Земной рай

Я - человек. Я похож на вас всех. Две руки, две ноги, туловище, голова. Если точнее - я мужчина. Что же касается возраста: еще не стар, но уже далеко не молод. Кокетство не пристало мне; точные о себе сведения не сообщаю в целях конспирации. А то пойдут разговоры, сплетни... Пальцем станут показывать: вот идет тот, который... Эх, глупые люди! Если бы они знали истину, открывшуюся мне, убрали бы с лиц своих ехидные усмешечки и пошли бы за мной, как за пророком в пустыне. Нет-нет, не подумайте! Я не религиозный фанатик, и идея моя разве что слегка, так, каким-то боком касается христианского вероучения (но об этом потом). А сейчас у меня дел много. Собираться надо. Вот  мой  рыжий портфель размером с чемодан: с таким только в командировку отправляться или с квартиру на квартиру переезжать. В крупных габаритах и заключается его преимущество. А вот и клеенчатая сумка с пластмассовыми ручками - удобно и гигиенично. И еще: палка, словно для опоры, для хождения. Ан нет, там на конце крючочек есть небольшой, незаметный такой, чтоб подцеплять удобнее было. Впрочем, бабульки на лавочке, словесного плетения мастерицы, все примечают, все обсудят, ведьмы старые, ничто не ускользнет от их рентгеновского взгляда. Ну да ладно, шут с ними... Лучше о чем-нибудь хорошем подумать: о природе, например... Вот выйду сейчас из подъезда: морозец приятный такой, снег под каблуком похрустывает, солнце сквозь дымку белесую улыбается, небо шелковое голубенькое такое, деревья к нему ветки тянут. Дворничихи, до глаз платками обмотанные, в варежках шерстяных, детские ванночки из мусоросборников выкатывают. (А я в старых перчатках кожаных на теплой подкладке: и тепло, и стирать их каждый раз не надо - к гладкой, рыжей, отполированной временем коже никакая грязь не пристает. Хлопнешь рукой об руку - и чисто). Новый год на носу, хорошая пора! Все ждешь чего-то, надежды какие-то смутные впереди маячат. А вдруг... А вот... Люди к новогоднему празднику в квартирах генеральную уборку устраивают, лишние вещи, накопившиеся за год, на свалку тащат - тюками, свертками, мешками, пакетами полиэтиленовыми. Работы у меня хоть отбавляй: каждый узел развязать надо, каждую веревочку распутать, либо ножиком складным перочинным разрезать, если не распутывается, посмотреть, что там такое. Нужное в портфель уложить, а если в портфель не помещается, в сумку клеенчатую. А лыжи там, лыжные палки или карнизы какие так вообще в руках неси. Также санки, детские коляски, полочки, вешалки, мебель некрупную... Для этой цели у меня в кармане пальто - ремни для переноски багажа, с деревянными ручками. Иногда все сразу не унести. Несколько заходов приходится делать. Взмокнешь весь, таская. Но что поделаешь, - спасать надо человечество-то. А спасти его можно лишь в том случае, если каждый человек начнет с себя. Это не я придумал, это еще Лев Толстой сообразил, который граф. Вот я и начал с себя. Пусть бабки у подъезда гнусные усмешки свои в кулачки прячут: что-то наш помоечник сегодня притащил? Смейтесь, смейтесь, курицыны дети...
Весной тоже неплохо: сугробы почти все, как рафинад в чаю, потаяли; асфальт местами сухой, солнышко ласково так по небритой щеке гладит. Вокруг помоек голуби ходят, упоением своим захлебываются. Хорошо весной: к первомайским праздникам люди много всякого выкидывают. То, что за зиму изрядно износилось, а до следующей зимы далеко, да и не сгодится уже... Ребячьи пальтишки, курточки всякие - растут детишки быстрей, чем одежку снашивают. А что: постирать, подштопать, утюгом пройтись - и мои внучата доносят. В “Детский мир” раз забрел, на цены взглянул: как вошел, так и вышел. Дорого детишки-то обходятся, если их во все новое обувать-одевать! А им-то самим все равно, во что их мамка оденет. Для них чем новей, тем хуже: в новом в грязь не лезь, по лужам не шлепай, на заборе не виси... Никакой радости в жизни. Да что там ребячьи одежки! На помойке, как в магазине комиссионном, можно самому с ног до головы одеться, и жену одеть, и всех домочадцев. С женой-то я в разводе, правда. Очень уж она у меня брезгливая. Сказала мне категорически: “Ты, - говорит, - всю квартиру в помойку    превратишь. Только дай волю”. И дала: разменялись мы с ней на две однокомнатные. Зато теперь у меня картонные коробки до потолка. На всех шкафах, в буфете и по углам. Даже под кроватью. В одних - обувь разная, в других - пиджаки, брюки, пальто, платья женские и прочие тряпки. В других - кастрюли, чайники, сковородки, - в общем, кухонная утварь. В третьих - будильники действующие (сам чинил) и на запчасти. Одних телевизоров десять штук. Работает, правда, только один, и тот все время ломается, то и дело ремонтирую. С запчастями плоховато, потому как модели устаревшие. Ну там еще радиоприемники, радиолы, магнитофоны старые катушечные, пылесосы, стиральные машины, лампы с абажурами и без, торшеры, утюги.. Всего не упомнишь. Даже патефон есть. С пластинками. Если что кому надо, пожалуйте ко мне. Я старую вещь отремонтирую и вам бесплатно подарю: и деньги сэкономите, и по магазинам бегать не надо. И неизвестно еще, что за барахло вам в магазине всучат. Может, через день сломается. А у меня добротно, на совесть сработано.
Я долго думал, и вот я вам что скажу: заелись вы, люди, заелись! Такие вещи выкидывать! Вот, к примеру, сгорел у меня чайник. (Ну, забыл я про него, забыл! Вхожу на кухню, а у него уже внутри эмаль трещит и пятнами отваливается). Новый купить - никакой пенсии не хватит, вздорожали, как и все, чайнички-то. На следующий день утром иду мимо помойки в своем же дворе и вижу: на контейнере чайничек стоит, издали белеется. Подошел я с замиранием сердца, вовнутрь заглянул: вдруг порченый, опять же горелый или с дырой, или с масляной краской... Нет, - целенький весь, только в желтых жирных пятнах снаружи. Видно, с соседней сковородки салом забрызгало. Значит, люди новый, красивый себе купили, а этот почистить лень было, они и выбросили. Ну, мне не лень, я почистил, теперь в нем чай кипячу. Вот люди! Столько металла на него пошло, сколько труда, а для чего, спрашивается? Чтобы какие-то охламоны полгода-год, от силы, им попользовались и до свиданья! Да что чайник! А все остальное? Нашел я, к примеру, полуботинки. Добротные, кожаные, не то что современная модная дребедень, которую из Китая или, скажем, из Тайваня привозят. Такие б носить и носить. Ан нет, каблуки стесались - и на свалку. Их подбить - плевое дело, если руки есть. Так нет - выбросили. А если мозгами раскинуть, сколько на них всякого добра потрачено бывало! Корову, к примеру, из телки вырастили, шкуру сняли, которая опять же выделки требует. Резину на фабрике сделали, подошву сработали. Затем кожаный верх к подошве присобачили. Здесь халтурить нельзя: плохо присобачишь, так они в первый же дождь потекут. На совесть надо делать, добротно. Ну как же можно хорошие ботинки выбросить? Даже если они после покойника (ведь бывает, помер кто и доносить не смог), отдай соседям, родственникам или знакомым, кому нужно. Они их хлорочкой протрут и не побрезгуют. Особенно если хозяин ботиночек не от заразной болезни скончался. Так нет же, не отдали. А может, никто не захотел взять. Слишком все богатые стали. А по мне, лучше если все бедными будут. Ну не до такой степени, чтобы как при Брежневе, из Москвы колбасу везти обратно туда, где ее сделали, но чтобы вещи беречь и ремонтировать, а ненужное отдавать, а не кидать зазря. Эх, не понимают люди, что они себе яму роют. Я вот куда клоню. Один вещь выбросит, другой (ладно если совсем порченую, а то ведь и годную еще). И везут их мусоровозы на заводы мусоросжигательные и на загородные свалки, и горят они там синим пламенем, атмосферу загрязняют или землю отравляют, ничего потом на ней не посеешь, не пожнешь. И превращается постепенно наша Земля в одну большую свалку. Люди болеют, дети слабыми и уродами родятся. А если еще учесть, сколько окружающей среды было отравлено, когда те вещички на заводах и фабриках производили - волосы дыбом встанут...
