Юный журналист : литературный альманах / сост. А. С. Якямсева. – Челябинск : Издательство Марины Волковой, 2014 г. – 36 с.

 

          В альманах входит поэзия и проза, авторами которых являются дети, занимавшиеся в детской студии творческого чтения «Юный журналист» города Тольятти. Самому молодому участнику на момент публикации альманаха уже исполнилось 6 лет, а самому взрослому – 15 лет. Некоторые из них успели заявить о себе на конкурсах и фестивалях, к примеру, на Пушкинских чтениях. Автор проекта, Валентина Николаевна Тарасенко, ставит целью развитие творческих способностей детей. Альманах – своего рода сборник «литературных поделок» детей, наполненных их фантазиями, яркими впечатлениями и сказочными героями.

          О чём пишут дети? Догадаться не сложно: о природе, о погоде, о животных, о временах года, о звездах, о родственных отношениях, о веселье, о приключениях во сне и наяву. Порой удивляешься с улыбкой, как дети воспринимают простые, казалось бы, вещи. Их взгляд способен оживить все: от снежинки и шляпы, до картины и времени года. Есть в альманахе стихи, продиктованные патриотическими чувствами. Можно встретить даже репортаж о благотворительной миссии рождественской ярмарки. Представленное творчество вобрало в себя традиционные русские ценности и нормы человеческой морали.

          Оформление альманаха весьма сдержанное для детской литературы. Иллюстрации в нем отсутствуют. Чувствуется нехватка финансирования. Интересно было бы увидеть еще и детское художественное творчество в придачу. Отличным решением является размещение фотографий участников альманаха на задней обложке. С одной стороны это не так затратно, с другой – можно одним взглядом охватить всех представленных авторов.

          Полезность альманаха видится, прежде всего, для самих авторов. Для многих из них это станет подтверждением успешности своих способностей, что придаст уверенности в дальнейшей жизни. А юным читателям это может служить примером для подражания.

 

«А зеленый листик так затрепетал, что ветру стало щекотно. Ветер захохотал, устал и затих» (Подгорнова Аня)

«Устала осень. Хлопает ресницами! / Она еще не попрощалась с птицами» (Ситухина Аня)

 

 

 

Пираев Филипп. Угол взлёта: Стихотворения / Тех. ред. Эдуард Учаров и Галина Булатова. – Казань, 2015. – 64 с.

 

          Это первая книга автора, но качество стихотворений уже выдает опытного поэта. Филипп Пираев, как профессиональный жонглер, ловко оперирует словами, создавая новые необычные образы, которые завораживают читателя, удерживают его внимание, словно гипнозом. Вот пару примеров, приглянувшихся мне:

«Еще – занятно спрашивать у губ,

смакуя тоник вызревшего лета…»

«…внезапный вечер увязал

в сугробах, выросших меж нами.»

          Выразительные средства очень богаты. Чтение стихов Филиппа Пираева как открытие тайны – невозможно предугадать, что последует дальше. Кроме того, автор демонстрирует богатый словарный запас, употребляя иногда довольно редкие выражения.

          Оформление хоть и простое, зато не обращает на себя излишнего внимания, не отвлекает от текста. Обложки вполне достаточно, чтобы заинтересовать читателя. Первое стихотворение цикла выбрано удачно. Оно отточенное, ярко и емко выражает идею всего цикла. Я обратил внимание на один любопытный момент. В нем сравнивается написание стихов не только с творением Бога, но и с процессом эволюции, что объединяет идеализм и материализм. Кто знает, может, законы Вселенной и есть законы Бога.

          Несмотря на разнообразие стихов как по стилю, так и по содержанию, всех их можно объединить одним общим, но едва уловимым чувством. Это отношение к жизни, полной интересными событиями. Цикл стихов озаглавлен как «Угол взлета», и это довольно символично, наталкивает на устремления автора к росту своего таланта, творческих успехов, среди которых данная книга лишь начало. Остается пожелать приятного «полета» автору и его читателям.

 

«Так пишутся стихи, творится Бог, / сжигаются ступени эволюций. / Так – верится – в определённый срок / удастся нам взлететь… и не вернуться»

 

 

От Автобуса до Ящерицы. Поэтические образы : словарь / сост. Е. С. Меньшенина, В. Б. Феркель. – Челябинск, 2014. – 404 с.

 

Не будет преувеличением сказать, что каждый поэт, так или иначе, использует в своем творчестве поэтические образы. Однако, не каждый может дать определение этому термину, даже интуитивно понимая, что это. Составители словаря, Е. С. Меньшенина и В. Б. Феркель, постарались сделать это.

