РОМАН-Сы

COMAWHITE (роман-с №1)

Посвящается пятому секретарю империи рок-н-ролла.

Глава 1. И тогда всё стало белым

Последним королём рок-н-ролла был Фарух Бу-лзара. Когда он умер, над Занзибаром, его родиной, шёл тропический ливень. А на Лондон опустился туман. И тогда всё стало белым.

Первой хватились английской королевы. Ещё бы, она была в белом платье, подобранном к белой саксонской коже. На глазах придворных коро-лева, как фея, пропала в клубах тумана.

Затем исчезли все невесты в Англии.

Затем растаяло Вестминстерское аббатство вме-сте с аббатом и Палатой общин. Оставшаяся не у дел Палата лордов подала в отставку и, следо-вательно, исчезла.

Не растворились только почтальоны, одетые в жёлтые куртки, и один лорд, который страдал подагрой и был временно изолирован от по-литики.

Глава 2. Король умер – да здравствует король

Последним королем рок-н-ролла был Фарух Бу-лзара. Он умер, а новый король не хотел по-являться на свет.

Глава 3. Хотел

Новый король рок-н-ролла должен был роди-ться в семье 19-летней студентки с факультета журналистики и 20-летнего студента-анима-листа, живших в одном общежитии и даже на одном этаже.

На очередной вечеринке студентка взяла гита-ру, и тут все узнали, как хорошо она поёт. Так хорошо, что за две с половиной песни в неё с разной степенью тяжести влюбились все парни и ещё восемь девушек (одна из них потом пове-силась на шерстяном шарфе своего деда-поляр-ника – вот какие раньше выпускали шарфы, сейчас таких днем с огнем не сыщешь).

После выступления анималист подошел к ней и предложил организовать группу. (Он не любил музыку, но следовало ведь с чего-то начать, а художники народ необщительный, тем более те, кто специализируется на земноводных). И де-вушка согласилась. Или почти согласилась. Хмы-кнула: «Ищи зал. А я подберу музыкантов»

Через два дня студент говорит: лучше всего играть у него на квартире.

– Акустика хорошая. Как в туалете.

– Ух ты! – сказала студентка, впервые осматри-вая площадку. – Ты аскет.

Студент не знал, что такое «аскет». Ему трудно давались языки: и иностранные, и даже соб-ственный. Но он не стал спрашивать, что такое «аскет», дабы не показаться малообразован-ным. Возможно, это было разумное решение.

Первая репетиция должна была идти два часа. И случись она, то продлилась бы значительно дольше; ближе к утру бас-гитарист пошёл бы в свою комнату, а синтезаторша захромала бы в соседний район. Через девять месяцев у сту-дентки с факультета журналистики родился бы ребенок.

Я говорю «бы» – будущего анималиста задавила машина.

Глава 4. Задавила, а не сбила

Задавила, а не сбила. Машина была больше сту-дента, и огромные чёрные колеса просто под-мяли под себя мягкое тело.

Девушке, у которой не родился ребёнок, велели написать об этом статью. Но, увидев тело воз-любленного (а она влюбилась с первого взгляда – можете не сомневаться), девушка разрыдалась и провалила интервью с судмедэкспертом. За это её прогнали с курса. Таких всегда гонят, поэтому у нас исключительно суровая журналистика.

Глава 5. Водитель

За рулём большого автомобиля сидел Фредди Крюгер. Он мечтал стать королём рок-н-ролла и вот устранял конкурентов. Когда последний возможный король умер в Зимбабве от оспы, Фредди К. выполз на экраны.

Глава 6. Freddy K. – new king of rock’n’roll

С XVII в. Крюгер был дурён собой. Но он был некромант или что-то вроде этого. Он раздал своим продюсерам и зрителям белый порошок, от которого казалось, что Крюгер – красавец.

Фредди К. стал королём рок-н-ролла благодаря волшебному порошку.

Глава 7. Белая кома

Порошок следовало всыпать чайной ложкой в кипяток. Сначала вода шипела, будто в ней – чи-стящее средство «Фервекс», а потом станови-лась мутно-белой.

Первые стаканы – очень вкусные. Так Фредди придумал, чтобы люди полюбил белую воду, и пили ее днями и литрами. Именно так: днями и литрами.

Фредди Крюгер, подобно Эйнштейну, соединил время и пространство, время и объем. «Днями и литрами!» – вещали распятые на телевизорах шоумены. «Днями и литрами!» – кричали на улицах толстые американские дети. «Днями и литрами!» – радовались баварские обыватели, они подмешивали порошок в пиво, чтобы пиво давало больше пены. «Днями и литрами!» – кричали французские виноделы, которые сы-пали чудесный состав в шампанское. Шампан-ское не начинало шипеть сильнее, а во вкусе проступал оттенок марганцовки, но виноделы гнули своё.

Однако, чем больше люди пили мутно-белую воду, тем бледней и бледней делалась их кожа. Ноги сами пускались в пляс, не всегда в под-ходящих местах. Монтажники-высотники падали с крыш, пешеходы попадали под колёса белых лимузинов, а понтифик начал плясать во время пасхальной мессы и его забили камнями.

Потом наступал отдых. Люди садились в смеш-ные позы и замирали. Улицы стали напоминать зал известного музея, того самого, который был когда-то вокзалом.

Голый горбатый человек, приложивший кулак ко лбу.

Почти голая женщина со вздёрнутыми руками (кажется, что она держит весло, а на самом деле подражает статуе балерины Улановой, которая стоит на вокзале Абдулино; подражательница родом с того самого полустанка).

Человек с закатанной штаниной.

Человек умелый.

Человек разумный.

Человек печальный.        

Глава 8. ComaWhite 

Стоит одинокая церковь. Лежат кресты на су-гробах. А с неба летит серебро. А в небе летит самолёт, который вот-вот упадёт, ведь не уви-деть и чёрта. Стоит человек без глазниц. Он машет кому-то рукой. Может быть, это знак, что скоро снег пропадёт? Женщина в белом плаще срывает обрывки снов с афишных столбов на дворах. Сны опадают как листья, как пожелтев-шие фото. Это белая кома, это белая кома.

Но начался карнавал. Едет сеньор президент. Китайские фонари. Кожаные чулки. Мадонна сквозь серебро больших карнавальных купюр смотрит на сказочный мир, который вот-вот за-мрёт, когда граммофона игла дойдёт до послед-ней черты.

И опускаются руки, стекают тушь и белила.

Пуля полёт прекратила в миллиметре от сердца, и тот, кто едет в машине, не станет Роджером Кеннеди, не станет Роджером Экройдом, не станет Индирой Ганди, не станет и Джоном Ленноном. Птицы полёт завершают. Самолёты легли, разбившись. Остались только церквушка, кресты и белая кома.

HIGHWAYTOHELL 

(роман-с №2)

Никому не посвящается