Однако вскоре стала заметна огромная, огненная реку, которая выходила из-под невообразимо гигантского светопада и, клубясь, уносилась куда-то. Поверх бушующего огня, по обеим сторонам пресветлой стены, проступали контуры чего-то неизреченно-величественного. Блистающие молнии и множество красивейших радуг служили украшением, уходящим в небеса белоснежным колоннам, обрамляющим обе стороны светопада. Нет таких человеческих слов, чтобы отдаленно описать открывшееся великолепие!
– Пресвятая Троице Боже наш, слава Тебе! – звонко трубил херувим и его глас сливался с богатырскими восхвалениями великанов-херувимов: – Благословенна слава от места Господня!..
Михаил заметил полки других светоносных великанов, многокрылостью схожих  с серафимом, звучно возглашавших: «Пресвятая Троице Боже наш, слава Тебе! Благословенна слава от места Господня!...». Видел другие крылатые подразделения – золотистые и огненные, белоснежные и светозарные, которые воспевали хвалу Богу-Вседержителю. И откуда-то снизу доносились дивные восхваления!
Гигантская стена невообразимого света, всполохи молний, неописуемое разноцветье радуг, как и могучие восхваления бессчетного количества небесных воинств, были столь необычны для человеческого понимания, что разум Михаила не сразу вместил виденное.  Откуда-то прилетали все новые и новые Ангелы со спасенными человеческими душами. Торжествуя, они выстраивались ровными рядами  недалеко от Пресветлого Престола.  Могучие восхваления великого множества небесных стражей и едва слышные пения людских душ сливались в единый, торжествующий гимн Пресвятой Троице.
Необычайно торжественно воздавал хвалу Богу-Вседержителю серафим. Как мог, пытался подпевать и Михаил. Но его голосок тонул в океане ангельских гласов. Человек пытался понять слова Ангелов. Но это оказалось непосильной задачей.

Между тем шествие во главе  с Адамом направилось прямо к Пресветлому Престолу, пред которым клубилась огненная река и сокрытому в Непостижимом свете. Удивляясь всему, Радостев едва смог обозреть, как с недосягаемой вышины изливалась невероятно-гигантская лавина светопада. Вместо брызг разливалось такое дивное пение, что от восторга трепетала душа! Вскоре Михаила стало слегка сотрясать от могучих энергий. Невероятная радость и невыразимое счастье захватили человеческую душу. Все ещё оставаясь исследователем, он пытался осознать: как такое возможно? Горел, чтобы тотчас же постигнуть все тайны и законы, осознать всю суть безвременного пространства, найти ответ: как и для чего же всё это сделано?! Но только ещё больше воспламенялся от жгучего пыла и невероятного восторга. Человеческую душу неимоверно трясло.
– Успокойся! – нежно шепнул серафим. – Отдай всё на волю Пресветлого Бога – и Он поддержит тебя. Ты до сих пор стремишься к своеволию и надеешься во всём проявить свое «Я». Но разве сохранится капля вне океана? Разве возможно существование одного атома? Не пытайся понять непостижимое! Если ты пришел к Пресветлому Владыке, то и предоставь Ему очистить тебя. Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя! Помни всегда об этом и познаешь радость истинной свободы.
Михаил силился довериться Пресветлому Владыке. Но у него это плохо получалось. Какое-то ограничение своеволия не позволяло ему довериться до конца. И его сотрясало до невозможности.
– Эх, вы, люди, младенцы Вселенной, – сострадая вздохом и воркуя, как мать возле разболевшегося дитяти, шептал серафим. – Возноситесь в мыслях ваших и мните себя управителями мира, а на деле не можете элементарного – управлять собой. Зачем же постоянно требуете на земле прихода Бога? Говорите: «Пришёл бы Бог и всё устроил». Если бы Господь ступил к вам в истинной силе Своей, то расплавились бы самые твердые горы! Но бережёт вас Бог, знающий о каждом волосе человеческих голов. Учитесь у святых, души которых достаточно очищены от «заряда» тьмы. Успокойся. Вспомни школу и осознай свойство положительных и отрицательных зарядов. Ты приближаешься к Благодатной Вершине добра. Отпусти же от себя «отрицательный заряд» накопленного зла.
Но Михаил, как ни силился, не мог ничего поделать – его продолжало сотрясать. Это так обескуражило его, что он в изнеможении горько заплакал и искренне прошептал: «Господи, помоги мне. Не знаю я, как очиститься? Нет у меня сил, чтобы смыть грехи. Тебе решать, Пресветлый Владыко! Тебе, Боже мой, очищать меня, оглупевшего в возношении своем! Кому я больше нужен, если не Тебе?! Господи, помилуй!». В тот же миг, невидимые тяготы свалились с души Михаила. Стало необыкновенно легко. Словно воск, душа таяла от пламени неизреченного блаженства! А вскоре ликующая радость превзошла все ранее испытанные радости!
– Ну вот, дитя, и совершилось! – утирая человеческие слезы ласковой рукой, ворковал серафим. – Не стремись объять необъятное, лучше подивись грандиозности созданного Богом! Прежде всех тайн окружающего мира постигни тайну своей внутренней сути – тогда мир сам будет открывать тебе свои тайны!
Словно какая-то пелена спала с глаз, а все чувства обострились до того, что Радостев стал понимать кое-что из славословия Ангелов. Он ощутил, как клубы огненной реки, переливаясь всеми цветами радуги, обдавали душу невероятно-теплой нежностью, состраданием и любовью! С каким-то истерическим восторгом, забыв самого себя, Михаил пытался увидеть Того, Кто имел невероятное могущество очистить человеческую душу и одарить её столь невыразимой радостью? Он желал бы видеть сидящего на Пресветлом Престоле Господа Бога. Но не видел! Его взору представал лишь сверхграндиозный светопад!
Михаил попытался посмотреть ещё выше, но сквозь плотное покрывало гигантского светопада ничего не смог разглядеть – лишь СВЕТ, СВЕТ и СВЕТ! Сверхсвет, многократно превышающий свет солнца! Но этот свет не опалял, не обжигал, не давил! В этом невероятном светопаде, в этом невообразимо ярком сверхсвете не было и малейшей тени недоверия! Сверхсвет был нежнее рук матери! Невероятная теплота счастья,  изумительная радость и необыкновенное умиротворение обнимали и наполняли всю душу. Михаил не мог выдержать столь непостижимо-благодатной любви и искренне плакал, действительно ощущая себя немощным, новорожденным младенцем.

  После поклонения Пречистому и Пресветлому Господу Богу, Ангелы повели куда-то спасенные души. Однако стали прибывать другие Ангелы с человеческими душами. Вид вновь прибывающих человеческих душ представлял крайнюю степень страданий и переживаний, словно они прошли невероятно скорбный путь. Но их взгляды, исполненные великой веры, с огромной надеждой устремлялись в пресветлую высь. К удивлению Михаила, он не заметил в этих глубоких взглядах того истерического восторга, с которым сам он пытался смотреть на Пресветлый Престол в надежде увидеть Господа-Вседержителя. Да, в них не было и намека на истерический восторг! Во взглядах только что доставленных с земли человеческих душ было какое-то глубокое внутреннее горение и спокойная уверенность, не доступные сейчас Михаилу. И душа его прекрасно ощущала, что именно этим взглядам, исполненным глубочайшей веры, неугасимой надежды, искренней любви дано созерцать неизреченную красоту Божиего лика – Вселенского Источника света, добра, истины и многогранного благостного счастья.
Восхваляя Бога, Ангелы-хранители подводили подопечные души к Пресветлому Престолу. Растянувшийся вдоль Пресветлой Горы длиннющий ряд Ангелов и человеческих душ разом поклонялся. После поклона трепещущие души начинали что-то щебетать. Многие из них проливали слезы, закрывали лица руками и в искреннем покаянии склоняли головы. Кто-то из душ падал на колени. Иные, раскинув руки, падали ниц пред Вышним Судией. Ангелы, прижав руки к груди, стояли рядом с поникшими головами и также плакали. Через некоторое время с вершины светоносной горы  раздавался  мощный гром. Ангелы с душами кланялись и отходили. Их место занимал следующий ряд Ангелов и душ человеческих. И всё новые и новые Ангелы подлетали с душами, нежно воркуя над своими питомцами, словно голубки над птенчиками.
– Откуда принесли Ангелы эти скорбные души, вид которых говорит о многих перенесенных страданиях? – спросил Радостев крылатых водителей, не менее удивляясь приятному напеву своих речей.
– Это те разумные души из рода человеческого, которые поверили слову Спасителя, – уважительно произнес херувим. – Они покаялись пред Богом и отреклись от бесовских дел. Но их ослепшие собратья обвинили их во всех преступлениях и, как и Христа, стали причислять к злодеям. Но свет Божиего Благовествования согревал эти души среди холодеющего мрака. Терпением спасали они души свои, и по вере их даровалось им. Бог очистил их, как золото в горниле и избавил души их от невыносимых скорбей ада. На них исполнилось обетование Господа: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня; радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах!». И другие обетования Спасителя рода человеческого начинают исполняться на земле: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное; блаженны плачущие, ибо они утешатся; блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся; блаженны милостивы, ибо они помилованы будут; блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят; блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими; блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное!». Сильны определения Господа и нет той силы, которая смогла бы остановить их!
– Пресвятая Троице, Боже наш, слава Тебе! – дружно затрубили херувим и серафим – Благословенна слава от места Господня!..

ЦАРСТВО СВЕТА – ВЕНЕЦ ВСЕЛЕННОЙ

Светоносные водители отнесли подопечную душу Михаила от горы Непостижимого Света. Херувим что-то шепнул серафиму и отлетел куда-то. Серафим, восславив Бога, нежно подхватил Радостева и перелетел, как показалось, на соседнюю гору. Она была гораздо ниже пресветлой горы, но высота её позволяла обозревать весьма далекие дали.
– Оглядись, дитя, – ласково шепнул серафим, поставив Михаила на прозрачную вершину. – Пред тобой открывается Царство света. Точнее сказать, ты обозреваешь частицу нижнего предела Пресветлого царства. Это благословенное место называется Раем. В одном из райских пределов будут пребывать спасенные души рода человеческого до Страшного Суда.
Радостев выпрямился. Приятнейшее благоухание наполняло душу. Казалось, что вокруг невидимо цвело обширнейшее поле роз. Прекраснейшие мелодии и дивные пения окутывали сладчайшим блаженством. Даже в детстве Михаилу не было так хорошо. Счастливо улыбаясь, он осмотрелся по сторонам. Но кроме света, нисходящего с высоты Пресветлой Горы и окутавшего все окрестности и дали, ничего не видел. Но, как только он собирался сообщить об этом поводырю, глаза Михаила заметили неисчислимое множество не то Ангелов, не то светло-прозрачных храмов, окруживших и светоносную Гору, и горы поменьше. Ангелов-храмов было невообразимо много! Это было не море, и не океан, а нечто многократно обширное, состоящее, как казалось, из одних лишь Божиих Ангелов и света! До самого горизонта, и даже дальше – были одни лишь светоносные Ангелы! Между ними были некоторые пространства света – где-то больше, где-то меньше. Но, чем дальше, тем кучнее, виделось, группировались они. Казалось, даже, что вдали не то плавают, не то парят некие города хрустальных храмов, купающихся в безбрежном океане света. Множество радуг сияло над Ангелами-храмами. Сияние радуг восхищало неописуемыми цветами и оттенками, неизмеримо превосходившими всякие поднебесные цвета и оттенки и в количестве, и в сочности! Открывающиеся чудесные картины невозможно было доходчиво ни описать, ни передать человеческими словами.
– Разве такое возможно? – удивился Радостев. – Ангелам нет счета! Или это, все же, непередаваемо чудесные храмы?
– Ты видишь лишь Ангелов первого неба, – улыбнулся серафим. – Что бы ты сказал, если бы увидел Ангелов второго, третьего и других небес?! Потому не удивляйся. Скажу больше: с некоторыми из видимых тобою Ангелов ты уже знаком. И давно знаком!
– Не может такого быть!
– Но разве ты не восхищался ночными звездами? Разве не сочинял стихи в школьные годы? Вспомни:
Стою на Корминском угоре,
Смотрю на звездный небосвод.
И вянет-тухнет сразу горе,
И радость на руки берёт!
– Откуда ты знаешь о моих стихах? – ещё более удивился Михаил. – Ведь я написал это лет в тринадцать!
– В двенадцать, – мягко сказал серафим. – Эти строки ты впервые сочинил четырнадцатого августа тысяча девятьсот  сорок седьмого года по вашему летоисчислению. О земных делах нам известно всё! И многое другое, сокровенное для других, открыто. Потому легче спросить: чего мы не знаем?
– Ты хочешь меня убедить, что наблюдаемые с земли звезды – это и есть Божии Ангелы?
– Не все Божии Ангелы, – просто сказал серафим, – а только Ангелы Первого Неба – нижнего предела Пресветлого Царства.
– Невероятно!
– Но факт!
– А как же это они?.. Ведь я не вижу сейчас никаких звезд? Передо мной одни лишь светоносные Ангелы, которых справедливее было бы назвать светоносными храмами. И их число непостижимо! Они словно купаются в свете! А какой над ними прекрасный свет?! Какие  сочные радуги! Какая красота! Какое великолепие! Невероятно! А какие пения! Какие непередаваемые мелодии! Просто не верится, что такое возможно!
– Любой Ангел Божий – это целый мир. Это даже больше и значительнее, чем ты думаешь. Более того, очищенный до светоносной чистоты мир. Мир, способный через себя передать Вышний свет – свет Господа Бога! Взгляни на меня: чрез меня сияет свет Вечной Радости! Без Вышнего света я – ничто! И любой другой Ангел без Вышнего света – лишь труба без воды или свеча без пламени. В поднебесье через звезды нисходит Вышний свет – Ангелы не могут сами по себе светить! Они лишь проводники света! Потому те Ангелы, которые отказались от света, мрачнеют и теряют свет – тухнут. Они становятся проводниками тьмы, пределы которой находятся ниже трехмерного Космоса. Вспомни о «черных дырах» и тебе кое-что проясниться. Впрочем, нечто о строении Вселенной тебе можно открыть. Ибо вы на земле называете «Вселенной» всего лишь один из её многочисленных пределов – трехмерный Космос. Вспомни свою теорию о многомерной, многоплановой, «многоэтажной» и, при этом, целостной «материи» – и тебе будет легче понять строение Миро-Здания. Только «материя» – это категория обозначения ваших земных ученых. Смотри.
Серафим взмахнул крылом и пред изумленным Радостевым появилось нечто напоминавшее школьную доску, только серебристого цвета. Серафим провел иссиня золотистым пером, и на доске засияла следующая запись:

«ИСТОЧНИК ВСЕБЛАГОГО СВЕТА – ВСЕВЫШНИЙ БОГ-ПРЕСВЯТАЯ ТРОИЦА
НЕБЕСА НЕБЕС – СИЛЫ СВЕТА
ПЕРВОЕ НЕБО – АНГЕЛЫ (ЗВЕЗДЫ); ДУШИ СВЯТЫХ  
3-МЕРНЫЙ КОСМОС – ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СВЕТА И ТЬМЫ
ПЕРВАЯ ГЛУБИНА ТЬМЫ – ПОТУХШИЕ АНГЕЛЫ («ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ»)
ГЛУБИНЫ ТЬМЫ – СИЛЫ ТЬМЫ
МРАЧНЫЕ БЕЗДНЫ»

– Запомнил? – спросил серафим и взмахом светоносного крыла убрал видение, – Только прошу тебя, дитя, не принимай буквально предложенную схему. Это лишь суть. И ты неоднократно видел образ этой истины. Не удивляйся. Вспомни символ душевного спасения – восьмиконечный крест. Сей дар Божий роду человеческому несет в себе много вышних откровений. Два из них – это образ устроения Космоса и образ устроения Вселенной. Но вижу, что это сейчас трудно постижимо для тебя. В таком случае вспомни школу: знание о строении атома позволит тебе кое-что понять об устроении «многоэтажного» Миро-Здания. Пресветлое Царство Божие есть средоточие многомерной Вселенной и тем подобно атомному ядру. Вспомнив, что внутри атомного ядра существуют семь главных оболочек, найдешь образ небес Царства света.  Вспомнив, что в ядре сконцентрирована почти вся масса атома, найдёшь одно из преимуществ Царства света пред внешней тьмой. Что касается трехмерного Космоса, то отмечу: сие пространство занимает одну из ближайших к светоносному «ядру» Вселенной «электронных орбит»…
Мягкий глас серафима несколько просветил человеческую душу, удивляя такими познаниями устроения, законов и процессов Вселенной, что Михаилу приходилось только удивляться и удивляться! Но удивление ещё более возросло, когда шестикрылый светоч, объясняя ход вселенских процессов, стал привлекать ссылки из многочисленных мировоззрений народов земли, в которых частично отражались сокрытые таинства.
Из всего объясненного Радостев определил главную суть: От Бога-Отца исходит Бог-Дух Святый – Истинный и Животворящий. По Слову Бога-Отца, Которое есть Бог-Сын, Дух Святый творит – «Живую Воду», изначально схожую со светом. Живая Вода – Душа Вселенной. Она известна у народов земли под разными наименованиями: жива, прана, ци, ки и т.д. Живая Вода, проистекая с вышних небес к нижним, насыщает многочисленных обитателей света. Попадая в 3-мерный Космос, Живая Вода производит разнообразные стихии и силы; часть из них остывает и, мрачнея, становится «каплями» «мертвой воды». Взаимодействие многочисленных сил Живой Воды и мертвой воды производит в 3-мерном Космосе всевозможные сочетания, которые вступают между собой в различные отношения. Дальнейшие планы-глубины Вселенной заполнены «мертвой водой». Однако Живая Вода, как более тонкая и чистая, незримо проникает сквозь мутные, мертвые воды до самых бездонных глубин.
– Теперь ты имеешь небольшое представление о многоплановой, многомерной, многоярусной Вселенной, – нежно промолвил серафим. – Кое-что дополню о Царстве света, которое по праву называется Венцом Вселенной. Тебе была показана малая частичка того, что есть на первом небе. Однако здравствуют ещё более вышние небеса. И чем выше – тем благостнее и радостнее жизнь. А какие знания открываются там! Какими возможностями одаряет Всевышний Бог тех, кого приближает всё ближе и ближе к Себе! Только вряд ли поймёт рассуждения профессора первоклассник. Рассмотри образное сравнение: если все познания человечества уподобить семи главным нотам, то полученная полная октава будет равноценна всего лишь одной ноте выше находящейся «октавы». Недаром Спаситель, определив Иоанна Крестителя выше всех людей, заметил: «Но малейший в Царстве Небесном больше него». Образное сравнение нот и октавы останется справедливым и для других рядом находящихся планов. Подобно сему все цвета поднебесья в сущности своей являются лишь частицами белого света, нисходящего через солнце; однако этот белый свет, как сам теперь видишь, лишь частица райского света; райский свет, в свою очередь, является частицей Вышнего света.
– Невероятно! Даже не вериться, что пределы Вселенной столь глобальны! Что же можно предположить о ваших познаниях?! Удивительно, но я никогда и не думал, что вы на небе так прекрасно осведомлены не только о различных мировоззрениях человечества и музыкальном строении,  но, даже, и об атомах, и об электронах! Стало быть, вам известны даже такие тайны, к которым невозможно приблизиться на земле?! Невероятно!
– День дню передаёт речь, и ночь ночи открывает знание, – загадочно промолвил серафим. – Неужели ты наивно полагаешь, что ваши научные знания, которым дано было набрать силу со времени возрождения язычества на земле – единственные знания извечно существующего Миро-Здания? Рассмотри: все «открытые» вашими учеными законы действовали задолго до их осмысления человечеством. Но помогут ли знания невоспитанному младенцу? Потому прежде вам даны были понятия о других, более важных для вас законах сосуществования и совершенствования. Был, даже, дан вам Закон Божий. Наконец, Спаситель одарил вас Знанием о Благодати Отца Небесного – Царя царей и Господа Господствующих! Однако люди очень беспечны. И лишь немногие из них осознают, что от краткого нахождения на земле зависит их вечное будущее! Что значат сто лет пред миллиардами лет? Пылинка! Искра! А тут категория еще более глобальная – ВЕЧНОСТЬ! И существование в этой вечности зависит для человека от краткого земного мига! Точнее: от его отношения к Светоносному Источнику бытия и отношения к окружающим людям. Осознай и оцени миг краткого существования на земле!

– Невероятно! – удивился Михаил, пытаясь осознать услышанное откровение. – Вы относите нас, людей к категории «младенцев», хотя наши научные познания огромны. Стало быть, те, кто «старше» нас имеют значительно превосходящие знания? Даже бесы?
– Образно говоря, если вы, люди, осваиваете «начальные классы» бытия, то все духи поднебесья уже давно окончили «среднюю школу». А избранным из них, некогда пребывавшим в свете, были открыты некоторые сокровенные тайны. Но они так и не смогли закончить «высших учебных заведений» Вселенной.
– Стало быть, в многочисленных мирах многомерной Вселенной кипит жизнь! – восхищенно воскликнул Радостев. – Вот это да!
– Не заблуждайся, – нежно произнес серафим. – Истинная жизнь возможна лишь при изобилии Божиего света! Все, отвергнувшие Вышний свет – затухают и становятся частицами мертвящей тьмы. С позиции приземленного, материалистического видения ваших ученых, бесчисленные представители тьмы «существуют», так как несравнимо превосходят вас в знании законов поднебесья и преуспевают в многочисленных пределах своих. Но для истинной жизни, где преизобилует Божий свет, все они мертвы, тленны и нечисты. Духи мрака исполнены всяких пороков: злы, жестоки, грубы, безжалостны, завистливы, горды, высокомерны, лукавы, коварны, похотливы. Для нечистых духов души людей – желанная добыча. Зло жаждет невольников.          
– А как же тогда с неопознанными летающими объектами? Кто же прилетает в «летающих тарелках» на землю?
– Объекты объектам – рознь, – снова загадочно молвил серафим. – К внешнему привязываются те, кто не бережет или истощил свои внутренние дары. Вспомни некогда понятое тобой отображение бытия и поймешь, что «горизонталь» существования «полнеет» при уменьшении духовной «вертикали». Но те, кто излишне увлекаются внешним, становятся рабами внешних обстоятельств. Их духовная «вертикаль» становиться всё меньше и меньше, а «горизонталь» «пухнет» от раболепия пред страстями. Страсти, или нечистые духи, соблазняют неопытные души богатством, властью, славой; увлекают всевозможными пороками. В конце концов, привязанные лишь к удовольствиям, души иссыхают, теряют внутренний свет и уподобляются мрачным поработителям. Но лишь переступят потемневшие души смертный порог, тут и познают всю пагубу чрезмерной привязанности к внешним обстоятельствам и небрежения внутренним путем к Царству Божиему. Однако тогда бывает слишком поздно. Потому надежнее для человека не превозносить второстепенное, но искать наиважнейшее. Спаситель недаром изрек: «Марфа, Марфа, ты заботишься о многом, а немногое нужно. Мария же избрала благую часть и это от неё не отнимется». Можно многое познать и многое создать, но если оставить благую часть, – какая польза будет человеку от приобретенных знаний?
– Но всегда ли внешние обстоятельства ведут к порабощению? Ещё понимаю пленение и концлагерь, рабовладение или крепостная зависимость. Даже допущу классовое унижение. Однако только «внешние» пути – борьба, восстание, наконец, революция и война за независимость – могут привести человека или общество к освобождению.
– Вот так и улавливают людей нечистые духи, играя на ваших примитивных представлениях о свободе. Но почему Сын Человеческий не возглавил восстания против римлян? Разве порабощен был Христос, когда отдал Себя в руки мучителей? Неужели потерял Спаситель свободу, страдая на Кресте? Господь как был, так и остался в Вышнем свете! И мир одарил знанием истины, открывающей путь к полноценной свободе. Однако, зачастую, люди превозносят внешние обстоятельства и оказываются в сетях тьмы. Потому мирские понятия о свободе столь однобоки. Но что значит внешняя свобода без свободы внутренней? И можно ли вообще называть истинно свободным того, кто порабощен страстями?
– Стало быть, истинная свобода зависит от избранного пути к свету, а порабощение – от пути к тьме? А можно ли кратко выразить суть этих двух противоположных путей?
– В тебе проснулся исследователь. А между тем человечеству давно открыта не только суть этих путей, но и все полезное для спасения души достаточно подробно объяснено. Однако отвечу на твой вопрос. Путь к свету начинается через рассудительность и покаяние, идет через оздоровление души и очищение духа, освобождается в истине и, наконец, достигает вечной жизни в Благодатном свете. Путь во тьму начинается с высокомерия, которое уводит в заблуждение и порабощается ложью, похотью и злобой. Сего знания, пока, для тебя довольно. Польза человеку не от множества пищи, а от тщательного пережевывания её. Сейчас же приготовься: взлетаем!            
                          
Серафим подхватил Михаила, и они поплыли над небом. С огромной высоты Радостев обозревал окрестности Рая и удивлялся его безграничной обширности. Куда ни глянь – всюду радовали глаз непередаваемые красоты! Словно огромный, вытканный из золотистой шерсти безграничный ковер, украшенный всевозможными драгоценными камнями, расстилался вокруг. Аметистовые ленты рек, сапфировые блюдца озер, хрустальные и сердоликовые кряжи горных хребтов, удивляли глаз своей величиной и причудливостью. Самые разнообразные краски и оттенки создавали невиданную, грандиозную картину, достойную лишь Творца Миро-Здания. Сладчайшее благоухание, восхитительные мелодии и другие приятнейшие ощущения многократно усиливали восприятие непередаваемых счастливейших красот!
– Невероятно! – в который раз искренне восхитился Михаил. И выпалил вопрос: – А велико ли пространство Рая?
– Измерение пространства более подойдет для трехмерного Космоса, – улыбнулся серафим. – На небе другие измерения и другие пространства. По особой причине тебе, дитя, ещё не полностью открыто твое истинное зрение. Иначе твой взгляд уподобился бы ангельскому взгляду, и мог бы единовременно видеть как внешнюю форму, так и внутреннее содержание. Впрочем, отчасти отвечу на твой вопрос. Тебе посчастливилось побывать у Престола Господа. Так вот, Престол Божий соизмерим с Раем, как человеческий волос соизмерим с обширной пустыней. Размышляй в себе!
Михаил вновь удивился и, немного размыслив, искренне восхвалил Творца Вселенной.

ПО ХРУСТАЛЬНОЙ ДОРОГЕ

Серафим торжественно взмахнул крылом в одну из пресветлых сторон.
– Там расположены покои избранных Богом из рода человеческого. Сойдём туда.
Название «покои» вызвало у Радостева игру воображения. Ему представилось огромное общежитие, в котором рядами располагаются небольшие комнаты. Каждая комната похожа на гостиничный одноместный номер – кровать, тумбочка, кресло; на столике – цветы в вазе. Конечно же, питание должно быть как в домах отдыха. Наверное, есть и различные оздоровительные процедуры. Одним словом, курорт, да и только! Впрочем, покоями могут быть и монастырские кельи. И тогда вместо шикарного одноместного номера – каменная камера с тусклым оконцем, вместо гигиенических процедур – монотонные молитвы. Привыкший к новым познаниям и постоянному обновлению информации, ученый никогда не понимал монастырского устроения. Существование монахов он считал скучным и однообразным. Однако новый, посмертный опыт заставлял пересматривать былые убеждения. Радостев чувствовал себя котенком, которого тычут мордочкой в блюдце с молоком. Тычут, чтоб научился лакать, дабы не погиб от истощения.
Они полетели в одну из благоухающих долин. С огромной вышины Михаил обозревал чудесную картину: золотисто-голубую реку, по одну сторону которой раскинулся ярко-зеленый ковер, а по другую – мозаика из зелени, позолоченных пластин и драгоценных камней. Позолоченные пластинки, как и драгоценные камни, были разными по форме и размеру. Мозаика радовала глаз и уходила за горизонт. Когда опустились ближе к небу, Михаил смог разглядеть, что ковер – это безбрежное море леса, а мозаика – утопающий в садах, огромнейший город.
Серафим опустил человеческую душу на широкую, мощеную горным хрусталем, дорогу. Звонкие птичьи трели, слившиеся в сладкозвучный хор, объяли человеческую душу.
– Пока путешествуй один. Не бойся: здесь нет ни воров, ни  разбойников. В Раю вообще нет никакого безобразия. Мой глас укажет тебе верное направление. И если окажешься в затруднительном положении, спрашивай – мой глас всегда подскажет тебе!
Серафим мягко взмахнул светлыми крылами и исчез.
Михаил слегка топнул по необычному покрытию дороги. То, что это был горный хрусталь у Радостева не вызывало сомнения. Его лучшим другом в армии был геолог, который при всяком удобном случае вытаскивал альбом с рисунками всевозможных минералов. С фанатичным упрямством друг пытался объяснить отличительные признаки той или иной горной породы. Он рассказывал с таким упоением, что невольно заражал Михаила своим вдохновением. Так что к концу службы Радостев мог считать себя специалистом не только в сборе разведданных, маскировке и стрельбе, но, отчасти, и в геологии. К тому же, необъяснимым образом, на небе необычайно обострилась интуиция, которая о многом пыталась сказать Михаилу, но, почему-то, её подсказки ещё плохо воспринимались человеческой душой. Однако догадка о драгоценном покрытии небесной дороги была быстро воспринята. Пройдя несколько шагов по хрусталю и не заметив никаких неудобств, Радостев уверенно зашагал вперёд, с нескрываемым любопытством озираясь по сторонам, услаждаясь упоительными трелями пернатых музыкантов.
Слева мерно несла свои золотисто-голубые воды широкая река. Над рекой поднимался мелодично-звенящий пар. На взгляд ширина реки составляла около километра. За рекой открывался лес из огромных, похожих на эвкалипты и пальмы, деревьев. Над лесом отдыхал седовласый туман. Справа от дороги шла полоса разноцветных цветов. За полосой ровными рядами тянулись плодоносные деревья. Между цветами и деревьями росли редкие, но густые кустарники, напоминавшие цветущий жасмин и дикие розы. Деревья были похожи на яблони и груши, только значительно мощнее кроной. Плодов же было так много, что под их тяжестью ветви склонялись до самого неба. Стаи необычно ярких, разноцветных птиц летали над садами, рассыпая чудесные трели. Ещё более дивное пение доносилось с размашистых деревьев. Множество пернатых сладкозвучно воспевали в гуще листвы, щедро угощаясь не менее сладкими плодами.
Оставшись один, Михаил даже не ощутил тоски. Нежный свет обнимал всё его существо. Сладчайший аромат ласкал естество. Безмерная радость  наполнила душу. Пришло восторженное вдохновение. Захотелось петь. Он шагал по дороге, слегка пританцовывая, как ребенок. Неожиданно для самого себя, он воспел веселую песню о том, что видел вокруг. Чудесного вида птицы слетели со всех сторон, расселись на раскидистых ветвях и подпевали ему. В такт его пению звенели цветы. И даже откуда-то сверху доносилось умилительная мелодия. Радостев старался ничему не удивляться и, размашисто дирижируя, громко пел о том, что приходило на ум. Он даже и не помнил, когда в последний раз был так счастлив.

Однако удивиться пришлось, а счастливая идиллия едва не была омрачена. Возле одного кустарника он заметил, как огромная красная лиса трепала зайчонка.
– Что делаешь?! – крикнул Михаил. –  Сейчас же отпусти!
Он скакнул с дороги, подхватил какой-то булыжник. Но тут же был остановлен гласом изнутри: «Осторожнее с алмазом!». Радостев удивленно посмотрел на подхваченный камень и был поражен: в его руках был огромнейший алмаз! В это время лиса отпустила зайчонка и удивленно уставилась на человека. Зайчонок, совершенно не обращая внимания, накинулся на лису и стал трепать белоснежный кончик её пушистого хвоста. Лиса ещё удивленно поморгала, улыбнулась и стала наблюдать за действиями зайчонка. «Они играют», – послышался изнутри глас серафима. Радостев присмотрелся: точно играют! Лиса с зайчонком играет! «Невероятно!» – восхищенно подумал Михаил и осторожно положил непривычно огромный алмаз, вызвав мелодичные перезвоны золотисто-зеленой травы. Чуть поодаль лежал ещё один, алмаз ещё крупнее первого; а под кустом из алмазов была сложена целая горка! «Невероятно! – снова восхитился Михаил. – Алмазы валяются, как простые булыжники! Невероятно!».
Где-то в глубине плодовых деревьев послышался визг. Лиса и зайчонок оставили игру и кинулись туда. Радостев последовал за ними. Но пробежав меж деревьев, остановился. Огромная гиена бегала вокруг дерева и скулила. Её детеныш никак не мог вылезти из-под корня и громко визжал. Подбежавший зайчонок стал быстро-быстро сучить лапками, разматывая тонкую лиану, в которой запуталась лапка детеныша гиены. Через несколько мгновений гиена радостно облизывала и детёныша, и зайчонка. Из-за деревьев выбежало ещё несколько детенышей гиены. Весело повизгивая, они стали носиться вокруг своей мамаши.
«Невероятно! Хищник благодарит травоядное животное!» – недоумевал Радостев, возвращаясь к дороге. Прошел ещё немного. За рекой послышался трубный звук. Михаил остановился, присмотрелся. «Да это же слоны! Только, очень огромные!». Стадо огромных серебристых слонов вышло из леса к воде. Вожак протрубил ещё раз, и слоны величественно вошли в воду.
Сзади послышался цокот. Михаил оглянулся. Несколько огромных, пятнистых оленей перебегали хрустальную дорогу. Они тоже спешили к воде. Радостеву стало интересно. Он развернулся, подошел ближе к реке. И увидел большущего, золотистого крокодила! Крокодил лежал как раз на пути оленьего стада. Но олени, не обращая внимания на зубастого хищника, грациозно проскакали рядом с ним. Лишь один олененок, игриво подпрыгивая, нечаянно прыгнул крокодилу на спину. Но тут же соскочил обратно, кинувшись к ногам своей мамаши. Крокодил заворочался. Олениха остановилась и встала над олененком. «Послушай, о чем они мысленно говорят», – прошептал изнутри серафим. И Радостев услышал!
«Разве можно так обижать старших? – сетовала олениха. – Ну-ка иди, сейчас же извинись!». Олененок подошел к самой пасти хищника. Радостев услышал нежное: «Извините, я нечаянно. Я больше так не буду». «Бывает, малыш», – ответил крокодил. Олененок побежал к мамаше. Крокодил осторожно развернулся, отполз по золотистому песку в сторону и  сладко зевнул, показывая страшные ряды острых зубов. «Слава Богу!» – донеслась до Радостева мысль крокодила. Хищник прикрыл глаза и стал дремать дальше. «Невероятно! – в который раз удивился человек и, размышляя, пошел дальше. Шумный всплеск заставил его снова повернуться в сторону реки. Стая огромных дельфинов рассекала водную гладь. Над дельфинами носились белоснежные птицы, похожие на чаек и весело пересвистывались. Радостев улыбнулся и искренне прошептал: «Слава Богу!».

Он достаточно много протопал в сторону города-сада, виденного им с высоты. Но не было и намека на утомление, естественного в земных походах. Однако, по привычке, Михаил решил перекусить. Сошел с дороги. Подошел к деревьям, напоминавшим груши. Снова удивился, заметив на одних деревьях распустившиеся цветы, а на других сочные плоды. Сорвал понравившийся плод. Откусил. Вкуснотища! Никогда такого не пробовал. Прожевал, наслаждаясь. Проглотил. К удивлению почувствовал, как прибавляются силы! Посидел, вдыхая сладчайший аромат цветущих садов. Пошел дальше.  
Когда-то лучшим отдохновением он считал выезд с семьей на природу. Чтобы не быть застигнутыми врасплох непогодой, время от времени приходилось взирать на небосклон: не покажутся ли тучи. А когда солнце начинало клониться к закату, они тушили костер, прибирали вокруг и спешили к электричке. Привычка сохранилась. И он уже много раз выискивал на пресветлом небосводе признаки непогоды. Но не было даже намёка на тучи! И Светило, к великому изумлению, постоянно находилось в зените! Это обстоятельство поначалу обескураживало Михаила, привыкшего к восходам и закатам, к смене дня и ночи. Однако проанализировав, он пришел к выводу, что на небе должно быть иной пространственный строй.
– Ты отчасти прав в своих суждениях, – донесся откуда-то изнутри глас серафима. – И чтобы мысли твои быстрее нашли согласование с разумом, отмечу: свет Господа Бога нескончаем и благостен! Большая его часть озаряет небеса небес, потому до первого неба нисходит не весь Божественный свет. И лишь малая толика Вышнего света проникает через солнце и звезды в поднебесье. Но даже этой незначительной части, что проходит через солнце и малой порцией изливается на землю, с лихвой хватает, чтобы украсить лик земли всевозможными творениями. Дальше размысли сам. В конце концов, ты придешь к осознанию, сколь же благостен и милостив Бог-Вседержитель, сколь заботлив Господь о творениях своих! Пойми и осознай: не могут солнце и звезды светить сами по себе – они изливает чрез себя Вышний свет! И всё что есть полезного для человека на земле, от простой пищи до духовных даров – это всего лишь многочисленные  и разнообразные изменения все того же Вышнего света! Осознав, найдешь ответы на многие вопросы, которые неоднократно возникали у тебя на земле.
Радостев стал анализировать услышанное откровение. Пока ум был занят размышлениями, зрение, слух, осязание, обоняние доставляли всё новые и новые порции информации о несказанных красотах окружающей действительности.

ПОКОИ СВЯТЫХ

За очередным поворотом ему открылся широченный луг. Множество веселых, изумительно красивых детишек собирало здесь цветы. Другие ребятишки, радостно смеясь, плели из цветов венки. Заметив Михаила, детишки приветливо замахали ему рукой.
– Мир тебе, путник! Мир тебе!
– Мир вам! – закричал в ответ Михаил.
– Ты идёшь в наш град?
– Иду, куда дорога ведёт! – радостно воскликнул Михаил.
– Эта дорога ведёт в наш град. Заходи, мы всегда рады гостям!
– А где же ваш град? Иду-иду, а города всё нет.
– Во-он, за тем поворотом начинается Стефанов-град.
Тут только Радостев заметил, что река делает резкий поворот. Вслед за рекой, круто поворачивала и дорога. Высокорослый лес противоположного берега скрывал всё, что находилось за поворотом. Обогнув поворот, Радостев приостановился от новой, неописуемой красоты! Пред ним расстилались сады, усеянные золотистыми вкраплениями плодов. Высоко над садами парили в лучах неизреченного света огромные, золотые купола! Картина была столь необычайна и грандиозна, что Михаил долго обозревал её, восхищаясь и недоумевая. Наконец, восхвалив Премудрого Творца, путешественник шагнул навстречу живописному полотну действительности.
Дорога отошла от реки и уверенно повела вглубь благоухающих садов. Справа и слева свисали ветви, наполненные спелыми плодами. Плоды были похожи на яблоки, груши, персики, сливы, абрикосы и другие земные фрукты. Отличие было в большей величине, сочном цвете и сладчайшем аромате. Впереди раздался мелодичный колокольный звон. Деревья сада, встрепенувшись, едва слышно зазвенели своими листиками. Казалось, что огромные плоды вот-вот сорвутся. Но этого не происходило. Радостев удивленно хмыкнул. На колокольный звон откликнулись многочисленные пернатые стаи и вознесли столь дружные и столь торжественные трели, что Михаила закачало от невидимых волн радости!
Он прошел ещё какое-то расстояние и увидел весьма высокую, полукруглую арку, перекинувшуюся через хрустальную дорогу. Ворот не было. Арка поражала своими огромными размерами, замысловатой резьбой, великолепной отделкой из драгоценных камней. В лучах Незаходящего Светила она казалась радугой, поражая взгляд соразмерностью строения и сочностью красок. Подойдя ближе, Михаил удивился желтоватому блеску внутренней стороны арки. «Как будто золотая», – подумал Радостев. И тут же получил ответ серафима: «Она и есть из чистого золота! Качество этого золото выше самой лучшей земной пробы».
Возле арки сидели благообразные Ангелы в белоснежных одеяниях и о чем-то мирно беседовали. Подходя ближе, Радостев заметил длинные, седые бороды у сидящих Ангелов. Чему весьма удивился: что-то он не встречал на церковных росписях бородатых Божиих Вестников. Впрочем, не видно было привычных белоснежных крыльев за спиной. «Так это же святые!» – изумился Михаил. Он-то надеялся увидеть склонившихся в молитве схимников в черных накидках. А тут радостные, улыбающиеся старцы в светлых хитонах!
Заметив незнакомца, старцы живо поднялись с резной скамьи. Заблестели золоченые пояса. На головах старцев проявились венки из красивейших цветов и вновь исчезли.
– Мир тебе, путник! Милости просим в град святаго Апостола Стефана. В каждом доме ты будешь желанным гостем! – отвесили поклон старцы.
– Мир вам! – в свою очередь поклонился Радостев.
Он подошел к улыбающимся старцам, которые оказались на голову выше его.  С нескрываемым удивлением заметил такую искреннюю радость в их глазах, словно он был их самым долгожданным гостем! Они с таким горячим радушием стали обнимать путника, будто он был их младшим и любимым братишкой! Михаил неловко съежился: они же его совсем не знают, а встречают как родного?! Быть может, спутали с кем-нибудь?
– Заходи, брат! Заходи! В каждом доме ты найдешь радушие и покой!

Святые провели его под золотой аркой. Справа и слева к дороге стали примыкать хрустальные дорожки. Вдоль дорожек радовали глаз клумбы цветов. Огромные, живописные дома высились поодаль. Изящно подрезанные кустарники и цветники служили изгородями пред домами. Дома были одно и двухэтажные, с балконами и без них, многие пред входом имели высокие, белоснежные колонны. И не было двух одинаковых строений! При этом высота одного этажа дома соответствовала двум-трём этажам земного строения. К каждому дому примыкал сад, манящий тенистой прохладой и чарующим благоуханием. В некоторых садах, меж деревьев, угадывались резные беседки.
Радостева удивило отсутствие дверей. Арки, служащие входом в жилища, были занавешены золотистыми шторами, слегка раздвинутыми внизу. Не было видно и привычных на земле оконных рам со стеклом. Просторные окна, поблескивая резными, золотистыми наличниками или созвездиями из бриллиантов, легко были прикрыты красочными тюлевыми занавесками.
Михаила порывало спросить: «А где же покои-общежития святых». Но неведомый глас серафима нежно произнес изнутри: «Сии дома – и есть покои избранных Богом! В каждом доме, обычно, живет один Божий избранник». «Шикарно устроились!» – хмыкнул Радостев, вспоминая тесноту многоэтажек. Тотчас строгий глас серафима предупредил: «Следи за мыслями. Не уподобляйся неразумным завистникам. И не сравнивай! Устроенное Премудростью Божией благолепие на небе и сделанное человеческими руками на земле – разные вещи! Бог устроил землю, одарил и постоянно одаривает её разными благами: светом, теплом, чистым воздухом, чистой водой, чистой почвой, разнородной природой. А уж как Божиими дарами распоряжаются люди – другой разговор».
Старцы вели путника по граду и кратко рассказывали о тех, кто жил в домах. Имена были самые разные, что говорило о многонациональном составе обширного града. Почти никто из пребывающих сейчас здесь спасенных душ, на земле ничем примечательным не выделялся. Но все они были молитвенниками или искренне раскаявшимися грешниками. Все пред смертным порогом восхваляли Господа и надеялись лишь на милость своего Творца. Навстречу попадались неспешно идущие жители. Их одеяние, как и у старцев, было таким же белоснежным. На лицах не было и тени тоски. Все улыбались и радостно, словно родных, приветствовали встречающихся. Все без исключения приглашали Михаила в гости. Старцы смотрели на путника. Михаил стеснительно отнекивался. Тогда и старцы вежливо отказывались от приглашения.
Они вышли к просторной площади, вымощенной крупным, голубым сапфиром. В центре площади возвышался столь величественный храм, что Радостев в который раз удивился. Белоснежные стены уносились ввысь, к огромному, золотому куполу. Восьмиконечный крест венчал грандиозное сооружение. Храм был столь велик, что пред ним земные храмы могли показаться лишь детскими игрушками.
В какой-то момент в пресветлую высоту взметнулся колокольный перезвон. Старцы тут же остановились. Стали молиться и возносить благодарения Богу. Радостев было растерялся. На помощь пришёл глас серафима и подсказал, какие славословия нужно говорить. Поразительное дело, но чем больше Михаил хвалил Бога, тем радостнее становилось ему, а вдохновение всё более окрыляло! И когда, казалось, восторг достиг своего пика, колокольный перезвон стих.

– Милости прошу ко мне отгостить, – преклонив голову, предложил один благообразный старец. Он рукой указывал на одну из широких улиц, примыкавших к просторной площади.
– Братья! – молодцеватым гласом воскликнул другой старец. – Уважим Кондрата!
Старцы поспешили за Кондратом. Как родного, потянули за собой Михаила. Тому ничего не оставалось, как последовать за ними. Они свернули на широкую улицу. Прошли по хрустальной дороге мимо живописных домов и сладостных садов. Свернули на тропочку, вдоль которой тянулись клумбы с разнообразными цветами. Подошли к оградке, причудливо сплетенной из золотых и серебряных прутьев. Ещё более причудливо сплетена была арка, в которой не было двери. За ней открывалась хрустальная дорожка, по обеим сторонам которой радовали взор ряды благоухающих цветов, подступавшие почти вплотную к белоснежной стене высокого дома. Над входом выступал балкон с резными перилами и горшочками цветов. По бокам балкона свешивались золотистые лианы с зеленовато-синими листьями, красиво обрамляя просторный вход в дом. Ещё одна арка, служащая входом в здание, как и наличники просторных окон, была украшена самоцветами и бриллиантами. Золотистое покрывало, подвязанное внизу к обеим сторонам арки, приветливо поблескивало.
Внутренне пространство дома показалось Михаилу намного просторнее, чем виделось снаружи. Своими размерами и расположением оно напоминало нижний этаж родного университета. Такой же просторный холл, в конце которого открывалась широкая лестница.  Так же по углам располагались огромные вазы. Только пол здесь был красиво отделан сапфирами да алмазами, а изумрудные вазы были значительно крупнее и деревца над ними возвышались более мощные. Так же на обе стороны уходил коридор, только неизмеримо шире и выше. И лишь небесного цвета полукруглый потолок, казалось уходящий ввысь, был полной противоположностью затемненного университетского потолка.
– Милости прошу! – хозяин повел их в правую сторону. Через несколько шагов открылась невероятно просторная гостиная, размеры которой значительно превосходили университетскую столовую. Гораздо выше и красивее был и потолок. Богаче и наряднее было и оформление. Что касается качества и разнообразия пищи, то о сравнении и говорить уже не приходилось. Как необъятный, резной стол, украшенный золотом и самоцветами, отличался от обшарпанных столов университетской столовой, так и предложенная в серебряных блюдах и хрустальных кубках благоухающая пища отличалась от привычного питания обычных людей. Впрочем, вряд ли и на дипломатических приемах первых лиц любого из земных государств, пробовали нечто подобное райской пище!
Помолились Богу, всякий раз склоняясь пред стоящим в углу огромным распятием. Затем расселись за просторным столом, причем Михаила усадили на почетнейшее место, рядом с хозяином. Гости и хозяин, щедро воздавая хвалу Творцу, не спеша стали вкушать сладчайшую пищу, аромат которой на земле очаровал бы любого гурмана. Едва скрывая смущение, стал вкушать и Радостев. С каждым кусочком невообразимо вкусной еды все естество его более и более наполнялась невыразимым счастьем! Михаилу показалось, даже, что его сознание становится чище, а мысли умиротвореннее.
Между тем старцы стали говорить о чем-то возвышенном. Но их слова не вмещались в сознание Радостева, потому из их разговора он почти ничего не понял. Чтобы не выглядеть невеждой, Михаил улыбался, когда все улыбались; старался быть серьезным, когда лица сотрапезников становились чуть строже. Однако иногда Михаил ловил чей-то сочувствующий взгляд: мол, понимаю тебя, брат, но разоблачать не буду, ибо и сам был некогда таким. Радостев виновато смущался и, лишь только начинали возносить похвалы Богу, тут же присоединялся к громогласной дружине. Поразительно, но восхваления Бога скоро стали приносить Михаилу ещё большую радость, чем вкушение пищи! Скоро он уже искренне хвалил Творца Вселенной, взамен получая ни с чем несравнимое наслаждение! Душа же, казалось, ещё более насыщалась от восхваления Богу, чем от пищи.
Постепенно Михаил смирился с ограниченностью своего понимания. Не спеша вкушал сладчайшую пищу, вкусом и запахом напоминавшую свежий мед. Заедал плодами, формой и вкусом напоминавшими сдобные булочки. Запивал вкуснейшим нектаром. Угощался разнообразными фруктами, которых на столе было в изобилии: вазы с плодами стояли напротив каждого. Самое поразительное, что медвяной пищи и хлебных плодов оказалось ровно столько, сколько потребовалось для насыщения каждого! И в хрустальных кубках нектар закончился только тогда, когда невыразимая благодать наполнила все существо! И лишь вазы с фруктами не истощались, словно невидимая рука подкладывала всё новые и новые плоды! Когда же начинались восхваления, Радостев громогласно воссылал хвалу Пресвятой Троице, тотчас наполняясь необъяснимым счастливым блаженством!
Михаил горел от любопытства. Хотелось тотчас же получить ответ на многочисленные вопросы: Как? Что? Почему? Откуда? Но он старался как можно скромнее удивляться, чтобы вконец не прослыть невеждой. Однако это ему плохо удавалось. Впрочем, святые лишь понимающе улыбались и слегка кивали головами. Радостев скромно сникал. Но удивлений и вопросов не убывало. Так, вместо телесной тяжести в желудке, по всему его существу распространялась необъяснимая радость. Он, конечно, догадался, что бесплотные не имеют нужды в грубых формах. Но как же это все-таки происходит: откушал – и получил радость?! И в туалет не тянет!
– Не торопи события, – тихо прозвучал изнутри глас серафима. – Всё нужное для тебя ещё осознаешь. Знай лишь, что здесь отсутствуют многие надобности, свойственные земному естеству. Потому не ищи на небе ни туалетов, ни канализации, ни многих других необходимостей земного мира. Лучше размысли: как много тратит человек на земле времени и сил, чтобы поддерживать в нормальном состоянии свое плотское естество. Размысли и найдешь массу новых преимуществ райской жизни пред земным прозябанием.

Насытившись от пищи, от разговоров, но, особенно, от похвалы в честь Господа Бога, гости мирно удалились, оставив Михаила на поруки хозяину. Ощущая неловкость гостя, Кондрат по-братски похлопал его по плечу.
– Не тушуйся, Михаил, – просто сказал Кондрат. – Все мы прошли через это состояние. Никто и никогда тебя здесь ни в чем не осудит.  Ибо здесь мы принимаем друг друга такими, какими мы есть. Мы же являемся такими, какими нас творит Бог! Пойдем в сад. Посидим.
– Извините, а как вы узнали о моем состоянии? – спросил Радостев. – И как вы узнали о моем имени?
– Дело не хитрое, – улыбнулся Кондрат. – Здесь не скоро скроешь свою суть. А имя? Так оно же у тебя не тайное, потому написано на твоем челе.
– На челе?! – изумился Михаил, потирая свой лоб.
Кондрат только рассмеялся, по-братски похлопал гостя и вывел на другую сторону дома. С просторной террасы открывался живописный сад. Они не спеша спустились по ступенькам, вдыхая блаженный аромат и услаждаясь сладкоголосым пением птиц. Прошли мимо клумб с цветами, напоминавшими очень крупные розы. Деревья, словно кланяясь, свесили до бархатистой травы плоды. Не спеша пошли по хрустальной дорожке.
– На небе все неизмеримо совершеннее, чем на земле, – говоря неторопливо, объяснял Кондрат. – Здесь насыщаются правдой, а истина одаряет благодатной свободой! Здесь нет ночи, ибо Благодатное Светило постоянно изливает радушный свет. Для бодрствующего духа и спасенной души открываются высоты счастья. Лично я, по греховности, был бы доволен малым. Но Господь по великой милости Своей одарил меня превосходными благами! И всякий миг изливает благодать света Своего! И посылает все, что потребно для души. Ты видел лишь немногих жителей нашего града. Однако всех находящихся здесь спасенных душ невероятно большое количество. И души, благодаря милости Божией, всё прибывают! Всё новые лица пополняют число моих братьев и сестер. Не удивляйся – все спасенные человеческие души – мои братья и сестры! И все мы в любой момент готовы придти друг другу на помощь. Это ли не радость?! Это ли не счастье?! Здесь нет злословящих и завистливых, нет лживых и коварных. Здесь ты не услышишь унизительных угроз, не увидишь воздетых на тебя наглых рук. Здесь открываются для спасенной души свет и мир, правда и доброта, радость и благополучие. И любую слезу, принесенную с земли, утирает Многомилостивый Господь! Это ли не счастье?!
Скоро перед ними открылась белоснежная беседка с высоким куполом, над которым возвышался золотой восьмиконечный крест. Беседка чем-то напоминала часовенку. Над беседкой распахнул огромные ветви громадный кедр.
– Я очень люблю здесь молиться, – искренне промолвил Кондрат. – Милосердный Господь чудесным образом сотворил здесь такой же кедр, какой всегда был возле моего дома на земле. Слава Заботливому и Всемилостивому Творцу!..
Святой с такой искренностью вознес хвалу Всевышнему, что из глас его брызнули слезы. Капая на цветы, слезы источали сладчайший аромат. Чудесное благоухание сада стало ещё более восхитительным!
Через некоторое время Кондрат улыбнулся. Одной рукой, по-братски, обнял Михаила. Слегка прижал к себе.
– Здесь истинный отдых души моей, – тихо вымолвил хозяин. Немного помолчал, отнял руку, перекрестился. Уже более буднично проговорил: –  Здесь я люблю молиться. Не хочу прослыть беззаботным. Потому пытаюсь творить добро в меру своих скромных сил!
– Извините за любопытство, но разве в Раю работают? Я только-только прибыл с земли и потому меня всё здесь удивляет.
– Знакомое состояние, – улыбнулся Кондрат, вспоминая что-то свое. – Любая душа найдет достаточно достойных дел на небе и в творчестве обнаружит для себя множество новых сил и радостей. Прежде всего, мы просим Творца нашего о своем очищении и просвещении. Много молимся о родстве своем, особенно о помиловании душ родителей и детей.  Отец мой телесный, прости его душу, Господи, много грешил и теперь мыкает горе в преисподней. У меня самого было трое сыновей. Двоих сумел наставить на путь истинный, а третьего упустил. Сейчас он в аду. Но верю, что по искренним молитвам моим, по молитвам братьев моих во Христе, смилуется Господь над душами и родителя моего телесного, и сына моего на Страшном Суде Своем.
Святой вздохнул и скрестил руки на груди. На голове проявился благоухающий венец из ярких цветов.
– Честно говоря, я – ещё больший грешник, – склонил лицо Кондрат. – И до сих пор удивляюсь: почему одарил меня, недостойного, Господь Бог такой великой милостью? Не заслуживаю я, многогрешный, не то что находиться в этих покоях, но и вообще пребывать здесь, в Раю!
Не стесняясь, святой заплакал. Сквозь слёзы он восхвалял Господа за великую милость и просил о снисхождении к душам родителя своего телесного и дитяти своего, о милости к «народу християнскому», о милости к земному Отечеству, о милости к роду человеческому…
Через некоторое время Кондрат выпрямился, лицо его просияло.
– Слава Богу! – воскликнул он – Не до конца гневается Многомилостивый Господь! Наставляет нас, недостойных, на путь праведный, постоянно являя образ примера во всём. Если Бог возлюбил мир – и нам тоже заповедано! Потому много молимся за народ свой, оставшийся на земле. И за весь род человеческий упрашиваем Справедливого Владыку. И за весь мир земной. А кому мы, люди, кроме Бога нужны? Да никому! Все эти горделивые и завистливые прихлебатели адские да сатанинские, да высокомерные посланцы из мрачных бездн только о своем пекутся: как бы больше душ человеческих закабалить да от света Божиего отвести.
– Но как же вы-то устояли? – спросил Михаил.
– Бог избавил от цепей вражеских, – уверенно отвечал святой. – Если бы не Многомилостивый Господь, никакому бы человеку не спастись! Тем паче мне, многогрешному. Я ведь тоже, как и родитель мой телесный, прости душу его, Господи, грешил без меры. Особенно пиянством занимался. Вот и упустил старшего; прости, Господи, душу его. Тут и вразумил меня Господь так, что я едва выжил! И много времени лежкой лежал, пока стал немного передвигаться. Вот пока лежал, так все свои грехи свои в памяти перебрал. Сначала испугался, что мог без покаяния в аду сгинуть. А после устыдился неблаговидного поведения своего. Тут уж взмолился Господу со всей искренностью сердца своего, грешного. И помиловал меня Бог, на ноги поставил. Тут уж я за жизнь двумя руками ухватился. Только невидимая нечисть не хотела мою душу отпускать. Страшная борьба была. Если бы не Бог, – погиб бы я. Слава Тебе, Многомилостивый Боже!
Святой перекрестился, вознося славословия Всевышнему. Затем продолжил рассказ. Тяжело далось ему переосмысление жизни. Ещё тяжелее было менять себя. Но он настойчиво пошел по освещенной Богом дороге. Стал милостив к супруге; заботлив, но требователен к сыновьям. Уходил от ссор и старался примирить соседей. И всегда каялся пред Господом, считая себя грешнейшим из людей.
– Чем дальше жил, тем более убеждался в своей многогрешности, – искренне признавался Кондрат. – В конце концов, мне стало стыдно пред Спасителем мира до такой степени, что уже не желал осквернить своим присутствием Рай, но мнил себя достойным лишь самого строгого наказания. И до сих пор не знаю: за что меня, многогрешного, такими благами одарил Господь? Сам видишь, какие у меня здесь приветливые братья и сестры, какие хоромы, какой сад! Всем этим одарил меня Бог! А с чем сравнить сей постоянный и благостный свет Господа? И разве на земле ты вдыхал такое неповторимое благоухание или где-то видел такую красоту? Про разные невзгоды, болезни и прочие страшные напасти, столь обычные для земного мира, вообще помолчу – этого вреда здесь нет! Вот и посуди сам: как не возлюбить мне, худонемощному, Спасителя Своего, если Бог, не вспомнив о грехах моих, одарил меня, недостойного, Своей великой милостью?! Люблю Его, Господа моего, люблю любовью безмерной! И благословляю Царство Его!

