Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Виктория МалееваОб авторе: Культуролог, поэт, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка... >>> |
Виктор ФетОб авторе: Поэт, биолог. Родился в 1955 г. Окончил Новосибирский университет... >>> |
Григорий ФальковичОб авторе: Поэт. Родился в 1950 году. Живет в Киеве. Автор книг и поэтических сборников... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Татьяна ОрбатоваПражская импрессияцикл стихотворений
Часть I Перелёт в Прагу, замок Глубока-над-Влтавой
«Пусть было, как было, – ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было». Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»
*
казалось, в спокойной улыбке пилота нет места нашим страхам. казалось, лететь над облаками безмятежно просто, и даже воздух в самолёте полнится ангельской тишиной, баюкая наши голоса своей свободой.
но несколько минут сильной турбулентности до тошноты напомнили – глубоко вросла душа в тело.
*
сегодня скажу так: однажды пришло время из почти летней Одессы выпасть мне в зябкую Прагу, вобрать её в себя – от дождливой нахмуренности, от холодной мясистости камня до открытой ладони Влтавы, по бокам которой на языке древних городов шепчутся памятники о своём «однажды»…
*
во всяком случае сейчас не возникает вопрос: куда идти? – иду со всеми по замку с символическим названием «Глубока» через спальню княгини Элеоноры мимо её величественного ложа с колоннами, но вспоминаю вчерашний сон – сижу на своей кровати, а большая группа людей проходит мимо меня со словами: зачем ей столько живых цветов? они умирают быстрее вещей…
нет живых цветов в спальне княгини, но платяной шкаф с изображением тюльпанов из наследства писателя Адальберта Штифтера, купленный Элеонорой у его родственников, вызывает у меня больше вопросов, чем «Бабье лето»
*
в чём суть людей, измеряющих время полнотой далёкого эха? вот мы исподтишка щупаем старинные фламандские гобелены, прицениваемся к фаянсу и массивным картинам, проводим пальцами по стенам из ценных пород дерева, шумно вдыхаем запах величественной библиотеки: ах, двенадцать тысяч книг на разных языках! эх, вавилонская башня… мы растягиваемся вереницей ошеломлённых зрителей по древнему замку. его готическое нутро бесстрастно поглощает всех входящих, принимая за свою полноту каждую вещь в себе.
*
куда бы мы ни шли время – навстречу и в спину подглядывает в замочную скважину каждой вещи. конская маска и латы с гравировкой 1540 года, гобеленовые Юдифь и Олоферн – их именам снятся разные боги…
– аллегория зрения, – шепчут купидоны Брейгелям. – всё увидели, идём на выход, – торопит нас гид. – выход везде, где вы ходите – мелькает чужая мысль. или моя? не забыть бы…
Часть II Чешский Крумлов
«В сумасшедшем доме каждый мог говорить всё, что взбредёт ему в голову, словно в парламенте». Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»
*
есть разные жанры для передачи мысли. выдохнуть смысл – что может быть проще?.. но вдыхается по-армейски кратко: гора Шумава, Ветряные ворота, улица Широка, сворность… звонкий, с лёгкими нотками гордости голос гида: по-чешски «сворность» – единение людей, а не собачья стая.
…и я в гуще людей на центральной площади напротив музея пыток – улавливаю всплески вечного единения жертв и палачей.
*
откуда эта тоска по высохшей глине? словно живое сердце, вспоминая обжиг, принимает своё забвение в прахе, лишь бы не заплыть воском в одном из филиалов музея мадам Тюссо, но… они совсем близко – Моцарт и Кафка, Пикассо и Карл IV, Казанова и Ленин, Роженберги и Сальвадор Дали… их сорок восемь. восковой Далай-лама странной улыбкой благословляет всех на выход из колеса кукольных тел.
*
…и чувствами работать, как кулаками, продвигаясь по узким старинным улочкам среди множества себе подобных; и говорить восторженные пустяки, забывая, что здесь даже воздух – замкнутое движение атомов, заколдованных древними алхимиками; и спешить за синим флажком гида, чтобы вдруг наткнуться взглядом на фрагмент герба Шварценбергов – ворон выклёвывает глаз в отрубленной голове турка.
…а после – сидеть в весёлой корчме, расположенной в бывшей тюрьме, потирать своё ушибленное колено, медленно похлёбывая грибной суп в хлебце, не глядя в тарелки соседей на запечённые свиные колени, отвлекаясь поиском сложного ответа на простой вопрос: зачем нам атомные часы, если звериный голод приходит по расписанию?
*
в середине группы, в середине этого города вдруг кажется явственным серединный путь… кажется всё прошедшее по левую и правую стороны извилистой Влтавы похоже на мир любой души, где неминуемы его составляющие – мост, замок, театр, монетный двор, церковь. и неизбежна верховная власть, и человечий взгляд неизменно упирается в призрачный силуэт Белой Пани, баюкающей малыша в каждом сердце…
Часть III Прага
«Жизнь – не школа для обучения светским манерам. Каждый говорит как умеет». Ярослав Гашек. «Похождения бравого солдата Швейка»
*
они говорят: эй, безумцы, в горле катающие сумасшествие словосочетаний и образов – образцов безвольного романтизма, играете, дети малые? а жизнь – вот она, облитая политикой, как бензином, горит вечным огнём.