 

Определение получилось вполне понятное, но точное ли? По сравнению с определением Квятковского, оно более рационализированное, и такое ощущение, что урезанное. Термин потерял свою мифичность, как при определении «любовь – это химия». Странно воспринимать, что поэтический образ – это определенные средства выражения, по сути «инструмент» или текст, а не то, что чувствуется при его прочтении. Возможно, здесь есть какая-то филологическая тонкость. Спорить над определением можно бесконечно, и хорошо, что составители дали именно свое определение, чтобы не заставлять читателя самостоятельно вникать в принцип подбора поэтических образов.

 

Основу словаря составляют цитаты из стихотворений, отражающие конкретные поэтические образы. Приведенные отрывки очень разнообразны, каждый имеет название, и все они упорядочены по алфавиту. Стоит сказать, что названия очень простые, распространенные. Самые экзотичные, что удалось найти: ледостав и теплоцентраль. Было бы интересно почитать словарь редких поэтических образов.

 

Дизайн обложки впечатляет; нет ни капли занудства типичных словарей. А вот названия образов хотелось бы видеть четче или жирней.

 

Словарь, безусловно, представляет собой очень ценный труд. Как точно выразилась Елена Меньшенина: «концентрат и без того концентрированной вещи». Он будет полезен поэту в поисках вдохновения и необычных образов, а простому читателю понравится не меньше чем цельные стихотворения. Должен обратить внимание, что в современном мире работать со словарями эффективнее в электронном виде. Надеюсь увидеть вскоре подобный электронный ресурс.

 

«поэтический образ, или образ-окказионализм – это совокупность изобразительно-выразительных средств, направленная на симметричное развертывание субъекта и объекта сравнения в некой центральной метафоре»

 

Сыплет ветер в бурые ручьи / Щедрую осеннюю заварку

 

 Ильдар Листопадов

 

 

 

Екатеринбург 20:30(Антология современной уральской поэзии) «Первый класс», Санкт-Петербург, 2013 год. 164 с.

 

          Антологиями сейчас никого не удивишь. В современной России их количество уже превысило сотню, если не больше изданий. Особенно на Урале. Чего только стоят три тома «Современной уральской поэзии» Виталия Кальпиди. Остальные тоже не отстают.

          Екатеринбург 20:30 – антология молодых поэтов столицы Урала. В не1 30 авторов с подборками о 4-х до 8 текстов. В принципе, этого оказывается достаточно, чтобы читатель смог составить собственное представление о поэте. Составители сборника постарались представить екатеринбургскую поэзию максимально широко. Тут и модернисты, и сюрреалисты, и концептуалисты, и реалисты.

          Обращает на себя внимание качество текстов. Помимо известных людей (Баянгулова, Симонова, Ивкин, Сальников), от которых ждешь высокого уровня стихов, в Антологии достаточно отличных, берущих за живое, молодых поэтов. Лично на меня самое большое впечатление произвели: К.Комаров, Р.Комадей, М.Чешева, Я.Широкова, А.Вавилов.  Очень смелые образы, точеные эпитеты, глубокие аллюзии, яркая метафорика.

          Понятно, что авторы данной книги еще должны подрасти. 20-летние особенно. Очень интересно, как же будут они писать о своем любимом мегаполисе через 3 года, через 5 лет. В любом случае, попытка внятно и четко маркировать поле современной уральской поэзии должно только приветствоваться.

 

 

Дмитрий Воробьев. Зимняя медицина. Издательство «Ариэль» 2015 год, Чебоксары, 68 с.

 

          Стихи Дмитрия Воробьева вырастают из немоты, до-словесной материи, из которой происходят не только стихи, а вообще все на свете. Этот хаос, темная материя, тишь, обладает, как оказывается, огромным потенциалом для произведения из них текстов. Стихи растут медленно, слова рождаются неохотно, будто кто-то медлит и медлит перед рождением. Метафоры?  Да нет, их как раз немного, все точно указывает на предметы, на стихии, на мир. Все очень скупо, некрасочно, черно-бело. Да и сами тексты – как маленькие животные. Встречаются стихотворения, в которых  10-15 слов. Всего. И этого хватает.

          Паузы в таких текстах повисают, как ветви под липким снегом. Атмосфера зимнего утра, в котором времени достаточно на целый век, а если пытаться определять смысл увиденного – главное ускользнет. Понятно, что оно всегда ускользает. На то оно и главное. Прозрачные вещи, как сказал когда-то Набоков.

          У Воробьва есть тяготение к поэтике Айги и Тура Ульвена, авторам, которые как никто другой, умели подмечать немоту, задыхание, тишь, до-человеческое. Тем не менее, очень многое в «Зимней медицине» указывает на особый авторский стиль, вполне уже сформировавшийся, найденный. Очень хорошая книга.