– Мир тебе, брат Кондрат! – послышалось звонкое женское приветствие. – Мы в храм собираемся.
– Мир вам, сестры! – обратился Кондрат на приветственный глас. – Мы идём с вами!
Радостев также обернулся и заметил невдалеке небольшую оградку, которая разделяла два сада. За оградкой стояли две несказанно красивые женщины.
– Это соседи мои, Васса и Дария, – пояснил гостю хозяин. – Мой сад рядом с их садом. Частенько видимся.
– Разве они живут вдвоем? – почему-то спросил Михаил.
– Вдвоем, – подтвердил Кондрат. – Они и на земле вместе проживали, хотя и не близкие родственницы. Они тоже всё удивляются: почему Господь их помиловал? Только я-то знаю, что они за всю жизнь ни разу не поругались друг с другом, но всегда одна уступала другой. И дружно молились Господу. Так и соблюли главные Божии установления: Бога возлюбили всем сердцем, всею душою, всем разумением и всей крепостью своею; и к ближним своим любовь имели!
Кондрат вывел гостя на широкую улицу. В сторону площади степенно шли святые. Они уважительно приветствовали Кондрата и женщин. Смеясь, пробежала стайка детей в белоснежных одеяниях; над их головами были заметны венцы из ярчайших цветов.
– Всё спросить хочу, – прошептал Михаил гостеприимному хозяину. – При входе в город стоит арка. Почему у неё нет дверей, ведь в садах да на лугах полно зверей?
– Бог нас спас – Он нас и охраняет! – шепотом ответил Кондрат и улыбнулся. – Мы же не имеем никакой злобы к зверям. Впрочем, и они к нам тоже. Однако в град наш не заходят. А почему? – Господь знает. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу!..
Скоро все вышли к площади. Со всех сторон подходили спасенные души. Одежды их были белее снега! Осенив себя крестом, поклонившись, святые заходили в просторные двери величественного храма. Радостев заметил, как проявляются на их головах у входящих венки из разноцветных цветов.
В это время откуда-то с вышины донесся мелодичный звон колокола. Благоухающий воздух зазвенел, и, казалось, наполнился ещё более благодатным благоуханием! Счастливый Михаил, перекрестившись и поклонившись, пошел было за Кондратом в храм. Однако у ступеней его остановила какая-то неведомая сила. Словно он натолкнулся на упругую воздушную стену! Что такое?! Радостев сунулся раз, второй, третий – невидимая стена не пускала его, хотя рядом уверенно проходили святые.
– В сей храм имеют право войти только достойные! – послышался изнутри торжественный глас серафима. – Они заслужили это право великими скорбями, неустанными молитвами, искренним покаянием пред Владыкой Вселенной. Правдиво посмотри на себя и взвесь на весах дела твои. И ужаснешься! Ибо твое пребывание на небе – великая милость Господа Вседержителя, необходимая для вразумления твоего и направленная к прославлению Пресвятого Источника света. Ты ещё вернешься в многоскорбный мир, где у тебя будет возможность выбора. Если изберешь путь к Свету, то не жди на земле наград и почестей. Впрочем, людям давно подробно разъяснено, как следует жить, чтобы святу быть и заслужить Царство Небесное. Пока же пропусти достойные души в храм Божий. Как только все войдут, я заберу тебя из града.
Радостев послушал совета. Отошел в сторону. И впервые, находясь на небе, тяжело вздохнул. Честно говоря, ему не хотелось покидать Рай. Не хотелось уходить от добрых душ, в которых не было ни лукавства, ни злобы, ни зависти, ни какого другого порока, столь обыденного средь людей на земле. И душа Михаила с радостью бы  осталась здесь, среди счастья и покоя. Возносила бы молитвы к Господу за жену, детей; просила бы за усопших родителей и родственников. И, главное, очищалась бы сама, восхваляя Бога.
Однако Радостев понимал, что ему суждено пройти несколько иной путь; что нужно будет вернуться в затемненный «подвал» трехмерного Космоса, на сырую землю, к многочисленным проблемам. Вернуться, чтобы очиститься, прежде всего, самому; чтобы исполнить всякую правду, прежде всего, по отношению к себе. Впрочем, эта перспектива нисколько не пугала его. Главное он теперь знал: есть Бог – Правитель Миро-Здания; а значит – всюду всё под контролем! Знал: есть Свет, который помогает, просвещает, спасает, оживляет…

В ГОРОДЕ СВЯТЫХ МУЧЕНИКОВ

– Следуем дальше, – серафим нежно подхватил Михаила и с быстротой молнии вознес куда-то.  
Вскоре осторожно поставил душу на какую-то твердь. Распахнул светоносные крылья. Под ногами была плоская вершина, прозрачная как стекло. Михаилу открылись широкие дали, испещренные бирюзовыми полосками рек. Меж изумрудных полос блестело множество золотистых пластинок.
– Ты видишь те небесные грады, где живут избранные души человеческого рода.   Назову некоторые из них:  град, угодивших Господу покаянием; град, положивших душу за ближнего своего; град праведников, град исповедников, град преподобных, град иноков; град инокинь; град нищих духом, град чистых сердцем; град девственников и девственниц, град миротворцев; град претерпевших лишения Господа ради, град благоверных, град мучеников, град благовестников; град пророков; Апостольский град. Ты уже побывал в граде святаго Стефана, потому имеешь некоторое представление о других селениях святых. Тебе разрешено посетить ещё один град – град мучеников Христа ради.
Через некоторое время Радостев шагал по хрустальной дороге к новому городу. Он уже не удивлялся ничему. Весело махал рукой играющим животным. Подпевал птицам, активно дирижируя при этом. Смотрел на золотисто-голубую гладь реки, которая текла сейчас уже справа от него. Эта река по ширине несколько уступала той реке, что протекала у Стефана-града. И на противоположном берегу вместо высоченного леса виднелись бесчисленные ряды виноградников. Были заметны даже огромные гроздья. А благоухание из-за реки неслось такое, что от восторга трепетала вся человеческая душа! И Михаил громко пел, простыми славами восхваляя Создателя таких чудесных красот.
По левую руку от хрустальной дороги тянулись всевозможные цветы, источающие сладчайший аромат. Чуть далее шла бесконечная вереница плодовых деревьев. Впереди расстилался утопающий в садах необъятный город, из которого доносился мелодичный перезвон колоколов. Над городом парили золотые купола. Предварял град обширный луг, на котором, громко смеясь, бегали ребятишки и собирали цветы. Другие ребятишки, чудесно воспевая, заплетали из цветов венки. Повторялась картина, виденная пред Стефановым градом.
– Помогай Бог! – крикнул Михаил и приветливо замахал руками.
– Мир тебе, путник! Да поможет тебе, Бог и благословит вечной жизнью! Заходи в наш град – в любом доме ты найдешь отдохновение!
Впереди виднелись высоченная арка, значительно превосходившая арку Стефана-града и в размерах, и в драгоценной отделке. Перед аркой светлые мужчины и женщины в золотисто-красных хитонах принимали от детей венки и аккуратно складывали их в золотистые корзины. Заметив приближающегося путника, все они приветливо заулыбались.
– Благослови тебя Бог, брат! Заходи и отдохни.
– Благодарю! Буду рад войти в ваш благословенный град.
Святые были значительно крупнее Радостева и выше головы на две. Это несколько смутило путника. Когда же они стали обнимать его, как самого дорогого гостя и привечать, как младшего братишку, смущение умножилось. Его провели сквозь весьма высокие врата. Первое же здание удивило Михаила своими огромными размерами и великолепной отделкой. «Целый дворец!» – восхищенно подумал он. «По заслугам и награда!» – донесся изнутри глас серафима. Дворец обрамлял резная, золотистая оградка. Как и в предыдущем городе, просторные арки служили входом в жилище, а золотистые шторы – дверьми. Просторные окна также были занавешены красивейшим тюлем.
За дворцом угадывался сад. Поодаль стоял другой дворец, сделанный ещё более искусно. Между дворцами, посреди зеленеющей лужайки, возносился многоступенчатый серебряный фонтан, жемчужные брызги которого переливались всеми цветами радуги в лучах Незаходящего Светила. Миллионы капель с веселым звоном ныряли в просторный бассейн, облицованный мрамором и рубином. Белоснежные птицы, сходные с лебедями, но значительно крупнее и величественнее, не спеша плавали по водоему, подставляя свои изумительные головки низвергающим брызгам фонтана. Хоровод огромных лилий окружал бассейн.   «Красотища!» – про себя восхитился Михаил и перевёл взгляд на другую сторону хрустальной дороги. Там, в достаточном удалении друг от друга, также стояли дворцы, поражая размерами и великолепной отделкой. За каждым дворцом виднелись просторные сады.
– Кто же проживает в этих дворцах? – спросил Михаил.
– Эти покои, – указал один из сопровождающих на ближайший дворец, – святаго мученика Зосимы. Те покои, – указала та же рука на соседний дворец, – святаго мученика Прокла. Чуть поодаль стоят покои святой великомученицы Ирины. Только самой хозяйки сейчас в них нет. По молитвам страждущих, она снизошла  на некоторое время в многотрудный мир. А в тех просторных покоях обитает гостеприимная семья великомученика Евстафия. Да вот он и сам идёт нам навстречу. Мир тебе, брат Евстафий!
– И тебе мир, брат Ермий! С тобой человеческая душа, вид которой непривычен для здешних мест.
– Я видел шестокрылого серафима, который принес эту душу, – отвечал Ермий. – Не нам испытывать Божию волю, но нам следовать святой правде. Думаю, не случайна и наша встреча. Но мне надобно удалиться в многогрешный мир для некоторой помощи скорбящим молитвенникам. Тебе же, брат Евстафий, поручаю сию необычную душу.
– Благословит тебя Бог, брат Ермий, – сказал Евстафий. – Да поможет в пути твоем. Мы же помолимся за тебя. А сего дорогого гостя я приглашаю к нам в дом. Позволь только узнать твое имя?
– Михаил, – улыбнулся Радостев.
– Мир тебе, брат Михаил! Милости прошу в наш дом. А тебе, брат Ермий, помогай Всеблагой Бог в трудах праведных.

Покои Евстафия поражали размерами и великолепием! На земле лишь цари да самые богатые люди могли позволить себе проживать в таких просторных дворцах. Однако все земные устроения правителей и их вельмож значительно уступали дворцу Евстафия в красоте исполнения, в драгоценной отделке, в величии и в соразмерности здания. Впрочем, внутреннее убранство дворца превосходило внешнюю красоту.
Радостев имел достаточное представление о земных дворцах. Но, слегка отклонив золотистый занавес и пройдя под аркой, чудесно обложенной агатом и сердоликом, не смог сдержать восхищения: подобного он никогда не видел! Пол напоминал  невообразимо огромный персидский ковер; высокие стены были украшены мозаикой из драгоценных камней; светло-голубой свод потолка возносился на недосягаемую высоту! Возгласив положенное приветствие, Михаил с восхищением обозревал приближающихся святых. Впереди шла статная и красивая женщина в багряно-белом хитоне и золотистой накидкой, скрывающей волосы. Вид её был полон достоинства и всякого совершенства! За ней шли два молодых богатыря в багряных одеждах. Все трое учтиво улыбались вошедшему гостю, который оказался на две-три головы ниже их.
– Это Михаил. Недавно прибыл с земли. А это сестра моя, Феопистия и братья мои, Агапий да Феопист. Вчетвером здесь и проживаем. Места, как ты сам видишь, много. Есть где встречать братьев да сестер.
Евстафий возблагодарил Бога. Перекрестился на огромный крест, висящий на противоположной стене. Дружелюбно похлопал Михаила по плечу.
– Один гость, слава Богу, пришел. Сейчас и другие гости пожалуют – радостно сказал Евстафий – У нас здесь такой обычай: из близлежащих покоев собираемся то к одному, то к другому брату или сестре. Сегодня наш черед приветить родство.
В подтверждение слов хозяина, стали заходить высокие и статные мужи и жены. Их приветственные речи напоминали приятные ангельские голоса. Под стать Ангелам была и красота их восхитительных лиц. Светилось радостью и лицо Евстафия. А молодые богатыри Агапий да Феопист провожали гостей в просторнейший зал, который и размерами, и архитектурой напоминал Колонный зал Дома союзов. Там стояли длинные столы и стулья, обшитые багряным бархатом и украшенные драгоценными камнями. На атласных скатертях стояли рубиновые и золотые приборы. Однако не столько это удивило Радостева, сколько присутствие Божиих Ангелов, невесть откуда взявшихся во дворце! Светоносные Ангелы, грациозно перемещались меж столами и расставляли живописные блюда с благоухающими яствами. Михаилу непривычно было видеть подобное услужение. Но Ангелы, словно заботливые няни, накрыв столы, стали рассаживать прибывающих гостей. Святые, обращаясь друг к другу «брат» или «сестра», вежливо улыбались; о чем-то расспрашивали; что-то рассказывали сами. Михаилу было тоже определено место за столом. Причем Ангел удивленно спросил: «Разве ты не мученик Христов?». Но тотчас поднял взор к светло-голубому потолку, утвердительно кивнул, словно услышал что-то для себя важное и ласково посмотрел на Радостева. Провел его меж столов и посадил возле двух самых больших стульев, более похожих на троны царей.
– Будешь трапезовать рядом с хозяином, – шепнул Ангел и добродушно похлопал Михаила по плечу, – Будь как дома! Буду нужен, – посмотри в мою сторону – тут же помогу.
Радостев смутился: как же средь Ангелов узнать того, кого нужно? Успокоил себя: может быть и помощь совсем не понадобиться? Ангел, явно услышав мысли души, уверенно молвил: «Не переживай! Меня ты заметишь, только взгляни и мысленно позови». Однако услуги крылатого помощника действительно не понадобились. Скоро подошли Евстафий с Феопистией. Встали возле стульев, украшенных всевозможными драгоценностями. Как и Божий Ангел, Евстафий по-братски похлопал Михаила и тихо произнес: «Будь, как дома!». После выпрямился и громко сказал собравшимся:
– Мир вам, братия и сестры! Мы рады принять вас у себя. Возблагодарим же Господа Бога за великую милость к роду человеческому. Возблагодарим Пресвятую Троицу – Отца, и Сына, и Святаго Духа, за спасение наших душ!
Радостев хотел было осмотреть высокорослые души, пред которыми он казался подростком. Но в это время вознесся столь мощный глас собравшихся святых и Божиих Ангелов, что душа Михаила сотряслась. Но торжественный гимн только набирал свою силу. Вскоре Радостев едва не потерял себя средь мощных энергий счастья, насквозь пронизывающих его слабую душу. Слова гимна не вмещались в него. Потому были непонятны путнику. Однако это не мешало Михаилу плавать в радостных ощущениях и вдыхать благоухающий аромат просторного зала.
После был долгий пир, который справедливо было бы назвать поучительными посиделками  соскучившихся друг по другу родственников. Не спеша, вкушая из золотых блюд сладчайшие фрукты и мёд, запивая вкуснейшим нектаром, святые вполголоса переговаривались меж собой. Михаил понимал, что они рассуждали о чем-то возвышенном. Когда их мнения в чем-то расходились, собеседники взглядами приглашали Божиих Ангелов. Крылатые вестники тут же подходили, терпеливо выслушивали доводы разных сторон. Выслушав, светлокрылые мудрецы начинали спокойное объяснение. Их царственный вид, бесстрастные взоры, мягкая речь являли собой следствие возвышенного знания. Величавые и умиротворенные Ангелы выражали столько искренней доброты, столько учтивости и внимания, столько милосердия и любви, столько осмысленной уверенности и благородного достоинства, что все происходящее казалось Михаилу прекрасным сном. Бывало, что святые мученики вспоминали что-то из своей земной жизни и, не стесняясь, роняли слезы. Божии Ангелы участливо утешали их и также плакали. Слезы их распространяли столь дивное благоухание, что небывалый восторг переполнял душу Михаила. Бывало, что Ангелы и святые дружно начинали воспевать хвалу Господу. Радостное счастье тут же захватывало человеческую душу, и она с искренним восхищением вторила дивному пению. И чем дольше находился Михаил средь добродушного собрания, тем более желал, чтоб эта чудесная быль, похожая на сказку, не кончалась бы никогда…

Проводив гостей, Евстафий прославил Бога и по-братски обнял Радостева.
– Пойдем-ка в сад, Михаил, – предложил хозяин. – Наш сад выходит на берег живописного пруда – вот и полюбуемся райской красотой. А я расскажу тебе о нас – так велено мне Божиим Вестником.
Они вышли в благоухающий сад. Прошли мимо цветочных клумб. Пошли по хрустальной дорожке. И тут Радостев в который раз удивился. С одной стороны дорожки деревья только распустили цветы, от которых источалось ни с чем несравнимое благоухание. С другой стороны деревья были в плодах и, наклоняясь, чуть касались звенящих трав. Как это было возможно? Радостев не находил ответа, но восхищенно поворачивал голову то направо, то налево. Он уже наблюдал одновременное цветение и плодоношение деревьев на небе, но всё не мог к этому привыкнуть.
Сад был достаточно большой. Множество птиц, разных по расцвету и величине, порхали меж деревьями, заливая небесный простор дивными трелями. Наконец показались белоснежные колонны высокой беседки с золотой крышей. Венцом беседки был сияющий восьмиконечный крест. Далее открывалась иссиня голубая, с золотистым отливом, зеркальная гладь широкого озера. Необычно огромные, белые лотосы плавали возле берега, источая дивный аромат.
Они сели на бархатистые скамьи беседки.
– Ты, Михаил, верно, хотел бы спросить: почему мы живём вчетвером? – улыбнулся Евстафий.
Радостев удивился: его и впрямь не терпелось задать этот вопрос.
– Дело в том, что многие семьи, скрепленные искренней любовью на земле, если пожелают, могут быть неразлучны и здесь, – объяснял Евстафий. – Феопистия на земле была мне верной супружницей. Бог дал сохранить нам венцы, и мы порешили не разлучаться и здесь. Вместе страдали на земле, вместе принимаем радости Рая. И сыновья наши, телесные, Агапий да Феопист, остались с нами. Если желаешь, расскажу тебе историю нашей семьи.
И Евстафий, перекрестившись, поведал о том, что совершилось с его семьей на земле.

Это произошло в конце первого – начале второго века от Рождества Христова. Среди полководцев императора Тита Флавия был военачальник Плакида. Служил он честно, мужественно и умело. Среди других воевод выделялся милосердием к бедствующим и состраданием к побежденным. Была у Пликиды семья: любящая жена и двое маленьких сыновей. Владел он большим двором: слугами, землёй, стадами.
Однажды на охоте преследовал Плакида на коне весьма красивого оленя. Внезапно олень остановился и повернул голову к охотнику. Тут же воссиял свет и между огромных рогов Плакида увидал сияющий Крест, а на нем – распятого Сына Божия. Послышался спокойный глас: «Зачем ты гонишь меня, Плакида?». Опытный воин был не из робкого десятка. Однако смутился. Но овладел собой и спросил: «Кто Ты, Господи, говоривший со мною?». «Я – Христос, Сын человеческий и Сын Божий, искупивший кровью Своею тебя от рабства тьмы; Бог, которому подчиняются силы небесные и земные. Обратись ко Мне – и спасешься!». Возвратившись, Плакида немедленно крестился и крестил свое семейство.  При крещении ему было дано имя Евстафий. На следующий же день он оправился на место своего чудесного обращения и возблагодарил Господа.
Вскоре Бог вновь посетил Евстафия и предупредил его: «Тебе, как Иову, предстоит претерпеть многие скорби, чтобы, будучи искушенным, подобно золоту в горниле, явиться достойным Меня и принять венец из рук Моих. Ты вынесешь все испытания, если возложишь на Меня всё упование свое – и Я поддержу тебя!». Вслед за тем на Евстафия обрушились бедствия. Умерли все его слуги, пал скот. Его оклеветали в неуплате долгов и забрали земельные наделы. Разоренный Евстафий отправился с семьёй в Египет. Его жена Феопистия, прижимая к себе двух сыночков, Агапия и Феописта, безропотно следовала за своим мужем. Во время плавания хозяин корабля, прельстившись красотой Феопистии, безжалостно высадил Евстафия с малолетними детьми на берег, а жену оставил себе. Излив слезами скорбь души своей, Евстафий пошел с детьми по едва заметной тропке. Тропинка вывела их к бурной реке. Оставив одного сына на берегу, отец осторожно стал переносить другого мальчика через опасную стремнину. Вскоре благополучно перенес и отправился за вторым. Но, преодолевая бурный поток, к своему ужасу заметил, как оставленных детей похитили огромные звери. В молитвах излив Богу свое безутешное горе, Евстафий пошел дальше по тропинке, возлагая всё упование свое на Господа. Так он дошел до селения и нанялся простым рабочим. Через некоторое время хозяин стал выделять честного и умелого работника, а потом поставил его управляющим поместьем. Наконец, стал советоваться с мудрым управляющим обо всех своих начинаниях и, даже, предложил ему в жены свою единственную дочь. Но управляющий признался, что уже женат; но не знает, что случилось с суженой. Хозяин в очередной раз оценил честность работника.
Пятнадцать лет Евстафий провел в этом селении. Днем он усердно работал, а ночью слезно молился. Поначалу ему казалось, что Бог надел на него ярмо страданий и теперь он вынужден сносить всё безропотно, как раб. Но, постоянно мысленно испытывая земное существование, он пришел к выводу, что свобода людей – мнима. Они убеждают себя, что свободны, тогда как на самом деле опутывают себя цепями страстей и желаний. Многие из них с радостью становятся рабами обогащения, властолюбия, славолюбия и прочих пороков. Евстафий радовался, что Милосердный Бог избавил его от этих цепей. Лишь одно огорчало его: потеря семьи.  И не знал, что уже давно, по приказу императора Траяна, друзья Плакиды повсюду разыскивают доблестного полководца. Однажды Евстафий увидел двух всадников в запыленных плащах. Как только всадники спросили о Плакиде, Евстафий тут же узнал бывших соратников. Но виду не подал. Однако пригласил их в дом хозяина и сытно накормил. Тут путники и заметили на шее управляющего косой шрам – след от глубокой боевой раны. Отпираться не имело смысла, и Евстафий обнял старых друзей. Хозяин, узнав о том, что на него много лет работал заслуженный полководец, поначалу не поверил, а после попросил прощения  и щедро отблагодарил бывшего управляющего. Император также учтиво принял вернувшегося полководца, одарил его богатым поместьем и доверил легион воинов. Рим вел трудную войну, и правитель возлагал большие надежды на опытного военачальника. И не ошибся. Когорты из легиона Евстафия постоянно побеждали врага с минимальными для себя потерями.
Между тем, полководец Евстафий приблизил к себе двух особо отличившихся в боях молодых воинов. Каждого из них он поставил во главе манипулы – подразделения, на которые делились когорты. Молодые воины подружились и в походах проживали в одной палатке.  Однажды к Евстафию пришла женщина и попросилась сопровождать войско в походах. «Я буду бесплатно стирать бельё, а также готовить еду для воинов, только разреши мне сопровождать вас», – умоляла она. Когда Евстафий спросил: почему она добровольно  обрекает себя на лишения, женщина ответила, что уже давно лишена семейного крова, потеряла мужа и двух своих сыновей. Некогда её похитил один коварный корабельщик, но Бог не дал наглецу радости и тот быстро умер от жестокой болезни. Оставшись неприкосновенной, она и далее была оберегаема Господом, хотя и претерпела множество бед. Но вот она, случайно оказавшись возле походной палатки,  услышала разговор двух молодых воинов. Каждый из них рассказал о своей судьбе. Оказалось, что давным-давно каждый из них имел семью. И каждого из них родители повезли куда-то на корабле. А потом каждый из них остался с отцом и братиком. Однако один рассказал, что его на берегу реки украл лев. Другой открыл, что его, тоже с берега реки, утащил волк. Материнское сердце подсказало, что молодые воины – это её потерянные сыновья. Подбежал тут Евстафий и, обливаясь слезами, открыл, что он – её потерянный муж! Вскоре вся семья – Евстафий, жена и два повзрослевших сына – благодарила Бога за чудесное воссоединение. Порадовавшись, Евстафий уговорил жену отъехать ближе к Риму и принять под руководство их большое поместье.
К тому времени Римом уже правил император Адриан. При нем победоносно была закончена длительная война. Евстафий с сыновьями вернулись из похода в новый дом. Но недолго длилось счастье воссоединившейся семьи. Успешное завершение войны с азиатскими народами Адриан пожелал отпраздновать торжественным жертвоприношением кумирам. И приказал всем военачальникам явиться в языческое капище. И все полководцы явились. Не было лишь Евстафия. Когда слуги доставили стратега к императору, Евстафий смело объяснил причину своего отсутствия:
– Я верю, что лишь Бог управляет Вселенной и одаряет всеми благами род человеческий. И ныне Господь даровал победу нашему Отечеству. А чем помогли кумиры? Ничем! Не может злое дерево приносить плоды добрые. Потому не могу я поклониться идолам тьмы.
Бесстрашный ответ привел в бешенство императора. В гневе Адриан разжаловал полководца. «Если не покоришься, то пострадает вся твоя семья!» – забыв всякое приличие, кричал идолопоклонник. Но христианин был непреклонен. Вскоре вместе с женой и сыновьями Евстафий предстал пред судом земного правителя. Их приговорили к растерзанию дикими зверьми. Хотя это противоречило римскому закону, по которому гражданина Рима, обреченного на смерть, должны были усекать мечом. Но звери оказались милосерднее судей и не тронули христиан. Тогда разъярённый император приказал бросить всю семью в пасть раскаленного медного быка. А ведь по приходе к власти Адриан обещал запретить человеческие жертвоприношения. Но что значат слова того, кто порабощен тьмой?

– Мы тогда смиренно молились за мучителей своих, – прижимая руки к груди, рассказывал Евстафий. –   А когда души наши расстались с телами, увидели Ангела Божиего, который помог нам подняться и Пресветлому Престолу. Только тогда мы воочию познали, что есть истинное милосердие и Правый Суд! После сего нам была дарована ни с чем несравнимая свобода, и счастье проживать среди многочисленных братьев и сестер! И ныне всё произошедшее с нами на земле мы вспоминаем, как тяжкий сон. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу за избавление от скорбей! Слава, слава милосердию Твоему, Всевышний! Да благословит душа моя Пресветлое Царство Господа Бога во всяком месте!..
Святой перекрестился и со всей искренностью восхвалил Бога. Он поднял лицо вверх. Его вдохновенный взгляд устремился к Пресветлому Светилу, лицо воссияло, а от слов исходило дивное благоухание! Непередаваемые мелодии, неизвестно откуда звучащие, подхватывали восхваление и возносили на недосягаемую высоту.
Восхвалив Господа, Евстафий посмотрел на гостя.
– Что-то ещё желал бы узнать, Михаил, – улыбаясь, спросил он. – Вижу томление души твоей. Тебя смущает вопрос: в каких отношениях я с Феопистией. Так? Она мне сестра. Это на земле женятся и выходят замуж; на небе такого нет. Ты уже мог видеть, что мы пребываем здесь, как Ангелы Божии. Однако любовь меж собой имеем ещё более сильную, чем на земле. Там часто за любовь принимают порывы страстей. Между тем любовь духовна, ибо даруется Господом. Тогда как страсти всего лишь сети нечистых духов, с помощью которых улавливаются малоопытные души, не умеющие владеть своей плотью. Страсти преходящи; истинная любовь – постоянна!
Евстафий, вдруг, замер. После одобрительно кивнул головой. Улыбнулся и весело посмотрел на гостя.
– Тебе, Михаил, велено ждать здесь своего провожатого. А мне следует идти. Много чего предстоит совершить – но все это в радость нам и на пользу многих человеческих душ, остающихся в поднебесье. Надеюсь, что мы ещё встретимся, брат!
Святой мученик крепко обнял душу Радостева, троекратно поцеловал.
– Благослови тебя, Бог, брат Михаил! Держись! А когда станет тяжело, помни о братьях и сестрах твоих, которые всегда помогут своими молитвами.
– И тебя, брат Евстафий, пусть благословит Господь Бог!