Ну, заболтался я с вами. Вот собрался наконец. Дверь запер. Из подъезда выхожу. Рукодельницам - физкультпривет! Улыбаются белозубо челюстями вставными, карги старые. Прохожу мимо, спиной чувствую: понимающе кивают друг другу, шелестят полушепотом. Итак, что день грядущий мне готовит? Иду по выверенному маршруту: наибольшее число объектов при наименьших усилиях в смысле ходьбы. То есть, чтобы обойти их за минимальное время. Объектов у меня всего двенадцать. Но, как правило, урожайными бывают лишь один-два, а то и вовсе ни одного. Особенно если не успеешь до утренней мусоровозки. После нее - чисто, как корова языком слизнула. Поэтому ходить надо с утра пораньше или ближе к вечеру, когда люди успеют на помоечку прогуляться, ненужные вещички туда отволочь; но до темноты, потому что в темноте не разглядеть ничего, тем более в черной внутренности контейнера.
Вот и первый объект. Ближайший, и самый, надо сказать, живописный. Словно не во дворе, а в парке, среди деревьев, под склоненными ивами, стоят два выкрашенных серым контейнера. Люблю этот соседний дворик. Летом здесь зелено, деревья, цветы на клумбах разные, лавочки под деревьями, на них мамаши сидят с колясочками над вязанием или еще каким рукоделием. Хорошо. Словно город далеко-далеко, а не за вот этими пятиэтажками, которые дворик от улицы отгораживает. Даже птички, как в лесу, посвистывают. Прошлым летом здесь три дамских платья, джинсовую юбку и детский плащик отхватил, совсем новые. Валенки еще были - не взял, с большущей дырой на пятке. И шапку детскую из кролика оставил: драная больно, кроличий мех нестойкий. Сейчас здесь сугробы по колено, чистые, белые. Черные деревья среди них как тушью на ватмане нарисованы. Людей не видать почти. Одна бабулька с болонкой прогуливается. (Ох, не люблю свидетелей торжества своего!) Но сегодня, чувствую, торжества не предвидится. Пусто в контейнерах-то. Увезли уже все, пораньше подсуетились. Ну, ничего. Постою, на природу полюбуюсь и дальше пойду. Вон там, за углом, второй объект виднеется, рукой подать. Там я однажды аквариум целенький приобрел и кофеварочку электрическую, шестидесятых годов. тоже без изъяна. Домой принес, думал - не работает, чинить придется. Включил в сеть: кипятит! Вот люди, вот люди! И куда мы с такими людьми катимся? А катимся мы все, господа-товарищи, на одну большую помойку! Им легче, видите ли, на новую, модную вещь заработать, чем старой пользоваться. Чтоб не хуже других быть. Сперва такой мужик кожаную куртку себе купит, а там и стиральную машину-автомат, которая все сама делает, даже белье сушит, только кнопки нажимай; гарнитур мебельный и автомобиль, иномарку, чтобы соседей переплюнуть. И крутится он, как белка в колесе, на трех работах, света белого не видит, и остановиться не может. Или, еще хуже, ворует, всякими там темными делами занимается, против чести-совести своей идет, поскольку трудом праведным не наживешь палат каменных. Но я не о ворах и грабителях, о них пусть милиция думает, я о самых обычных семьях. У них там и жена, помимо домашних стирок-готовок, на службе вкалывает, деньги в дом несет. И дети у них вечно хворые и неприсмотренные, хотя и одетые, как попугаи. Папу с мамой только по ночам видят. И то во сне. А потом попадают в плохую компанию. Тогда-то родители спохватываются: мы для вас, чада дорогие, ничего не жалели, работали, как проклятые, а вы... А детки спрашивают: где же вы, мама-папа, раньше были? Почему вы вечно от нас, как от мух надоедливых, отмахивались: некогда, мол? Теперь пожинайте, что посеяли!
Вот дураки люди! Думают, богатые они! Как там, в Священном писании сказано: легче верблюду пройти в игольное ушко, чем... Да, не видать им рая, не видать... Не знаю, как на том свете, а на этом уж точно.
