Квантовая лирика

Новое крымское поэтическое трио с необычным названием с успехом проводит свои театрализованные концерты-перформансы на культурных площадках Крыма. Создатели и участники действа – известные крымские поэты Марина Матвеева (ЮРСП), Ариолла Милодан и Даниэль Бронтэ. В номере мы знакомим читателя с коллективной подборкой поэтического трио.

В рамках театрализованной поэтической программы «Квантовая лирика» представлены три, на первый взгляд, разных вида поэзии.

Стихи Марины Матвеевой (уже хорошо знакомой читателям «ЮС» – ред.) – это, так сказать, поэзия «Из» – исторгнутая из имманентных глубин души живая энергия, которая, постепенно накапливаясь, разражается «Большим взрывом», из него рождается новая Вселенная, отличающаяся от той, в которой мы все живём: «Перед ним расстилалась величественная космическая панорама. Запределье, или же Междумирие, не было абсолютно чёрным: темноту расцвечивали малиновые, синие, зелёные и другие невероятные цвета галактик и туманностей. Огромная комета пролетела буквально перед его глазами, едва не зацепив хвостом, ярким и узорчатым, будто у райской птицы. В центре светили гигантские звёзды-сёстры: оливково-золотистая Нортэм, от света которой почти сразу разболелись глаза, и серебристо-белая Ра, завораживающая своим холодным сиянием»*.

Стихи Ариоллы Милодан – это поэзия «В» – бурлящий в глубинах души водоворот живых красок, некоторые из которых необычайно ярки, а некоторые лишь набирают силу, стремясь вырваться наружу, расцветить окружающий мир: «Языки пламени доставали до самого неба, со всей своей древней силой тянулись к оливковым закатным облакам, будто приглашая на какой-то таинственный танец восходящую Ра – эту гигантскую луну Круга Миров. Сочетание ярко-оранжевого пламени, темнеющего зеленовато-синего неба и серебристой ночной звезды поразило его, заставив застыть на месте и затаить дыхание».

Стихи Даниэль Бронтэ – это поэзия «Вокруг». Как говорится, «моя поэзия – моя крепость». Она напоминает замок Нойшвайнштайн или замок леди Алисы де Уиндем из моей книги, несмотря на монументальный внешний вид, он по-своему уютен и хорошо защищает от боли и невзгод: «Наконец они подошли к замку, который своими очертаниями напоминал гигантское сказочное чудовище, прямо во сне превращённое в камень. Полуразрушенная восточная башня была мягко подсвечена кремовым облаком – единственным контрастным пятном в раскалённой синеве летнего неба. От такого соседства с живой и вечно обновляющейся природой стены башни казались ещё более суровыми и древними. Но, с другой стороны, как иначе может выглядеть тёмно-зелёный камень, поседевший от пыли и времени? Справа и слева от главных ворот с высоты на него глядели огромные каменные статуи в виде птиц с львиными туловищами. Голова одной из них была наполовину разбита, а у другой отсутствовало крыло»… «Зал, в котором проходила их трапеза, был освещён ровным, чуть голубоватым светом. Но он шёл не из витражных окон, выходивших во внутренний двор замка. В ясный день оливково-золотистый свет Нортэм, проходя через них, наверняка рассыпался по полу пригоршнями разноцветных “зайчиков”. Но сегодня этому помешали облака, пригнанные с той стороны залива».

То есть, на первый взгляд, разные виды поэзии авторов творческого трио «Квантовая лирика» объединяются одним качеством: «внеземностью» выражаемых ими чувств и мыслей.

 Юлия Мельник

* В рецензии использованы цитатами из книги «Двадцатый знак Саймианского мага».

 

Марина Матвеева

Даниэль Бронтэ

_ __ __

 

АРИОЛЛА МИЛОДАН

Симферополь

ФИЛОСОФСКИЕ РАЗДУМЬЯ О МНОЖЕСТВАХ МАНДЕЛЬБРОТА 

 

Ветреной осени рыжей фрактальностью

Выстелен путь от меня и до прошлого.

Веток обугленных строгой детальностью

Вычерчен вечер… Сырой и взъерошенный.

Осень, скажи мне, а правда ли, надо ли

Так бесноваться, единственность празднуя? –

Множества полнились, множества падали,

Множества царствуют… Броские, разные.

Множества луж. Антрацитные, рыжие,

Серые с синью и с проседью, кажется…

Кажется, улицы лужами выжжены –

Осень опять с Мандельбротом куражится.

Множества листьев. Пурпурные, жёлтые,

Яркие с хрустом и блеклые с шорохом…

Капли развеяны, грани расколоты –

По ветру – каплями, по ноги – ворохом.

Множества нас… Захлебнулись подобием! –

И повторяем их пляски! – Но подле них

Мы – только копии, копии, копии…

В прошлом, быть может, имевшие подлинник.

Осень безумна, правдива и образна

Листьями, синью, фракталами, временем…

Взглядом из прошлого, осень, ты можешь знать,

Что делать нам, единицам потерянным?

Станут ли лужи и листья ответами?

Будут ли правдою? Примем ли это мы?

Звонко мурчит, не терзаясь вопросами,

Рыжая кошка… Она не из осени.

 

 

***

 

Белый – это всего лишь сгущенный чёрный.