НОВОЕ НЕБЕСНОЕ ВОИНСТВО

Душа святого мученика удалилась. Радостев потянулся, вдыхая очаровательное благоухание. Ему было необычайно хорошо. Он немного отошел от беседки и присел под могучей пальмой, стоящей на самом берегу чистейшего озера. Стал наблюдать за плавающими разноцветными рыбками, играющими возле жемчужных лотосов. Вода была столь прозрачна, что казалось, рыбки порхают в воздухе! Между тем сама озерная гладь имела столь сочный голубой цвет, что исследователь на земле никогда и не видывал такого! Вправо и влево вдоль берега  виднелись цветущие и плодоносящие сады. Кое-где были заметны белоснежные беседки с золотыми крышами и восьмиконечными крестами. Другую сторону водной глади обрамляли редкие деревья, напоминавшие кипарисы, под кронами которых раскинулись сады с беседками. Вдали радостно поблескивал золотистым нарядом великолепный дворец.
Михаил радостно вдыхал сладчайший аромат! От сада неслось такое томительное благоухание, такой мелодичный перезвон птичьего пения, что вся душа трепетала от радости! Невыразимая словами, благоуханная чистота приятно манила. Хотелось задержаться здесь, прилечь, вольно развалиться, никуда более не отходя. Лежать и слушать мелодичный перезвон красивейших птиц. Необычайный прилив творческих сил окрылял человеческую душу. Волны небывалого вдохновения подхватывали её, ликующий восторг распахивал парус. Хотелось смеяться и петь! Необычайная любовь расправляла неведомые доселе крылья и возносила к невероятным высотам радости! Хотелось обнять все души, всех людей, всех Ангелов, все Божии творения! Хотелось восхвалить Бога за счастливую радость блаженства! Хотелось сотворить что-нибудь хорошее! Хотелось совершить что-нибудь доброе!
Всегда бы стоять здесь, под лазоревой тенью этого могучего древа с изумрудно-золотистыми листьями и ароматными плодами, чудесно склонившимися чуть ли не до самой небесной тверди! Всегда бы стоять возле этой чистой, как слеза, воды, смотреть на невероятно гладкое зеркало озера, в котором отражается радостный Лик огромного Светила! Всегда бы любоваться бескрайними лазоревыми далями; слушать задушевные напевы птиц, от которых душа готова плакать от небывалого счастья! Всегда бы жадно вдыхать эту восторженную свежесть пьянящего, томительного аромата райских садов! Боже, как изумительно хорошо! Слава Тебе, Творец, что Ты сотворил такие чудесные, неописуемые просторы, радостнее которых Михаил никогда не встречал! И даже не читал о подобном!

– Летим дальше, дитя!
Приятный глас серафима оказался немного неожиданным. Но он не прервал, а только дополнил райскую идиллию.
– Летим! – улыбнулся Михаил и, словно ребенок, протянул руки в сторону крылатого исполина.
Они взлетели, и стали плавно подниматься всё выше и выше. Радостев с удивлением обозревал великолепные дворцы и просторные сады, величественные храмы и широкие площади, голубые блюдца озер и золотисто-синие ленты рек. Обозревал и удивлялся сочной палитре разноцветных красок и необозримо-бескрайнему городу святых мучеников. Михаил улыбнулся, вспоминая теплый прием. По-обыкновению, провел краткий анализ увиденного и услышанного.
Между тем шестикрылый путеводитель вознес человеческую душу достаточно высоко над небом и завис в пресветлой вышине. Внизу открывалась столь живописная картина, что невозможно было подобрать слов для выражения открывшейся красоты!
– Ты видишь просторную равнину, к которой примыкают небесные грады святых – пояснил серафим – посмотри через мои перья, и ты увидишь все более подробно.
Радостев послушал совета и посмотрел вниз через одно перо. Всё находящееся внизу тут же приблизилось, словно он смотрел в бинокль. И впрямь под ними расстилалась безграничная равнина. Блеск золотистых крыш выдавал примыкавшие к долине города. Были видны даже  хрустальные жилки дорог. И по этим дорогам ползли белые, золотистые, красные нити!
– Посмотри через другое перо, – подсказал серафим.
Радостев взглянул вниз через другое перо и ахнул! По одной из дорог ровными рядами шла колонна святых. Голова колонны уже вошла в долину. Хвост растворялся где-то в городе. Переместив взгляд, Михаил увидел, что и по другим дорогам торжественно шествуют колонны святых. Михаил посмотрел через третье перо и тут же увидел светлые лица Божиих угодников. По движению губ и сосредоточенным взглядам исследователь догадался, что святые воспевают какой-то торжественный гимн. Словно в подтверждение его догадки, слух уловил многогласное восхваление Богу. Гимны были разные – у каждой колонны свой гимн. Но все они, соединяясь, изливались единой похвалой Господу-Вседержителю. И это было подобно музыкальному оркестру, в котором каждый инструмент исполняет что-то непосредственно свое, но объединение всех создает мощную гармонию великолепной мелодии.
Посреди колонн были заметны хоругви и знамения с Нерукотворным ликом Спасителя. Блестели огромные кресты.
– Куда же направляются эти колонны? – спросил Радостев.
– Эти дружины и полки святых в очередной раз собираются на обширной равнине, – ответил серафим. – Скоро ты увидишь огромное воинство, которое подготовил Спаситель мира.
– Воинство?!
– Да! Это новое небесное воинство. И сила его всё увеличивается. И будет расти до скончания века сего. Могущество всех земных войск, собранных вместе, лишь слабая тень могущества сего войска! Ибо каждого избранного Своего Господь ещё на земле проводил через жестокие испытания, закаляя мужество и очищая от всякой греховности образ Божий. Ты лицезришь самых достойных из рода человеческого.
– Никогда не думал, что святые могут быть воинами, – искренне признался Михаил. – Я-то думал, что воины лишь те, кто с оружием в руках защищают Родину. Но чтоб проповедники Царства Небесного были воинами… Невероятно!
– Как ты думаешь: что важнее для человека – земное или небесное?
– Раньше бы я сказал, что земное важнее; так как не знал о небесном. Сейчас уверенно говорю, что важнее небесное. Так как именно здесь настоящая жизнь и настоящее счастье!
– Рассуждай в себе дальше и найдешь исток безопасности, – молвил серафим. – Тем паче, что без небесной защиты невозможна никакая земная оборона. Отсюда можешь сам уразуметь причины побед и поражений на земле. Впрочем, пока выходят из градов другие полки, покажу нечто полезное для тебя.

Серафим распахнул одно из крыльев и взору Радостева предстали картины, сменяющие друг друга.
Сначала он увидел огромные Дома, в которые нагло залетали рои бесов. Нечистые  подсовывали спички и тормошили людей своих: «Жгите! Вы хозяева! Что хотите, то и можете делать – вы свободны в своих желаниях!». Некоторые гордецы хватались за спички, хулили Бога, а пред нечистыми духами поклонялись. Но большинство жильцов, крестясь, отворачивалось от бесов.
– Это европейские государства на земле в конце восемнадцатого века от Рожества Христова, – пояснил серафим. – Дальнейшее уразумеешь сам. А чего сейчас не поймешь – после размыслишь в себе.
К своему удивлению, Радостев увидел сходство больших Домов с расположением европейских стран того времени. Тут уж историк сам сообразил, какой Дом, какому государству соответствует. Быстро нашел и родное Отечество.
Между тем, нечистые духи носились со спичками и предлагали свои услуги кому ни попадя. Внезапно один Дом занялся пламенем, а бесы прыгали в огне и заставляли плясать рабов своих, вопия: «Вы свободны! Мы свободны!..». Радостев присмотрелся и понял, что Дом этот – Франция, а пламя – революция и междоусобицы. Через некоторое время выплеснулось пламя и захлестнуло другие Дома. Полетели к небу вопли да рыдания. Вскоре стали слетать Божии Ангелы к земле, а следом ринулись к Домам дружины святых.  
Приблизилось пламя к русскому Дому. Юный хозяин пал на колени, воздел руки к небесам и возопил: «Господи, спаси мой Дом от пожара!». Многие люди возопили к Богу, и едва не вся Семья покаялась во многих прегрешениях. Тут и вышли с небес дружины русских святых. Вели дружины два солнцеликих богатыря, пышущие юношеской силой и красотой. Напали дружины на огонь и наполовину притушили его. После пустили его, словно по руслу, встали двумя стенами по обеим сторонам огненной реки. А с небес возгремело: «Пострадать Москве за прегрешения всех!». Подошла огненная река к Москве и, словно удав, заглотила первопрестольную. Возгремело. С небес снизошла Пресвятая Богородица. Возле кострища преклонила колени. Пролила Свои пречистые слезы. Взмолилась за Свой удел. Пуще прежнего возгремело с небес! Напали дружины святых на огненную реку и погнали её прочь из русского Дома! Солнцеликие юноши шли впереди и мечами огненными не давали пламени отойти в сторону. Как только выкинули святые пламя из Дома, так воспели славу Богу Вседержителю. Возликовали жильцы Дома, дивясь столь быстрому избавлению и непрестанно воссылая благодарность Отцу Небесному! И слышно было: «Враг заплатил две головы за одну голову русского! Слава Господу Богу! Слава Заступнице Небесной!..».
Дружины святых да Божии Ангелы воспели торжественные гимны, восхваляя милосердие Господа Бога – Пресвятой Троицы, и на небо поднялись.
Только недолго длилось единодушие в русском Доме. Старшие братья стали унижать младших. Вскоре и среди старших братьев разделение пошло. Одни сплотились вокруг державного орла. Другие, напротив, обвинили орла в единовластии и стали искры высекать, чтобы поджечь Дом изнутри. Младшие тоже разделились: одни остались верны  Богу, а другие повернулись к поднебесным духам и плясали вкруг костров, как язычники.
Через некоторое время, весьма могущественный глас, подобный тысячам громов, возгремел с небес: «Забыли Меня! В слепоте своей поклонились образу второй смерти и кадят идолам разрушения! Получат то, чего захотели!». Загремело кругом, из бездны, словно из моря, выползли на землю мрачные духи разрушения. Сильно воспылал один Дом. Жильцы его понесли пламя в соседние Дома. Заблистали в огне рогатые головы. Сориентировался Радостев: так это же из Германии плещет пламя! Не иначе, как начало первой мировой войны! В русском Доме жильцы у стен встали, уперлись, не дают прорваться пламени. Младшие, что разум не потеряли, к Богу возопили. По их молитвам сошли с неба солнцеликие богатыри с огненными мечами и дружины русских святых за собой повели. Выстроились вдоль стен святые – не пускают рогачей в Дом! Только вскоре в самом Доме старшие братья костер затеяли. Бога стали хулить. Возгремело с небес! Взлетели солнцеликие юноши с дружинами святых на небо.
Изнутри русского Дома жильцы, подстрекаемые большеголовыми бесами, стали стены долбить. Не выдержала и рухнула стена. Пламя ввалилось в Дом. А вместе с ним ввалилось в Дом красное, пятипалое чудище. Хрюкнуло на орла – орел куда-то исчез! На спине чудовища написано: «глас гордыни». Красные лапищи адовым огнем напитаны. Каждая лапа свое название имеет: «Зависть», «Клевета», «Раздор», «Распря», «Разрушение». Загорел русский Дом и обрушился. Пламя в поднебесье взметнулось. Словно осы закружились бесы; завопили: «Наконец-то, заклейменные проклятием, наше время пришло! Безвестны наши судьбы, но гордо вознесем головы и кинемся в бой роковой!..». Часть бесов кинулась к кострищу. Оседлали они некоторых людей и стали погонять: «Раздувай мировой пожар! Засыпай песком старое! Возводи новое!..».
Обнажились у рухнувшего Дома  Пресветлый Краеугольный камень и светоносные столпы основания, некогда утвержденные слезами, потом да кровью. Только жильцы, подстрекаемые бесами, стали фундаментальные основы песком засыпать. Как образовался песчаный холм, давай из частокола острог возводить и железным шиповником стены обтягивать. «Наконец-то власть наша! – вопят бесы – Пусть попробует теперь кто-нибудь перекреститься!..».  «Наш острог, – орут строители, – первое в мире место счастья! Даешь новый режим!..». Между тем по всем углам острога кумиров наставили и стали поклоняться образу второй смерти, маммоне, нечестивцам да разбойникам. Пред кумирами алтари наставили и стали приносить многочисленные человеческие жертвоприношения, отчего бесы неистово злорадствовали. И не было спасения никому в остроге от многочисленных кострищ и чада. Однако жильцы быстро привыкли. Многие стали с удовольствием поклоняться кумирам. А на Бога Живого возвели такую хулу, что Ангелы-хранители закрывали свои лица и плакали о погибающих душах. Однако средь этой мерзости сохранялись души, которые помнили о Творце своем и взывали к Господу Богу. Как же радовались о них светлые Ангелы! Лишь только смерть сжинала колос, тут же крылатые Вестники подхватывали верную душу и, ликуя, возносили её к небесам! Особенно радовались Ангелы Божии когда, те, кто плясал вместе с бесами, вдруг каялись и взывали к Господу. Покаявшимся душам была особая помощь.
Не так времени много прошло, а из Дома, от которого ранее пламя изошло, снова огонь выплеснулся. В том огне рогачей – счету нет! Попалив многие Дома, подкатило пламя к острогу, стену проломило и внутрь ввалилось. Оказались жильцы меж огнем и кострищами. Одни пуще стали кумирам курить, жертвы многочисленные приносить. Другие – к Богу возопили! И в других Домах о Боге вспомнили. И до того горьки, жалостливы были мольбы, что открылось небо и вышли дружины святых, каждая дружина снизошла к своему Дому. К острогу спустилась дружина русских святых во главе с солнцеликими богатырями. Встали святые стеной против дерзкого пламени, поднатужились, и давай шаг за шагом злобное пламя выталкивать. Временами сходили с небес Ангелы Божии и помогали дружинам. Вытолкнув, давили пламя дальше, пока до кострища не дошли и не потушили. Бога восхвалив, поднялись дружины святых и скрылись в небе. А в остроге возвеличили кумира: он де потушил пожар! Кумир же хвалился: «За одну нашу голову враг двумя головами заплатил!». Кумира пуще прежнего вознесли и хвалили, пока не умер. Тут сонные голоса возроптали: «За голову врага три головы было положено!». И другие голоса закричали: «За голову врага  мы пять голов заплатили!». Только откуда-то из глубины острога едва доносится: «За две войны с одним врагом да от пожарища, что полыхал меж этими войнами в Отечестве, против одной головы врага более десяти голов нашего народа положено…».

С тем и кончилось видение. Серафим запахнул светоносное крыло.
– Разрешите вопрос? – ненавязчиво спросил Радостев.
– Разрешаю, дитя.
– А что это за солнцеликие юноши, которые руководили дружиной русских святых?
– Это святые страстотерпцы Борис да Глеб, – ласково ответил Серафим. – Сейчас эти братья стоят во-он в той рати. Впрочем, не утруждай себя, а лучше взгляни на огромные силы нового Небесного воинства.
– Посмотри вниз, – серафим направил нужное перо в нужном направлении. – Ты видишь апостольскую Дружину. Невелика она в численности. Но могущество её непреоборимо! Ибо это те, кто избран был Христом на великую службу ещё во время воплощения Господа на земле. Эта Дружина собрана была Небесным Владыкой во утверждение Благой Вести. Правды ради следует сказать, что сия Дружина поначалу разбежалась с поля боя, оставив Воеводу одного против полчищ тьмы. Но Пресветлый Воевода не только выдержал натиск бесчисленных сил зла, но и победил! Воскреснув из мертвых и собрав Дружину, Небесный Воевода укрепил силы избранных Своих сошествием Святаго Духа. Одев брони Христовой веры, возложив на главы шлемы Божиего Благословения, воздев обоюдоострые мечи истины, прикрывшись щитами терпения, высоко воздели Апостолы Знамя Воскресения Спасителя. С того времени Дружина храбро сражалась, противопоставив невидимым силам тьмы светлую веру Благодатного Евангелия. И в честном бою защищали Святые Апостолы образ Божий, Творцом положенный на каждое лицо человеческое. И сражались с тьмою, защищая ЧЕЛО-ВЕКА! И не жалели в бою живота своего. И души свои честно положили за друзей своих, проявляя высшую любовь. Не отступили пред врагом, и не сдались. Но, уповая на волю Божию, крепко наступали, других увлекая за собой. На братьев же из Семьи человеческой и перста не подняли! Вразумляли добротой, никого не обвиняя в измене и врагами никого не называя. Ибо хорошо знали, что один есть истинный враг у рода человеческого – змий, совративший Адама с праведного пути.
– Обозри другие полки спасенных душ рода человеческого, – продолжал серафим. – Смотри, рядом с апостольской Дружиной стоит рать Равноапостольных. Кстати, можешь лицезреть святого Владимира, Крестителя Руси. Вот он, идет с огромным сияющим крестом. А рядом шествует его бабка, равноапостольная Ольга. Правой рукой она сжимает небольшой крест, а на левой ладони поддерживает маленький образ церкви.
Историк жадно припал к чудесному перу и, словно во сне, разглядывал сияющего бородатого богатыря. Богатырь что-то пел и торжественно нес огромный, сияющий крест. Рядом шла очень красивая женщина, с крестом в одной руке и подобием церкви в другой. И тоже что-то пела. От сознания того, что воочию видит исторические личности, Михаилу даже стало как-то не по себе.
– Смотри, рядом с ратью Равноапостольных становиться полк мучеников. Видишь, какой огромный полк выходит из того града, где ты был ещё совсем недавно.
Радостев видел и удивлялся: не тысячи, и даже не десятки тысяч, но миллионы душ в золотисто-багряных плащах выходили из града и занимали положенное место на долине!
– Неужели столько народа было замучено? – возмутился Михаил.
– Пострадали Господа ради! – поправил серафим. – Можно быть мучимым, но при этом лишиться Царства Света. Разве ругающий Господа, например, достоин благодати?
– А погибающие за своё Отечество?
– Если Господь не защитит города, напрасно дремлет страж, – в который раз загадочно ответил серафим. Но далее говорил уже более конкретно: – Не от Бога ли всякий народ получает жребий на лице земли? И погибающие за ближних своих всегда будут вспомянуты пред Богом. Но почему вы, люди, так превозносите защиту своего земного Отечества, пренебрегая при этом более существенным – Небесным Отечеством? А ведь без помощи Небесного Отечества никакое земное Отечество не устоит! Потому так существенна разница в людских потерях, замеченная тобой в историческом исследовании. Говорю о человеческой безопасности в двух Отечественных войнах.
– Значит, вы в курсе и моих исследований? – удивился Радостев.
– Дитя! – засмеялся серафим. – Неужели ты так до сих пор ничего и не понял?! Запомни навсегда: во Вселенной нет ничего сокрытого, что не открылось бы, и нет ничего тайного, что не стало бы явным! Сейчас же, лицезри то, чего никогда не увидишь с земли. Смотри: рядом с полками мучеников, великомучеников, священномучеников и преподобномученников, строятся полки святителей, преподобных, благоверных, праведных, юродивых, страстотерпцев, исповедников Божиих. Смотри, сколь же многочисленны они! Им не уступают в силе полки угодивших Господу покаянием; положивших душу за ближнего своего;  исповедников, иноков; инокинь; нищих духом, чистых сердцем; девственников и девственниц, миротворцев; претерпевших лишения Господа ради…
Серафим называл и называл полки спасенных душ. Радостев искренне удивлялся невероятно многочисленным армиям, которые выстраивались на обширнейшей долине. Полки и дивизии несколько разнились друг от друга. В одном подразделении лица святых были белы, как снег; в другом светились, как солнце; в третьем блестели как молнии. В одном войске одежды были золотистыми, в другом – огненные, в третьем – белоснежны, в четвертом – блестящими…
Наконец, обозримое лишь с огромной высоты, войско выстроилось. В тот же миг до слуха Радостева долетел столь могучий глас, что, казалось, воспело само небо! К стыду Михаила слова гимна не вмещались в него. Но он понимал, что многомиллионное войско воссылает восхваления Богу-Вседержителю. И лишь несколько слов, повторяемые через определенные интервалы пения, были понятны для уха человеческого:
– …Пресвятая Троице Боже наш, слава Тебе!...

ВЫШНИЙ ИЕРУСАЛИМ

– А теперь посмотри, дитя, в эту сторону – нежно промолвил серафим и указал светоносным крылом нужное направление.
Радостев взглянул и в который раз был удивлен! Чуть пониже их, над небом парил изумительно прекрасный город! Его блеск был подобен блеску огромной горы самого чистого золота. А сияние напоминало полыхающую всей своей силой зарю. Поражали воображение и невероятно-обширные размеры парящего города, и высоченные стены, и красочные ворота! Причем Михаил насчитал двенадцать различных ворот, блестящих, как солнце.
– Тебе дано лицезреть Вышний Иерусалим. Сей небесный Град, приготовлен Господом для избранных из человеческого рода. Для тех, кто творил дела милосердия и благочестия; кто искренним покаянием и горькими слезами умолил Всевышнего о прощении. Для тех, кто до смертного порога оставался верен Богу…
Радостев, внимательно слушал шестикрылого поводыря и разглядывал невыразимо-прекраснейший город, парящий в торжествующей вышине. Посреди  города находилась гора, блестящая как раскаленное золото. Над горой возвышался величественный Престол, сияющий сильнее солнца. Выше престола парил сияющий ореол, внутри которого находился восьмиконечный Крест. На вершине сияющего Креста находился меньший сияющий ореол, внутри которого расправил крылья белоснежный Голубь. Множество молний сверкали вокруг Престола, Креста и Голубя. Рядом с горой находилось столь высокое и красивое дерево с множеством плодов, что Михаил в очередной раз удивился!
– …Открою тебе нечто из тайны Вышнего Иерусалима, – торжественно проговорил серафим. – В положенный срок, о котором знает только Всевышний Бог, снизойдёт от престола Господа Бога великий свет в поднебесный мир. Разольётся свет во все концы земли, подобно реке огненной, и объемлет весь мир. И возгласят Ангелы с Небес: «Это животворящая сила Всевышнего Бога, которая нисходит на всякое творение!». И тогда придет глас от Бога-Вседержителя с небес на землю, и соберутся кость к кости, и состав к составу, и член к члену. Воскреснут все люди, от первого до последнего из рода человеческого. И будет их столько, что тесно им станет на лице земли. И на челе и темени каждого будет обозначена суть его деяний. И лица их будут различны по виду – от светлых, как солнце, до мрачных, как ночь. И на светлых челах написана будет добродетель каждого из них: пророк Господень, проповедник, Апостол, мученик, Евангелист, исповедник Господень, воздержавшийся Господа ради, свидетель Господень, праведник, претерпевший Господа ради, нищий духом, смиренный сердцем, очистившийся плачем и слезами, кроток Господа ради, милостив и податлив, миротворец, чист сердцем, изгнанный правды ради, девственник, положивший душу свою за ближнего своего, научивший добру, покаянием Господу угодил и прочая и прочая. Также и на затемненных челах будет обозначено: злобен, лукав, беззаконник, нечестивец, сребролюбец, лжец, прелюбодей, клеветник, идолослужитель и прочая, и прочая. И будут помрачневшие лица преисполнены зловоний…
Хранитель Божиих тайн поведал о будущем Воскресении всех людей; о схождении несметных Сил небесных, от которого станет тесно в поднебесье; о Суде над Сатаной и нечистыми духами; об уничтожении жилища лжи; о наказании нечестивых.
– …Господь изгонит земных правителей с их престолов, – далее пророчествовал серафим, – ибо они не вспомнили, откуда каждому из них достались власть и почет. Они не возносили положенную честь Царю царей, но уподобились безрассудным и нечестивым глупцам. Они надеялись на коварство; основывали силу свою на богатстве; превозносили различных кумиров, а о Боге – Правителе правителей вспоминали лишь с усмешкой. Да ещё и праведников преследовали и святых подвергали различным истязаниям. За то лишатся своей чести, будут низринуты и окажутся ниже худших своих подданных. Потупят взор свой, доселе хваставшие своим величием и силою. Пресыщенные прежде, они горько возрыдают, ибо в день своей печали и бедствия они не спасут своих душ. И будет участь их скорбь и горе, как и участь всех грешников…
Душа Радостева впитывала всё, как губка, и слегка дрожала от необычного действа.
– …И ещё больший свет озарит поднебесье, – продолжал возглашать серафим. – Снизойдут с неба Ангелы Божии с Великим, Животворящим Крестом и Пресветлым Престолом; и установят Животворящий Крест на Пресветлом Престоле. Над Животворящим Крестом явится Божественный Венец.  Невиданная заря изойдет от Великого Креста, и невероятное сияние Божественного Венца наполнит поднебесье. Тогда ещё больше помрачатся идолопоклонники. После сего задрожит небесный свод от бесчисленного движения Небесных Сил…
Немного приоткрыл серафим тайну о чудесном явлении в поднебесье Отца, Сына и Святаго Духа; о Страшном Суде. После чего торжественно возгласил:
– …Тогда возрадуются праведники и вознесут хвалу Господу Богу, и благословят своих родителей за то, что воспитали их в благочестии. Тогда же возрыдают нераскаявшиеся грешники, помрачившие лица свои злыми деяниями; и станут проклинать родителей своих, что не научили их молиться и приносить покаяние Всевышнему Правителю…
Кратко объяснил шестикрылый служитель Пресветлого Престола о радости спасенных душ, о великих дарах, которые приготовил Господь Бог избранным Своим в святом Граде Иерусалиме.
– … Ни ангел, ни архангел, но Господь Своими устами будет приглашать избранных Своих в Вечный Град. Первой по праву войдет Присноблаженная и Пренепорочная Дева, без истления Бога Слова рождьшая! Воспоют Силы Небесные, прославляя честнейшую херувим и славнейшую воистину серафим, Пресвятую Богородицу… Затем пригласит Господь в Град святых Своих Апостолов, учеников, мучеников ради Христа, исповедников святой веры, благовестников, постников, иноков, инокинь, праведников… После сего, пригласит Господь в Вышний Иерусалим Авраама, Исаака, Иакова, пророков Божиих, и примет их с большой радостью, Затем призовет в Град милостивых и нищелюбивых. После призовет Бог Моисея, Аарона и всех судей Ветхого Завета, которые праведно судили и суетным кумирам языческим не поклонялись. Вслед за тем, призовет Господь Адама, Авеля, Сифа, Еноха, Ноя и прочих святых Своих, и всех избранных мужеского и женского пола, которые в древние времена угодили Богу. За ними пригласит Бог тех из язычников, кто прежде пришествия Христа не знал Божиего Закона, но поступал по правде, был целомудрен, милостив и Бога чтил. После обрадует Господь Бог спасением вечным и благостью Своею юродивых Христа ради, нищих духом, молитвенников, кротких, судей праведных, милостивых, миротворцев, изгнанных правды ради, девственников, непорочных супругов…
– …И будут смотреть грешники, неисчислимое множество которых облепит земной лик, как песок морской, – пророчествовал серафим, – как Господь Бог призывает праведных, и одаряет благами избранных Своих, и возвеличивает каждого по достоинству. И не захотят верить сему, поначалу. Но когда осознают, каких неисчислимых благ, какого радостного света, какого светлого счастья они лишаются на веки вечные, то пуще возопиют и взвоют от бессилия. И будут горько рыдать все, кто будет отвержен Богом из рода человеческого…
Кратко объяснил серафим, в чем будет состоять Страшный Суд над грешниками. А после трубно восхвалил Бога-Вседержителя – Праведного и Справедливого Судию Вселенной!

ЗАБОТЫ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

– А теперь, – молвил серафим, махнув светоносным крылом в противоположную сторону, – поспешим туда, где собираются собратья мои во главе с Архистратигом Михаилом. Собираются не все воинства, а только небольшая дружина из некоторых серафимов, херувимов да Ангелов, чтобы сопроводить Пресвятую Богородицу в великом схождении в места мучений человеческих. Только что прибыла Пресвятая Заступница с земли, где помогала и отдельным людям, и целым народам претерпевать беды и напасти. По святой молитве Пречистой Девы многие на земле получили от Господа Бога избавление от болезней и всякую помощь. Вот сколь заботлива Царица Небесная, показывающая всем – и людям, и святым, и Ангелам – пример любви к ближнему своему! Только прибыла Пресвятая Богородица от лица земли, но вновь отходит, чтобы посетить мучающихся в аду и хоть чем-то утешить их. Вот сколь заботлива!
Вскоре Радостев обозревал могучую дружину небесных стражей, сплотившуюся возле Светоносной Царицы. Много видел историк различных образов Пренепорочной Девы. Но все они оказались тусклыми тенями Неизреченной Красоты! Даже дивные прелести святых жен сейчас показалась лишь отблеском Неописуемой Красоты Небесной Царицы.
Между тем дружина с невероятной быстротой долетела до небесных врат и погрузилась в темноту поднебесья. Как не пытался что-то рассмотреть Михаил сквозь прозрачное крыло серафима – кроме светоносной дружины ничего не смог увидеть: вокруг непроглядная темень! Через некоторое время тьма ещё более сгустилась. Пахнуло плесенью, гарью и ещё чем-то нехорошим. Со всех сторон в уши ударили вопли и дикие крики. Казалось, что великое множество людей оказались придавленными какой-то мрачной тяжестью и, не в силах выбраться, воют от нестерпимой боли. Михаилу стало жутко, и он прижался к серафиму.
– Кто здесь мучается и за что? – сквозь ужасные вопли вопросил невероятно приятный женский глас.
– Это, Пресвятая Владычица, те, – узнал Радостев могучий глас Архистратига Михаила, – кто забывши Бога, повернулись ко тьме и заключали договоры с преисподнею. Они сотворили кумиров и обоготворили творения: солнце и месяц, землю и воду, зверей и гадов. Так, заблуждаясь умом своим, они веровали и служили злым бесам. И вразумлениям праведных людей не внимали. Потому теперь и мучаются здесь.
Светоносная дружина двинулась дальше. Адская же тьма ещё более сгустилась, раскаляясь и обдавая новыми воплями, рыданиями и стонами.
– Что есть тьма сия, и какова суть пребывающих в ней? – донесся дивный глас Пресвятой Богородицы.
– Многие души пребывают в этом месте – отвечал Архистратиг Михаил.
– Пусть же отойдет скрывающая их тьма, чтобы увидели мы здешние муки, – сказала Пречистая Дева.
Однако из тьмы донеслись грозные хрипы охранников: «Пока не явится Сын Твой Благий, Светлейший семи солнц, сии преступники не увидят света!».
– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, – вознесла к Невидимому небесному Престолу молитву Пренепорочная Жена, – да отойдет тьма, чтобы видеть нам муку сию.
В тот же миг исчезла тьма! Взору предстали несколько обширных ярусов, находившихся один под другим. Каждый ярус имел множество темниц, наполненных скорбящими душами мужчин и женщин.
– О-о, какое горе! – запричитала Пресвятая Богородица. – Что же сотворили вы, несчастные, что сейчас так невыносимо мучаетесь?
Но лишь ещё более сильные вопли, стоны и рыдания были ответом.
– Почему не отвечаете? – рыкнули подземные стражи.
– О-о, Благодатная! – застонали в темницах неизмеримые тысячи душ. И другие тысячи душ зарыдали: – Никто не посещал нас до тебя, Присноблаженная Дева, родившая Сына Божиего! Никто не посещал на и никто не утешил нас – ни Авраам прадед, ни Моисей пророк, не Иоанн Креститель, ни Апостол Павел. Но только Ты, Пресвятая Богородица, снизошла к нам, бедным и посетила нас в этих великоскорбных темницах. Только Ты, Благодатная, есть Заступница рода христианского!
– В чем же их согрешения? – обратилась Небесная Царица к вождю небесных воинств.
– Это те, – отвечал Архистратиг Михаил, – кто не верили ни в Отца, ни в Сына, ни в Святаго Духа, ни в Тебя, Пресвятая Богородица. Это те, кто не хотели даже слышать, что именно от Тебя Сын Божий воплотился на земле; что от пречистой крови Твоей был Христос, освятивший землю Крещением.
– Не лучше ли было вам молить Бога о прозрении духовном? – заплакала Пресвятая Богородица. – Тогда бы открылись ваши очи, и увидели, откуда пришло Спасение на род человеческий и через Кого воплотилось. Тогда бы избавили свои души от этих темниц.
В тот же миг ниспал мрак и поглотил многочисленные темницы с заключенными в них душами человеческими.

Двинулась дальше светоносная дружина. Тьма же сгустилась до того, что уже клокотала огнем. Огонь бурлил, взрываясь и обдавая калеными брызгами, и растекался, принимая очертания огромной реки. И чем дальше, тем глубже становился безбрежный огненный поток, над которым яростной пеной носились новые вопли и стоны. Среди бурлящего пламени неистово стенали толпы мужчин и женщин, погруженные по пояс в раскаленный жар. Многие из несчастных посылали проклятия небесам и родителям своим.
– За что они мучаются? – всхлипнула Пречистая Дева.
– Эти души прокляты родителями своими, – отвечал Архистратиг. – Отцом и матерью проклятые дети.
– О-о, родители! Если бы вы умели сдерживать язык свой – сколь бы многих страданий избегли дети ваши! – заплакала Вскормившая Богомладенца.
Однако далее открылись новые, бесчисленные жертвы ада. Толпы народа были по грудь поглощены огненной рекой и безнадежно порывались вырваться. Но, крепко схваченные огненной пеной, могли лишь неистово кричать и ужасно вопить.
– А эти за что терпят? – сквозь слезы, спросила Пречистая Дева.
– Они ругали ближних своих, – отвечал Архистратиг Михаил, – да ещё и блуд творили, не стесняясь ни месяца в ночи, ни солнца днем.
Только головой покачала Пренепорочная Жена, ведомая дальше светоносной дружиной. А там уже торчали из огня одни головы. И лишь жалобно разевали рты, испуская едва слышные стоны.
– За какие грехи они погружены по шею в неистовый огнь? – сквозь рыдания спрашивала Честнейшая из жен человеческих.
– Они ели человеческое мясо, – грозно отвечал Архангел Михаил, – и пили человеческую кровь.
– А те за что полностью погружены в неистовый огонь? – указала рукой Богородица на едва торчащие в огненной воде макушки голов.
– Это, Госпожа, – отвечал небесный воевода, – те, кто клялись ложно, держа Крест Честный. И не вспоминали в ту минуту клятвопреступники, что даже Силы Небесные трепещут и со страхом поклоняются Честному Кресту!

Светоносная дружина повернула от огненной реки в иные адские пределы. Новые казни вызвали скорбные слезы Пресвятой Богородицы и ужаснули сердце Радостева. Душа Михаила уже давно дрожала от ужасных картин невиданной им доселе реальности. Конечно, можно сказать, что он уже был в аду. Но тогда лишь слышал вопли и рыдания и совсем не видел мук. Конечно, можно сказать, что он немало был наслышан об адских пытках из художественной литературы. Он, даже, успел посмотреть достаточно много фильмов-ужасов. Но там было знакомство всего лишь со зрелищами. А здесь была действительность, ужасающая своей реальностью. Будь он в теле, то, скорее всего, сошел бы с ума. Или, в лучшем случае, потерял бы рассудок. Но сейчас его душа не имела тела. Казалось бы, что теперь терять? Но ощущения происходящего многократно обострились. И Михаил дрожал.
– Если тяжело смотреть, дитя, отвернись, – участливо посоветовал изнутри глас серафима. – Созерцать муки тех, кто преступил Божий Закон, тяжелое занятие. Но, чтобы было с тобой, если бы ты оказался в глубинах тьмы или в мрачных безднах, где скорби ещё тяжелее? Но туда мы не пойдем, ибо там, пока, нет душ человеческих. Дальше мы посетим еще море мертвых, предваряющее глубины тьмы. Отвернись и наберись терпения.
Душа Радостева, трепеща и содрогаясь, попыталась отвернуться от ужасной реальности. Но успокоения не было. Слышны были стенания несчастных, вопросы Пресвятой Богородицы, произносимые сквозь плач, и строгие ответы Архистратига Михаила.
– … За какие прегрешения подвешены сии несчастные языками к колючим ветвям сего железного дерева? – вопрошала Сердобольная Жена.
– Это клеветники и клеветницы, сводницы и склочницы. Они разлучали брата от брата и мужей от жен своих отводили…
– …А эти жены, за какие преступления лежат на огне, терзаемые змеями?
– Се, Владычица, это монастырские черницы, которые телеса свои продавали на блуд…
Очень долго обходила Небесная Царица со светоносной дружиной многочисленные пределы ада – от верхних ярусов до нижних. И всюду проливала Свои пречистые слезы. И даже когда покинули преисподнюю земли, не просыхало лицо Матери Божией от слёз. Но она решила посетить и других нераскаявшихся грешников. Тогда понесла светоносная дружина Небесную Владычицу к морю мертвых. Краем зрения смотрела душа Радостева, но ничего не видела в полете, кроме светлых Ангелов, херувимов и серафимов. И когда прилетели, кроме мрачной, клокочущей пучины да огромных, стонущих волн ничего не видел Михаил. Но лишь осветилось от великого света Небесной Царицы мрачная стихия, как словно могучие трубы затрубили! Это единым гласом воскликнули Ангелы, наряженные быть здесь охранниками.
– Свят, свят, свят Бог-Вседержитель! – восклицали Ангелы. – Благословенна Пречистая Богородица! Благословим Тебя и Сына Божия, родившегося от Тебя! Яко от века не видели мы здесь света и сейчас видим свет Тебя ради, Пресвятая Богородица! Радуйся, Благодатная Богородица; радуйся, Просвещение света Вечного! Радуйся, святый Архистратиже Михаиле!
– О-о, Пресвятая Владычица! – громогласно трубили стражи моря – Твоя молитва – стена неодолимая! Твоя молитва восходит до самого Престола Всевышнего Бога! Просим Тебя, Пречистая Мати, помолись за весь мир! Тяжело видеть нам, как мучаются грешники, потому мы очень скорбим. Помолись, Пресвятая Богородица, за грешников! И ты, святой Архистратиже Михаиле, моли Бога за них!
– Помоги нам, Пресвятая Богородица! – из мрачных глубин зарыдало великое множество голосов, перекрывая клокотание моря. – Господи, помилуй нас!
– Сколь же скорбно смотреть на муки человеческих душ! – воскликнула Пресвятая Богородица и горько заплакала. Сквозь слезы обратилась к Архангелу Михаилу: – Молю тебя: подвигни воинства семи небес и все воинства Ангельские, да все помолимся за грешников. Может быть, нас услышит Господь Бог и помилует их?
– Жив Господь Бог! – воскликнул Архистратиг. – И имя Его велико!
– Молю тебя, – утирая слезы, говорила Пресвятая Богородица. – Повели вознести Меня на высоту небесную и поставить пред Невидимым Отцом Небесным.

Лишь светозарное лицо повернул Архистратиг Михаил для приказа, а уже серафимы и херувимы, отделившись от дружины, подхватили Небесную Царицу и понесли на небо. Да с такой быстротой, и с такой скоростью, что душа Радостева едва удержалась за светоносное перо гиганта-серафима! Чуть жив, Радостев оказался в таком ослепительном свете, что его пробрала неуемная дрожь. Ему казалось, что плавиться всё его существо! Плавится в невероятных потоках радости! Однако непостижимо-счастливый восторг всё сильнее и сильнее окутывал его, крепко пеленая, словно новорожденного младенца. И скоро уже невозможно было вынести благодатных объятий света!
– Помилуй, Владыко, грешников, – послышался восхитительный глас Богородицы, – яко видела я великие муки, которыми страдают множество душ человеческих по разлучению с плотью.
И столь грозный, столь оглушительный рокот сошел с невероятной, ослепительно-светлой высоты, словно громыхнули одновременно тысячи громов! Душа Радостева замерла от страха. И ничего более не слышала, объятая пеленами невероятно-благодатного Вышнего света. Лишь после серафим пояснил, что происходило на небесах.
– Как могу их помиловать, – словно громыхнуло тысячи громов, так возгласил единый глас Всевышнего Отца, – когда вижу раны от гвоздей на дланях Сына Моего?
– Владыко! – не отступала Благодатная Дева. – Не молюсь за неверных злопыхателей, но за христиан молю Твое Милосердие!
– Как могу помиловать их, – строго громыхнул всесильный глас, – если они сами не оказывали милость ближним своим?
– Помилуй, Владыко, грешные души! – горько заплакала Всечестная Мати. – Помилуй, Господи, создание рук Своих! Многие на земле и под землею вопиют ко Мне: «Пресвятая Богородице, помоги нам!». Только рождается человек, а уже просят родители его: «Помоги нам, Рождьшая всех святых святейшее Слово!». Умирает человек и шепчет холодеющими губами: «Пренепорочная Дева, помоги мне во исход души моея!». За многие грехи попадает нераскаявшаяся душа в муки и вопиет ко Мне: «Богородица-Заступница, помоги мне!». Как же Мне помочь несчастным, если Ты не поможешь им?
– Послушай, Пресвятая Богородице! – уже не столь грозно возгремел Господь Бог. – Редкий человек не просит Тебя, Владычица, о помощи. И я не оставляю их без помощи ни на земле, ни на небесах. Но зачем Ты просишь за нераскаявшихся грешников?
Оживилась Небесная Царица, подняла прекрасное лицо Свое, мокрое от слез и громко воскликнула:
– Да разве был на земле человек, кроме Сына Моего, кто никогда бы не согрешал? Где Моисей пророк? Где все святые пророки? Разве кто из вас никогда не сотворил греха, что вы молчите?! Где святые Апостолы, возлюбленные Богом? Где святые мученики, праведные и преподобные? Разве из вас никто никогда не грешил? Почему молчите?!
В тот же миг, словно миллионы громов возгремели в небесах! То воинства Божии обратились к Господу: «Помилуй, Владыко, грешные души!».
– Помилуй, Владыко, ибо я Закон Твой дал им! – послышался с первого неба громкий вопль Моисея.
– Помилуй, Владыко, ибо мы Евангелие Твое проповедали им! – дружно взмолились евангелисты Матфей, Марк, Лука да Иоанн.
– Помилуй, Господи Владыко, ибо я послания Твои отправлял церквам! – вскричал Апостол Павел.
Но грозно пророкотал, словно тысяча громов, глас с небес. Однако серафим не открыл, что ответил Всевышний, потому это осталось тайной для Радостева. Только умолкли после сего все воинства небесные, и вопли святых не доносились из Рая. И лишь Пресвятая Богородица, восплакав горько, запричитала:
– Где же архангел Гавриил, возвестивший Мне: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою! Ты обрела благодать у Бога!». Но, вот, молю за грешников, а Отец Небесный не слышит Меня. Поддержите молитву Мою, служители Божиего Престола! Поддержите молитву Мою все воинства небесные! Где все святые? Почему не вопиете со Мною к Богу Вашему? Или не видите Меня, плачущую за грешных? Придите все Ангелы и сущие на небесах! Возопите все праведные, ибо Господь оправдал вас и вам дано молиться за грешных! Приди, Архангел Михаил – ты же первый среди бесплотных пред Престолом Божиим; повели всем воинствам и сущим в небесах: припадем пред Невидимым Отцом и не двинемся с места, пока не послушает нас Бог и помилует грешных!
Видя такую любовь Пречистой Матери к роду человеческому, преклонил колени Архангел Михаил. Стал умолять Всевышнего о помиловании грешников. Следом за Архистратигом громогласно взмолились все бесчисленные лики небесные и все чины Сил бесплотных. Из Рая возопили все святые.
Скоро возгремел с небес глас, словно тысяча громов:
– Сойди, Сын Мой возлюбленный. Посмотри на мольбу Сил Небесных и прошение святых Твоих. Яви лице Свое на грешников.
Послушал Отца Своего Единородный Сын Божий и сошел от Невидимого Престола в поднебесье. Увидев свет Господа, возопили единым гласом души человеческие, скорбящие в многочисленных муках: «Помилуй нас, Сыне Божий! Помилуй нас, Царь всех век!».
– Слушайте все! – возгласил Господь. – Рай насадив и человека создав по образу Своему, Бог поставил его господином благостного сада. Но человек ослушался и по своему хотению согрешил. За то была проклята земля, человек был предан смерти, а потомство его оказалось под властью диавола. И много веселия доставило то нечистым духам. Тогда Я сошел на землю и воплотился от Девицы; вознесся на Крест, чтобы освободить людей от рабства и от первой клятвы, а землю освятить. Но за Мое благодеяние мне подали желчь с уксусом вместо воды. Когда же положили Меня во гроб, сошел Я во ад: врага Своего попрал, избранных Своих воскресил, Иордан благословил, да вас простил от первой клятвы. Но вы, крещенные от воды и Святаго Духа, заповеди Мои не соблюли. Потому и оказались в огне неугасимом, и никто вас здесь больше не милует. Но ныне, за милосердие Отца Моего, пославшего Меня к вам; и за молитвы Матери Моей, плакавшей много за вас; и за обет Михаила Архистратига; и за множество мучеников Моих, много потрудившихся за вас – даю вам, прежде мучающимся день и ночь, отдохновение от Великого четверга до святой Пятидесятницы. В обозначенное время отныне будете иметь покой и прославляйте Отца, и Сына, и Святаго Духа!
И возликовали, как могли, скорбящие души: «Слава милосердию Твоему, Святый Боже! Хвала Пресвятой Богородице, Милосердной Заступнице!..».

Часть третья. ВОЗВРАЩЕНИЕ

«ПОДВАЛ» ПОДНЕБЕСЬЯ

…Вот уже и скрылся Великий Свет в небесах. Захлопнулась небесная твердь. Подобно отголоскам райских песнопений, неслись торжествующие восклицания звезд. О чем-то своем пели Ангелы планет. Словно струны огромной арфы, каждая по своему, мелодично звенели орбиты. Однако какая-то невидимая сила объединяла всевозможное созвучье в единый грандиозный музыкальный оркестр, наполнявший поднебесье мелодичной гармонией. Всё еще пытаясь понять непонятное и постигнуть непостижимое, человеческая душа смотрела и смотрела вслед Господу.
Человеческой душе стало слегка зябко. После пресветлого Рая, поднебесье казалось теперь сумрачным подвалом. Чудесное звучание сфер хотя и поражало своей грандиозностью, но значительно уступало райской торжественности, и было несравнимо слабее в ощущениях счастливой радости.
– Дитя, подходит пора возвращаться твоей душе в тело, – нежно шепнул серафим.
На сей раз душу Михаила осторожно подхватил херувим. Ладони светоносного гиганта показались человеческой душе мягкими, как облако и прозрачными, как чистейшее стекло! Херувим с серафимом плавно стали опускаться в глубины поднебесья. Быстро привыкнув к благостному свету, душе Радостева не очень-то хотелось нырять во мрак поднебесья. Даже стало как-то жутко. Михаил прижался к нежным ладоням херувима и вскоре успокоился.
Приближение к земле Михаил скорее почувствовал, чем увидел. Сначала пахнуло, словно из овощной ямы, которую открывают хозяева, чтобы достать зимних припасов. Затем потянуло легкой сыростью. Радостев взглянул и увидел различного вида облака, цвет которых был также различен – от белого до темного.
– Это поднимаются над землей всевозможные переживания  тех людей, кто ныне проживает на лице земли, – пояснил глас херувима. – Осознаешь после. Сейчас же посмотри на луну.
Радостев взглянул вверх и заметил огромный диск, отдающий холодным, металлическим блеском. Внезапно почти вся поверхность диска стала красной! Недоуменный Михаил увидел, что краснота – это лишь тень от огромного, красного дракона, который выплывал с противоположной стороны луны. Достаточно привыкший ко многим неожиданностям, Радостев снова был удивлен. Могучее тело красного дракона напоминало латинскую букву S. Величаво проплыв над диском луны, дракон не менее величественно и, вместе с тем быстро, поплыл к земле. Через некоторое время он скрылся где-то на западе.
– Се, князь гордости и соблазнов, – молвил херувим и скорбно добавил: – Верно отметил Спаситель рода человеческого: «Горе миру от соблазнов; но надобно придти соблазнам». Впрочем, ты видел уже сего князя, когда он говорил с правителем ада.
– Но ведь Господь поместил Сатану в темницу?
– Князь мира сего осужден. Однако не пытайся проникнуть в тайны Божиего промысла. Для тебя, дитя, есть дела более важные, – промолвил херувим, укрывая человеческую душу теплом своих ладоней. Стало радостно, тепло и уютно. И только человеческая душа возрадовалась, как херувим осторожно раскрыл свои могучие ладони.
– Сего, пока, довольно для тебя, дитя, – проворковал глас серафима. – Приготовься вселиться в тело. Помни главное: воля Божия превыше всего!
Два светоносных гиганта стояли рядом. Слегка склонившись, с родительской любовью смотрели на маленькую искорку – душу человеческую. Она же, едва трепеща, словно в облаке купалась в ладонях херувима. Слегка блеснуло, и Михаил заметил рядом со светоносными гигантами улыбающийся лик Ангела-Хранителя.
– Пора, дитя. Ничего не бойся, только веруй! – прошептал Божий Вестник.
– Именем Отца, и Сына, и Святаго Духа… Аминь! – возгласили серафим, херувим и Ангел-Хранитель.
С неба сверкнуло так, что душа Михаила сильно задрожала и тут же была увлечена неведомой светоносной силой в невероятную круговерть.
Свет… Крутящийся блеск… Тьма… Звон в ушах…

Через некоторое время спина стала ощущать твердую прохладу. В глазах плавали круги. В ушах затихал звон. В ноздри ударял не совсем приятный запах. Тут ещё заныла шея, заболела спина, подкашивались ноги. Да что это такое?!
Радостев встряхнулся, расправил плечи, хотел потянуться. Но кисти сжимали что-то тяжелое, словно гантели. Портфель? Но почему он так потяжелел? Круги в глазах стали рассеиваться. Откуда-то стало доноситься бурление реки.
– Господи, помилуй! – тяжело прошептал Михаил, совершенно не понимая, что с ним происходит.
Бурление реки нарастало. Радостев пошарил за спиной, руки нащупали холодную стену. Круги в глазах изменились в туман. Туман быстро рассеивался. Изменилось и бурление: в нем всё чаще стали проскальзывать громкие слова.
Внезапно туман исчез, а в уши ударили выкрики. Радостев слегка присел от неожиданности. В который раз он оказался там, где совсем не предполагал очутиться. Он стоял за ширмой, скрывавшей запасной выход университетского актового зала. Совсем рядом находились собравшиеся на конференцию ученые. Они громко о чем-то спорили. Временами выкрикивали его фамилию. А он, словно испугавшийся юнец, притаился сейчас за ширмой и пытался окончательно прийти в себя.
В его руках был необычно тяжелый портфель. Михаил приоткрыл его и удивился: среди бумаг находилась икона Вседержителя-Бога! С быстротой молнии промелькнуло всё приключившееся. Исследователь покачал головой: невероятно?! Но факт! Поднял глаза, прислушался. Шум в зале слегка затих, словно ветер перед бурей. Слышен был лишь громкий шепот. Михаил осторожно закрыл портфель, постарался успокоиться.
Послышался громкий голос председателя оргкомитета.
– Я повторяю, товарищи, что профессора Радостева сегодня на конференции не будет, – председатель оргкомитета старался говорить как можно убедительнее. – Потому, что он куда-то сбежал. Но оставил вот эту записку. Читаю: «Мне стыдно за свое поведение…».
– А почему профессор Радостев сам не пришёл и не сказал нам об этом? – смело крикнул кто-то из зала.
– А может он уже в застенках КГБ? – донесся более бесстрашный голос. – И записку вы сами сочинили!
Зал снова загудел, как потревоженный улей.
– Мы сами удивляемся его отсутствию, – сконфуженно и, даже искренне, лепетал председатель оргкомитета. – Вот только нашли записку в кабинете профессора Радостева. И дома он не ночевал.
– Довели человека! – возмутились из зала. – И мы тоже хороши: нам говорят хвалить – мы и хвалим; нам говорят критиковать – мы и критикуем!
– Да вот же он стоит, за колонной! – крикнул один из ученых, для чего-то подошедший к окну. – Выходи, чего спрятался! Тебя уж тут похоронили!
Радостев, тряхнул головой, прогоняя остатки невероятных видений. Уверенно пошел к трибуне.

НЕПРИВЫЧНЫЕ ВОПРОСЫ

Встав на ораторское место, Михаил окинул уверенным взглядом «президиум». Но заметил лишь потемневшее лицо Плехановского.
– Скажу честно: кто писал только что зачитанное сочинение – не знаю. Записка не моя. Говорить много нет желания. Но предложу вам несколько вопросов. Первый: Что можно сказать об уровне врачебного мастерства того, кто даёт советы, но сам не может уберечь своих детей от болезни и смерти? Думаю, такой врач, скорее дилетант, чем целитель. Так может ли учение Карла Маркса обезопасить будущее наших детей, если сам он похоронил пятерых из семи своих детей? При этом условия существования семьи Маркс были достаточно хорошими. А в сравнении с условиями раскулаченных, репрессированных, депортированных, голодающих миллионов семей вообще идеальными
Зал притих. Лишь злобно зашипел первый ряд.
Михаил чувствовал себя не совсем комфортно; ощущал, как слегка дрожит все его тело. Однако мысли, под невидимым руководством, выстраивались в стройные подразделения; слова, как дисциплинированные солдаты, занимали только им предназначенные места; каждое предложение знало свой маневр.
– Второй вопрос, – Радостев как никогда ощущал уверенность в себе. – Кто и когда заклеймил проклятием целые социальные группы, если на всех людей одинаково изливается свет и тепло солнца, все дышат одинаковым воздухом, пьют, практически, одинаковую воду и ходят по одной земле?
В переднем ряду нарастал грозный прибой.
– Понимаю, что мои вопросы не вписываются в привычные рамки марксизма-ленинизма. Потому задам последний вопрос: может ли малоопытная студентка поучать многоопытного профессора и стать во главе университета? Думаю, это противоречит здравому смыслу. Однако почему современная наука, которая всего лишь постигает тайны бытия, ставит себя выше Древней науки – многотысячелетнего опыта народов мира? Ведь ученые не столько открывают законы, сколько их фиксируют – законы мира действуют с незапамятных времен. В то же время, Древняя наука показывает человечеству не только на очень высокие ценности, но и предлагает много доктрин человеческой безопасности. А какую доктрину безопасности может предложить современная наука? Марксизм-ленинизм исключается, так как призывает строить счастье на несчастии других и потому требует огромных человеческих жертв. Не подойдёт и научно-технический прогресс, так как нарушает равновесие в природе, отчего не только гибнут многочисленные виды флоры и фауны, но и создается угроза выживанию человеческой цивилизации. Одного оружия на планете накоплено столько, что десятки раз можно истребить всё живое на земле. Потому научно-технический прогресс может обернуться катастрофой. Так что вопрос о надежной доктрине безопасности, которую может предложить современная наука человечеству, остается открытым. А ненадежный путеводитель подобен слепому. Но что случится, если один слепой ведёт другого слепого? Ответ подсказывает Древняя наука: оба упадут в яму. Потому я не только поддерживаю вчерашний вывод Александра Прокопьевича о том, что истина шире познаний современной науки, но и дополняю: истина и глубже, и выше познаний обеих наук – современной и Древней!
– Это уж слишком! – угрожающе распалялся вулкан переднего ряда. Но из зала вылетел вопрос: – А какие доктрины безопасности предлагает, как вы выразились, Древняя наука?
– Каждая из систем сосуществования, выработанных многовековым опытом людей, – четко проговаривая каждую букву, словно диктуя важный документ, не спеша выговаривал Радостев, – предлагает свою доктрину. Однако суть главных религий мира, правила которых лежат в основе большинства традиционных систем  человеческого существования, можно свести к одной концепции – «Путь к свету». А это, опять же, предполагает мирное сосуществование: «Живи и жить давай другим». В любом магните противоположности мирно сосуществуют, хотя имеют разные полюса. Следовательно: прежде всего мирное взаимодействие, а «борьба противоположностей» – это уже второстепенное, если не сказать побочное явление. А если бы было иначе, то мир давно бы распался на бесчисленное множество мельчайших, враждующих элементов. Однако этого не происходит по одной простой причине: прежде всего все подчиняется фундаментальному принципу целостности; проще говоря – мирному сосуществованию.

Вулкан переднего ряда угрожающе клокотал. Не хватало малейшего толчка для его взрыва. Это нисколько не пугало Радостева. Но и не радовало. Не обращая внимания на угрозы, исследователь пошел от трибуны. Ему более не захотелось никому и ничего доказывать. Пусть остаются при своём. В конце концов, каждый имеет право на свое мировоззрение.  Но в этот момент сквозь ноющее клокотание «президиума» прорвался страшный рык Плехановского:
– Эта концепция смиренного непротивления порадует только врагов советского строя! Нашу страну давно уже бы проглотили враги, если бы все думали, как Радостев. Однако наш советский строй имеет фундаментом глобальные идеи великих гениев Маркса, Энгельса и Ленина, а не умозаключения псевдо-ученого Радостева.
– Радостев открылся с самых негативных, антинаучных сторон, – словно пузырь сквозь бурление пены, вырвался менее страшный рык и рассыпался в унизительных сравнениях: – Ему бы сейчас крест в руки да в лохмотьях призывать за Боженьку! Он даже не псевдо-ученый, а скорее религиозный фанатик. Маркс о таких отзывался…
– Враги, говорите?! – Михаил остановился и развернулся к негодующему «президиуму». Не хотел он ввязываться в драку. Но ему стало обидно за всех миротворцев. Ревность о правде распалила его сердце. Он уверенно вернулся к трибуне.
– Спрошу насчёт истинных врагов, – Радостев смело окинул «президиум». – Почему никто из лидеров революции не воевал за Россию в первой мировой войне? А ведь эту войну наш народ тогда называл «второй Отечественной». Даже о героях, защищавших наше Отечество от вражеского нашествия в то время, нам сегодня почти ничего не известно. Зато мы наслышаны о героях революции и братоубийственной Гражданской войны, которые фактически воевали против своих же соотечественников. А прежде эти герои-революционеры устраивали саботаж в тылу, мешая нашему Отечеству победить внешнего врага. Почему в семнадцатом году требовали примирения с явным врагом и развязали войну против своего народа? Почему в течение многих лет на законных основаниях считали «врагами» миллионы мирных граждан? И воевали против мирных граждан, как против «врагов» методом репрессий и голода. Тем временем недобитый враг, накопив силы, снова вторгся в наше Отечество. Но партсистема, сильная с незащищенными гражданами, практически оказалась не готова к борьбе с настоящим врагом. Хотя за счет гибели крестьянства подняла индустрию и накопила огромные арсеналы вооружения. Но всё это лопнуло, как мыльный пузырь: сотни огромных складов, тысячи танков и самолетов, миллионы стрелкового оружия, тысячи заводов были потеряны в начале войны. О людских потерях и вспоминать тяжко. И будь внешний враг более дальновидным и создай большие армейские резервы, а наша страна не столь обширной и многолюдной, то итог последней Отечественной войны был бы гораздо плачевнее.
– Радостев отдает победу в Великой Отечественной войне недальновидности врага, – рявкнули из первого ряда. – Наш могучий народ, значит, ни при чём; и ведущей роли партии как будто бы не было!
– Уж вам-то должно быть известно, – строго посмотрел исследователь на именитых ученых, – что Гитлер в самом начале войны с Советским Союзом приказал сократить сухопутные силы; потому до конца сорок первого года на Восточный фронт дополнительно прибыло всего двадцать семь дивизий вермахта. А если тогда прибыла бы сотня дивизий из резерва вермахта? Не повторился бы польский сценарий: с падением столицы враги объявили бы о «неспособности советского правительства исправить положение» и  Япония захватила бы Дальний Восток, быстро обосновав повод для вторжения? Ни в первую Отечественную, ни тем паче в первую мировую войну, наше Отечество не было столь близко у края пропасти, как в тысяча девятьсот сорок первом году. Сравните сами силы противоборствующих сторон на советско-германском фронте и убедитесь, что гитлеровцам не хватало именно резервов.
Далее Радостев привел такие факты: На помощь 170 дивизиям действующей Красной Армии в 1941 году прибыли: 91 дивизия из числа существовавших до войны, а также 254 дивизии и десятки бригад из 570 сформированных расчетных дивизий. Весь ресурс Красной Армии в 1941 году составил 885 расчетных дивизий, тогда как у Германии с её союзниками не было и половины этого! В начале 1942 года ресурс РККА составлял 616 р. д., из которых около 390 расчетных дивизий находилось в действующей армии. В то же время вермахт располагал 226 расчетными дивизиями, из которых около 159 р. д. действовало на советско-германском фронте. Даже с учетом войск союзников Германии, значительный перевес людских сил был на стороне Красной Армии.
– Но почему уже через полгода Советский Союз оказался на грани новой катастрофы? Да потому, что коммунистическая система, по обыкновению, высокомерно отнеслась к действительности. В итоге – новые многомиллионные людские потери и отдание врагу огромных территорий. Что касается партии, то не она ли, разрушившая традиционную систему безопасности, обязана была защищать народы от напавшего агрессора?