Вот у меня сын: художником стал, уважаемым человеком. Про него даже в одном журнале писали. А почему? Потому что я каждый день с ним гулял: по выходным и в будни по вечерам после работы. По объектам. Много чего интересного с ним повидали, много о жизни я с ним беседовал. А теперь эти детские впечатления его и его семью кормят. Нарисует он, к примеру, старый рваный башмак, пару селедочных хребтов с головами и газету помятую, да так здорово, что смотришь - не оторвешься: совсем как настоящие. Живут они с женой и ребятишками небогато, очень, можно сказать, скромно живут. Перебиваются. Но невестка мне с пониманием попалась, непривередливая, да и с жилплощадью со своей, на которую и сына моего прописала. А я чем могу, им помогаю. Чтобы она дома с детьми сидела, людей из них растила, а не сдала в детсад, как ненужные вещи. То одежу какую им принесу, то кастрюльку, то сковородку. Недавно подстаканник серебряный в тряпье нашел. Видно, переезжал кто или помер, так и бросили все в кучу без разбора. Подстаканничек им отнес, продадут, детишкам фруктов каких купят. Игрушки я им каждый раз ношу, все с объектов, с мылом помою - как новенькие. Они рады, кричат: деда, показывай, что принес! Настюшка и Антошка, внуки мои...
Вот взять, например, Америку. Сэшэа которая. Вроде бы лучше нас живут люди. А преступность высокая. Детишки из дома, что ни день, убегают. Наркоманами и бандитами становятся. Хотя на тамошних свалках. говорят, можно даже неплохой автомобиль найти. Требующий ремонта, правда. Или компьютер. Бывший в употреблении, но еще годный. Сколько там этого добра пропадает! Не смог бы я там жить и видеть все это. Не смог бы. Сердце бы кровью обливалось. А еще, говорят, отстали мы от них. У них, мол, прогресс, а мы позади плетемся. А я вот что вам скажу: никакого прогресса нет. Выдумка это. Просто люди хотя иметь все больше и больше новых вещей. Для этого они работают все больше и больше. Времени у них становится все меньше. И здоровья, конечно. тоже. Потому что жизнь нервная и напряженная. Некогда просто так с детишками своими погулять, чистым воздухом подышать, природой полюбоваться. Да и природа, вследствие такого прогресса, попросту исчезает, вместе с чистым воздухом. Не завидую я их жизни убогой, не завидую!  
Вот и второй объект на подходе. Что это там, у серой каменной ограды, чернеется? Никак чемодан старого образца, темно-коричневый с железными уголками, на попа поставленный. Крышка приоткрылась, оттуда всякие железки повысыпались: гвоздики, гаечки, винтики-болтики, защелки, крючочки, патроны и выключатели поломанные, - в общем, всякая всячина. Тоже кто-то всю жизнь собирал, как я. Помер, видно, а наследнички все р-раз - и на помойку. Просыпанное соберу, для ремонта сгодится. Сколько дома вещей неотремонтированных, каждую починить - трех жизней не хватит. Чемодан тоже прихвачу, что-нибудь в нем хранить буду. Замки проверил - целы, защелкиваются исправно. Погляжу на него - и вспомню о единомышленнике своем, вечная ему память.
Что же касается единомышленников, собратьев моих по идее, то плоховато с ними будет. Вроде бы много всякого люда по помойкам шастает, на самом деле-то, если разобраться, ненастоящие все они. Алкаши всякие ходят, бутылки собирают на опохмелку себе (я, надо признаться, бутылки тоже беру, если попадаются, но с другой целью: сдам, внучатам леденцов куплю, “театральных” или “дюшес”, им нравится, кисленькие). Телемастера доморощенные ходят, старые телевизоры на запчасти разыскивают. Только разыщут - вмиг все лампы открутят, которые еще годные, не успеешь глазом моргнуть. Ну, эти пускай. они тоже дело делают, хоть и для заработка. Особая статья - бабульки, божьи одуванчики. Те, в основном, для себя стараются: пенсии-то с гулькин нос. Смотришь, клюкой, наоборот перевернутой, в контейнере шурует: то кофту какую, еще целую, то пальто несношенное подцепит. то валенки... (Ну, бог с ними... Мне их тряпок не надо, я такую рвань не беру, могу сам что хочешь им отдать.) И бутылочками они не брезгуют. Пьянчужки среди них тоже встречаются, но не особо. Пьющие-то бабки все больше у магазинов с рукой стоят, либо подторговывают сигаретами, морковками-петрушками, так и чище, и заработаешь больше. А у “хозяйственного” мужики красномордые кранами, проводками разными, розетками и прочей хозяйственной утварью торгуют - где ее берут, как вы думаете? Да все тут же, на помоечке.
