Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Игорь КорниенкоОб авторе: Родился в Баку, с 1994 г. живет в городе Ангарске (Иркутская область)... |
Екатерина БоярскихОб авторе: Родилась и живёт в Иркутске. Окончила филологический факультет Иркутского... |
Анатолий КобенковОб авторе: Родился в Хабаровске, жил в Биробиджане, Ангарске, Иркутске, последние... |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Дина РатнерТо, что страшит, то воздаст нам рок. Продолжение романа о ибн Гвироле
Вот только наши еврейские имена звучат теперь по-другому. Например, к имени государственного деятеля, известного человека Иекутиэля бен Ицхака прибавили «ибн Хасан». А моё имя хоть и стало Абу Айюб Сулейман бен Йахья ибн Гвироль ал-Кортоби, я при этом вполне обхожусь своим собственным – Шломо бен Иехуда. Без желания мы принимаем эти изменения, однако подчиняемся воле властителей. Главное, они лояльны к нашей вере, и мы не возражаем, что Аллах велик, а Мухаммад – пророк Его. Я не вникал в обязанности астронома, астролога и любителя поэзии с безупречным художественным вкусом Иекутиэля бен Ицхака при дворе эмира Сарагосы ибн аль Мундира Второго. И не могу знать его отношение к постоянным интригам и войнам между мусульманскими правителями отдельных княжеств. Хотя нетрудно представить, что от них зависит судьба евреев в Испании и придворного эмира, в частности. Жажда знаний, постижение божественной мудрости – главное, что я ищу в человеке. Наверное, Иекутиэль – высокий, статный, с удивительно проницательными глазами, будучи ученым, тоже ценит именно эти качества; он на своей лекции об устройстве Вселенной из всех слушателей выбрал меня, на меня – шестнадцатилетнего, а не на почтенных седых мужей смотрел, когда говорил о том, что мудрость сама приходит к тем, кто ищет её. Мы с ним сошлись во мнении и о том, что космос, астрология в некотором смысле связаны с психофизиологическими свойствами человека. При этом влияние знаков Зодиака на людей не фатально, оно выражается всего лишь в предрасположенности к тем или иным занятиям, впечатлениям; что можно преодолеть, если приложить усилие, или наоборот – усовершенствовать. Астральные силы в любом случае сказываются с Божьего соизволения; ибо звезды – орудия Его Провидения. Да и созвездия нельзя толковать однозначно, никто не может знать их истинную природу, кроме Творца. – Представления о звездном небе во времена наших праотцев, – говорил Иекутиэль бен Ицхак, на арабский манер – ибн Хасан, – не выходили за пределы наблюдений, какие делал пастух, идя за своим стадом. С помощью звезд определяли направление путей во время путешествий и смену времен года. В позднейшее время возникло представление о наиболее удаленной от земли звезде, которую назвали «начальником воинств». Очевидно, это Сатурн, которого ассирийцы считали «первым бараном стада». Пророк Захария семь звезд между землей и Сатурном полагал очами Господа. После лекции приверженец размышлений о космосе пригласил меня к себе на обед, и сделал это так просто, будто мы давно знакомы, и теперь, само собой разумеется, вместе направимся в его дом. По дороге оказалось, что важный сановник при дворе эмира не только знаком с моими стихами, но и восторгается ими. – Твоя поэзия – песня и плач еврейской души. Хоть мы и не свободны от влияния арабского стихосложения, ты независим в своих стихах. Только очень вольнолюбивый независимый человек может позволить себе роскошь быть настолько правдивым и искренним. – В противном случае незачем заниматься поэзией, – заметил я. Мы сошлись на том, что искусство, литература и различные области знания являются частями одного целого, и нет противоречия между учением о Творении, законами природы и проявлениями души. – Учись мой друг, Бог дал тебе ясный ум. Чем больше знаешь, тем легче связать воедино все науки и постигать законы мироздания, – сказал мой спутник так, словно, распахнул передо мной неограниченные возможности. Я хотел, чтобы этот нежаркий весенний день, с пением птиц и рассеянными облаками, сквозь которые проглядывало солнце, никогда не кончился, и чтобы не кончилась дорога с человеком, рядом с котором удивительно по-родственному хорошо. Мы подошли к белокаменному дому на возвышении; откуда виден город с минаретами, церквями, арабскими банями, вдали подернутые легкими предвечерними сумерками горы. Ещё несколько шагов, мы миновали ворота, и я оказался в раю: апельсиновые деревья, редкие цветы, пальмы, арки с лепными узорами, выложенный зеленым мрамором водоем, увитая виноградной лозой беседка. В этой солнечной стране главное не садовая зелень, а садовая тень. Здесь есть всё: вода, тень, деревья; высокие пальмы и кипарисы отодвинуты к краю участка. Я смотрю на витиеватую решетку окна, не покажется ли за ней девушка, которая полюбит меня. Это из области иллюзий, однако безумные надежды – за пределами здравого смысла. В окне мелькнуло лицо женщины, ещё мгновенье, и она спустилась к нам. То была жена Иекутиэля – Эфрат. На мой учтивый поклон хозяйка дома, едва взглянув на меня, ушла, не проронив ни слова. В роскошном просторном зале я не знал, куда раньше смотреть: удивительной красоты керамические изразцы, причудливые орнаменты, цветные витражи, на которые невольно оглядываешься, на стенах – строки из Святого Писания и изречения Корана, буквы иврита и арабская вязь. Много книг на иврите и арабском. Под ногами мягкие, заглушающие шаги ковры, словно не идешь по ним, а плывешь, не ощущая своего веса. Пока Иекутиэль снимал тюрбан, под которым была кипа, светловолосый юноша-слуга, должно быть, из славян, принес огромную вазу с финиками и персиками, разные напитки, щербет. Через несколько минут жена Иекутиэля, обнажив в деланной полуулыбке большие сияющие зубы, пригласила к столу. На меня она не обращала внимания, должно быть, приняла за очередного просителя, который, как и все прочие, не уйдет из дома с пустыми руками; «глаза мои на тебя б не глядели», – было написано на её лице. Сервировка стола была настолько изысканной, что я даже забыл о не оставляющем меня после смерти родителей чувстве голода. Бокалы из тонкого стекла хорошо сочетались с прозрачным фарфором тарелок; стекло изящней тяжелых золотых и серебряных кубков. Омыв руки и произнося благословение на хлеб и вино, мы приступили к трапезе. Хозяин дома, заметив мой интерес к многочисленным арабским книгам, произнес: – В ходе завоевания восточных стран мусульмане за последние годы освоили пронесенные через века культурные ценности, перевели книги на свой язык. Арабская наука сейчас превосходит европейскую, именно в наше время труды арабских ученых по математике, астрономии, медицине питают европейскую науку. – Труды античных философов также переведены на арабский, – заметил я. – Что касается античной философии, то вы, судя по вашим работам, разделяете воззрения Платона. Я же не могу не согласиться с критикой Аристотеля платоновских, оторванных от реальности, идей. Платон не мог доказать их взаимодействие с действительностью, то есть идеи остались, по выражению Аристотеля, всего лишь поэтическими образами. Высшая идея, как бы она ни называлась, благом или добром, не была связана с жизнью, с её конкретными проявлениями. – Ну да… – произнес я, – но если мы не можем с точки зрения высшего смысла изучить действительность, окружающий мир, значит, следует обратиться к помощи интуиции, что и делали Платон и его школа. Иекутиэль молчал, и я, радуясь возможности проговорить недавно обдуманные мысли, продолжал: – Непостижимый Бог – Высшая Сущность – творит универсальную материю и универсальную форму актом своей Воли. Сочетание универсальной материи, которая существует в знании Бога, и универсальной формы порождает интеллект, душу, природу. Универсальный Интеллект – порождение Бога, из него эманирует Универсальная Душа. То, что мы называем творением в нашем физическом мире, принадлежит Универсальной Душе… – Сложно усвоить, что от чего происходит, – в замешательстве проговорил хозяин дома, – но