КТО СИЛЬНЕЕ?

– Клевета! – рыкнул Плехановский. – Именно партия великого Ленина создала такую могучую советскую армию, которой никогда не было!
– Убеждения Ленина о том, что армия рабочих должна преобладать над любой другой армией мира, всем известны, – спокойно парировал Радостев. – Тогда почему через двадцать два года после Октябрьской революции, именно Красная Армия понесла более чем в три раза большие людские потери в Советско-финляндской войне, чем противник? При этом силы РККА многократно превосходили финскую армию по всем показателям. Умелая самозащита маленькой Финляндии, которая в десятки раз уступала СССР и в численном потенциале, и в экономической мощи, не только разошлась с постулатами вождя революции, но и показала истинную основу непобедимости! Ни развитая экономика, ни «передовой классовый» состав Красной Армии не смогли сломить единодушие небольшой страны, сохранившей традиционную систему безопасности. Если бы защита западных границ СССР в сорок первом году оказалась аналогична финской обороне, то, для её преодоления, Гитлеру пришлось бы увеличить мощь вермахта в несколько раз. Такой груз не понесли бы, и пять Германий!
Радостев окинул зал спокойным взглядом и, уже тише, произнес:
– Обращает внимание человечное отношение финнов к пленному противнику. Все попавшие в плен офицеры РККА были освобождены от работы и получали хорошее довольствие. Военнопленные солдаты распределялись по хуторам, где помогали по хозяйству. Иное отношение ждало бывших красноармейцев в стране «нового режима». Вернувшись на Родину, бывшие советские военнопленные были встречены, как «предатели, нарушившие присягу». Часть из них была расстреляна. Остальных ждал ГУЛАГ.

Радостев на несколько мгновений ушел в себя. О Финской войне он впервые услышал ещё подростком, от дяди, старшего маминого брата. Как лыжника-спортсмена, да к тому же прекрасного охотника, его забрали на Финскую. И долго о нем не было ни слуху, ни духу. Он появился у бабушки лишь в конце пятидесятых. Его едва узнали: исхудавшего, молчаливого, с колючим, недоверчивым взглядом. Из скупых фраз Михаил постепенно понял, что дядя воевал в Карелии; попал в финский плен; был прикреплен к хутору, где помогал по хозяйству. Сбежал, добрался до своих и едва не был расстрелян, да «смилостивились», дали возможность «искупить доверие Родины» на зоне. Бывший гармонист, вернувшийся дядя стал молчуном. Но изредка, подвыпив, он скрипел зубами и скулил: «Разве я жилец? Я – труп! Нас гнали, как стадо на убой, в штыковую против пулемётов. Едва половина взвода от роты осталась. Но политрук наставил наган и приказал нам взяться за руки, и снова погнал нас по минному полю, расчищать дорогу для танков. Им железо было важнее людей! У-у-у…».
Собирая материал для книги Плехановского, Радостев не упустил возможность узнать о Советско-Финляндском «конфликте» 1939-40 годов. И преуспел в этом. Но добытые факты шокировали ученого своей скорбной правдой, далеко отстоящей от официально пропагандируемой в СССР картины. Тщательный анализ открыл исследователю на многое глаза. Простое человеческое здравомыслие позволило понять: та война для финнов была их Отечественной войной, в которой маленький народ пытался отстоять свои законные земли, свою свободу и свою честь. Более того, некоторые ключевые моменты 4-месячной Отечественной войны финнов перекликались с 4-летней Отечественной войной советского народа. Так, легко добиваясь побед в Польше и Прибалтике, Советский Союз становился всё надменнее по отношению к Финляндии; подобное происходило и с гитлеровской Германией по отношению к СССР. Накануне вторжения советские самолеты постоянно залетали на территорию суверенной Финляндии, фиксируя необходимые объекты; подобные провокации над западными областями СССР совершали и «стервятники Геринга» весной 1941-го. Между Финляндией и СССР с 1934 года существовал пакт о ненападении, сроком на десять лет, который Советский Союз коварно нарушил – инсценировал нападение на границе; Германия также вероломно нарушила Договор о ненападении, напав на СССР. Гитлеровцы бомбили мирные города; и советские бомбардировщики бомбили не только военные объекты, но и населенные пункты, беженцев на дорогах. Впервые узнав о такой жестокости, Радостев сначала не хотел верить, а после ему стало стыдно за свою страну.
Почти 195-миллионная держава обрушилась на маленькую 4-миллионную страну. Вторгшийся контингент Красной Армии более чем в два раза превосходил финские вооруженные силы в людской силе; более чем в десять раз превосходил в танках, самолетах и артиллерии. В РККА было много молодых офицеров, однако чуть ли не половина командиров финской армии в мирной жизни вообще были штатскими людьми, а сама армия в большинстве своем состояла из ополченцев – крестьян, лесорубов, охотников, рыболовов. Даже батраки встали на защиту своей маленькой Родины, совсем не понимая главного оправдания советского вторжения: «освобождение угнетенных трудящихся Финляндии». Ещё в конце 20-х годов идеи «освобождения пролетариев», быть может, и прельстили бы кого-то из  бедняков. Но в конце 30-х, когда только глухие не слышали о бесчеловечном раскулачивании, о безжалостных репрессиях и многомиллионных жертвах голодных лет  в Советском Союзе, здравомыслие возобладало над желанием дармового обогащения. И финны встали за Отечество, развернули партизанскую войну, разя агрессоров любыми доступными способами. И начисто опровергли все надуманные дилетантами бытия постулаты о превосходстве «пролетарской» армии над «любой другой армией мира». Лишь «со второй попытки», когда советская группа армий вторжения была значительно пополнена свежими дивизиями (численный состав приблизился к миллиону человек, что равнялось четвертой части населения Финляндии), Красная Армия добилась успеха. Однако Советский Союз был исключен из Лиги Наций как агрессор, а все немногочисленные союзники отвернулись от него, что только усугубило начало будущей войны с Германией.
Анализируя боевые действия Советско-Финляндской войны, разведчик Радостев не переставал удивляться смекалке и находчивости простых людей, которые вынуждены были защищаться от превосходящего врага. Они воевали в любое время суток, внезапно нападали и быстро исчезали. Останавливали танки не только минами или бутылками с горючей смесью, но, даже, ломами – сунув их в гусеницы! А когда дело доходило до рукопашной, умело пользовались ножами и кулаками. Наслышанный о традиционной подготовке земляков, Михаил всегда сетовал: «Неужели подобного не совершили бы миллионы соотечественников при нападении гитлеровцев, не пострадай они от гражданской бойни, репрессий да голодных лет?..».
Фиксируя факты Советско-Финляндского «конфликта», исследователю постоянно не давал покоя вопрос: «А что было бы, если страны оказались равны в численности населения, в площади территории, в экономическом потенциале, при сохранении каждой из них своего мировоззрения – кто из них оказался бы сильнее в столкновении?». В ответ Михаил лишь горько качал головой.  
И одно лишь было обидно Радостеву, что финны называли вторгшиеся советские войска «русскими»…

Гневное клокотание первого ряда вывело Радостева из некоторого раздумья. Возле трибуны уже бегал председатель оргкомитета и всё пытался платочком утереть пот с лица.
– Другой факт, – более спокойно, но не менее уверенно произнес оратор, – позволяет сравнить эффективность царской армии, участвовавшей в первой мировой войне и эффективность Красной Армии, участвовавшей во второй мировой войне.
Исследователь пояснил, что безвозвратные потери царской армии за 4 года первой мировой войны были около 2,3 млн  человек, что составило 1,3% к 175-миллионному населению Российской империи. Безвозвратные потери Красной Армии за четыре года Отечественной войны 1941-1945 гг. оказались 9,2 млн человек, что составило более 4,7% к довоенному 195-миллионному населению СССР. Таким образом, эффективность царской армии оказалась более чем в три раза выше эффективности Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Радостев отметил, что потери царской армии были бы намного  ниже, если бы в последние два года русская армия не была деморализована революционным террором. Тому подтверждение безвозвратные потери первых, самых тяжелых, полутора лет – 1914 и 1915 годов – около 600 тысяч солдат и офицеров. Но даже при неблагоприятных обстоятельствах, соотношение безвозвратных потерь к населению страны, выразившееся как 1,3%, оказалось самым минимальным среди основных стран, участниц первой мировой войны. Подобное соотношение у Великобритании выразилось, как 1,5% (46 млн чел населения; 0,7 млн погибших воинов); у Австро-Венгрии – 2,7% (52,7 млн чел населения; 1,4 млн погибших воинов); у Германии – 3% (67,5 млн чел населения; 2 млн погибших воинов); у Франции – 3,5% (39,7 млн чел населения; 1,4 млн погибших воинов). Совершенно иной факт соотношения военных потерь к населению страны представляет участие Красной Армии во второй мировой войне – соотношение 4,7% оказалось одним из самых высоких среди воевавших стран (тем более, что реальная цифра была значительно выше – безвозвратные потери РККА не ограничились потерями на советско-германском фронте).
– Что касается нашего народа, – устало вздохнул Михаил, – то в том-то  все и дело, что именно народ принёс самого себя в жертву во второй Отечественной войне, чтобы закрыть бреши, созданные коммунистической идеологией. Хотя эта идеология всех оказавшихся во вражеском плену признала «врагами», а от находившихся в зоне гитлеровской оккупации миллионов мирных граждан после потребовала отчета. Только почему в первую Отечественную, как и в первую мировую, не выискивали предателей, а побывавших в плену встречали, как героев? Да потому, что врагов среди народа вовсе не было! В нормальном организме все клетки мирно сосушествуют и взаимопомогают друг другу. Иное дело, когда в организм попадает вирус. Для вируса все здоровые клетки – враги! Но вот парадокс: коммунистическая система уничтожила своих же коммунистов в несколько раз больше, чем это сделали все иные системы мира вместе взятые. Так какого добра следует ожидать от себя съедающей системы?
– Клевета! Были чистки в компартии. Но чтобы до такой степени… Клевета! – взвыл почти весь «президиум».
– Факты истребления коммунистов самими коммунистами представил мне очень добросовестный исследователь. Мои изыскания лишь подтвердили правоту его выводов, – заключил Радостев и уже уверенно направился к своему месту.
– Враньё! Клевета! Призвать к ответу очернителя нашей партии! – клокотал президиум, а в зале разразились ожесточенные споры.
– Данные факты сообщил профессору Радостеву я, – смело поднялся в зале один из ученых. – И могу данные факты истребления партийной коммунистической системой своих членов расшифровать.
– Товарищи! – подскочил к трибуне председатель оргкомитета. – Мы и так отошли от темы конференции. Между тем наше время ограничено. Прошу докладывать только по существу.

РАСКАИВАНИЕ АКАДЕМИКА СКОБЕЛЕВА

К трибуне спешил академик Скобелев. Его седые волосы развевались, словно он скакал на лошади.
– Александр Прокопьевич, только прошу по существу! – обращаясь к быстро приближающемуся старику, взмолился председатель. – Мы и так уже отошли от регламента работы!
Не обращая внимания на председателя оргкомитета, академик выбежал к трибуне. Тяжело дыша, поднял руку. Буря стала утихать.
– Тише, товарищи! – гаркнул главный организатор. – Предоставляется слово академику Скобелеву. Напомню, что Александр Прокопьевич за свою монографию «Петр первый – великий преобразователь России» первым из ученых нашего университета получил государственную премию.
Зал стих.
– То, что государство поощрило меня премией – это правда, – как-то горько произнес академик. – Однако с годами приходит мудрость. А с нею наступает пора переоценки многого. С учетом сегодняшнего опыта уверенно заявляю: подобной книги о Петре первом я уже бы не написал. Пользуясь случаем, приношу публичное раскаивание в том, что в монографии содержится лишь часть правды о преобразователе России. Конечно, выходя на трибуну, планировал говорить совершенно о другом. Но, раз дело коснулось моих прошлых ошибок, затрону их. Может быть, кому-то это послужит уроком.
– Александр Прокопьевич, разве можно раскаиваться за труд, украсивший советскую науку? – сказал председатель оргкомитета таким тоном, что многие восприняли это, как: «С ума спятил дед на старости лет!»
– Главная моя вина в том, что мною была сокрыта историческая правда, – сухоньким кулачком академик стукнул себя в грудь. – Конечно, и дореволюционная, и тем паче, советская историография, грешили тем, что высвечивала одни стороны действительности в ущерб другим. Но в становлении однобокого мировоззрения и я принял участие. Значит и моя вина в том, что новые поколения воспитаны в высокомерном отношении к действительности. Отсюда до неудач и разочарований, до новых потрясений и неурядиц рукой подать. Потому, полуправда – страшна! В своей монографии я показал Петра первого, как идеального правителя и совершенного человека. Но ведь это далеко не так! Ещё по ходу работы над книгой у меня возникло множество нестыковок. К примеру, почему под Нарвой двадцативосьмилетний Петр, с детства постигавший военную науку, испугался и убежал от шестнадцатилетнего юнца Карла? А ведь русское войско под Нарвой в четыре раза превосходило силы приближающихся шведов. А сколько раз Петр начинал войну без всякой подготовки? Войска гибли «от голоду и холоду» и в Азовском походе, и под Нарвой, и в Северной войне, и в позорной «Прутской беде», когда сам Петр чудом не попал в плен. А зачем было грабить храмы и отбирать колокола, если вылитые из них пушки часто доставались неприятелю или бросались под лёд? Зачем было опустошать земли Ливонии и Эстонии, обрекая целые народы на вымирание – не отсюда ли пошло холодное отношение прибалтов к нам? И других неблаговидных действий российского «преобразователя» находил множество.  Но кураторы моей работы уверяли: советский человек должен видеть идеал правителя! И я верил: да, нужен маяк, который укажет нужное направление.
– Александр Прокопьевич! С прибалтами вы как-то уже перехватили! – заметили из «президиума». – Никакого холодного отношения у нас с ними не было, и нет! Мы их от гитлеризма спасли. Они век нам за это будут благодарны!
– Не знаю как насчет «спасения от гитлеризма», но за два предвоенных года советская идеология в Прибалтике таких перегибов наделала – стыдно говорить.
– Ради построения прекрасного нового приходится ломать сгнивающее старое, – зашипело из переднего ряда. – И в этом именно великий Петр нам подал пример.

Академик внезапно ожил и из кающегося грешника превратился в обличающего оратора.
– Ничего подобного! – взорвался старик-академик. – Ничто не может произойти из ничего! – в этом права научная философия. Не сможет пьянчуга, дебошир, мучитель своего сына и жены, высокомерный полководец, расточительный хозяйственник и безжалостный правитель быть примером нормального человеческого существования. Правду жизни не обмануть! Такой маяк для самооправдания нужен опять же пьяницам, дебоширам, безхозяйственникам, карьеристам и прочим осквернителям нормального человеческого сосуществования. Никогда ещё не было, чтобы безнравственность породила благодетель! Напротив того многотысячелетняя история представляет нам многочисленные факты, когда именно падение нравов притягивало всевозможные бедствия.
– Это всё слова! – насмешливо хрюкнул Плехановский. – Дела важнее любых рассуждений. За создание победоносной полтавской армии великий Петр уже достоин всяких почестей от потомков!
– Это Петр-то создал армию? – оратор провел рукой по седым волосам. Может он хотел их поправить, но только пуще взлохматил. И теперь стал похож на готового к драке петуха. Однако окинув «президиум» уничтожающим взглядом, ухмыльнулся, словно выражая всем своим видом: «Разве с вами можно серьёзно драться? Сопли на кулак намотайте сначала, потренируйтесь хорошенько, а там и посмотрим».
– Насчет армии, созданной Петром первым, дорогие мои, – Скобелев окинул зал хитроватым взглядом, – есть прекрасное высказывание известного историка Василия Осиповича Ключевского: «Создать победоносную полтавскую армию и под конец превратить её в сто двадцать шесть разнузданных полицейских команд, разбросанных по десяти губерниям среди запуганного населения – во всем этом не узнаешь преобразователя». Кстати, мог ли Петр проиграть под Полтавой со свежим, более чем в трое, превосходящим войском у измученных холодной зимой и длительной осадой, обносившихся, изголодавшихся шведов? Наверное, нет. Между тем, кто из вас, дорогие мои, помнит численность войска, оставленную царём Федором Ивановичем? Тем Федором Ивановичем, который способствовал введению патриаршества в нашем Отечестве, впоследствии ликвидированном именно Петром первым. Никто не помнит? Напрягите мозги: самое начало правления Бориса Годунова; весть о нападении крымского хана. Ну, дорогие мои?! Пятьсот тысяч бодрых бойцов выехало тогда на защиту Отечества! Естественно враг и не сунулся. И это огромное, полумиллионное войско в те времена ничего не стоило государевой казне! Вот какую военную силу оставил после себя кроткий правитель Федор Иванович. Петр первый не собрал и половины воинов, извёл всю казну, а налогами так задушил весь народ, что исчезло более четверти российского населения. Таковы факты, дорогие мои. При Федоре Ивановиче народ поднялся с колен, на которые был поставлен взбесившимся Иваном Васильевичем. При царе Федоре нашествие крымского хана, едва ли не впервые за всю русскую историю, оказалось самым удачным для России и плачевным для Тавриды: русские селения остались целы, а весь вражеский обоз достался победителям! Но вот парадокс: подготовивший без больших потрясений огромную армию правитель Федор Иванович до сих пор считается «слабоумным». Зато восхваляются суетливые «потрясатели».
– Зато на этих, как вы выразились, «потрясателях», держится весь мир! – рыкнул так Плехановский, что в зале стало тихо. – Они – реальные движители человеческой истории!

ЯД ИЛИ ЛЕКАРСТВО?

– Александр Прокопьевич, трибуна нашей научной конференции не место для высказывания личных предположений, – поднялся из первого ряда председатель оргкомитета. Он повернулся к залу и гаркнул: – Товарищи! Давайте не будем отходить от темы нашей конференции.  
– Мы уже десятки лет на конференциях только и делали, что говорили «по теме», – махнул рукой на председателя академик и заговорил с такой уверенностью, что замолк и «президиум»: – Может, наконец, поговорим о реальной жизни? Что касается личных предположений, то их и не было! Ещё раз отмечу: могу привести множество фактов, характеризующих «великого преобразователя России» в неблаговидном свете. Только вряд ли это сейчас нас приблизит к истине. Лучше расскажу случай, который произошел со мной в одной из экспедиций. Этот, казалось бы, заурядный случай, вразумил меня так, что я засомневался: подлинную ли суть нашей истории представляем мы для изучения будущим поколениям?

– Дело было, как я уже говорил, в одной из экспедиций, организованной нашим университетом лет двадцать назад, – начал свой рассказ академик. – Тогда нам представился удивительный случай побывать в одной округе, у хранителей древнерусской старины. Помню, мы совместили в этой экспедиции исследования историков и филологов. И нисколько не пожалели об этом – на основании привезенных материалов были защищены две кандидатские диссертации! При нас умерла одна старушка и мы, кроме всего прочего, записали много обрядов, связанных с похоронами. Я же проживал в доме сына усопшей. Когда он вечером вернулся из родительского дома, я надумал облегчить его скорбь и выставил на стол бутылку «Водки». «Давай, – говорю, – помянем родительницу твою по русскому обычаю». Старовер, заметив бутылку на столе, переменился в лице, тяжело задышал и так взглянул на меня – как не смотрят и на злейшего врага! Меня спасло то, что старорусский обычай требует принимать гостя, как посланника Христа. Сдерживая себя, хозяин выдавил: «Убери дьявольскую кровь с руки Господней». Напомню, что обеденный стол в древнерусской традиции называется «рукой Господней», так как чрез него подаются блага, полезные для плоти. Я быстро смахнул бутылку, бубня извинения. Он же стал молиться, прося у Господа прощения за содеянный грех. На следующий день старовер отозвал меня и сказал примерно так: «Ты говорил, что занимаешься историей наших отцов. Почему же так грешишь? Разве можно покойного поминать дурманом? Мы здесь выпьем рюмку – а новопреставленная душа, если поднимается через мытарства в рай – сколь же будет отягчена; а если душа, не дай Бог, попала в ад – разве ты хочешь, чтобы её облили ушатом огня? И зачем вообще ты носишь с собой кровь дьявола? Не в русском обычае губить себя пьянством. Почему же не чтишь Святаго Владимира-Крестителя, отвергнувшего пьянство? Ибо ещё Спаситель заповедал: «Не отягчайте себя пиянством и объедением». Святой Владимир-Креститель Господа послушал. Разве ты, идя к нам, не слышал о том, что мы сохраняем древнее благочестие, где трезвость – сестра рассудительности? И зачем губишь себя табачищем? Святый Дух отходит от нечистого запаха. Послушай, как вопиёт к тебе внутренность твоя: ноют сердце и желудок, рыдают печенка и кишки. Зачем ты так загадил храм души своей? Зачем отягощаешь душу? Зачем загрязняешь дух? Чему доброму научишь ты других, сам прогнивший насквозь? И бесы много знают, однако без благодати Божией ничего не могут хорошего созидать, кроме мрачных и злачных мест…».

Радостев краем уха слушал бывшего наставника. Он сидел и анализировал всё, что произошло с ним за минувшие сутки. Ещё вчера рассказ о хранителе древнерусской старины в лучшем случае вызвал бы у него некоторый интерес, в худшем – улыбку. Но за сутки все изменилось. И упреки старовера он воспринимал уже совсем в ином свете. Точнее, с позиции НАД-небесного света, который проникает в поднебесье через солнце и звезды и, каким-то непостижимым образом, неразрывно связан с человеческим сознанием.  Спаситель знал, что говорил: «Царство Божие внутрь вас есть». И требовал искать именно правды Царства Божиего, утверждая, что все остальное – приложится.  На ум пришло высказывание серафима: «День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание». «День дню… – вдумывался исследователь и размышлял: – День дню – свет свету! Ночь ночи – тьма тьме! «Речь» – «слово»… Божие слово! Божие слово, которое глобальнее любого знания! Потому, что Божие слово несет в себе грандиозный опыт. Да, грандиозный, глобальный, вечный опыт! Опыт вселенский! Опыт, превосходящий любой поднебесный, преходящий опыт. И этот глобальный, непостижимо-грандиозный опыт многомерного, многопланового, многоярусного, «многоэтажного», но цельного Миро-Здания  питает менее глобальные опыты действительности – опыт трехмерного Космоса, опыт земного существования, опыт человечества, опыт человека…»  

Между тем оратор окинул зал взглядом, полным вдохновения.
– …Много чего открыл мне про меня же самого хранитель благочестивых древнерусских традиций. Не поверите, дорогие мои, но мне стало стыдно. Необразованный человек оказался во всех отношениях чище меня, имеющего два высших образования! Он и после удивил меня глубокими знаниями древнерусской старины. Вот спрошу я вас, знатоков истории, кто может назвать по имени-отчеству своего пра-прадеда? Что, нет таких?! А вот тот старовер назвал мне своих пращуров за прошедшую тысячу лет! Конечно не всех, а только главных носителей их фамилии и хранителей родовой иконы. Он открыл мне немало поучительного из традиции русского воинства. Кто из вас слышал, например, что трезвость была возведена в ранг закона у русских ратников и воинов при выходе на войну? По словам старовера, начало этой традиции пошло со времени Крещения Владимира и его дружины. Эту традицию вспомнил Великий князь Дмитрий Иванович после позорного побоища на реке Пьяне. Не случайно и начало первой мировой войны для русской армии ознаменовалось сухим законом: воевать следовало с трезвой головой. Вы спросите: почему я раньше ничего не написал о традиции трезвости и других высоконравственных традициях нашего народа? Пытался. И не раз. Но всегда наши идеологические кураторы поучали: «Наш социалистический строй обязан быть по всем показателям выше предшествующих культур». Когда же я просил: давайте хотя бы напишу о требовании трезвости в древнерусском войске – мне зажимали рот: «Вы что! Хотите опорочить «боевые сто грамм», поднимавшие смелость наших бойцов в Великой Отечественной войне?!». Об отношении к курению вообще помолчу – когда-то Петр первый силой ввел табакокурение в России; этот дурман так прижился, что, наверное, будем дымить, пока весь наш народ не отравиться. Так что полуправда царствует в наших умах. И эту полуправду мы передаем следующим поколениям.
– А вы сами-то как относитесь к вредным привычкам? – спросил кто-то из зала.
– Бросил, дорогие мои! – тряхнул сединой Скобелев. – И курить, и спиртное пить, и матом выражаться – все откинул!
– Александр Прокопьевич, – из «президиума» фыркнул Плехановский, – Зачем оправдываться? Курение, пьянство – это же такая мелочь! Кто этим не грешит? Спуститесь с небес на грешную землю. Великий Петр, про которого вы так увлекательно когда-то написали, порой без меры употреблял спиртное – и ничего, вытащил из дерьма Россию. Вам сейчас не хватает пустить слезу да рассказать о каких-нибудь чудесах, открытых вашим дремучим учителем из темной глубинки.

– А вы напрасно иронизируете, – очень серьёзно сказал Скобелев. – Между прочим, любой из сидящих в зале ученых наверняка был свидетелем чего-то необъяснимого. Просто каждый старается об этом не говорить, чтобы не посчитали умалишенным. Мне, старику, терять нечего – право на смерть у меня никто не отнимет! Потому расскажу вам особенный случай, объяснение которому не могу найти до сих пор. Не беспокойтесь, – обратился оратор к подходившему председателю оргкомитета, – займу буквально несколько минут. Так вот, когда я ещё собирался поступать в институт, тогда по всей стране шло разрушение церквей. Мой родной городок не стал исключением. Но, накануне разграбления, храм загорелся. Его пытались потушить – бесполезно. Люди обессилено стояли и плакали. И не разошлись, пока всё не сгорело. И тут, через оконные проемы, сквозь дым и чад все увидели висящую икону! Вот это было чудо! Несколько человек кинулись в храм и по раскаленным обломкам вытащили святыню. Это была икона Господа-Вседержителя. Всех поразило, что образ даже не потускнел от копоти! В это время самый ярый безбожник нашего городка, которого все кликали Бобыльком, вырвал икону из рук верующих и крикнул: «Сейчас вы увидите, что никакого Бога нет, а эта икона – обыкновенное дерево!». Он поднял икону над головой, видимо намереваясь расколоть её. И тут так сверкнуло, так громыхнуло, что многие попадали! Через мгновение люди заорали: «Ангел! Ангел!». Снова сверкнуло, громыхнуло, а икона исчезла. Безбожник же валялся в золе и копоти. Когда Бобылька после привели в чувство, он дико вращал глазами и не понимал ничего. Так на всю жизнь дурачком и остался. Этому чуду я был свидетель. Но до сих пор не понимаю: как в яром пожарище не сгорела деревянная икона и куда она исчезла? Так что ваши смешки оставьте при себе.