Знаешь, а я ведь так и живу:

Всеми бы тропами – только не торной!

Всеми бы мифами – да наяву!

Всеми бы песнями – да так, чтоб сердце навылет!..

Но мелодия – комом в горле, а слова – на губах песок…

А кто увидит, услышит – разве осилит

Этот дикий, въедающийся в висок,

Смысл? Жизни ли? Смысл. Речи ли?

Привкус мяса и крови, звук рвущихся жил,

Терпкий запах земли… Похоже, мною перечили

То ли демоны – Богу, то ли ангелы…

Потому что – свет! Потому что – тепло!

Хоть под ногами пожарища…

И из самого горя, из самой беды – в любовь.

А небо – в сердце, небо – в товарищи…

Так невозможно. Но так уж легло…

Как волны у берегов…

И ни при чём откровения. Впрочем, захочешь – вот оно.

Первой строчкой вроде даже обещано:

Я – всего лишь помесь божества и животного…

И это чаще всего называют – «женщина».

 

 

ПОСВЯЩЕНИЕ ВАШЕМУ КОФЕ

 

Я читала Ваш кофе, как сборник сентенций о разном…

Он вмещался в ладонь и вмещал бесконечность загадок.

Чуть саднящая горечь его, как случайная фраза,

Парадоксом ложилась в сознание: кофе был сладок.

Я касалась губами прохладного края, как грани

Между мною и Африкой или… иным континентом…

Словно древняя книга мистических иносказаний,

Кофе медлил с ответами, стыл, наслаждаясь моментом.

Было там и о Вас: почему-то Вы были неявны,

Словно минное поле. Но я Вас откуда-то знала!

Кофе делал намёки, а впрочем – ни слова о главном,

Как всегда… Как всегда, но и этого было немало.

Я мечтала всё это почувствовать: кофе и книги,

И иные слова, и иные Вселенные, ибо

Миг, не пойманный сердцем, как ветер, как лунные блики,

Убегает в ничто… Изумительный кофе. Спасибо.

 

 

ПОСЛЕДИПЛОМНОЕ

 

Казалось, мне довольно и малости перемен.

Казалось, время вовек не выйдет из этих стен.

Но выцветают чернила в формулах, блекнет их голубой меандр.

Я повторяю: «Ом, во-вре-мя!» – на манер индуистских мантр…

Сама не верю. Но чтобы последнее не потерять,

Мне нужно что-нибудь делать и что-нибудь повторять.

Всё так внезапно случилось, всё завершилось вдруг.

Но «вдруг» – какое-то слово неправильное, как испуг…

А я ж всего ожидаю, значит, мне всё – не вдруг?

Хожу, продумываю, вспоминаю:

«Вот там исправить!», – листок хватаю…

И это – круг.

Пустая, гулкая комната, посередине стул.

Я заворачиваюсь во время, как в саван… Или фату…

Смотрю, как нервно моль трепещет у потолка,

И вечность в точке «сейчас» разрывает на два куска

Порывом ветра, вносящего дух дождя…

И моль сквозь этот разрыв существует, не преходя…

А что же я? – Мебель жмётся в углах, и потолки белы.

Мой бег мимо времени застывает каплей смолы,

Я вязну в нём пресловутой мухою в янтаре

И понимаю, что мне себя беспамятством не стереть.

Но истекает время, и мир проваливается в ночь.

Я обращаюсь к памяти. Чтоб хоть чем-то ещё помочь…

Пиши мне, друг мой, пиши, как в прошлом,

Не важно – цифры или слова.

Я не скажу ни о чём хорошем,

Вот, разве что: «Я ещё жива».

Я отвечаю, увы, нечасто, но от души.

А потому сейчас умоляю тебя: пиши!

Мне нужен повод… Ты знаешь, как оно, знаешь ведь,

Как выливается мысль в слова, обретая твердь,

И от стихов становится больно, и жжёт внутри.

(От формул так не бывает, что там не говори…)

И не хватает уже ни голоса, ни чернил,

И надо, чтоб кто-нибудь написал,

В крайнем случае, позвонил.

И эта правда – правда со всех сторон.

И шум в ушах – словно плещет веслом Харон.

Но глохнет плеск, и за мной только двери на этот раз.

Всё завершилось и обнажилось, будто камни в отливный час, –

Ни волн, ни ряби. И время идёт по камням, отбросив

И полутени, и полумеры, и полуправды, и прочую дребедень…

Что хочешь, думай об этом прошлом.

Но, как писал вдохновенный Иосиф, –

«Сохрани мою тень».

 

 

ЗАКЛИНАНИЕ ВЕТРА 

 

Где ты, душа моя? Ветром мой край разъят.

Ветрено, ветрено – горы в ветру стоят.

В соснах заветренных новый порыв могуч.

Ветрено, ветрено у побелелых круч.

Скалы обветрены, выдуты добела –

Ветрено, ветрено. У горизонта мгла.

Ветер неистовый, чистый, почти не груб.

Ветрено, ветрено – звуки срывает с губ.

В небо взвивается, воет он и зовёт

Ветрено, ветрено – листья горстями рвёт.

Вверх – фейерверками! Вниз – по листве туше…

Ветрено! Как же блаженно моей душе!