Я иду по строчкам. Стихотворения

ТЕАТРАЛЬНОЕ

Как причудливо карты ложатся…  непросто                                                              
                                                           поверить.
Позапрошлого века сюжет: встреча
                                            в зрительном зале.
Этой пьесы едва ли смотрели мы первую
                                                            четверть,
А быть может, и сами того не заметив,
                                                               играли.
И откуда бы взяться в наш век театральным
                                                            романам,
Менестрелям, бормочущим музы горчащее
                                                                    имя,
Впрочем, много ль мы знаем о веке?
                                              Достаточно мало,
Чтоб не знать, чем окончится будущий акт
                                                       пантомимы.
Надо выпить до дна этот день – за пасьянс,
                                                    что сошелся,
За тебя – вечно светлую музу, за встречу
                                                           с тобою,
И за будущий день, чем бы нам ни грозили
                                                       прогнозы.
И за прошлое выпьем.
За здравие.
Как за живое.

***
Я иду по строчкам нотного стана.
Вдоль по рельсам нот незнакомой пьесы.
Не сложна ли музыка для начала?
Что-то вы задумали, мой маэстро?

Я спросил бы: что там у нас в программе?
И со сцены вам каковы на вид мы?
Но из зала голос не долетает,
Или глушит радио все молитвы.

И не занимал бы в партере место,
Да не слушал вовсе бы, только знаешь:
Есть еще под пальцами у маэстро
Верная улыбка потертых клавиш.

И, не слыша публики, он спокоен,
И стучит стаккато безумный гравий.
Эта жизнь глуха, как старик Бетховен.
Но играет, Господи, как играет.

С  НАСТУПАЮЩИМ

Я знаю, с ударом часов остается все то же,
И до новогодней, и после – такие же ночи,
Но смутное чувство, с надеждой до ужаса
                                                              схоже,
Все вертится, вертится в сердце навязчивой
                                                        строчкой,

Еще один год налетел сквозь вокзальную
                                                            морось,
Еще один путь позади – не жалей о разлуке,
Заходим, родные, не будем задерживать
                                                                поезд,
Махнуть бы всем тем, кто остался, но заняты
                                                                   руки,

Грядущего праздника слышится шаг
                                                      торопливый,
Проводим и встретим, и вдруг осознаем:
                                                         как просто,
Не рифмой одной, не одною любовью мы
                                                                 живы,
И жизнь – невысокая, но драгоценная проза,

В охапке держа все и всех, без кого мы
                                                           не можем,
Со смехом черты новых лет замечаем друг
                                                               в друге,
Движение поезда с жизнью до ужаса схоже,
За поручень взяться бы крепче, но заняты
                                                                   руки.

СВЕРХУ  ВНИЗ

Не правда ль, было иногда,
Что в час после заката
Мы слышим, как летит Земля,
Гонимая куда-то.

И если ночью мысль вольна
Расстаться со стенами,
Пусть нас несет она туда,
Где лайнер спит в тумане,

Где пассажиры стаей птиц
Глядят, как светлый остов
Материков уходит вниз,
Сворачиваясь в звезды,

И все, кто есть внизу, кто ждет,
Порой того не зная,
Ведут сквозь бездну самолет
Пунктиром ожиданья.

И есть одна, не все ль равно
Кто именно, которой
Доверен воздух, ночь, окно
И ровный гул мотора.

А впрочем, верно, не одна.
Она подобна прочим,
Мы не знакомы с ней, она
Лишь единица ночи,

Глядит, как меркнет ряд огней,
И тьма в окне все шире,
И твердо знает - дело в ней,
Одной не спящей в мире

***
С каждым годом мир все тесней, тесней,
Надо же забраться в такую даль,
Чтобы оказалось – собрались все,
Или мир, вернее, нас всех собрал,
Для чего-то все-таки нас берег,
А скорее, просто - упав без сил,
Видит: выпал спичечный коробок,
Не забыл бы – выбросил, но забыл,
И теперь, еще тяжело дыша,
Вытащил из горсти других вещей,
Удивленно к уху поднес: шуршат!
Сколько лет я их проносил в плаще?
Ну а мы-то думали: сколько зим,
Сколько бед уже миновало нас,
Ну давайте встретимся, посидим…
Где мы с вами виделись в прошлый раз?
Так, наверно, и через двести лет,
Мы, устав от смены времен и мест,
Соберемся в спичечном коробке
Пошуршать у самого уха небес.

МНОГО  ИНОСТРАННЫХ  СЛОВ

Пусть голова твоя пуста, как после
                                                         праздника,
Однажды станет нехватать цитат из
                                                          классиков.
С какой-то глупости, верней, с какой-то
                                                             радости.
Вот так рождаются стихи. Эвтерпа,
                                                     здравствуйте.

Сам нагадаешь на пустяк, а верить хочется.
И хочется в твоих словах искать
                                                      пророчества.
Дай, Боже, дописать сюжет, хотя б
                                                      до завтра бы,
Забыв, что все non licet мне, quod licet автору.

Наутро в поредевший строй я мысли
                                                            выстрою,
Махну рукой, мол, я такой, но думал
                                                           искренне,
Что если в небе есть еще хоть горстка
                                                            звездная,
Cherchez la ту, во имя чье все это создано.

Но если бьет челом поэт в свою столешницу,
Что черно-белый старый свет не рифмой
                                                           держится,
И в прядях будущего дня черно
                                                   без проседи –
А-коль беседер, господа, беседер, Господи.

Примечания:
Эвтерпа – муза лирической поэзии, куда ж без нее
Quod licet Iovi, non licet bovi – это латынь:
«Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку».
А-коль беседер – а это иврит. «Все в порядке», значит.
Cherchez la femme – даже и переводить незачем.
Шерше ля фам. 

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Вот и кончился день. До рассвета окно
                                                    занавесим мы,
Наши шпаги повесим на стены и снимем
                                                               плащи.
Видишь, снегом ложится за окнами звездное
                                                               месиво.
Королевство уснуло, пропало, исчезло
                                                               в ночи.

А в ночной темноте все далекие кажутся
                                                          близкими,
Через пыль расстояний глядят
                                    в приоткрытую дверь…
И забудется сон, и рассыплется ясными
                                                             искрами.
Но тебе это знать совершенно не важно,
                                                               поверь.

Пусть тревоги минувшего дня поскорее
                                                           забудутся.
Замер шорох колес, и затихла последняя
                                                                 мышь,
И уже опускается сон на забытые улицы,
Королевство уснуло, а ты почему-то
                                                           не спишь.

В этот день каждый верил в свое и на что-то
                                                            надеялся,
Гамлет думал, но так и не знает, что делать
                                                               теперь,
Дон Кихот завертелся в лучах ослепительной
                                                      мельницы…
Но тебе это знать совершенно не важно,
                                                               поверь.

Как пластинку в ночном граммофоне,
                                       усталом и медленном,
Небо звездное вертит полуночный мир
                                                             в колесе.
Серенады закончились, слышишь, звучит
                                                     колыбельная,
И сияет звезда, и быстрее плывет карусель,
А куда приплывет – не узнать, даже думать
                                                        нам нечего,
Пусть ночные минуты бегут чередой
                                                            фонарей,
День приносит дела, там, глядишь, и недолго
                                                        до вечера…
Но тебе это знать ни к чему. Засыпай
                                                           поскорей.

ЖИТЕЙСКОЕ  ТАНГО

Тихо петли считает история,
Вяжет, вяжет года и века,
В бесконечную пряжу с тобою мы
Тоже втянуты наверняка.

И поскольку сплетается прошлое
Из одних неизменных петель,
Нам известен не только сегодняшний,
Но порою и завтрашний день.

Веку нашему хватит бессонницы,
Избежать бы воды и огня.
…Знаю, завтра нам счастье откроется
И уйдет по прошествии дня.

Так, бывает, известно заранее
Нам задолго до встречи еще
Место, повод и час расставания,
Где счастливый окончится счет.

И в душе, осторожно заштопанной,
Проступает, цветами горя,
Что-то мудрое, теплое, желтое –
Цвета желтой листвы ноября…

О  РЕАЛЬНОСТИ  ПРОИСХОДЯЩЕГО

В пыли и солнце улиц, как в бреду,
Иду, бреду, и никуда не денусь.
Я не прихода новой эры жду,
Я на краю дороги жду троллейбус.
Не до высоких истин нам, когда
Стоим толпой на остановке пыльной,
А мир все катит вдоль по проводам,
И мы ему не дорисуем крылья.
Как твердо ни стоим, но все равно
Под нами вечно вертится планета,
И рифма – слишком зыбкое звено,
Чтоб нас связать в круговороте этом.
И – нет, не сон, – во сне не так строги
Границы улиц, зданья, повороты…
Да, все мы явь, и все мои шаги
Звучат в изломах и углах природы.
И невозможно не оставить след,
Забыться в песне, предаваться скуке
На шарике, несущемся во мгле,
К иным мирам протягивая руки.
Кружись на нем и за него держись,
И я держусь, и выдержать надеюсь,
И этот мир – не бытие, а жизнь,
По крайней мере, здесь.
Лети, троллейбус.