– Александр Прокопьевич, – выбежал к трибуне председатель оргкомитета, – мы лишаем вас слова! Товарищи, конференция превратилась в базарное собрание. Хватит! Беспорядка никто не потерпит! С очередным докладом выступит… Приготовиться…
Скобелев тряхнул седыми волосами, махнул рукой и покинул трибуну.
Зал шумел, как море в преддверии шторма. Члены оргкомитета побежали по рядам, предотвращая всплески споров. Кое-как председателю оргкомитета удалось добиться сносного порядка. Друг за другом вышло несколько докладчиков. Они попытались говорить об успехах социалистического строительства, о «передовом учении современности», о «зазнайстве профессора Радостева». Но их выступления выглядели пресными. Даже выход к трибуне академика Плехановского для заключительного доклада уже не встретил бурю оваций, как это происходило в первый день конференции. Мало того, старик Скобелев поднялся со своего места и громко спросил:
– Можно задать один вопрос к уважаемому докладчику?
Председатель оргкомитета вскочил, замахал было руками. Но Плехановский гордо выдавил: «Пожалуйста, задавайте».
– Как, по-вашему: религия – это опиум для народа?
– Естественно, – растянулся в улыбке Плехановский, явно ожидая более сложного вопроса. – Ведь это же знаменитое высказывание Карла Маркса.
– То есть, вы также придерживаетесь мнения, что религия – опиум…
– Да придерживаюсь! – перебил Плехановский старого академика. – Всякая религия есть наркотик и яд!
– Извините, но Маркс говорил именно об опиуме, хотя наверняка имел в виду отраву, – громко заговорил Скобелев. – Но, дорогие мои, давайте приблизимся к истине и вспомним, что фразу: «религия есть опиум для народа», основатель Интернационала заимствовал у немецкого писателя Новалиса, жившего во второй половине восемнадцатого века. Во время Новалиса опиум считался обезболивающим лекарством. Потому Новалис, сравнивая религию с опиумом, имел в виду, что религия является средством облегчения душевной боли для народа. Вот так-то, дорогие мои. А вас благодарю за честный ответ.
– Старый дурак! – едва слышно пробубнил Плехановский, хотя сам ненамного отстал по возрасту от Скобелева. – Сидел бы на печи, да пускал шептуна. Так нет, туда же…
Злоба кипела в сердце Плехановского, отражаясь на лице багровыми пятнами. Он громко прокашлялся. Поправил папку. Зачем-то пересчитал листы с текстом заключительного доклада. С большим усилием поднял тяжелый взгляд. Сурово оглядел зал. Кашлянул и стал читать. По мере выступления багровые пятна на его лице всё более увеличивались, пока не превратились в сплошную темно-красную массу. Не слыша привычных оваций, ведущий идеолог читал спешно, часто проглатывал слова. Начиная говорить об одном, неожиданно обрывался на полуслове и, тяжело дыша, переходил на другую тему. Он и доклад, как показалось многим, не дочитал до конца. Хлопнул папкой, сошел с трибуны и, не прощаясь, покинул зал.
Сконфуженный председатель зачитал с трибуны резолюцию конференции. В одном из последних пунктов были слова в адрес «возмутительного поведения» Радостева, «несовместимого с высоким званием советского ученого». Предлагалось ходатайствовать перед вышестоящими органами об исключении Радостева из рядов советской науки и о запрещении заниматься «растлителю молодых душ» преподавательской деятельностью. Сам Радостев только улыбнулся: а могло ли быть иначе?

ДОЗНАНИЕ

Вскоре Радостев не спеша шел по улице. На душе было необыкновенно спокойно. Тяжкий груз, гнетущий его в последнее время, исчез. Исследователь разглядывал мир подобревшими глазами.
Пискнули тормоза. Рядом остановилась легковая машина. «Неужели  повторяется убийство?» – без всякого страха подумал Михаил и улыбнулся.
Из машины вышел подтянутый штатский и четко спросил:
– Радостев Михаил Иванович?
– Точно так.
– Прошу проехать с нами. Не беспокойтесь, мы вас надолго не задержим, – строгие глаза слегка покраснели и увлажнились. – От ваших показаний зависит жизнь двух человек.
Радостев сел в машину. Через некоторое время он оказался возле двухэтажного особняка, отгороженного от улицы глухим забором. По слухам здесь проживал один из секретарей областного комитета партии, но Радостев даже не был с ним знаком, хотя неоднократно видел его издали. Вдоль забора стояло несколько автомобилей. Опального ученого завели на второй этаж и представили сидевшему на стуле суровому громиле. Сидевший тяжело дышал; может быть от того, что слишком маленький для него штатский костюм стягивал его мощный торс.
– Товарищ генерал, гражданин Радостев доставлен для опознания, – доложил сопровождающий.
– Для дознания, дурак! – рявкнул громила и слегка качнул головой сопровождающему: – Свободен. И пусть приведут этих… двоих.
Сопровождающий вышел. Настало молчание. Радостев уверенно отметил про себя, что этот громила-генерал в тесном штатском костюме ему совершенно не знаком. Генерал смотрел куда-то в окно и носком сапога постукивал по паркету. Наконец в дверь постучали. Несколько офицеров не ввели, а втащили двух избитых людей. Радостев узнал в избитых своих убийц. Они же очумело таращились на него, пуская кровавые слюни из открытых ртов.
– Когда-нибудь видел их? – генерал окатил Радостева тяжелым взглядом.
– Да.
– Где? Когда? При каких обстоятельствах?
– Вчера, ближе к вечеру. Эти товарищи схватили меня, швырнули в машину, вывезли далеко за город.
– Дальше.
– Скрутили шею и бездыханным бросили в овраг.
– Почему же ты стоишь передо мной?! Почему расходятся твои показания с фактом?.
– Стою только потому, что оживил меня Свет!
– Не пори чушь! Лучше скажи, сколько заплатил этим изменникам Родины, чтобы они отпустили тебя?
– Повторяю: оживил меня Свет.
– Да мы действительно убили его, товарищ генерал! – заскулил один из избитых. – Мы не изменники! Мы выполнили приказ!
– Молчать! – вскочил генерал и подскочил к Радостеву, – Говори, паскуда, правду! Иначе не выйдешь отсюда живым!
Михаил молча отмечал прорехи в обороне наглеца-чиновника: выставленный подбородок, открытая шея, незакрытые зоны солнечного сплетения… Пожалуй, ещё вчера он бы врезал наглецу. Не посмотрел бы и на должность. Но вчера было вчера. Сегодня Михаил, вдруг, заметил волны злобы, которые захлестывали стоящего перед ним громилу. Он почувствовал, как дергаются невидимые паутинки, при помощи которых неведомый кукольник управлял огромной куклой, в которую превратился стоящий перед ним человек. Радостев знал, откуда эти паутинки-нити и чьи недосягаемые силы дергают за них. Потому он смиренно расслабил руки и готов был подставить другую щеку, если бы его ударили по одной. Только бы не возникло новой паутины!
Внезапно он понял, постиг, осознал мудрый смысл святого смирения и кротости! Исследователю, вдруг, открылись ответы на многие вопросы, которые прежде были недосягаемы для его приземленного ума. И это было подобно тому, как если бы за несколько мгновений он прошел университетский курс обучения! Невероятно, но случилось именно так! Внутри Радостева молнией сверкнул луч, наполнив невыразимым спокойствием всё его существо. Сердце наполнилось необъяснимым счастьем, неземная радость распирала грудь. Нечто подобное случалось в дни юности, когда первые искры любви распаляли блаженный пожар в молодой душе. Подобное состояние неоднократно наблюдалось в часы творческого вдохновения; и как же становилось тогда тяжело, когда кто-нибудь отвлекал от этой духовной радости. Нынешнее состояние живо наполнило ощущения, испытанные в Царстве света. Исследователь совершенно отрешился от стоящего перед ним «орудия» идеологической системы, – он ощущал перед собой лишь человека; нездорового и несчастливого человека.  
– Говори, мразь, за что сторговал свою шкуру?!. Отвечай! Иначе задавлю, как паршивую собаку!
– Отставить! – раздался рык Плехановского. – Отставить, генерал.
Из соседней комнаты ступила грузная фигура Плехановского. Генерал обмяк и, даже, как-то сник. Бросил руки по швам и, словно пес на хозяина, смотрел на ведущего идеолога Союза.
– Вы свое дело сделали, генерал, – уже тише зашипел Плехановский. – Свободны. Да, освободите своих людей. Они ещё оправдают доверие Родины.

– А вы не так просты, Михаил Иванович, – изобразил подобие улыбки Плехановский, когда они остались один на один в просторной комнате. – Далеко не так просты. Удивляюсь, как вы с этими головорезами смогли договориться?
– Вы видимо не расслышали, потому повторю: оживил меня Свет.
– Очень не просты… Теперь-то я понимаю, почему вы затеяли всю эту шумиху. Положение! Положение ваше вас и не устроило! Взыграла гордость: неужели всю жизнь прозябать при моих-то талантищах?! Наверняка и жена плешь выгрызла: денег не хватает; квартира мала; в столицу хочу! А я ведь вам да-ава-ал шанс, Михаил Иванович. Да-а-авал шанс. На себя, только на себя и обижайтесь. Разве я не прав?
– По себе людей не судят, – спокойно произнес Радостев и взглянул в окно, за которым манило синевою весеннее небо.
– Да нет, я прав…
– А почему вы решили меня убить? – перебив собеседника, прямо спросил Михаил. – Много знаю?
– Я всегда говорил, что ты умен, – то ли прошипел, то ли промурлыкал Плехановский, резко перейдя на «ты».
– Не беспокойтесь, до такой низости, чтобы опорочить вас, я бы не отпустился. Не так воспитан. Зря волновались. Меня только интересует: неужели вы настолько преданы идее марксизма-ленинизма, что не желаете замечать явных её погрешностей с позиции простой научной философии?
– Михаил Иванович, управлять массами нужно уметь, – зашипел Плехановский и, словно удав на кролика, посмотрел на собеседника. – Пожалуй, это самое сложное в нашей жизни – работа с массами. Массы подчиняются только силе. Мировоззрение милосердного пастуха с ними не пройдет. Со стадом животных может справиться только волчья стая! Это выгоднее для самих животных, так как приучает их к порядку. Выгодно и волкам, так как они всегда будут сыты.
– Человек не животное. Он создан по другому образу и подобию.
– Это философия слабосильных неудачников, – ухмыльнулся Плехановский. Теперь он смотрел взглядом кота, играющего с мышью. – Всякий человек – скотина. Он прикрывается высокими словами до поры. Дай ему власть, богатство, славу и он быстро проявит себя далеко не с лучшей стороны.
– Вы говорите о себе?
– Я говорю о массах, – глаза Плехановского холодно блеснули. – Вот, ты сказал: «Я не так воспитан». А я, представь себе, так воспитан! И, знаешь, кто выписал мне путевку в большую жизнь? Не поверишь, – сам «буревестник революции»! Алексей Максимович даже позволил снять копию со своего оберега, который он всегда носил при себе. Не желаешь взглянуть? Лишь немногие удостаивались этой чести.
Плехановский вытащил из внутреннего кармана желтоватую пластинку, размером с записную книжку. Повернув ладонь, он показал изображение пластинки собеседнику.
– Вот мой оберег. Гравюра на чистом золоте!
Радостев взглянул и не мог не ухмыльнуться. С золотой пластинки ему улыбалась черная голова длиннорогого козла.
– Как же может уберечь изображение того, кто сам уже давно осужден? – отметил Михаил, и устало вздохнул. Далее разговаривать не хотелось.
– Следует реально смотреть на вещи, – голос Плехановского стал непривычно басовитым и мощным, хотя говорил он негромко. – Всё твоё бывшее правдоискательство – это толчея воды в ступе! Это массам не нужно! Массам нужны хлеб и зрелища! Массам нужна сильная рука. Всему миру нужна сильная рука. И мир давно имеет могучую руку «Всемирного братства избранных»! Не нужно думать, что всё предоставлено на самотек. Всё под контролем: и войны, и революции, и правительства. И горе тому правителю, кто эту аксиому не принимает! Ленин не оправдал доверия и быстро сгорел. Его мог заменить Троцкий, но он задурил. Пришлось поставить Сталина, которым весьма легко было управлять, играя на его подозрительности. Впрочем, не было больших проблем и с другими советскими руководителями. Как не было,  и нет, больших проблем с мировыми лидерами. Наивно думать, что Гитлер без посторонней помощи смог за короткий срок создать силы третьего рейха. Всё подконтрольно! Современный мир – лишь ступень к новому порядку и созиданию нового человека! Новый порядок положит конец гегемонии старых традиций. Новый человек станет воплощением могущества! Потребовались столетия прогрессивного творчества самых передовых умов и «таинственных сил», чтобы приблизить час освобождения.  Наступит день, когда вымрут все старые традиции вместе со своими приверженцами. И, наконец-то, наступит эра «Нового порядка»! Новый порядок будет лишь для новых людей! О-о, это будет избранная раса супер-людей, которые с помощью невероятных знаний подчинят и заставят служить себе силы природы! И во главе всего воссядет лучший из лучших умов, над которым воздвигнется его всевидящее око! – Плехановский с особым почтением провел рукой по изображению смеющегося козла.
– Это точно, – спокойно сказал Михаил, – всё подконтрольно! Подконтрольно Богу-Вседержителю! Паутина в Доме – до хорошей уборки. А вам я не завидую. Садовник спросит с каждого, кто приложил руку к затемнению его плодоносящего дерева. Пастух спросит и с разбойников, и с волков за каждую украденную овцу. И когда у вашего кумира окончательно отнимется власть – к кому побежите за помощью? А ваши мечтания не новы – земля уже не раз видела подобное. Тем паче не удивить вашими мечтаниями о «новом порядке» и «сверхчеловеке»  Вышние Силы. Только почему у подобных вам на первое место всегда выходит жажда обладания всевозможных прав? Кому же вы оставляете обязанности?
– А ты не прост, – густым басом прохрипел Плехановский. – Может и впрямь оживил тебя свет? Впрочем, это дело десятое. Мы живём сейчас: до Бога слишком высоко; ад же – под ногами! Так не лучше ли употребить все свои способности, чтобы добиться достойного положения в этом мире? Не лучше ли выкупить тепленькое местечко в аду, чем терпеть унижения ради призрачного Рая? Пусть терпят унижения и возлагают на себя обязанности слабые овцы. У волков другие устремления.
– За счет горя других достичь достойного положения?– прищурив глаза, внимательно посмотрел Михаил на именитого идеолога. – Выкупить местечко в аду? Во аде и так места достанет! Тем более достанет места в мрачных глубинах тьмы. Только вы же человеческого рода. Не предательство ли это – за счет несчастья других добиваться лучшего положения для себя? Разумно ли вообще заигрывать с истинным врагом?
– Ещё нужно рассмотреть: кто есть враг человечеству и почему нас всегда пытаются связать цепями законов и заповедей? Ещё нужно посмотреть: милосерден ли Бог, если допускает столько горя и несчастья на земле?
– Когда-то и я имел некоторые из этих убеждений, – легкая улыбка коснулась лица Михаила.
– Ещё нужно посмотреть: какое начало фундаментальнее – свет или тьма? – бас Плехановского всё более и более грубел, становясь каким-то утробным. – Ещё надо рассудить, кто на самом деле достоин власти во Вселенной?
– А мне исследовать подобное, нет интереса, – просто сказал Радостев. – Я точно знаю: есть Господь Бог! Значит: есть и правда, и справедливость, и милосердие, и сострадание и все то, чем прекрасна жизнь. И что бы ни произошло на земле – Свет всегда останется Светом! И человечеству без света не выжить! Все ваши идеи и призывы – пустышки, так как не имеют под собой главного – света! И вы, как и ваши покровители, об этом прекрасно знаете. Потому и прикрываете свою мрачную суть светлыми мечтаниями. Только вы можете обмануть лишь малоопытных из людей. Идущие к святости – вам не по зубам. Потому вы так ненавидите их и всячески пытаетесь уничтожить. Участвовать в ваших мерзостях не имею желания… Меня ждут дома. Прощайте.
– Зачем же так грубо? – снова зашипел Плехановский. – Неужели тебя не заинтересовал бы ещё один шанс быстрого достижения высокого положения? Ты смог бы стать достойным учеником. Уверен, что смог бы пройти многие степени посвящения. И с каждым последующим шагом для тебя открывалось бы всё больше и больше возможностей. Но всё это лишь прелюдия к настоящему действу. Ощущать себя избранным и повелевать массами – вот высшая гордость! Слушать «таинственных покровителей» – вот источник высших знаний. Созерцать «всевидящее око» Великого Архитектора – вот высшее наслаждение! Лишь избранным из избранных позволено пожать руку Великого Мастера!..
По мере объяснения шипение перешло в огрубевший бас. Мутные зрачки Плехановского холодно заблестели.
– …Судьба дает тебе ещё один шанс, – утробным голосом басил Плехановский. – Ты не из масс. И чтобы массы тебя не раздавили, поднимись над ними и научись управлять массами!
– Каждый человек имеет своё индивидуальное лицо, потому говорить о людях, как о массах – не совсем корректно, – очень серьёзно сказал Радостев, глядя собеседнику прямо в глаза. – Вы и ваши покровители ничем не удивите Творца Вселенной, зато грубо нарушаете Закон Божий. Между тем, Праведный Суд приближается с каждым мгновением. Вы, лично, удивляете меня своей недальновидностью: не замечаете, как ваши ненасытные покровители распахнули над вами свои мрачные пасти. Пока не поздно, покайтесь. Прощайте.

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО

Как только за Радостевым захлопнулась железная калитка, с противоположной стороны улицы к нему бросился Скобелев. Проявляя завидную прыть, старый академик подбежал почти вплотную, ухватился за руку Михаила и, сотрясая седой шевелюрой, выражал неизъяснимый восторг.
– Наконец-то! – громко шептал Александр Прокопьевич. – Наконец-то, Миша! Дорогой мой! Я знал, куда вас повезут. За этим особняком давно ходит дурная слава.
Радостев улыбался, про себя удивляясь находчивости бывшего преподавателя.
– Если бы они вас не выпустили, то, клянусь, поднял бы на ноги всю общественность! – горячо шептал, тяжело дыша, всеми уважаемый ветеран. – Это не двадцатые и не тридцатые годы! И, даже, не сороковые! Сколько можно терпеть такой беспредел?!  У-у, опричники!
– Но как вы узнали, Александр Прокопьевич?
– Ты уж прости старого разведчика, дорогой мой. На фронте всякое случалось, но друга в беде никогда не бросали! А с этими… Сначала за тобой наблюдал. После – немного анализа, немного смекалки… Им дай волю – всю страну в лагеря отправят. Зато, когда настоящий враг нагрянет… Что говорить, сам же многое знаешь и понимаешь… Зайдем ко мне, Миша. Моя квартира ближе, чем твоя.
– Я домой.
– Зайдем, зайдем! Долго не задержу.
– Только никакого чаю, Александр Прокопьевич.

Радостев неоднократно бывал в квартире своего преподавателя. Там было всегда по-домашнему уютно. А между супругами Скобелевыми были такие искренние, добрые, нежные отношения, что Радостев всегда воспринимал их, как классический образец настоящей порядочности. Было с кого брать пример!
Скобелев провел бывшего ученика в свой небольшой кабинет, более похожий на маленькую библиотеку. Усадил гостя в старенькое кресло. Извлек из рабочего стола несколько распухших тетрадей и бережно прижал их к груди.
– Вот, дорогой мой Миша, суть всех моих изысканий и главные выводы. Вы ищете правду. Прекрасно! И я искал правду! Но, боюсь, сил уже недостанет вскарабкаться повыше. И снова испытать радость истины! Старость берёт свое. И сколько мне отмеряно? – ведомо лишь Творцу.
Старый академик осторожно положил тетради на стол и задумался. Нежно поглаживая сухощавой ладошкой по затемневшей обложке верхней тетради, Александр Прокопьевич смотрел куда-то вдаль, словно прозревая сквозь стены.
– Вы знаете, дорогой мой Миша, я долго не мог разрешить один волнующий меня вопрос: почему мы, образованные потомки по многим наиважнейшим показателям существования уступаем своим пращурам? У нас, практически, разрушен институт семьи – основополагаюшее условие человеческого существования. У нас разрушен институт общественного воспитания, практиковавшийся раньше в каждом селе, деревне, городе. А ведь у тех же хранителей благочестивой старины я совершенно не увидел пресловутой проблемы отцов и детей, которую наша идеология возвела в ранг чуть ли непререкаемого закона! Современные организации воспитания слишком показушны и поверхностны. Вряд ли геройский подвиг совершить труднее, чем из года в год претерпевать невзгоды, оставаясь при этом любящим семьянином и прилежным хозяином.
Старый академик задумался и горестно покачал головой, продолжая смотреть куда-то сквозь стены.
– Наш духовный мир оказался ниже духовного мира язычников! – скорбно произнес многоопытный старец. – Мы называем чувства и эмоции «духом», а потворство страстям – «свободой». Самое поразительное, но такую деградацию мы себе подготовили сами. Своей полуправдой. Только один пример. Двадцать шесть изданий выдержал дореволюционный учебник русской истории Острогорского! Суть учебника проста: если бы не преобразования Петра первого, то Россия навсегда осталась бы отсталой страной, а народ прозябал бы в темноте невежества. От подобного знания поневоле возникает ощущение неполноценности нашего народа.  И несколько поколений дореволюционной общественности смотрело через призму этой полуправды на прошлое нашего Отечества. После революции эта полуправда ещё более исказилась, а духовный мир потерпел такую деградацию, что высшей ценностью и целью существования объявили идею потребительства: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Не удивлюсь, если вскоре многие люди в нашей стране плюнуть на все надуманные «моральные обязанности строителя коммунизма» и будут прилагать максимум способностей для достижения своих эгоистических максимальных потребностей. И ещё больше захотят обмануть действительность, пытаясь навязать свои потребительские, аморальные концепции. Только правда всегда останется правдой. Традиционный опыт сосуществования добывался горем, слезами и потом многих и многих предыдущих поколений. Суть высшей народной мудрости сконцентрировалась в десятках тысяч Божиих храмов, на возведение которых потребовалось около тысячи лет. Но как быстро всё было разрушено – всего за два послереволюционных десятилетия…
Александр Прокопьевич вполголоса рассуждал о том, что лежало на сердце. Взгляд его ушел куда-то глубоко в себя. Михаил внимательно слушал.
– ...Беда потребительства – это беда всего мира. Однако Маркс, своим «Капиталом», указал едва ли не самый жестокосердый путь воплощения идеи потребительства.

Скобелев умолк, погрузившись в думы. Через некоторое время мудрый академик будто очнулся,  и, улыбнувшись, посмотрел на своего ученика.
– Не хочу тебя утруждать своим старческим нытьем, дорогой мой, – проговорил он. – Скажу лишь главный свой вывод: мы отличаемся от пращуров информированностью! Да, да, информированностью! Мы образованнее. Но наше образование ограничивается приземленной материальностью. Мы постигаем внешний мир, чтобы заставить его служить нам – тем самым привязываемся к внешнему миру и зависим от него. Для пращуров внешний мир был всего лишь дополнением; они искали чего-то более важного и значительного. И находили! Да ещё и внешнее придавалось! Парадокс! А всё дело в информированности! Пращуры были осведомлены: что есть добро и что есть зло. И полнота этой информированности для наших с тобой передних поколений была в Благой Вести.
– Со своей стороны предложу дополнение, – слегка прищурил глаза Радостев. – Человек может получить информацию как извне, так и изнутри. Причем внутренний канал информированности намного существеннее. Недаром, постижение себя и достижение святости издревле почиталось за вершину мудрости.
– Полностью с тобой согласен, дорогой мой! – тряхнул сединой наставник. – Философы лишь ищут мудрость. Но часто их мудрость ограничена научным познанием. А своим материальным мировоззрением они сами себя отгородили от ступеней внутреннего совершенствования. Вот потому-то идеи Гегеля, Маркса, Ленина и прочих подобных им – всего лишь выкрики малоопытных юнцов. И не более того. Слишком высокомерно они судили о многогранной действительности, желая запихнуть неизмеримое бытие в скорлупу своих ограниченных представлений. Впрочем, неким мировым силам было выгодно, чтобы общество усомнилось в многоопытных традициях и безоговорочно поверило бы именно малоопытным идеям. По данной проблеме я также много поработал; выводам этих изысканий отведена особая тетрадь. Потому я очень рад, что среди моих учеников нашелся последователь моих взглядов.  
Академик протянул тетрадь.
– Дорогой мой! Прими в дар изложенную суть главных моих исканий. Не смей отказываться! Работай! Трудись! Ищи правду! Не смей не искать!
– Постараюсь, – улыбнулся Радостев и поднялся, принимая от наставника стопку тетрадей. Вспомнив что-то, спросил. – Один вопрос, Александр Прокопьевич.
– Хоть десять, Миша!
– Вы рассказывали о чуде с иконой. А что изображал тот образ?
– Что изображал? Когда охульник воздел  над собой святый образ, намереваясь разбить, все узнали чудотворную икону Господа-Вседержителя. Не было лишь изумрудов по углам. Выпали, наверное. Или расплавились – такой жар от горящего храма исходил, что невозможно было близко стоять. Как только икона в огне смогла сохраниться?! Чудо! Непостижимое чудо. Мы многое не знаем их законом бытия. А может и хорошо для нас, что не знаем. Ты же верно подметил: безопасность есть основа существования. Так вот, для нас же и безопаснее кое-что не знать. А то, взяли моду: чуть что-то открыли – сейчас же на вооружение спецслужб. А для них важнее государственная безопасность, и наплевать им на человека, как и на всё человечество. Эх-ма! А что ты про чудотворный образ спросил?
– У меня с собой тоже есть образ Вседержителя, – Михаил осторожно вытащил из портфеля святую икону. – Только ваша чудом исчезла, а эта чудом явилась.
Словно током ударило старика! Лицо перекосило, он ахнул и сел.
– Не может такого быть?! Она! Чудотворная икона Господа-Вседержителя! Откуда?!
Радостев удивился не меньше старика. Но быстро справился с собой – сказался опыт минувших суток.
– Оттуда, – выдавил Михаил. Поддержал побелевшего старика за руку и уже более внятно сказал. – Не беспокойтесь, не украл. Когда-нибудь расскажу. А это точно тот образ?
– Миша, мне давно не до шуток, – тяжело дыша, прошептал Скобелев и сел на подставленный гостем стул. Он крепко схватил икону. Не мигая, долго всматривался в неё. Губы сами собой шептали: – Пусть шутят те, кому нравится шутить. Один деятель культуры тут по телевизору выступал. Убедительно так. Утверждал, что если не будем шутить, то все превратимся в отшельников и схимников. Как будто шутовство сделает нас человечнее. Пусть шутят… А это она – чудотворная икона нашего храма! Вот и углубления по углам от изумрудов. Дорогой мой, это чудо! Непостижимое чудо!

Михаил отпустил икону. Старый академик нежно, словно новорожденного ребенка, принял святой образ.
– Вы знаете, Миша, – нежно поглаживая потемневшее ребро иконы и продолжая думать о чем-то своем, медленно произнес Александр Прокопьевич, – когда на конференции я вспомнил случай с благочестивым старовером, я ведь рассказал далеко не всё. Когда у нас с ним зашла речь о причинах трагической драмы народов нашей страны, хранитель древнерусских традиций предложил мне своеобразную аллегорию. Он вспомнил израильский народ, который Моисей увел от рабства волков-египтян. Бродя по пустыне, тот народ питался манной небесной. Но самые малодушные возбудили в народе ропот: «Опротивела нам эта ангельская пища!». Тогда неблагодарные люди, не оценившие ни свободы, ни пищи, были наказаны голодом. Да ещё объявилось множество змей, от ядовитых жал которых нигде не было спасения… «Когда-то, – продолжал старовер, – помиловал Господь Бог Русскую землю святым Крещением и дал путь освобождения от рабства смертных грехов. Но русским людям показалась длинна дорога, пресны черный хлеб с чистой водой и скучны наставления Спасителя. Тогда стали убывать у неблагодарных людей небесные дары, и допущены были терзать нас «ядовитые змеи». Помню, я спросил у старовера: «Неужели нет выхода?». Он ответил: «По совету Господа Моисей сделал знамение змия. Всякий ужаленный, кто успевал взглянуть на это знамение, выживал. Для нас уже давно дано Спасительное Знамение – Распятие Спасителя и Святое Благовествование Господа. Чем раньше Русская земля вспомнит об этом – тем лучше для неё»… Поверите ли, дорогой мой Миша, но чем дальше я живу, тем больше убеждаюсь в трезвости слов хранителя древнерусского благочестия.