В общем, таких, как я, истинных приверженцев дела, во всей Москве по пальцам пересчитать можно. На весь наш микрорайон я один и есть. Правда, один раз какой-то пришлый зашел, - может, его объекты где-нибудь по соседству расположены. Я, как глянул, сразу его признал: рыбак рыбака... Он даже внешне на меня похож оказался: в пальто драповом темном, в шляпе фетровой с полями, темно-зеленой (дело было осенью, то ли в конце октября, то ли в ноябре, деревья уж все горели, как свечечки). Волосы седые из-под шляпы видны, длинные, как у меня. Тоже на стрижке экономит. И тоже с портфелем. Стоит он у контейнера, голову набок наклонил, что-то высматривает. В правой руке палку уже наготове держит. Бьюсь об заклад, - думаю, - с крючочком, как у меня. Подошел я ближе, словно так себе иду, гуляю; глянул: точно, с крючочком. Я осмелел, спрашиваю: “Ничего?” Тот лицо ко мне обернул (словно зеркало, ей-богу), усмехается. “Ничего”, - говорит. Ну, я не стал человека смущать, дальше пошел. Больше его на своем участке не видел: верно, он сообразил, что на чужую территорию зашел. С того дня стало легче мне жить, словно кто-то сказал мне, что не напрасно я на свете живу...
А вот и следующий объект, на пустыре рядом с бойлерной, тут часто книжки валяются... Ого, опять кто-то целую библиотеку выкинул. Посмотрим, что за книжки... Так... журналы “Иностранная литература”, за семьдесят девятый год, бечевкой аккуратно перевязанные, “Новый мир”, “Октябрь”, “Знамя” разрозненные. Книжки “Искусство прически”, “Как научить детей плавать”, “Служебное собаководство”, “Ваш аквариум”. Берем. Вдруг внучата собаку заведут или рыбок. Или плавать будут учиться. А невестка пускай причесывается. А это что за книжка такая: Мел-вилл, “Моби Дик”? Кто такой Моби Дик? Почему Моби Дик? Ну, если прочитаю, узнаю. Хотя вряд ли прочитаю, времени нет, столько всего на очереди чинить. У меня же не десять рук. И голова одна, которая все время мыслями занята, как что лучше исправить Вообще в последнее время книг что-то много стали выбрасывать. За несколько лет я три шкафа набрал, да еще столько же сыну отнес, он книжки любит читать, и невестка такая же. Она даже сама книжки пишет. Для детей, правда, для своих пока. Они у нее с четырех лет читают, сорванцы. Я им тоже детские книжки с объектов ношу, утюжком проглаживаю... Часть журналов в портфель положу и книжки туда же. Застегнется или нет? Застегнулся с трудом. А увязанные так понесу, в сумку не влезут. И почему это книги такие тяжеленные? Мыслей в них, что ли, много? Смотрю я, столько умных людей над разными проблемами головы ломали, думали, как лучше жизнь устроить, чтобы всем хорошо было, а к единому мнению так и не пришли. Одни говорят: надо так, а другие: этак! А уж когда пытались на деле осуществить так, чтобы для всех райская жизнь была, теперь-то мы видим, что из этого получилось. Мы же не дурачки. И пускай политики кричат: реформы, реформы, чтобы всем лучше жилось, - меня на мякине не проведешь.
То ли дело бродить по просторным зеленым дворам с большим портфелем и палочкой, по сторонам глядеть и думать с тайной радостью: чем-то сегодняшний день меня порадует? А дома, на досуге обстоятельно заниматься ремонтом, с любовью готовя вещи к новой жизни. Если бы все люди на земле поняли бы меня, почти все проблемы были бы решены. Свободного времени у людей стало бы больше. Здоровье поправилось бы в результате улучшенной экологии. Дети рождались бы и росли здоровыми. Исчезли бы зависть, воровство, преступность. У всех было бы любимое дело, каким на досуге заниматься (это я ремонт старых вещей имею в виду).
И рай наступил бы на Земле.