насколько я понял, первоматерия обусловлена интеллектом и проистекает из Универсальной Души. Сочетание материи и формы ведет не только к созданию реальных материальных явлений, но и к возникновению духовных образований. – Это так. Например, у Прокла высшее познание связывается с этическим началом и верой, в его «Первоосновах теологии» существует много «типов телесности», вплоть до вечного и неизменного тела души, которое соответствует её высшей сущности. Форма души – это разум, иерархия душ определяется степенью их разумности. – Что же заставляет сочетаться материи с формой? – спросил собеседник, стараясь вникнуть в мои слова. – Воля Творца, – ответил я так, будто давно усвоил эту истину. – В основе Воли Творца – Божественная Мудрость, она же Божественная сущность, что служит посредницей между абсолютным и конечным, если хотите – идеей и ее материальным воплощением. Над универсальной материей, содержащей в себе возможность всех дальнейших превращений, властвует Воля Творца, которая определяет сочетание материи с той или иной формой, служащей в качестве интеллектуального, духовного начала. Всё существующее можно свести к трем категориям. Первая сущность – Бог. Далее – универсальная Материя и Форма, то есть мир. Третье – Воля Творца, промежуточное звено. Душа человека развивается посредством волевого и разумного начала, это дает ощущение осмысленности жизни, личностного диалога с Творцом, что и составляет жизненный стержень нашего мироощущения. – Другими словами, стремясь к Богу, мы должны считать главной своей задачей самопознание, но самопознание не всегда предполагает самореализацию, – в нетерпении заметил Иекутиэль. – При этом мы с вами разделяем мнение о том, что совершенный человек мудр не только разумом, но и душой – сердцем, он постоянно размышляет над устройством мира и своего назначения в нем. Только ведь мы управляем собой лишь в идеале, в действительности подвержены неразумным желаниям, страстям, нами часто владеют страх, печаль. Борьба тоски со здравой рассудительностью не всегда кончается так, как мы этого хотим. – Не помню, кто из мудрецов Талмуда сказал по этому поводу: «Разум – крылья души, которые она приобретает учением и смирением». Я пришел к единству Бога также и независимым от религии путем – с помощью разума… Случайный взгляд на скучающую жену только что обретенного друга отрезвил меня: – Извините, не знаю интересно ли вам… Я говорил всего лишь о схеме устройства Мироздания и человека в нем. Сейчас думаю, каким образом наполнить эту схему конкретным содержанием, живыми образами. Впрочем, вся наша жизнь… – Должно быть, вы не часто находите столь терпеливых слушателей, – холодно заметила жена Иекутиэля. – Не часто… Пока я увлекся возможностью рассказать свою прочувствованную и продуманную теорию, исчез со стола поднос с рыбой. Теперь я мог заняться мясом, но хозяйка дома – худая, угловатая – велела слуге подавать десерт. И прежде чем я успел положить себе на тарелку кусок зажаренного, дивно пахнущего гуся, слуга унес и это блюдо. Как ни мучительно было сознание упущенной возможности отведать столь редкого для меня лакомства, краем глаза я заметил скользнувшую усмешку Эфрат, кажется, так звать жену Иекутиэля. Впрочем, может быть, мне это только показалось, ведь она, пока я говорил, старалась привлечь внимание к разным явствам. Основная примечательность лица Эфрат – большие, не помещающиеся во рту перламутровые зубы, они были бы красивыми, если б не были такими крупными. Две взрослые миловидные дочери, унаследовавшие выразительные глаза и высокий рост отца, сидели, подобно матери, со скучающими лицами; им неинтересна была непроизвольно возникшая беседа за столом, и они с нетерпением ждали, когда я наконец уйду. Иекутиэль же, желая продолжить разговор, пошел меня провожать. – Книга Творения – Сефер Иецира, – заговорил он, едва мы оказались одни, – занимается главным образом космогонией, где Творение мира представляет собой соединение качества, то есть формы, с