Они помолчали.
Внезапно какая-то детская игривость изобразилась на лице старца.
– Между прочим, хранители многоопытной мудрости постоянно удивляли меня своей находчивостью и смекалкой, – лицо Александра Прокопьевича растянулось в улыбке. – Они смотрели на действительность без всяких идеологических прикрас, выхватывая самую её суть! Например, они своеобразно отозвались о  нашей «стране советов»: все кому ни лень подают советы, а толку никакого нет – одна суета сует! Возникает параллель с высказыванием одного из семи древнегреческих мудрецов: «Самое легкое – давать советы; самое трудное – познать себя». А ведь христианская традиция требует искать, прежде всего, Царства Божиего и правды его, а всё остальное приложится; Царство же Божие «внутрь вас есть»! Вот так переплетаются многоопытные традиции, имея предметом и объектом исследования – духовность человека!.. Что касается советского строя, то хранители благочестия отмечали: «Вы говорите, что живете в советском государстве. Но где же у вас государь? У вас же правитель называется секретарь! Так что вы живете в секретарстве – всюду одни секреты да тайны, а человек мечется меж ними, как мышь между мышеловками». Разве не правы они в своих суждениях? Правы! И ещё как правы! Так как держатся многовекового опыта. И я всё более и более склоняюсь к тому, что этот опыт действительно был дарован свыше.
– Не кажется ли вам, Александр Прокопьевич, что все происшедшее с нашим Отечеством было также не случайно? Предложу вам образное сравнение. От нескольких кореньев – союзов племен выросло огромное дерево. Но, постепенно, могучее дерево, лишившись питательного сока многовекового опыта, стало засыхать и к тысяча девятьсот семнадцатому году засохло. Было срублено и брошено в огонь страданий – огонь братоубийства, голода, репрессий, депортаций, коллективизации, новой Отечественной войны. Постепенно огонь стал ослабевать, и началось тление, которое продолжается до сих пор и будет продолжаться ещё долгое время. Однако из оставленного пня появляются новые отрасли и тянутся к Животворящему Свету.
– Дерево выросло и засохло? – Александр Прокопьевич всматривался в лик Спасителя. – Долго горело и остатки его тлеют… Из пня показались отрасли и тянутся к свету… Знаете, дорогой мой, а ведь в этом сравнении что-то есть.
Академик прищурился, вспоминая что-то.
– Как-то с хранителями древнерусской традиции у нас зашел разговор об антихристе. И один из них отметил, что антихрист явится и исчезнет, а Пресветлое Царство Небесное как стояло, так и стоять всегда будет! Потому, мол, к Вышнему Свету и тянемся. Так что ваша версия, дорогой мой, не лишена основания. Более того, вспоминаю объяснение старцев по поводу миссии Христа. Старцы ненавязчиво пояснили: все мудрецы восходили от невежества, достигая разных вершин совершенства; и лишь Господь сошел с вышних небес и одарил человечество Благодатью, превосходящей любую мудрость. Я много размышлял над этим традиционным убеждением и пришел к правоте этого вывода. Рассмотрим это на примере основателей мировых религий. Начнем с Будды. Будда исследовал различные пути достижения к высшему состоянию сознания. Потому его Учение основано не столько на вере, сколько на исследовании и осознании. Чем напоминает нашу науку. Но наука заточила себя в скорлупу материализма, чем, по-моему, низвела себя гораздо ниже познаний язычества. Будда, напротив, попытался вырваться из языческих пут путем глубоких духовных исследований. Как бы то ни было, он достиг огромной вершины сознания – нирваны. Заметьте, дорогой мой: достиг, а не произвел! Стало быть, Кто-то сотворил до Будды место нахождения высшего состояния человеческого сознания – нирваны! Однако, высшая степень низшего плана, вполне может оказаться лишь начальной степенью для более высокого плана! Потому, сколь бы ни высока была гора буддизма, есть Что-то, намного Превышающее её… Основатель другой религии, Магомет, также восходил в своих духовных поисках. Неизвестно чего бы он достиг, если бы не явился ему Архангел Джабриил-Гавриил. Небесный Вестник поведал избраннику божественные откровения, из которых впоследствии была составлена Священная Книга мусульман – Коран. Наконец, об Основателе третьей мировой религии вы, дорогой мой Миша, можете рассмотреть сами. Проанализируйте, сравните и, в конце концов, откроете для себя истину.
Скобелев медленно поднялся. Подошел к окну и внимательно посмотрел на чудотворный образ.
– Она! – восхищенно выдохнул старик. – Это истинно та икона! Лик Господа! И раскрытая книга в руках! И углубления от изумрудов! Невероятно! И это в канун тысячелетия Крещения Русской земли! Бесценный дар! Это не просто символично – это чудо! Не знаю, как он попал в ваши руки, дорогой мой Миша, но это – чудо! Божие чудо! А ещё утверждают: чудес не бывает! Бывают чудеса! И вот свидетельство тому: чудо в канун тысячелетия Крещения Руси! Невероятное, непостижимое чудо!
– Обыкновенное чудо, – вспоминая всё, что произошло с ним ещё недавно, произнес Михаил и улыбнулся

ЖИВИ И ЖИТЬ ДАВАЙ ДРУГИМ

Из университета Радостева уволили с большим позором. И едва не завели уголовное дело. Потому, что после конференции в учреждении завоняло от слухов. Одни шептались, что профессор Радостев брал со студентов взятки за хорошие оценки. Другие утверждали, что он слишком похотливо смотрел на студенток, и, даже, неоднократно пытался соблазнить малоопытных девиц. Третьи ахали, сообщая, что из-за «самодурства» Радостева университет попал в «черный список» и потому государственное финансирование может быть урезано. Четвёртые панически всхлипывали, что учреждение вообще может быть расформировано. Находились другие, более нелепые слухи. Однако все шептуны сходились в одном: «Радостев окончательно разложился!». В конце концов, вынесли вердикт, полностью совпавший с решением прошедшей конференции: Радостеву не место в науке! Ему вообще нельзя доверять воспитание молодого поколения! Многие бывшие товарищи и коллеги при встрече отворачивались или тут же переходили на другую сторону улицы.
Однако исследователь совершенно не унывал. Более того, он собирался выступить с сенсационными разоблачениями господствующей идеологии и необыкновенными свидетельствами виденного им потустороннего мира. Ему казалось, что нужно спешить; что человечество «спит», и всё больше окутывается мрачной паутиной; что если не успеть, то…
Но, неожиданно, изнутри прозвучал строгий глас Ангела-хранителя: «Не взорви мир! Не думай, что действительность глупее тебя. Живи и жить давай другим!». В тот же миг сильно заболела шея. Тотчас Михаил пресек все свои приготовления и несколько дней находился в глубоком раздумье. Пока новый глас Ангела-хранителя не произнес изнутри: «Пока поживи без языка и без ног». Михаил принялся было рассуждать о значении поданного совета. Но разум его не находил успокоения. Тогда он встал на колени пред святым образом Господа-Вседержителя и взмолился:
– Боже Пресвятый! Да будет во всем, всегда и везде Святая воля Твоя! Как хочешь, так и решай Господи; как желаешь – так и направляй! Только молю Тебя, Святый Боже, пожалей нас, сирых и немощных! Пожалей семью мою и помоги жене и детям преодолеть все беды и напасти; не дай возгордиться нам в счастье. Будь милостив к нашему Отечеству; вразуми народы, но пожалей и не дай врагам злобствовать над нами. Если же пошлешь испытания Отечеству, то не дай народам позабыть имя Твое Святое. Ибо без Тебя, Вышний Защитник, погибнем в сетях вражеских. Освяти Светом Твоей истины разум наш, и к тянущимся к Тебе отраслям будь милостив. Пожалей, Праведный Судия, человечество. Укроти распри и войны; уврачуй от всяческих болезней наши дух, души и тела. Не отдай на погибель нас силам тьмы. Защити человечество, Господь сил, и одари миром. И землю не прокляни за наше распутство. Но помоги нам, Господи-Вседержителю, вспомнить и соблюсти Заветы Твои. Научи нас быть человеками; освяти наш разум; одари нас милосердием и состраданием. Никому мы не нужны, кроме Тебя, Отец Небесный! Ибо мы сотворены Тобою по Твоему образу и подобию. Помоги же нам, сирым и немощным! Да будет на всё воля Твоя! И только Твоя, Праведный Царь! Да прославится имя Твое средь народов! Да восхвалят тебя все от мала до велика. Ибо только Ты, Единственный Благодетель Вселенной, достоин всяческих похвал!
Излив Господу переживания свои, Михаил перекрестился, поклонился.
– Да будет на всё святая воля Твоя, Господи! – ещё раз произнес он.

Шея перестала ныть. На душе полегчало. Снизошла радость: «Существует Бог! Существует Источник истины и справедливости, Податель всякого блага и счастья! А, значит, всё будет так, как нужно! Пусть творит Вездесущий так, как Ему нужно. Ибо разум Творца настолько же превосходит разум человека, насколько небеса превосходнее земли! И как хорошо, что Правителем Миро-Здания является именно Милосердный, Сострадательный, Справедливый Бог! Да будет так всегда! Я благословляю Тебя, Господи! Благословляю Царство Твое! Пусть всегда лишь у Тебя, Боже Пресвятый, будет Царство, сила, Держава и слава! Аминь». Как-то незаметно нечаянная радость перешла в славословие Богу. Михаил улыбнулся и с любовью посмотрел на образ Господа.
Оксана была на работе. В комнате царствовала тишина. Но Радостев уже знал, что эта тишина призрачна. Тишина лишь для органов чувств, ограниченных в своем восприятии. В действительности его молитву уже подхватил Ангел-хранитель и с быстротой молнии умчал её к Престолу Господа-Вседержителя. Михаил попытался представить скрытое таинство. Он теперь не просто верил – он знал, что это происходит именно так! И непоколебимо верил, что его искренняя молитва будет услышана Богом. А уж как распорядится Творец – на то Его Пресвятая воля. И доказывать, что его искренняя молитва будет доставлена на небо, никому бы не стал. Пусть те, кто требуют доказательств существования Бога, Царства Небесного, Сил Света сначала выдвинут действенную доктрину человеческой безопасности. Иначе все заверения о свободе, справедливости, «светлом будущем», без надежного фундамента существования, будут лишь демагогией, дилетантством и просто ложью.
Радостев осторожно извлек из портфеля подаренные Скобелевым тетради. Уважительно раскрыл одну из них и углубился в чтение.

Вечером позвонил один из бывших студентов и предложил работу сторожа в дачном кооперативе!
– Отличное место, Михаил Иванович! Рыбалка – устье реки в двух шагах; свежий воздух; отдельный домик! Неделю охраняете, неделю дома! Кооператив от нашего предприятия, а у нас неплохое снабжение; так что продуктами обеспечим! И не обращайте внимания на мышиную возню! Не вы первый, не вы последний. Мы-то, бывшие студенты, вас хорошо знаем и всегда уважали. И уважаем!  Я же лично никогда не забуду, как вы помогли мне поверить в свои силы…Соглашайтесь, Михаил Иванович, пока кого другого не приняли – место уж больно отличное! Пусть зарплата небольшая, зато поживете, как на курорте! Отдохнете, а там видно будет.
– И впрямь соглашайся, Михаил, – нежно гладила волосы мужа Оксана. – Всё работа да работа. Такая возможность отдохнуть! Смотри, от тебя одни глаза остались. И время с поиском работы ограничено – с них станется привлечь за тунеядство.
Вскоре Радостев наводил порядок возле домика сторожа, а саму избушку подготавливал к зиме. Удивительно, но эта работа приносила ему огромную радость.
Ещё большим счастьем одаривало  утреннее солнышко, проглядывающее сквозь дымчатый туман. Розовая дорожка убегала по широкой глади устья реки и манила за собой в синие дали горизонта. Вспоминались самые лучшие часы далекого детства, проведенные с мамой и сестрами под пылающим закатом, так похожим на свежий каравай хлеба. Слёзы медленно выкатывались из глаз и ласково, словно мамины пальчики, пробегали по лицу. Он поднимал затуманенный взгляд в небо и искренне шептал: «Господи! Помилуй души усопших раб Твоих… Прости им согрешения вольные и невольные, Святый Боже, и даруй им Царствие Небесное по великой милости Твоей…».
Радостев внимательно перечитал подаренные старым академиком тетради. Порадовался единству взглядов с бывшим наставником. Некоторые выводы многоопытного мудреца он объединил со своим опытом и выводами. Данный синтез послужил основой к зарождению новых идей. Ночами, растянувшись на жесткой лежанке возле теплого подтопка, Михаил, как дотошный купец, рассматривал, выверял и оценивал наплывавшие идеи. И всякий раз, когда нужно было решить участь очередной идеи, сознание уносило его в детство – в то тяжелое время, когда действительность открывалась незамутненному уму такой, какой она была на самом деле. Теперь же, с вершины многолетнего опыта, ему открывалась незамысловатая суть сосуществования земляков, которая не вписывалась в социализированные догматы марксизма-ленинизма. Многие земляки не могли забыть Бога, так как ощущали присутствие Господа в бесконечных явлениях жизни. Потому бескорыстная взаимопомощь была для них, подчас, важнее прибыли и обогащения. Потому и ценились превыше всего не «классовое сознание», а милосердие и сострадание. Потому и оказалась русская деревня «неперспективна» для прогрессивных идей. Только бездушные идеи горя не знают…

НОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

В свою первую свободную неделю Радостев, прежде всего, сходил в церковь, отстоял службу, поставил свечи за здравие жены, детей и сестер, за упокой родителей. Купил «Молитвенник» и связку свечей. После обстоятельно пересортировал и привел в порядок всю свою обширную библиотеку. Тем временем в уме окончательно созрела идея создания обширного и глубокого исследования. Внутренний взор видел образ этой идеи: над многочисленными холмами поднимаются несколько высоких гор; вершина самой высокой из гор теряется в невыразимо-ярком свете; свет самой высокой горы приветливо освещает остальные горы и множество холмов, больших и маленьких.
Следующим утром, проводив жену и прочитав пред чудотворной иконой несколько молитв,  он сел за старенький стол. Погладил приготовленную с вечера стопку чистых листов. Перекрестился «Если на то есть святая воля Твоя, то помоги, Господи…». Взял ручку и задумался.
Думал он очень долго. Наконец, ещё раз поправив стопку чистых листов, стал писать:
«Основные темы исследования:
Вступление.
Первая часть. Основные направления общечеловеческого опыта:
- Опыт человечества: история, как действительность.
- Опыт человечества – частица земного, космического, вселенского опыта.
- Два глобальных знания человечества (новая наука и Древняя наука):
- Новая наука (Поиск) – преобладание путей внешнего постижения мира; внутренний мир человека видится дополнением этого процесса.
- От критики чистого разума и критики экономии к экономии чистого разума (от античной философии, через взгляды Канта, Маркса и других философов к многомудрому опыту действительности, а от него – к надежной человеческой безопасности).
- Древняя наука (многотысячелетний опыт) – преобладание путей внутреннего совершенствования человека.
Вторая часть. Доктрины человеческой безопасности:
- Безопасность – фундамент человеческого существования; взаимосвязь безопасности с «Высшими ценностями».
- Доктрины безопасности, на которые пытается опереться человек (общество), а также различные идеологии – сходство и различие.
- Доктрины человеческой безопасности, предлагаемые новой наукой – уровень материализма (опора, главным образом, на человеческий ум и на произведения человеческого ума). Основание: основные научные  теории, познания, разработки; практическое влияние научных достижений на человеческую (общечеловеческую)  безопасность…».
Радостев расправил плечи и посмотрел в окно. У него не было сомнений в том, что он определил доктрине безопасности материалистического мировоззрения лишь начальное, самое низкое, место среди других доктрин безопасности. Внимательный анализ истории, как действительности и правды, а не как идеологического заказа, подводил к этому. Необычный потусторонний опыт на многое открыл глаза. Становился очевидным факт несоответствия высокомерия человеческого ума и реальных возможностей человека. Уязвимость отдельной личности и всего человечества была объективной реальностью. И это была не вина, а беда всего рода человеческого. Исследователь теперь видел множество причин, которые привели к плачевному результату. Он, даже, явственно видел теперь некоторые отправные точки, которые способствовали возношению человеческого ума. Одной из таких отправных точек он считал эпоху Возрождения язычества, когда стал подвергаться сомнению бесценный дар спасительного Благовествования. Однако возношение ума привело человека к такой гордости, что разум добровольно обрек себя на заточение в тесную темницу материалистических догм. Научный ум, кичливо упрекая многоопытные традиционные мировоззрения в «невежестве» и фантастичности, в догматизме и консерватизме, сам оказался скован ещё большими догмами малоопытных гипотез и теорий! Но хуже всего стало то, что малоопытные предположения определялись, как руководство к действию. К чему это привело Радостев прекрасно видел  на примере «внедрения» «самой передовой научной философии марксизма-ленинизма».
На ум пришли выводы своего мудрого наставника:
– …То, что мы, советские люди, оказались в своих представлениях ниже язычества, в очередной раз подтвердило для меня изучение основ теории литературы. Пришлось, знаете ли, дорогой мой, выйдя на пенсию снова обложиться учебниками. Мы, ученые, схожи с литераторами в главном: умении убеждать. Однако средства убеждения у нас совершенно разные. Ученый исходит из фактов реальной жизни, убеждает доказательствами, воздействует на ум, применяет для выражения понятия. Напротив того, литератор творчески типизирует многогранность существования, убеждает различными картинами, воздействует на фантазию, применяет для выражения всевозможные образы. Так вот, дорогой мой, для моего зрелого ума открылась интересная картина устремлений советской литературы. Если для нас, ученых, высшей ценностью является поиск истины, то для советской литературы наиболее ценным отражением действительности является идеал! Образно говоря: если подножием литературной пирамиды определим искусство, то центром будет представление о прекрасном, а вершиной – идеал. Однако, дорогой мой, само слово «идеал» происходит не столько от философского понятия «идея», сколько от названия языческого кумира – «идол». А ведь литературу иначе называют «духом народа». Вот и анализируйте: что является высшей ценностью современного духа?..

Радостев отвел взгляд от окна. Перечитал записанное. Необычайно обострившаяся интуиция подсказывала следующие строки плана:
«…- Доктрины безопасности идеологий, стремившихся и стремящихся к мировому господству:
1) доктрина безопасности нацизма (истоки, развитие нацизма в Германии, Италии и Японии; опыт воздействия на свои народы и на все человечество).
2) доктрина безопасности Интернационала (марксизм; марксизм-ленинизм – опыт воздействия на страны, народы и всё человечество).
3) доктрина безопасности тайных обществ на примере масонства (истоки, развитие, ответвления; воздействие на человечество в разные исторические отрезки)…».
Исследователь задумался. О роли тайных обществ в современной судьбе человечества он знал очень мало. Зато в записях Скобелева разработке этой проблемы было отведено особое место. Видно было, что эта тема весьма волновала многоопытного мудреца. Однако, если бы не вынужденный потусторонний опыт, если бы не последний разговор с Плехановским, то Радостев вряд ли бы вообще коснулся данного вопроса. Но приходилось констатировать факт: тайные общества представляют внушительную силу, влияющую на существование современного человечества. И пример такой многоликой организации, как масонство, только подтверждал данный вывод. Скобелев, например, выстроил целую схему воздействия масонов на развитие мировой цивилизации аж с эпохи Возрождения! Многоопытный академик находил главными движителями крупных революций и войн именно рвущихся к мировому господству «свободных каменщиков». Старый исследователь, даже, усмотрел несколько уязвимых мест масонства, среди которых выделил бессилие пред традицией; отсюда аналитик вывел причины популяризации «безродных» революционеров, пролетариев, расистов и ненависти «избранных» к приверженцам вековых традиций сосуществования, особенно крестьянству и казачеству.
Однако и переоценивать роль этих тайных обществ, пытающихся видеть себя единоличными правителями человечества, также не следовало. Это убедительное доказательство вытекало опять же из недавнего опыта.
– О каком истинном мировом господстве, ребята, вы можете вести речь? – прошептал исследователь. В уме возникла картинка: в креслах сидят плехановские и высокомерно решают участь «масс». – Видимо вы смутно представляете, в какие петли заталкиваете свои головы. Но что ответите вы Всемогущему Судии, когда многие плачущие души покажут на вас, как на источник их бед и несчастий? Чем оправдаетесь? Чем спасетесь? Разве побежите за помощью к тому, кто сам осужден? Слепы вы, отвернувшиеся от истины. Впрочем, вы сами выбрали свою дорогу. Мне же помоги, Господи, пройти ту стязю, которую положил для меня Ты, Святый Боже!

Радостев склонился над листом и продолжил писать план исследования:
«…- Доктрины человеческой безопасности, предлагаемые Древней наукой:
1) Доктрины уровня язычества (опора на поднебесные силы). Основание: верования, знания, опыт народных и национально-государственных традиций (древних и, частично, современных народов Азии, Европы, Северной Америки, Южной Америки, Австралии).
2) Доктрины уровня Божиего Закона (вера и надежда на Силы Небесные, во главе с Богом-Царем.) Основание: Ветхий Завет-Договор между Богом и человеком (человечеством); многотысячелетний опыт действия Ветхого Завета-Договора.
3) доктрина уровня Божией Благодати (вера  в Пресвятую Троицу – Отца, Сына и Святаго Духа; надежда на любовь Отца Небесного) Основание: Новый Завет-Договор между Богом и человеком (человечеством); многовековой опыт действия Нового Завета-Договора.».

МИРУ – СВЕТ!

Написав последнюю строчку, Михаил снова глубоко задумался. Явственно всплывали картины пережитого необычным образом. Борение Христа с осаждающей тьмой в Гефсиманском саду и Его мучительная, до кровавого пота, молитва к Отцу Небесному… Поношение озверевшей толпы и укрощение Спасителем гнева Сил Небесных…  Крестные муки Сына Человеческого и ещё более злобная осада миллионов невидимых мучителей… Наивысший пик страданий и вопль Сына Божиего к Отцу Небесному… Сошествие Царя славы во ад, осуждение дьявола и победа над смертью… Освобождение Адама и множества человеческих душ… Ликование святых и Божиих Ангелов при восхождении на небо… Врата Рая и мощь неизреченного света… Радость спасшихся душ…Вдохновенная речь Адама… У Престола невероятно Пресветлого Бога… Покои святых… Новое небесное воинство… Откровения шестикрылого серафима…
Всё случившееся представляло одну невероятно-глобальную картину. Центром этого живого полотна был Сын Божий, принявший на себя облик Сына Человеческого. Главным действующим Лицом был Христос, Возгласивший всему миру Благую Весть о Боге-Отце и Царстве Небесном, Принявший на Себя удары войск тьмы, Претерпевший унижения от спасаемых Им же людей, Испытавший крестные муки и краткое оставление Бога-Отца. Животворящим Источником Вышнего Света явился Царь славы – Непобедимый Небесный Воевода, отразивший все натиски войск тьмы, связавший дьявола, победивший смерть и открывший людям путь к первозданной свободе!        

В какой-то миг сознанию Радостева открылась ещё более грандиозная, живая картина. С высоких небес изливался невыразимо мощный, НЕРАЗДЕЛЬНЫЙ СВЕТ – животворящий СВЕТ Бога-Отца, спасительный СВЕТ Бога-Сына, вездесущий СВЕТ Святаго Духа. Вышний СВЕТ  проистекал в нижние пределы, пронизывая и объединяя в единое Миро-Здание многочисленные, многомерные, многообразные «этажы» и бездонные «подвалы». Казалось, что Вселенная дышит СВЕТОМ. Но, если многомерные небеса Центра Вселенной «купались» в СВЕТЕ, то многомерные глубины, чем дальше, тем более мрачнели. Но даже в самых отдаленных, мрачных и невыразимо замерзающих безднах присутствовали неимоверно мельчайшие искорки СВЕТА! Эти незатухающие искорки были столь малы, что проникали в самые тонкие структуры глубин тьмы, при этом оставаясь отличными от тьмы! И эти невидимые искорки, в своем невообразимом множестве, достигнув самых отдаленных бездонных мест, едва ощутимо откатывались назад, превращаясь в своеобразное тяготение к центру невообразимо сверхглобальной Вселенной. И действуя ненавязчиво, это едва ощутимое тяготение объединяло столь разные глубины, планы, ярусы, мерности и небеса в единую, целостную систему сосуществования. И пресветлые небеса, где никогда не бывает никакой тьмы; и пограничный 3-мерный Космос, в котором происходило интенсивное взаимодействие света и тьмы; и разные глубины мрака; и многочисленные холодные бездны – все бесчисленные «этажи» и «подвалы» объединялись в единое и целостное, трудно постижимое Миро-Здание!
Радостев долго осознавал новое видение. В который раз посетовал: как беден человеческий язык, которым невозможно передать не только оттенки, но даже основные категории разных по значимости и назначению, многомерных планов сосуществования  Вселенной. Однако и порадовался: «Воистину, информацию можно получать не только извне, но и изнутри!», и тут же услышал приглушенный глас Ангела-хранителя: «Верная мысль!». Исследователь счастливо улыбнулся. Глаза его засияли, как у ребенка: «Значит и любые знания можно получить внутренним путем?!». Ему показалось, что Ангел-хранитель тоже засмеялся, а после донесся его спокойный глас: «А каким другим путем пришли ко всем вашим ученым озарения, приоткрывшие через них для людей некоторые тайны и законы бытия? И каким иным путем лучшие из людей получали тайные откровения, освещающие им ступени к святости? Размышляй и многое осознаешь!».

Михаилу было необыкновенно хорошо. Его состояние напоминало о том непередаваемом блаженстве, которое было испытано на небе. Нежная радость исходила изнутри и наполняла  всё его существо. Никакие внешние блага, никакие страстные удовольствия не смогли бы дать подобное ощущение всеобъемлющего счастья! Удовольствия страстей лишь отбирают силы. Сейчас же напротив, Михаил чувствовал редкое умножение сил! Снизошло вдохновение, одарив непоколебимым оптимизмом! Радостев счастливо посмотрел на образ Вседержителя и одухотворенно перекрестился.
Затем он взял лист с черновым планом исследования, и уверенно дополнил: «…- доктрина Божией Благодати (вера  в Пресвятую Троицу – Отца, Сына и Святаго Духа; надежда на любовь Отца Небесного) – ДОКТРИНА ВЫСШЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. Основание: Новый Завет-Договор между Богом и человеком (человечеством); СВИДЕТЕЛЬСТВА Святых Евангелистов Матфея, Марка, Луки, Иоанна; многовековой опыт действия Нового Завета-Договора (многочисленные факты помощи Вышних Сил и христианских святых отдельным лицам и целым народам)».
Исследователь ещё подумал и ниже написал: «Заключение».
Положил план в приготовленную папку и задумался над названием исследования. Название обязано было быть кратким и емким. Обязано было вмещать в себя все основные направления произведения. В то же время должно было отражать главную идею работы – идею безопасности. Потому, что безопасность – фундаментальная основа любого существования!
Рука сама собой нарисовала на чистом листе схему бытия: пересечение горизонтали существования с вертикалью опыта:

ВЫСШИЕ
ЦЕННОСТИ
СТРУКТУРА СИСТЕМА
СУЩЕСТВОВАНИЯ
ДОКТРИНА
БЕЗОПАСНОСТИ


Опорой всей схемы служила безопасность; точнее, главные условия, которые цементировались в некую доктрину безопасности. Внимательный анализ многотысячелетнего опыта конкретно указывал: без надежной безопасности все разговоры о построении «светлого счастья» или создании «лучшего будущего» всегда будут только пустой болтовней. Без надежной безопасности, ни о какой истинной свободе не может быть и речи! И уровни безопасности, по сути, выражают различные степени свободы. Впрочем, Радостев теперь это точно знал, самая свободная свобода на земле – лишь слабое отражение своего истинного оригинала – первозданной свободы Царства Небесного. Не случайно даже святые, отсекшие путы соблазнов и достигшие на земле высоких степеней совершенства – даже эти святые постоянно взывали: «Господи, помилуй!». Недаром и Адам, ступив на небо, восклицал: «…О, первозданная свобода!..». Однако исследователь давно заметил, что доктрина безопасности всегда зависит от избранных «Вечных ценностей».
– Скажи мне свои Высшие ценности, и я скажу твою доктрину безопасности, – прошептал Михаил и улыбнулся. Уже громче промолвил: – А дальше можно просчитать, какое будущее ты себе подготавливаешь. Стало быть, будущее человека, зависит от настоящих, реальных, фактических высших ценностей и доктрины безопасности. И в этом простом выводе – многотысячелетний опыт. Опыт, который всегда является мерилом истины. Вот так-то!..
Понимая, что мысли могут увести его в сторону, Михаил тряхнул головой и снова задумался над названием исследования. Он никогда не приступал к работе, не написав подходящего названия. Ему нужен был луч света; маяк; хотя бы малая искорка, которая постоянно бы напоминала о выбранном направлении движения.
Радостев взглянул на святую икону, находящуюся над столом. Неожиданно от окна излился яркий свет! Солнце, доселе скрывавшееся за зданием многоэтажки, как обычно, приветливо заглянуло в окно. Радостно улыбаясь, небесное светило медленно поплыло к закату. Бывало, находясь дома, Михаил специально караулил этот приветственный миг солнышка. И когда долгожданные лучи освещали комнату, радовался, как ребенок!
Но сейчас был совершенно особый случай. С освещенного солнечным светом образа с любовью смотрел Господь-Вседержитель! Благословляя правой рукой, левой рукой Бог придерживал открытую книгу. Со страниц возвещала надпись: «Аз есмь свет миру». «Воистину!» – мысленно воскликнул Михаил, отчетливо представляя, как малая частица Вышнего света низвергается сейчас через солнце в поднебесье; как небольшая часть солнечного света нежно прикасается к земле; как несколько лучиков радостно освещают сейчас образ Своего Вышнего Источника.
Исследователь улыбнулся и размашисто написал название будущего труда:
«МИРУ – СВЕТ!».