Звездная россыпь

ВОПРОС

 

Бессонницы перебирая блёстки – 
никчёмность умножая на пустяк,
из хаоса, где всякий смысл двояк,
безлик, ещё не буква и не знак,       
а так, всего лишь отблеск, отголоски,
туманность – нечто и ничто, 
материи обрывки и полоски,                           
я ощущаю лишь один вопрос: Я – кто?
Кто я, на этом перекрёстке – 
миров, летящих сквозь меня?
Тлен или завязь нового огня,
свет или сажа выгоревшей ночи?
Размыто все. Но холод острия,
как к горлу нож, уже заточен,
на оселке хрустящем бытия...
И целый мир так зыбок и непрочен,
и ждёт ответа от меня. 
Кто я? Кто я? 
Кто я?

 

разговор с Музой(1* ?)

 

если слово разъять на: "РАЗЪ"  "ЯТЬ" , (1* ?)
то оно разбирается в общем-то просто.
хочешь  дальше пойти? и совсем разобрать?
глянь-ка:   буковок  чёрная  россыпь...
белый 
лист в 
       а
к
        у
с
            т
и
         ч
е
                с
к
                     о
й 
сфере 
пространства 
ломкой  
линии 
нелинейная 
аура
леность 
лилии 
белой 
среди 
пуританства
букв   
и  
знаков  
чёрного 
мрамора...
если можешь собрать, – бери !
ты – вселенная, крохою малою!
Дозволяю   тебе –  ГОВОРИ!
И подписывай   жидкостью алою.

 

***

... проку нет от выброшенной прочь,

(за ненадобностью  видно, не иначе) –

звёздной россыпи, что освещала ночь

и от ивы, что всё время плачет...

 

абсолютно, пользы – ни-ка-кой!

толку  нет, от бледного  рассвета!

от  гудка – в  тумане  над  рекой

парохода, уплывающего  в  лето.

 

и от птиц, чирикающих. Что? –

глупость несусветную под утро?!

польза  от  дырявого пальто?

или  в  девяносто – камасутра?

 

мне все доводы твои знакомы –

ты их повторяешь не  со зла,

потому сижу  сегодня  дома,

пряча  два серебряных крыла.

 

ЖРЕБИЙ

 

Маркует  Шагал и летает «летатлин»,

Малевич  упорно  малюет  фигуру –

он хочет  овал, только выйдет навряд ли,

подрамник диктует ему  –  квадратуру!

 

Великие люди!..   я ж малая малость –

весь  скарб  мой – перо, да осьмушечка хлеба.

я  – скромный писец, мне по жизни досталось,

писать под диктовку  бездонного неба... 

 

ТЕМНО-СИНЕЕ,  БЛИЖЕ  К  ЧЕРНОМУ

 

...тёмно-синее,   ближе к чёрному,

как  кусок молью битого бархата, –

что под небом таким меня дёрнуло 

возвращаться аллеею парковой?

 

как бездонно оно! как бездонно!!!     

это было моей ошибкою –

заглянуть в это небо сонное,           

в эту звёздную изморозь зыбкую.

 

мне, живущим унылым «сегодня»,

тусклым  бытом, семейными дрязгами,

с жизнью  стёртою как исподнее

и посудно-кухонными лязгами,

 

с  заниманием  «в долг до  вторника»,

с  «добыванием хлеба насущного»,

с жизнью пыльной, как мётлы дворника,

разве можно смотреть в вездесущее,

 

тёмно-синее, ближе к чёрному, –

как кусок молью битого бархата?

в бесконечность твою бездонную…

мне, с кусочка земли захарканной?

 

ГЛЯДЯ  В  ЗВЕЗДНОЕ  НЕБО

 

1.

Крикну! Может аукнется где-то – 
там где  виднеется  рыжее, 
кляксой на фиолетовом, –  
солнце на синем распятое
или дырка по чёрному  выжжена?
может услышится Рыжему,
СашБашу, Егорке Летову
музыкой  недопетою
верхнему До от нижнего
с пятого на десятое
песни бекаром чекрыжены
то ли  на грифе распятые
то ли   на небе выжжены...
дворник перья сметает – 
иней по черному крепу – 
снова дурак какой-то
ночью разбился о небо...

 

2.

... кто в ночь скулил по-сучьи,
кто блеял по-овечьи:
«Мы все живём по случаю,
а с ним и спорить нечего,
и ты живи по-случаю,
как в небесах намечено...»
мне ж выпало – падучею
звездою ночь проверчивать!
лететь сквозь стынь бездонную,
паяцем ли, предтечею,
но – резать небо сонное
звездою сумасшедшею!
гореть – так синим пламенем!
что сквозь пространства тлеть
окурком не раздавленным…
гореть… иль не гореть?
жизнь не длиннее выстрела,
пусть мышь боится шороха,
лети безумной искрою
навстречу бочке с порохом!
для тех, кто жил по-сучьи,
кто блеял по-овечьи –
огнём звезды падучей
ночную тьму проверчивай!!!

 

 

 

DAS  WOLTEMPERIERTE  KLAVIER

 

...выходя из органного зала...  
в пальцах  дрожь, но достал сигарету.
Таял снег. Ночь сосульки лизала.
Ветер вяло листал газету.  

Обтекая моё пальто 
люди двигались к тёплым квартирам –
«лучше б дали билет в шапито,
или как в том году – на "сатиру"...
этим летом хоть в долг, но на море –
Кипр дешевле, но лучше на Мальте» –
я же в Баховом ре-миноре 
ещё долго стоял на асфальте.
      
Незастёгнутое пальто.
Не прикуренная сигарета.
Жизнь оставленная «на потом» –
Рlusquamperfectum,  рlusquamperfectum ...

Маслянистое тело Невы.
Поднят мост. Я отрезан от дома.
Город  мёртв. Я пойду  к живым,
на девятой живут знакомые.
                                                            
Долго  буду стоять у окна,
дым глотать у скрипучей  форточки –
много звёзд, но падёт одна,
что б оставить на небе чёрточку.    
Звёздный росчерк на бархате неба,
как автограф Создавшего Мир –
«Баха – слушал. Хорошая  треба,
темперирован славно клавир».

 

ВЧЕРА  ПЕСОК,  СЕГОДНЯ  ГРАВИЙ…

 

«Вот скоро покончим с гравием
и будем возить песок»                  

                              А. Величанский

Вчера песок, сегодня гравий,
осколок  марта выжжет грудь – 
отравит эта синь, отравит – 
прикройте небо кто-нибудь!
Смотреть нельзя, почти до звона,
до боли эту синеву
дожди намыли, стоит тронуть – 
и опрокинется в Неву.
И всё. Весь кобальт на осколки
и гроздья звёзд под ноги вам.
Но как дышать среди обломков,
в мирах разбитых пополам?