количеством – материей. Каким образом это соотносится с воззрениями ваших любимых философов? Будучи удручен впечатлением, которое произвела на меня безликая, унылая жена обретенного друга, я не сразу сообразил, о чем он меня спрашивает. Казалось, что та, которая сопровождает по жизни столь удивительного человека, должна быть королевой, то есть под стать ему в смысле ума, проницательности. У каждого человека есть соответствующее его сущности окружающее облако, а у хозяйки дома, из которого я только что вышел, его нет, я не помнил её лица, выражения глаз. Эта женщина, должно быть, не дает себе труда хоть как-то приобщиться к интересам мужа, живет только внешними впечатлениями и раздражается, когда их недостает. Иекутиэль словно услышал мои мысли и как бы мимоходом заметил: – Друг мой, не следует рано жениться. В юном возрасте мы ещё не знаем себя и берём то, что плывёт в руки. Потом оказываемся один на один с чужим тебе человеком. Опять же обстоятельства. Ну, да сейчас незачем об этом говорить, у меня взрослые дочери, которых нужно выдать замуж. А сына нет. Я мечтал о сыне, с которым можно было бы разговаривать, как с тобой. И по возрасту ты мне годишься в сыновья. Люди становятся близкими, если одинаково чувствуют, думают; интеллектуальная привязанность прочнее физической. Ну, да как есть. Давай вернемся к теме нашего разговора; ты говорил о Воле Бога. – Да, да, я помню. К Воле Бога ближе всего первичная материя и первичная форма, из их сочетания рождается интеллект, от интеллекта происходит эманация мира душ. Первичная материя существует сама по себе и может принимать разнообразные формы; другими словами, материя – начало воспринимающее, а форма – начало дающее, формообразующее. Можно сказать, что форма оплодотворяет материю. Об этом писал Ицхак Исраэли. – Я читал его, философ и врач из Египта, – обмолвился мой старший друг и замолчал, о чем-то задумавшись. Затем продолжил: – Арабский ученый-неоплатоник Аль Фараби также рассуждал о Интеллекте, основанием которого считал деятельный разум. Он же развил учение Платона об идеальном государстве под управлением философов. Правда, он говорил не о государстве, а о «добродетельном городе», правителем которого избирается философ, знакомящий своих сограждан с основами мудрости. «Добродетельный город, – писал Фараби, – подобен совершенному здоровому телу, все органы которого помогают друг другу». При этом главу города он отождествлял с халифом, обладающим проницательным умом, совестью, разнообразными знаниями и добрым отношением ко всем своим подданным. Впрочем, любое государство без мудрецов, укротивших свои потребности и созерцающих мудрость Творца, не устоит. – Я часто думал о том, что от одного человека – правителя – зависит состояние страны и благополучие его граждан. – От нас с вами, во всяком случае, ничего не зависит, –усмехнулся мой собеседник, – мы только и можем, что работать, не задаваясь вопросом, кому это понадобится. Интересно что по мнению Аль Фараби, вечны только души совершенные. – Согласно нашему учению, душа снова и снова возвращается на землю в новом воплощении, до тех пор, пока не выполнит своё предназначение. – Об этом сказано не только в нашем учении, – заметил Иекутиэль. – Ну, да трудно рассуждать о том, что за пределами возможностей нашего познания. Легче говорить о стихах. В арабской поэзии – благородные идеи, точные наблюдения, однако темы ее однообразны, и часто недостает искреннего чувства. Усилия поэтов сосредоточены на изящных сравнениях, необычных метафорах. Получается что-то вроде орнамента с замысловатой абстрактной формой. И наоборот, насколько близки к жизни, богаты переживаниями и мыслями твои стихи. Какое стихотворение ты написал последним? Можешь прочитать? – Не знаю, понравится ли вам, в последнем стихотворении, как и в предыдущих, я обращаюсь к Вседержителю; сколько себя помню, стою перед лицом Его…
