Квантовая лирика

Новое крымское поэтическое трио с необычным названием с успехом проводит свои театрализованные концерты-перформансы на культурных площадках Крыма. Создатели и участники действа – известные крымские поэты Марина Матвеева (ЮРСП), Ариолла Милодан и Даниэль Бронтэ. В номере мы знакомим читателя с коллективной подборкой поэтического трио.

 

В рамках театрализованной поэтической программы «Квантовая лирика» представлены три, на первый взгляд, разных вида поэзии.

Стихи Марины Матвеевой (уже хорошо знакомой читателям «ЮС» – ред.) – это, так сказать, поэзия «Из» – исторгнутая из имманентных глубин души живая энергия, которая, постепенно накапливаясь, разражается «Большим взрывом», из него рождается новая Вселенная, отличающаяся от той, в которой мы все живём: «Перед ним расстилалась величественная космическая панорама. Запределье, или же Междумирие, не было абсолютно чёрным: темноту расцвечивали малиновые, синие, зелёные и другие невероятные цвета галактик и туманностей. Огромная комета пролетела буквально перед его глазами, едва не зацепив хвостом, ярким и узорчатым, будто у райской птицы. В центре светили гигантские звёзды-сёстры: оливково-золотистая Нортэм, от света которой почти сразу разболелись глаза, и серебристо-белая Ра, завораживающая своим холодным сиянием»*.

Стихи Ариоллы Милодан – это поэзия «В» – бурлящий в глубинах души водоворот живых красок, некоторые из которых необычайно ярки, а некоторые лишь набирают силу, стремясь вырваться наружу, расцветить окружающий мир: «Языки пламени доставали до самого неба, со всей своей древней силой тянулись к оливковым закатным облакам, будто приглашая на какой-то таинственный танец восходящую Ра – эту гигантскую луну Круга Миров. Сочетание ярко-оранжевого пламени, темнеющего зеленовато-синего неба и серебристой ночной звезды поразило его, заставив застыть на месте и затаить дыхание».

Стихи Даниэль Бронтэ – это поэзия «Вокруг». Как говорится, «моя поэзия – моя крепость». Она напоминает замок Нойшвайнштайн или замок леди Алисы де Уиндем из моей книги, несмотря на монументальный внешний вид, он по-своему уютен и хорошо защищает от боли и невзгод: «Наконец они подошли к замку, который своими очертаниями напоминал гигантское сказочное чудовище, прямо во сне превращённое в камень. Полуразрушенная восточная башня была мягко подсвечена кремовым облаком – единственным контрастным пятном в раскалённой синеве летнего неба. От такого соседства с живой и вечно обновляющейся природой стены башни казались ещё более суровыми и древними. Но, с другой стороны, как иначе может выглядеть тёмно-зелёный камень, поседевший от пыли и времени? Справа и слева от главных ворот с высоты на него глядели огромные каменные статуи в виде птиц с львиными туловищами. Голова одной из них была наполовину разбита, а у другой отсутствовало крыло»… «Зал, в котором проходила их трапеза, был освещён ровным, чуть голубоватым светом. Но он шёл не из витражных окон, выходивших во внутренний двор замка. В ясный день оливково-золотистый свет Нортэм, проходя через них, наверняка рассыпался по полу пригоршнями разноцветных “зайчиков”. Но сегодня этому помешали облака, пригнанные с той стороны залива».

То есть, на первый взгляд, разные виды поэзии авторов творческого трио «Квантовая лирика» объединяются одним качеством: «внеземностью» выражаемых ими чувств и мыслей.

 

Юлия Мельник

 

* В рецензии использованы цитатами из книги «Двадцатый знак Саймианского мага».

 

Марина Матвеева

Ариолла Милодан

_ __ __

 

ДАНИЭЛЬ БРОНТЭ

Симферополь

 

***

 

Я цветок, что растёт в одинокой долине,

Орошённый слезами и силой ветров,

Улыбаясь печально, я здесь и поныне

Нахожу для себя и проклятье и кров.

 

Может, вытопчет скот стебелёк мой зелёный,

Я поникну, но снова весной расцвету.

Может, высохну, зноем дневным опалённый,

Но разрушить не сможет никто красоту.

 

Может, снова сорвут меня ради забавы,

Может, выбросят позже, от дома вдали.

Снова вырасту я, где колышутся травы,

Ибо силой питаюсь из лона земли.

 

Месяц лунный споёт мне ночную сонату,

Когда сплю я, сомкнувши свои лепестки,

Где остался лишь след чьей-то красной помады,

Когда губы прильнули ко мне от тоски.

 

Я отрада для глаз, в грусти я утешенье,

Я цветок, что растёт в одинокой тиши,

Я предмет обожания и вдохновенья

Для такой же печально-прекрасной души.

 

 

***

 

Осень печально в вальсе кружится,

Люди прошли, не заметив друг друга.

Слог мой минором на песню ложится,

И Меланхолия стала подругой…

 

Люди, как листья, живут, увядая…

Серое небо запутало краски.

В пустой суете люди век доживают,

Их лица скрывают банальные маски.

 

Лужи все в золоте, осени драма

Душу печалью наполнит глубокой.

С красным зонтом одинокая дама

Спешит, позабыв, как она одинока.

 

Жизнь, подожди, за тобой не угнаться!

Сменится осень зимою-подругой,

Рифмы минором на песню ложатся

Люди спешат, не заметив друг друга…

 

 

***

 

Она жила на чём-то медальоне

И молча улыбалась между строк.

Простилась на заснеженном перроне,

И упорхнула вдаль, как мотылёк.

Но здесь, на этом маленьком овале,

Она всегда была при ком-то, как тогда…

Слова и обещанья запоздали

И не вернутся больше поезда.

Зато сейчас, на этом сувенире,

Она улыбкой скрасит вечера.

В час одиночества, в тюрьме своей квартиры

Любовался ею кто-то до утра.

Она согреет нежным томным взглядом,

Пластинку старую поставит в патефон.

А ничего другого и не надо,

Лишь сжать в кулак покрепче медальон.

 

 

***

 

Жжёт холод одиноких улиц,

Пустых и тёмных, как в ноябрьскую слякоть.

Жизнь прекрасна… Книги обманули.

Падать, оступаться, снова падать.

 

Не зажжёт никто тебе огня лучину,

Ты один в пустом холодном мире.

И фонарь погаснет без причины,

Растворяясь в радужном эфире.

 

Ты пройдёшь, укутываясь зябко

Тяжким грузом разочарований

Годов прожитых и в шахматном порядке

Выстроится крест воспоминаний.

 

Дует ветер, может быть с востока,

Руки стынут ото льда неласки.

И блуждает путник одиноко,

Сравнивая жизнь с нелепой сказкой.

 

Он бредёт по улице пустынной

В темноте холодной и недоброй.

Одиночество под маскою невинной

Проберётся в душу дикой коброй.

 

Год за годом, и старик, согнувшись,

Будет в темноте блуждать однажды.

И от ветра, пледом обернувшись,

Задрожит, как парусник бумажный.