Маленькие Марии. Стихотворения

***
по образу и подобию
из меня вырастают фобии,
из меня вырастают растения –
маленькие, весенние:
маленькие марии –
с крыльями и пуповиной,
маленькие марии –
живые наполовину.

и я от них ничего не хочу,
впервые – ничего не хочу,
так это и говорю.

а они кричат и рвутся из рук в руки,
от мамы к маме, запуганные порукой.
вторник, четверг, суббота – как будто глюки:
«не мыть ноги, носить брюки»,
а в пятницу – другая наука:
«мой ноги, терпи муки…»

маленькие марии вторят этим словам,
перебирая их по слогам,
ударяя не так и не там,
изменяя значение –
затекстовое излучение.

и не остаётся ни мне, ни вам
новых слов, даже напополам,
даже на четвертину,
разделённую наполовину.
и приходится говорить привычно,
обнимать за плечи,
целовать в личико.
и понимать, что это по-настоящему,
чтобы по чёрному ящику
через века прочли:
«страсти, копья, мечи»,
чтобы при имени её кричали:
«молчи!»
чтобы при нём –
ни о ком другом.


***
Лил, лил, лил ливень,
Алина тогда жила на Ленивой,
И мне казалось запредельным -
Броситься в этот ливень,
Бросить свои кривые линии,
Телефонные чирякалки на листе,
Чёрточки без значения…
Но Алина гораздо более любимая,
Чем все эти геометрические соприкосновения,
Физические трения и вычисления,
Линия до неё одна - прямая
До исступления.

Лил, лил, лил ливень,
Мария тогда жила на Марии Ульяновой
И не знала, где найти спасение,
Куда спрятаться от шумного уличного движения,
Чтобы задуматься и обрести утешение
В мгновенном выражении лица -
В самом настоящем пленении
Мыслью, молением о ещё одном таком
Запредельном ливне,
Когда, казалось, нет для того причин,
Кроме июльского иссушения, ослепления
До исступления.


МАЙЯ

1.
Слово дурацкое, кажется, на немецком,
Хриплое, острое, ты его тонко пищишь,
губы шумно выплёвывают: «Париж!»
Как же тебя зовут, и кому ты принадлежишь?

Ведь у тебя на шее – змеиная чешуя,
а у него на плечах – северорусская мурава,
Мне, может, тоже надо всем говорить,
что имя моё – Марсель, что жизнь – это карусель.

Может, тогда и будет слово очень легко,
Громко, отчётливо и не смешно,
Может, тогда оно переведёт себя,
Вырвет из языка, выносит из ребра.

Слово дурацкое, что ты с ним заодно,
Снова за слово прячешься всё равно,
Слово за слово – змеиная чешуя,
Как же тебя зовут-именуют, скажи? –
- Майя.

2.
Так о чём же все эти разговоры,
Припрятанные от посторонних,
Зажатые в маленьком кулачке,
Застывшие между именем и значением
на непонятном твоём языке?

Выбери, наконец, одно и озвучь решение
А то:
Майя улетает в Башкирию,
Майя прощается с собственным именем.
Что остаётся от Майи – самозабвение.

Так и пройдёт, поверь, жизнь-паракарусель,
Так и уйдёт за дверь – насовсем,
Ведь не для всех любовь – светлая полоса,
Ведь не для всех земля соткана из тепла,
Может быть, только одна такая судьба дана.
Но не простилась и не приснилась – ушла.

3.
Меня задевает каждое слово, сказанное не для меня,
Чёрт побери, так значит, это о чём-нибудь говорит?
Мне кажется, что я как раньше разделяюсь на своих и чужих,
Перестаю понимать правила дорожного движения,
Создаю всеобщее напряжение.

Знаешь, какая разница – любовница или же одноклассница?
У меня в сети столько друзей,
Что на всех не хватит подзамочных статей,
Что на всех не хватит сплетен и записей,
Уходи, если хочешь, но только быстрей.

Это, чтобы больше ничто не мешало –
Внутри изничтожено индуктивное моё начало
И поставлен стандартный рабочий фон,
Впрочем, какая разница, что за окном –
Горный склон, лес или дом.

Майя улетает в Башкирию,
Майя прощается с собственным именем
С самозабвением.


***
Они удивляются, когда узнают, что ты умерла,
Говорят: «Как же так можно,
Как же такая вот красота
Прошла?»

И мне вспоминается в этот момент
Зимняя физкультура:
Короткая курточка, лыжные брюки –
Юля!

Ведь я, замерзая в паре штанов и трёх свитерах,
Никогда-никогда-никогда
Не была,
как ты каждый раз, каждый день здесь была.

И вот этот миг настаёт – мгновенье большого взрыва,
Лакуна чёрной дыры, сердце застыло…
Как всё-таки просто кончится всё вокруг,
Надеюсь, никто не выживет, как это в кино показывают, - вдруг.

Надеюсь, что в этом не очень понятном «после»
Не будет того, кто умеет мыслить,
Кто даже не сможет вспомнить и умереть
От боли потерянных раньше себя детей.

Одни удивляются, когда узнают, что тебя больше нет,
Другие молчат, а третьи спешат уйти,
Я знаю, что рыба, выброшенная со дна реки,
Такая же рыба, как те, что ещё плывут по тому пути.

Такая же линия жизни, такое же русло снов,
Ведь я, замерзая от тысячи неизвестных слов,
Пытаюсь лишь всё изучить и понять,
Пытаюсь потерянное на реальное обменять.


***
Об этих городах, которые занозы, крестики, – подкожно вышитые,
Вшитые в меня, -
Так хочется сказать, так хочется задействовать
Всю дикость, просветлённость, всю себя,
Чтобы уйти, понять и не надеяться
На чудо – раз, - и снова родилась,
А истина, истрёпанная по краям,
На каждый город –
исключительно одна.
И в этих городах, где улицы кончаются,
Где имена становятся неотделимыми от выцветших домов,
Мне лучше виден свет, и пепельные выстрелы
Тех пыльных облаков и облаков, похожих на тебя
Разрезом глаз и прочей ерундой
Из перечня любвеобильных фраз,
Забытых мной.
Всё в этих городах, а больше нет –
Ни времени о них подумать, ни терпенья
Внимательно врисовывать в себя
раздумья,
Когда переворачивается жизнь,
И ты не понимаешь, кто в ней главный,
Когда меня становится настолько мало,
что всё огромно.

***
после второй невообразимо густой грозы
изнутри вырывалось - господи, не утоляй моей любви,
пусть будет как раньше, только не надо дважды
нажимать на мягкие клавиши!
это все надоело, сколько еще ждать?
или, в целом, всё это совершенно не важно,
слова собираются нервные, извиваются,
стихотворение актуальное получается
постскриптум -
даниле давыдову, а может, файзову, посвящается.

COPY - PASTE

Я думала, что напишу новое стихотворение,
Но открыла блокнот и скопировала старое,
Стерла часть слов, приписала невнятное междометие,
Отформатировала. – Готово.