голоса глухие, будто из-под земли… кто они, святой Вацлав?
трава поёт, полыхает Палах1, в небесном теле набирая скорость
*
в памяти птица слетает с бельевой верёвки, вылинявшим платком падает на землю. ходили по ней, ходили – по птице-земле, не вытоптали. я вместе со всеми. кто дошёл, тому говорят: скоро ход апостолов пражского Орлоя. смотрим снизу вверх в толпе разноязыких хочется смеяться, кричать: я – живая! слушать, спрашивать, и чтобы в ответ – радость… но мало силы в желании
*
фрагменты богемского хрусталя в небесной люстре видны лишь с близкого расстояния, когда совпадают координаты и взгляд в ожидании сигнала точного времени блуждает в поднебесье. взглянешь ниже – кукла-смерть на башенных часах с колокольчиком наготове, вдалеке полицейские вертолёты лёгкими стрекозами над разрушенным домом2. там Смерть уже сыграла метановую прелюдию, напомнив о настоящем…
*
горю – говорю, или мёрзну – слова в очереди теснятся от долгой игры сознания, ветвей воображения. пройти несколько улиц – туда, где свежий след беды взвесью разорвавшейся материи собрал следопытов. но бронзовый Моисей ближе территориально. у синагоги понимаю: богатое словами слово – «территориально». буквенная экзистенция победно берёт ум в плен – тело терра тора реально ритор ирреально тор театр на три тона ретро…
у каждой экскурсии своя цена, у моей – выход из тьмы египетской
Часть IV Пражская импрессия. Окончание
«Не всем же быть умными. В виде исключения должны быть и глупые… если бы все были умными, на свете было бы столько ума, что от этого каждый второй человек стал бы совершеннейшим идиотом». Ярослав Гашек. «Похождения бравого солдата Швейка»
*
какое нелепое зрелище для каменистых надгробий – моё лицо в окошке стены, бутафорской границей отделяющей туристов от старого еврейского кладбища… какие нелепые фантазии – вечер, сиреневый попрошайка, за окном, с протянутым закатом – требует с каждого: дай немного своего времени… чернея, уносит медные пятаки скупой щедрости с иконами луны. ему с ними спать до следующего себя…
*
когда у вещи есть имя, привычней ступать в невидимый свет сквозь плоскую щель между вещами. вокруг говорят: Карлов мост… что мне его название? всего одна буква отделяет правду на лбу голема от смерти, всего одно желание жить ведёт меня от вдоха к искушению – выдохнуть себя в близкое нежное сердце, и чтобы ближе только воздух, много воздуха…
*
знаки препинания, упираюсь в вас. без вас, будто без рук – сейчас без вас будто… но легче ли без рук, чем с тяжестью знаков, удерживающих путь по горизонтали?
милый Франц, неизбежна любая точка, которую ещё не достиг, но увидел. ты не видишь меня, я вижу тебя в себе, вижу – мы стараемся избегать струй президентов, писающих3 на карту своей страны, но неизбежна струя их точек…
*
по хотению ползёт букашка вверх, на травинке опоры р а с к а ч и в а я с ь, измеряет своё желание у с и л и я м и. а в страсти скачками прыг через голову, вот он объект страсти – перепрыгнутый враг, не ставший другом. ползёт вверх букашка п о х о т е н и ю. где любовь? где? анализирует себя, агонизирует: взлёт или падение? но Чёрный по белому о б ъ я с н я е т: на улице Гусовой высоко висит Фрейд – не падает и не взлетает4
*
во мне говорящее говорит вовне: если вся реальность – это ощущение во мне, кто слушает? ночь рассказывает сказки особо пугливым животным, день учит смелых птиц видеть разницу между светом и всеми. на фоне света даже электрики – служители тьмы, на фоне всякого памятника самые опустившиеся люди светятся. сколько их бликует возле Собора святого Вита! – выдувают из себя радугу впечатлений в конечные точки – слова. эти мыльные пузыри личного опыта отражают любой пиксель на карте мира, умещаясь в сердце и более нигде… _ __ __ Примечания: 1 Ян Палах – студент философского факультета Карлова университета в Праге. В знак протеста против оккупации Чехословакии войсками Советского Союза и стран Варшавского договора 16 января 1969 года, облив себя бензином, совершил самосожжение близ Национального музея на Вацлавской площади в Праге. 2 29 апреля 2013 года – в центре Праги в здании школы кино и телевидения, которая входит в состав Пражской академии музыкальных искусств, произошёл мощный взрыв метана. В результате было разрушено здание, пострадало более 50 человек. 3 Скульптурная композиция, представляющая собой две бронзовые мужские фигуры, писающие перед собой в воду, находится во дворе музея Франца Кафки на Пражской Малой стороне. Её автор Давид Чёрный. Фигуры управляются компьютерным процессором, который регулирует поворот бёдер и поднимает член таким образом, что струя на поверхности озерца в виде Чешской Республики выписывает слова и фразы. В простонародье памятник окрестили «Президенты, писающие на Чехословакию». 4 На выступающем элементе крыши одного из домов Праги, расположенном на улице Гусовой, находится скульптура висящего человека в костюме. Скульптура посвящена известному профессору Зигмунду Фрейду. Её автор Давид Чёрный. Одной из основных версий замысла скульптора в данной работе является желание показать оторванность интеллигенции от народа.
К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |