Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Сергей ГорловОб авторе: ... >>> |
Эдуард БобровОб авторе: ... >>> |
Сусанна ЧерноброваОб авторе: Поэт, художник. Родилась в Риге. Печаталась в российской и зарубежной... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Надя ДелаландУ тумана внутри ничего. Стихи***
ты течёшь во мне по мостам и под по каналам – сенсорным – сразу всем нет во мне тебе никаких препон оставайся тут насовсем только все увидят как сквозь глаза по лучу – на стену на белый фон ты струишься буквами, твёрдый знак, (пал в двенадцатом, комильфо) только ты заметишь как я ни лги до чего запущено всё с вчера как полдня сильнее чем всех других и всю ночь ещё до утра но уже не важно раз страх и стыд потеряла может быть превзошла перешла куда-то совсем на ты это шахматы это шах это ходишь ты это ты течёшь я одно тебе позволяю течь так река течёт я тут ни при чём так во мне протекает речь *** отлив такой же силы и тоски как и прилив но посмотри попробуй понять теперь – что амфоры куски а что ошмётки гроба у жирной точки рваные края и мирные намеренья у ручки приди в себя уже печаль моя так лучше не ешь стихов моих за за-втра-ком круговорот веществ не остановишь и что с того что ты со мной знаком? с того лишь? я и сама не знаю ни хрена о них о нас – какой-то скрип и шелест скрип шелест свист – и всё – и тишина опустошенья *** Голос длинный и тёмный, им бы петь, но прошепчет солнце в ветках восходных восхищающих шелест, мягких клювов зелёных показатели, прячась, шелестят из пелёнок, по-стволовому плачут. По-стволиному воют током соков весенних, рвутся крылья на волю, смерть прошла – воскресенье! Лазарь почвы, в изъянах, зарастает травою, улыбается зябко и глазами поводит. *** Гарцующая лилия в пруду под танго, та-та-танго, и стрекозы сквозь марево, сквозь этот воздух слёзный подрагивающий. Я не иду на танцы, та-та-танцы, бёдрокрыло живущие в той части сквозняка, я одинока, одино-я-ка, мой милый – где он? Кто он – этот милый? Платочек синий тащится хвостом по пыльному пространству, заметая монастыри Тибета и Китая, египты Пирамида, и бостон, сменивший танго, кружится два-три над парком, над пандором, припадая на левую, хромая и седая танцует осень у меня внутри. *** Задымление дня, освоенье туманом границ по обычаю емлимых оком, в тоске близорукой свет сочится молочною сывороткой и по кругу поворачивает мне земные орбиты глазниц. Я проснусь, шевеля влажноватые комья её, аккуратно взойду неприметной растительной хренью, и весь день простою, отдаваясь посту и смиренью, проживая насквозь и наружу житьё-небытьё. У тумана внутри ничего, только уши заложит и, считай, полетал… раскрывая ковёр-парашют, небо молча спустилось на поле, и крошечный шум разбитного шмеля панораму тумана тревожит. *** В наследство – мокрый сахар ледяной, и небо в лужах с гребешками белых слонов дрожит, и мышь бежит домой – цветное в моде, в сером – нефиг делать. Всё, обновляясь празднично, и вдруг, по волшебству, предстанет распушённым – в зелёном ветре солнечный вокруг, и пусть – всегда! Прожёвывайся, шёпот листвы, и шорох, кроны парашют, чтоб если спрыгнет с неба дуб столетний, летел степенно. Пробуждайся, шум, цвети и пахни, умное полено. Из рук, из ног, из сердца, из виска, согбённые вылазят, зеленея – я спряталась, иди меня искать, четыре, пять – и из ушей – подснежник. Цветущее в охапку – и нести, вдыхать зелёно-сине-белый запах, ронять пыльцу, тянуться ртом, расти туда, где свет, бездумно и азартно. *** Это происки жизни, которая тащит гулять за штанину, виляя хвостатым своим восхищеньем, и я еду куда-то опять, и опять, и опять в загрудинном покое рассматривая через щели просочившийся свет, и людей, говорящих сквозь рты, изгибая причудливо губы на фоне молчанья, говорящих без звука, из самой своей немоты, это происки жизни, которые я замечаю. Поддаваясь внезапному детству, смотрю изнутри на печального дядю, лысеющего кучеряво. Ничего, всё в порядке, на счёт, разумеется, три я проснусь из него, но сейчас у меня всё в порядке. Я хожу им, как будто во сне привыкая к ногам, к расстоянью до пола, к пространству его обжитому, к преферансу злопамяти, к яблокам и пирогам бабы Нюры, к которой он ездил на лето в Житомир. Это происки жизни хвостатой, летящей стремглав зачинаться и только б успеть заскочить на подножку, но я смутно уже понимаю, и я бы могла не спешить, не заскакивать, просто уйти, если можно. *** на смерть В.К. 1. Из глины, согретой руками и вдохом живого тепла, влажноватой, послушной, из звуков на воздухе медленно сохших, из сохнущих запахов, губы сосущих, из облака сельского – газа и пыли, из облака мрака, и сена, и острых, блестящих из неба, под новой попыткой, под пыткой создаться, и детской, и взрослой, из глины, из праха земного, из голых локтей и лодыжек, ключиц и коленей. Из глины, но есть ещё память и голос у треснувших амфор. Нелепость! 2. Невнятица памяти. Один глаз смотрит в себя, другой – на меня. Один – мёртвый, другой – живой. Как теперь, как теперь – всё наоборот: тот, что живой был – умер, мёртвый – глядит, живёт, смотрит в себя и видит, смотрит в себя насквозь. Мёртвые и живые – врозь. *** сморщилась мёртвая мандаринка из-под дивана одним пупком под-за окном порошок старинно через все жизни уже знаком вот ведь заклятье — всеснежных ульев лёт и по сотовой связи сбой не заходи порошок убью ведь тёплым дыханьем и всей собой ты уходи порошок в свой холод белод и лёд не тряси мне рук помню тебя из того другого сна из грядущего как умру лучше б забыла и не ругала шла бы под снегом с теплом в груди пердимонокль паганель поганый помню поэтому уходи *** перестану узнавать кто зашёл в мою палату лица станут как заплаты и когда влетит пернатый ангел с клювом виноватым ляжет рядом на кровать грустный маленький горбатый я возьму его с кровати колыбельно напевая чтобы ртом своим кровавым навсегда поцеловать и когда окно погаснет и остынет отпусти и не ругай нас и прости нас видишь крыльями свистим над проводами проводи нас отпусти нас не ругай нас над дорогою над рощею над речкой облаками освещёнными сквозь пальцы не владея больше мимикой и речью машем крыльями тебе смеёмся плачем К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |