Криксы. По мотивам фольклора Белорусского Полесья

    «Детская книжка о взрослой любви…»

    Фольклорные версификации в прозе и стихах пишутся теперь в большом количестве: появилось много популярной этнографической литературы. Но цикл стихов Марины Копыловой «Криксы» по мотивам фольклора Белорусского Полесья — не фольклорная версификация. Скорее, это поэтическое освоение традиции поэтом в контексте своего времени и культуры. Автор стихов использует аутентичные тексты, записанные собственноручно в экспедиции, в составе одной из групп Молодёжного театра фольклора и этнографии народов СССР при МГУ им. М. Ломоносова, в феврале 1985 года. Театр этот был образован осенью 1984 года по инициативе и существовал до 1988года под руководством Дмитрия Покровского, фольклориста, музыканта, этнографа, считавшего, что фольклорист сам должен становиться носителем традиции, к которой однажды прикоснулся, со всеми выходящими отсюда нравственными и этическими последствиями.

    Д. В. Покровский, будучи прекрасным музыкантом, понимал онтологическую разницу музыки и пения, особенно народного пения — в котором слово превалирует над мелодией и организует ритм и формы звуковых и музыкальных построений, певческого многоголосья и даже пространства жилищ, храмов и ландшафтов... Это понимание дало начало нескольким интересным молодёжным студиям в Москве в 70–80-е годы ХХ века.

    Марина Копылова в конце 70-х, будучи студенткой филологического факультета МГПИ имени Н. К. Крупской, увлекалась классическим вокалом, театром и поэзией одновременно; в 1984-м продолжила учёбу в Москве, на книгоиздательском факультете Полиграфического института, сочетая её с занятиями в «славянской студии» Покровского при ДК МГУ, объединявшей студентов разных вузов, учащихся школ и рабочих Москвы. С осени 1987-го по 2004-й годы Марина сама организует несколько детских и молодёжных студий в Йошкар-Оле, совмещая обучение детей, студентов и учителей школ народной певческой традиции с профессиональной журналистикой, экспедициями и созданием книг.

    «Криксы», по признанию автора, вызваны не только «генами» (дед Марины Копыловой по линии матери был белорус, бабушка — украинка), но, в первую очередь, впечатлениями первой в жизни самостоятельной Полесской экспедиции 1985 года. На их возникновение повлияло и знакомство автора с материалами к Полесскому этнолингвистическому атласу Института славяноведения и балканистики РАН, и две короткие личные беседы с Никитой Ильичом Толстым, крупнейшим исследователем Полесья.

    «Криксы» — авторский поэтический цикл по мотивам традиционного фольклора. И то, что порой фольклорные тексты включаются в поэтическую ткань прямым, грамотным и корректным цитированием с сохранением народной фонетики, придаёт этим стихам культурно-этническую ценность и художественное обаяние. С точки зрения причастности к роду литературы цикл «Криксы» можно определить как лирический эпос, или эпическую лирику, или лирику с элементами драматургии,— что является продолжением народно-поэтической традиции в эпоху авторской литературы и поэзии.

    Часть стихов цикла появилась в конце 80-х годов, в эпоху «перестройки». Но образы молодых родителей и девочки первого года рождения, волею «трудных времён» и исторического развития нашей страны оказавшихся в глухой полесской деревне и вынужденных разрываться между городским и деревенским бытом, вновь стали актуальны в России середины 90-х, в период «дефолта». И вновь становятся «злободневны» (если так можно выразиться в отношении стихов) при новом экономическом кризисе. В силу своей высокой духовности и прекрасной структурной ритмической и фонетической организации, стихи эти направляют энергию и внимание читателя от внешних стрессов и ажиотажа политических событий к красоте «вечных ориентиров» — природе, семье, любви к местам, где ты вырос или родился, ответственности за жизнь и счастье близких. Эти стихи приятно (и полезно) произносить вслух, читать про себя, читать даже в подростковом возрасте, когда наши дети и внуки, как известно, не слишком охотно обращаются к книге вообще. Потому что хорошие красивые стихи правильно и благоприятно «структурируют» реальность вокруг нас в направлении добра и гармонии.

    Разумеется, это взрослые стихи, и внутренне они адресованы более всего молодым родителям. Именно этому читателю адресованы почти все книги М. Копыловой: «Ребёнок под шубой» (2006), «Пьески для уличного и домашнего театра» (2003), «Песни поются для радости» (1991), «Розовая лошадь» (1991–1993) и, в известной мере, монография о русском традиционном фольклоре «на вырост» «В поисках костяной иглы» (2001).

   Николай Куторов
    доцент кафедры русской и зарубежной
    литературы МарГУ (Йошкар-Ола)



В Полесье есть старинный обычай: если маленький ребёнок много и сильно плачет ночами, его купают в воде, в которой сварены старый гребень и песок с могилы предка; купание сопровождают специальными приговорами старой бабушки. Ребёнок после купания спокойно спит. Этот обряд называется «варить криксы».


1. Колыбельная

Месяц по небу ходил,
Ясно Солнышко просил:
«Солнце, по небу ходи,
Дитя за руку води
Тёмными лесами,
Сырыми берегами,
Высокими горами...
Там в тёмном лесе пташки
Широколапые, ширококлювые,
Ширококрылые!
Они лапами разгребут,
Они клювами расклюют,
Они крылами разметут
Плаксы-криксы
Варькин сон!..»


2. Письмо папы своему другу детства

«Давно за шумом городским,
Ужатые, как сельди в бочке,
Бежим, работаем и спим
В заботах о любимой дочке.
Как кислород вдохнуть — в авто,
И — вновь в деревню, в томный угол,
В тепло зарыться! Мне — по... грудь
Всё, в чём я прежде туго думал!
Дружище! Мир такой простой
И настоящий! Это круто!
Женись, покуда холостой,—
Потом — не будет ни минуты...»

3. Криксы варим...

Варька больше не кричит,
Варька по ночам молчит.
Были мы невежды —
То ли было прежде!..
Мамке, папке спать мешала,
Не сидела, не лежала,
Всё кричала да кричала.
Но однажды с колотушкой
К нам на двор вошла старушка,
Покряхтела, как медведь,
Стала воду в печке греть
Против кухонна окна,
Где была луна видна.
Не сидела, не лежала,
Всё шептала да мешала:
«Это я для Варьки милой
Принесла песок с могилы.
Это гребень костяной
С головы моей седой...»

В ванну налита вода,
Варьку ухнули туда...
Мамка с папкой под окном —
И кричат бабуле в дом:
— Эне-бене-риксы!
Что варите?
— Крыксы!!!
Чтобы плач и Варькин крик
Прекратить в единый миг!
— Вари-вари горше,
Чтоб не варить больше!!!

Варька вдоволь накупалась,
Бабушки не испугалась,
А в подушки закопалась
И заснула... до утра...
— Ур-р-р-ра-а-а-а!..

4. Колыбельная

Ходит Котко
по лесочку
в червоному
поясочку,
приморозил
Котко лапки,
скочил Котко
на кроватку...
Люля-люля-
люлясеньк!
Поел Котко
галусеньк!..

5. Письмо мамы к папе

«На Пасху дождик нас полил,
А после солнышко светило,
Трава росла изо всех сил
И даже крышу прорастила.
Под камышовой кровлей дом,
Под печкой — мышка, запах пепла,
Но — твой приезд, и всё — вверх дном!
Кисель, с брусникой пироги,
Оладьи, смалец, борщ, сметана:
Чтоб быть счастливым неустанно
И нежно отдавать долги...
Бушует пламя... Как оно
Не разнесёт бока у печки?!
...Здесь в сумерки заняться — нечем...

Опять в закатном танце мух
Златые пчёлы пролетают,
Кометы с лунами блистают,
И мозг тоскует от наук —
Без Вас, мой друг...»

6. Когда ты приедешь?..
(Второе письмо мамы к папе)

«...Я всё понимаю: «съедает» работа...
Безумец, кто время проводит в деревне...
Когда ты приедешь? Под вечер, в субботу?..

Запрёмся в тумане, обнимемся крепко,
Услышим, как дождик по крыше щекочет.
Нам разницы нет, день сменяется ночью...

А дождик всё мочит от дома до церкви,
Дорога раскисла... Заснуть бы, но не с кем...

Нам разницы нет, день сменяется ночью,
Летаю, как призрак, в мечтах и кормленьях
От дома до церкви, от ночи до ночи...
Дитя — это Время...
Дитя — это Время, оно направляет,
Оно нас ведёт,
Приведёт и поставит...
Пелёнка к пелёнке, кормленье к кормленью —
И, может быть, силы меня не оставят...
Когда ты приедешь?
Уже — понедельник...»

7. Радуница
(Мысли папы, посланные маме на расстоянии)

Сегодня в окно залетела синица,
Смешная, как будто унюхала сало.
Отец мой вчера заходил подкрепиться —
И плакал, и мать вспоминал... Их начало...
Спина у отца испаряла дождинки,
И зонтик в углу тоже плакал, как мальчик...
Мы пили «Чумай» из прабабкиной кринки
И плакали оба — чем больше, тем дальше...


8. Письмо папы к маме

(Написанное на «запоротом» бланке, порванное на мелкие клочки и потому не дошедшее до адресата и оставшееся в тайне для будущих поколений)

...Этот кризис!..
Этот офис...
Этот долбаный компьютер!
Поднимают хвост и голос
Шеф и зам его, Анюта.
Если бросить всё, уехать —
Нас неправильно
Воспримут
И куда-нибудь «задвинут»:
Им же просто, ибо —
Кризис!
Я уже купил что надо,
Кукиши зажал в карманах,
Но... вошла шефиня Анна:
«...А не хочешь — не работай!»
Злой я, как с утра будильник...
Жди уж как-нибудь субботы...
Мясо суну в холодильник.

9. Предчувствие (Русальная неделя)

Чёрная корова...
Дом бодает рогом.
Почему-то жутко
Утром за порогом:
В туалете — ведьмы!
В сенях — вурдалаки1!
В огороде — леший
На кривой собаке!
Олесь Штремпик ходит
На прогоне2 ночью,
Голосом младенца,
Хохоча, бормочет:
«Дерево промокло...
Глина размокает...
Чёрная коровка
К дому привыкает...»
Старый дом шаманит —
Шум травы и веток...
Скроемся в тумане,
Нарожаем деток?
Было бы картошки
В поле да капусты.
И деньжат негусто...
Я воды нагрею,
Варю искупаю,
Будет веселее,
И теплее станет.
Жёлтою луною
Полночь накатила.
...Я тебя... простила...


10. «Куст»3 (Троица)

«Добрый дэнь, пани, дядьку, до хаты!
Чи спрозволите нашому «Кусту» дэсь статы?
У нашого куста ноженьки невелички,
Чи сподайте ёму козловые черевички!» —

Утром у ворот
Куча девок орёт...
Нет, поёт...
Очень странно поёт:
«Трийца-Трийца4!
Пресвятая Богородица!
Як насэймо мы лёну,
Тай нэхай зародыться!
Як зародыться —
То для моей мамоньки.
Нэ зародыться —
То для моей свя-кровк!!!»

...А где теперь моя свекровь? —
Да пухом ей земля!
А кто хранит наш шаткий кров? —
То мамонька моя.
Здоровья ей и долгих лет,
Храни её, Бог мой!
Пока наш папа приплывёт
Из города домой,
Она готовит есть и пить,
Пока мы спим в тепле,
Коровкам варит, курам сыплет,
Кормит во дворе.
Льняные синие поля —
Повсюду на холмах,
Но пашут их и боронят
На чёрных тракторах.
Зачем же девушки галдят —
Зачем и для кого?

Проснулась Варенька моя
И машет им в окно:
«Возьмите, девочки, меня!
Оденьте в зелень трав!
Я буду кустиком, пока
Не вырасту, как граб,
Или, как тот огромный вяз,
Я вырасту большой!
Он был же маленьким тогда,
Когда сюда пришёл...»

11. Лито (лето)

Вот какое наше Лито!
Лито солнышком облито,
Лито дождиком омыто,
Лито радугой обвито,
Лито спит коротки ночки
В чистом поле во стожочке —
Ножки на дорожке,
Ручки на серпочке.

Лито ходит тёплой речкой,
Гонит лодки, волны, листья,
Греет кошку на крылечке,
Гладит Вареньке ресницы,
Тёплой нежною ладонью
Разметает пух подушек,
Голубою стрекозою
Утром пламя свечки тушит.
Лито роется в песочке,
Нюхает цветы и травки,
Листики несёт в ладошке,
Как большой букет для мамы.
Лито учит слушать ветер,
Шорох бабочкиных крыльев,
Ноги греть в дорожной пыли,
Вить гнездо среди деревьев.

И оттуда, с высотищи,
Мы когда-нибудь увидим
И Москву, и Брест, и Витебск,
И в садах весёлый Киев!
Видеть, как проснётся солнце,
Восходя звездою красной,
Знать, что многим недоступно,—
Это радостно и трудно...
(Но немножечко опасно.)

12. Варькина дорога

Мама учится ходить,
Я её вожу за ручки.
На дорожке закорючки,
Стружки, гвоздики, липучки,
И шипучие щипучки,
И клевучие гребучки,
И ревучие бодучки
Роют ямы впереди!..
Только мы их не боимся
И идём своей дорогой!
Чтоб её ногами трогать,
Надо ручками трудиться.

13. Чёрные коровы

...Они пришли ко мне в лугах,
Жуя огромными губами!!!
Я расскажу об этом маме,
Когда она забудет страх.

Она расскажет мне о том,
Как бабушка меня теряла,
Как бегал в поле папа с мамой,
И как нашли меня потом...



14. Заговор от мышей

«На Воздвиженье(5), када последний
сноп кладётца, кобно мыши того
стожка нэ илы, на то место кладут
дуа пальца и тако говорють...»

Стоги в поле — как холмы...
Вот последний смечем мы,
Место лучшее найдём
И дедулю позовём...
Он, крестяся на восход,
На колени упадёт
И на место, где быть стогу,
Посоветовавшись с Богом,
Всех прогонит из кольца,
В круг положит два пальца,
Тихо глазоньки закроет
И вполголоса говорит:
«На Сиянской горы6
Ходылы тры свыньи,
Позадралы вони хвосты,
Бо глубоко имо было брэсты.
А за ними хорты-хортынята,
А за ними мыши-мышенята
Позаворачывали рты и ртынята!
Просю Козьму, Дамьяна
И Купальнаго Ивана,
Чтоб не дали забраты
У моем стогу зерняты!»

Мышки сена не едят,
Грустно в полюшко глядят.
Думали-гадали:
Где б зерна подали?..
Сели мышки на доску
И поехали в Москву:
Клянчат там на паперти
У Вариной матери
Зёрнышка и снетку,
Серебряну монетку...

15. Колыбельная

Положили Варю спать,
Будем девоньку качать.
Месяц вырос до луны,
До луны, Луны, Луны...
Ей дороги не страшны.
В золотой тележке
Деда едет в город,
Привезёт орешки,
Варе — лялек новых
В бархатных камзолах,
В шляпах с кружевами,
С золотой трубою
Ангела с крылами.
А тележка — скрип-скрип...
А дедуля спит-спит...
А лошадка у него
Добрая и умная:
Сама домой придёт,
Если дедушка заснёт...


16. Рождество

Не плетут постолов7,
не прядут и не ткут —
у накрытых столов
щедра вечера ждут.
От лучин и свечей
в окнах праздничный свет —
от волков и сычей
до далёких планет...
Тех, кто бродит впотьмах
на дороге глухой
и чинит людям страх,
Добрый Дух, успокой!
Тем, кто сбился с пути,
правый путь освети
и к теплу очага
в эту ночь приведи.
От деревни к деревне
за вьюгой седой
мы идем со звездой.
Мы заходим в дома,
где нас ждут, где нас любят,
и поём во весь дух
(а у нас не убудет!):
«Колядушка-Коляда!
Вшивая борода!
Попрошайка-Коляда!
Побирушка-Коляда!»

...Золотая звезда!
Разноцветный вертеп8!
Расцвети их года,
дай забвения бед:
к этой ночи в тепле
был нелёгким их путь —
будь им детской игрой,
кратким праздником будь!..
От лучин и свечей
в окнах ласковый свет —
от волков и сычей
до далёких планет...
Этим светом в веках
правый путь освети
всем, кто бродит впотьмах,
всем, кто сбился с пути.

Щёдрик

Шчодрий вячор!
Та й добрий вячор!
Чи уси коровки
Потелилися?
Чи вже уси свынкы
Попоросилися?
Чи вже уси овэчкы
Окотилися?
Чи уси кобылки
Пожрэбылыся?
Чи вже...



1. Вурдалаки — в Западной Белоруссии и Украине так называют умерших вампиров из родни...

2. Прогон — проулок между огородами, перпендикулярный основной деревенской улице.

3. «Куст» — обряд «вождения куста». В «зелёные святки» (неделя после праздника Троицы) группа девушек и девчонок обходила с пением дворы в деревне с пожеланием богатого урожая льна и достатка в доме. За пение полагалось одаривать водильщиц «куста» едой, денежками и нарядами. В «куст» — в зелень и ветки — наряжали маленькую девчонку.

4. Трийца — праздник Святой Троицы.

5. Воздвиженье — православный праздник Воздвиженья Честного и Животворящего Креста Господня. В народе издревле живёт представление, что в этот день ужи, змеи, медведи, души умерших предков и русалки уходят спать на зиму в Ирий — подземный рай, место покоя,— до весны...

6. Сиянская гора — священная гора Сион. На ней, по библейскому преданию, людям были переданы заповеди Бога через пророка Моисея. В старых деревнях всегда над рекой было высокое место, где собирались по праздникам на гулянья,— это место по традиции (в христианские времена) называли «Сионской горой». Три свиньи, водящие хоровод на Сионской горе, в народном заговоре — образ, ведущий за собой богатство и достаток.

7. Постолы — полесские лапти из коры лещины.

8. Вертеп в переводе со старославянского — пещера, сад, грот; здесь — старинный святочный кукольный театр со сценами Рождества Христова. В деревнях Западного Полесья колядование с вертепом и звездой на рождественской неделе бытовало до 1939 года — до перехода этой территории из состава Польши в состав СССР.