Я с самого утра к Тебе спешу, Твердыня Ты, Ты – сила, Ты – оплот, К Тебе свою молитву возношу, К Тебе, что день и ночь во мне живет. Перед Твоим величием стою И нищ и слаб, и глазу Твоему Доступно всё, что я в себе таю, И от него не скрыться ничему. Что может молвить жалкий мой язык? Что может сердце? И какая власть Есть в той душе, которую привык Я понукать, и спрашивать, и клясть? Но знаю я, как любишь Ты раскат Тех песен, что в Твою слагаю честь, – В веках Тебя восславлю я, пока Во мне душа божественная есть. (Перевод В.Лазариса)
Мой спутник молчал. – В еврейское искусство, – заговорил я, – должно вернуться пророчество… – Твоя поэзия и философия – об одном и том же. Ты, мой достойный друг, познаешь мир. С помощью интуиции прослеживаешь переход от «единого и всеобщего» к действительности, то есть к материальному воплощению. Я же пытаюсь мыслить более конкретно: с одной стороны, мы зависим от Провидения, с другой – у нас есть понятие «мера за меру», то есть человеку воздается за его труды, усилия. Я знаком с твоими стихами, и у меня такое впечатление, будто ты прыгнул через непреодолимую пропасть, Провидение подхватило тебя и перенесло на другой край – сделало свободным от этого мира. – Спасибо за добрые слова, но только вы преувеличиваете мою свободу, я так же зависим, как и прочие. И мне дано то же, что и всем: разум и желание совершенствоваться, то есть учиться. Знание освобождает, помогает приобщиться к тайнам универсальной материи. Не помню, у кого из философов я прочел: «Если ты возвысишься до Первичной Универсальной Материи, и тебя осенит ее тень, ты увидишь то, что превыше всякого восхищения; самозабвенно посвяти себя этому, ибо именно для этого существует человеческая душа и именно в этом огромное наслаждение и человеческое счастье». – Я стараюсь, но у меня не хватает воображения представить то, о чем ты говоришь. Опять же «свобода выбора», которая, согласно твоим словам, дана каждому человеку, кажущаяся; мы поступаем только так, как можем. Люди, идущие нам навстречу, почтительно расступаются перед моим спутником, приветствуют поклоном. Должно быть, удивляются, что такой важный вельможа идет пешком с неизвестным человеком в одежде простолюдина. Это тем более странно, что поднявшийся ветер, затянувшееся тучами небо и накрапывающий холодный дождь не располагают к прогулке. Я не заметил неблизкой дороги от дома Иекутиэля к хибаре, где снимал комнату, служившую спальней, кухней и рабочим кабинетом. – Извините, не могу пригласить вас к себе, может быть, в другой раз… С вашего разрешения, теперь я провожу вас в обратный путь. – Не беспокойтесь, друг мой, карета следует за нами, просто я не хотел отказать себе в удовольствии пройтись и продлить нашу беседу. Если тебе будет угодно, мы будем встречаться, разговаривать об астрономии, солнечном и лунном календаре, о твоих философских изысканиях. И, конечно, о поэзии. Я тоже пытался писать стихи, потом бросил по причине отсутствия поэтического воображения. – Спасибо! Я не избалован вниманием и буду счастлив видеть вас! – Ещё раз благодарю за беседу, очень высоко ценю достоинства твоих стихов и научных размышлений. Хотя, признаюсь, умозрительные построения мне не всегда удается соотнести с реальностью. Ну, да мы с вами поговорим об этом. Поговорим и о том, что в теории мироздания мы исходим из априорных представлений, а уж каким образом их доказать, это дело будущих научных разработок. Впрочем, уверяю тебя, наука придет к тому пониманию, которое было дано в Откровении нашего Святого Писания. Будь благословен, и до новой встречи, мой юный друг! Я переступил порог своей комнаты, оглушенный счастьем признания; нашелся образованный человек, способный оценить мои старания соотнести наш разум с Высшим Разумом. Об этом сказано в Писании: «И сказал Бог: Сделаем человека по Нашему образу и Нашему подобию…» (Берешит 1:26). (Продолжение следует) К списку номеров журнала «Литературный Иерусалим» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКыштым-ГраниПятью пятьКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЗНАКИ11:33АЛЬТЕРНАЦИЯ |