Стихотворения

***

 

Господи я твоё животное

овча

не холодна и не горяча

не остави меня

не отврати

потерпи

потерпи мою глупость и леность

моё «купи»

на полу супермаркета

моё несмешное «дай»

побудь со мной рядом

всегда всегда

не отходи от меня

пожалуйста жди

держи меня за руку

держи держи

или за шкирку

за шарфик за воротник

полезу в розетку

шлепни но не коротни

и когда я тебя увижу выйдя на яркий свет

кинусь к тебе навстречу жмурясь и хохоча

ткнусь в тебя лбом как мой кот мол привет привет

привет ты мне скажешь привет овча

 

 

***

 

там капает вода вывязывая шнур

дрожащего стекла стекающего света

и женщина во тьме нагая от кутюр

разводит в очаге дыхание и лето

в её ресницах след цветущих фонарей

она легко поёт и ничего не плачет

я чувствую рассвет и прямо у дверей

рожаю первый луч он девочка и мальчик

ты чувствуешь рассвет как будто в глубине

молочное свече – нье и ещё на коже

и пахнет молоком и снегом и ко мне

подходит жизнь и мы похожи мы похожи

 

 

***

 

О, выправи мне слово, логопед,

пока седлает осень лисопед

и, как лиса, летит к опушке леса,

роняя листья – хрустки и сухи,

мне кажется, что я пишу стихи

(о, как ни назови их – будет лестно!).

Я всё ещё крапива красотой

осенней, засыпающей, вон той –

небесной, упоительно закатной.

Как будто бы я тоже ухожу…

Нет, еду, еду, руль я не держу,

смотри, он сам везёт меня обратно!

Впадая в прелесть лёгкого письма,

любуюсь тем, как красная тесьма

кленовой строчки прилегла уютно,

как всё совпало точно и само

всей радостью везёт меня домой,

мы едем-едем, ангелы поют нам.

 

 

***

 

Митя? Алёша? Серёжа? Валера?

я целовала его за верандой

папа его был пожарным а мама

ровно его забирала в шесть тридцать

он подарил мне жука уже мёртвый

жук был спокоен в кармане с утенком

жук был в кармане с каштаном и жёлтой

проволокой чтобы сделать колечко

если б меня не забрали внезапно

не увезли бы на чёрное море

а в сентябре не отдали бы в школу

мы и сейчас может быть были вместе

Митя Алёша Серёжа Валера

 

 

***

 

Открываете дверь, а она там стоит босая,

говорит, запинаясь в дожде, стекающем на сандалии:

«я играла вам на свирели, а вы не плясали,

я вам пела печальные песни, а вы не рыдали».

У неё в глазах зацветает и плодоносит

то ли вишня, то ли яблоня, то ли слива,

на глазах весна превращается в лето, в осень,

и белеют волосы холодно и красиво.

«Я играла вам на свирели» – стуча зубами,

повторяет, пока вы поите её чаем,

укрываете пледом, пытаетесь улыбаться

«я вам пела, а вы молчали, не отвечали».

Засыпает, и в тусклом свете горелой лампы

вы потом припомните, как у неё горели

щёки, волосы вились, пах невесомо ландыш,

и всё время кто-то играл на свирели.

 

 

***

 

– Понимаешь, – говорит она, наклонившись к подруге, –

он мне совсем не нравится. Абсолютно.

Ни лицо, ни фигура, ни голос. Пожалуй, голос

всё же нравится. Голос, глаза и руки.

Как у Гофмана, помнишь? – Подруга курит,

отряхая прах в жестяную банку.

– Я как будто сошла с ума, я всё время помню,

что он есть, он течёт у меня по венам, –

продолжает девушка, поминутно

открывая мессенджер, проверяя

не пришла ли весточка от того, кто

ей совсем не нравится. Абсолютно.

 

 

***

 

от посмотри приходит коронавирус

чтобы всё изменилось да обнулилось

пушкины в добровольной весенней ссылке

пишут бессмертное вешают в небе ссылки

кликни на звёздочку выпадет грусть седая

и потолстеешь безумие заедая

выйдешь потом прищуренный что китаец

жмур апокалипсиса унылый хренастрадалец

маленькай разлахмаченнай бабкай ёжкай

и улыбнёшься

 

 

***

 

ты думаешь я старая но нет

я древняя древнее тьмы и света

кружись фотонно-электронный след

и всё вот это

материи не нет король не гол

мы умерли но продолжаем длиться

в движе– в воображении Его

и в лицах

не то чтобы есть в слове «карантин»

какая кара берегись маразма

но снег идёт в ближайший магазин

и кто наказан

с открытыми глазами на боку

в дрожащем полусне в конце вселенной

впадая в память смертную тоску

поджав колени

 

 

***

 

Вот погляди – где заворачивается листок

дремлет гусеница (пульсирующий висок,

тонкие веки и приоткрытый рот),

спит, живёт.

Да, она маленькая, ма-лень-ка-я,

но она дышит, дышит, совсем, как я,

если её напугать, то вздрогнет, закроет рот

и умрёт.

Это декабрь, гусеница. Жизнь – гололёд в песке,

лучше не выходить, лучше спать в листке,

в свитке осеннего ветра, в углу двора,

всё, как вчера.

Мать любит дочь, форель разбивает лёд,

жизнь потихоньку движется и жуёт,

дворник в наушниках смел из угла листок

в водосток.