Сон об Одессе, или Раковина колокольчика

*

 

Сон о бессмертье больше не приходит,

или не сплю, а чаще – сплю всегда,

за памятью, на дальнем развороте

горит любви высокая звезда.

В ней небо отражается седое

и моря голубиного глаза,

и верной жизни золотая доля

между стихами – света полоса.

Сон об Одессе – это вызов? – вряд ли,

скорее: Вы – Зов!

Мне ли не везёт?

Уединиться в раковину каплей

и жить, и плыть – и плыть – и плыть вперёд!

 

*

 

Собирается устная речь

на мои откровения лечь,

при дороге растёт ли трава,

в каменистую землю слова,

скрежетанье цикад или звон

колокольный утешит канон.

Я с тобой обо всем говорю,

до сих пор, как умею, люблю,

не прошу подаяний с небес,

посылая мне добрую весть –

человека с открытой душой,

без раздумий в объятия – мой!

И я знаю, что будет финал,

ты ведь тоже заранее знал,

воздух счастья, пропитанный морем,

так легко зарифмуется с горем,

но у древней земли есть ладонь,

и попробуй её ты не тронь.

 

*

 

Люди! Люди! – Белой грудью,

пенной, сочною волной

наплывает день и будет

этот праздник жизни твой!

Между пальцев свет песочный,

нет повторов – миллиард

крошечных, сквозных, лубочных

камешков морских – парад!

На ладонь волна подкинет –

унесёшь ли далеко?

Полюбившееся имя

канет в воду глубоко.

 

*

 

Слова, как кровь, качают клапан сердца,

и всё исписано, и прожито давно,

но есть ещё одно простое дельце,

оно бесхитростно, привычно и старо.

Не отобрать у жизни пожирнее

куска и крова, разделить улов,

и вновь тебе подаренное слово

сложить в одно, единое – ЛЮБОВЬ.

 

*

 

Звоню и набираю море,

на том конце, наверно, штиль,

гудки, как волны в ореоле,

а берег, как епитрахиль.

Он огибает плавно шею

песчаного, пустого дна,

я ни о чём не сожалею,

пока с тобой – я не одна.

И даже если связь прервётся,

за неуплату отключат,

душа к душе всегда прибьётся,

по воздуху войдя в свой чат.

 

*

 

Перед дождём у ветра жизнь другая:

размах свободней и суровей вид,

природа – это музыка такая,

прислушаешься, тянет как магнит.

А мы всё спим, а дождь низы качает,

укачивает мысли, как гипноз,

целуется и спится нам ночами,

и кажется, что многое сбылось.

И рассказать бы, приоткрыть завесу,

как человеку нужен человек,

но выдержит ли грозовую мессу

плывущий мимо города ковчег?

 

*

 

Как незаметно лета тень

осела на ладони клёна,

рябина, строгая Мадонна –

зрачкам блуждающим мишень.

В тени деревьев иногда

услышать можно моря шёпот,

то памяти строптивой опыт

притягивает без труда

мгновения, в которых соль

обыденности не разъела

всю нежность,

а как кровь, кипела,

то поперёк струясь, то вдоль.

 

*

 

Тонкая бровь Марлен Дитрих –

знаешь такую луну?

Слышу твоё: «Иди ты!

Знаю, и не одну».

Астры в саду искрятся,

«Марина в цветах жива», –

в говоре иностранца

не разобрать слова.

Август срывает сливы,

синий туман сочит.

Я не хочу быть сильной, –

игривой, как одессит.

 

*

 

Вернётся звук,

но будет поздно

(не дай нам Бог таких времён),

влюблённый в звёзды видит – Звёзды!

Он гибкий, как хамелеон:

волна морская – он песчаный,

небесный парус – фараон,

влюблённый верит обещаньям,

он этим свыше одарён.

Тем отличается попутчик

в судьбе от друга и врага,

удобный случай видеть лучше

чужую душу без лекал.

Здесь нет для нас с тобой запретов,

преемственность – наш ритуал,

в тебе я встретила поэта,

который жить во мне устал.