          пусть все будет просто / зима есть зима

 

 

«Карамзинский сад» №20, Литературно-художественный альманах. 2011 г. Ульяновск, 192 с.

 

          Юбилейный выпуск альманаха – первый номер вышел в 1991 году. Альманах продолжает выходить, гордо неся знамя провинциальной поэзии. На первых же страницах альманаха – благодарность первому редактору издания – Людмиле Бурлаковой. «Карамзинский сад» всем своим видом и содержанием выражает именно симбирскую провинциальную суть. За 20 лет сформировались оригинальные рубрики, творческие интересы, круг авторов. Меня больше всего заинтересовали краеведческие материалы – статья о роли афоризмов в творчестве Н.Карамзина и публикация поэмы Бориса Бызова «Привет, Америка!», написанной в 1946 году.

          Поэтические рубрики: Страна поэзия, Молодые голоса, Свободные стихи. Многое в текстах еще наивно, неумело, но есть и интересные находки. В конце номера – интервью с классиком местной литературы Евгением Мельниковым, взятое в далеком 1998 году. По вдумчивым, искренним ответам писателя видно, как он переживал события в стране последних 20-ти лет. Раздражение, боль, гнев, усталость, надежда – все есть в этом интервью.

          Завершается альманах рубрикой «Наш «Карамзинский сад», в которой опубликованы письма-поздравления от читателей и коллег. Что ж, можно присоединиться к поздравлениям и пожелать, чтобы хороших нестоличных изданий стало больше.

 

Только Штольц появился опять/ в Гончаровской беседке../ Страшно мне у обрыва стоять/С валидолом в барсетке.

 Сергей Сумин

 

 

 

 

Фанфора А. Выбирая пути: Стихи. Тольятти, Лит. агентство В.Смирнова. –  2013. –  160 с.

 

          Нередко, листая книги сегодняшних поэтов, пишущих во времена тотальной творческой свободы, ловишь себя на мысли:  что за чушь... зачем? что ты хотел сказать, дорогой собрат-поэт? Читая Александра Фанфору, чётко понимаешь, зачем и для чего пишет поэт. Он не прячется за словесными играми, он предельно насыщен мыслью. Книгу, а это уже четвёртый труд в поэтической биографии автора, вышедшую в 2013-м, не случайно открывают стихи переломного 1991-го: оттуда корни поэта, его боль, его "адвокатская" попытка защитить память о прошлом, его рефлексия: " Когда я ложился с улыбкой, / И спал как убитый, / И был до смешного уверен / В сегодняшнем дне, / В "Паласе" старик доживал, / написавший "Лолиту". / А колокол рвал небеса... / По мне". Я не могу выбраться из  91-го, автор буквально припечатывает сознание к строкам. И что удивительно: голос, звучащий оттуда, так ясно слышен, что, кажется, это о дне сегодняшнем он говорит –  говорит мудро и строго: " Там, впереди, мне хватит мук. / Перечеркну, сомну, отмечу. / Диктат вооружённых рук /Пресечь бы. / Нечем... / нечем... / нечем..."

          Но Александр Фанфора интересен не только своей гражданской позицией. Он пытливо  исследует историю и человеческие души, надевает философские очки, а когда и шутовской колпак. И при всём этом очень гармоничен. Его мир, насыщенный и многогранный, словно бы  противопоставлен тому, что он констатирует без ложного пафоса и надрыва: ощущению духовной пустоты и "чувству бездны", "началу нового листа", движению "без руля и без ветрил". Путь самого Александра в этом мире ясен и отчётлив: "Навсегда остаётся одна, и не больше, дорога". Достойное чтиво для мыслящего и сомневающегося  читателя.

Если сомнения тянут к барьеру, / Если нелёгок день,

Сердцем смотри на поблекшую веру / В сумерках голых колен.

Галина Булатова

 

 

 

Нина Александрова, "Небесное погребение", стихи. Творческое объединение "Уральский меридиан", 2014 г., 56 с.

 

Увлекательное путешествие по своему миру проживает лирическая героиня этой книги, строка за строкой прорастая в сознании автора и в восприятии читателя, жизнь которой как кошмарный, разнообразный и – бесконечный сон на пути к смерти. Готические страшные сказки, тибетские легенды, истории алтайских шаманов и кладбищенские истории деревенских жителей, потерявших Бога, – отовсюду берут питательные соки сплетенные замысловатым узлом корни этого сна.  

Временами мне казалось, что я читаю переписанный через 100 с лишним лет монолог Нины Заречной. Во всяком случае, рифмовка "Небесного погребения" с той злосчастной пьесой, не затронувшей души досужих зрителей, вполне отчетлива, хотя вряд ли предусматривалась. Да и могло ли быть иначе, если героиня, возвращаясь в реальность, с тоскливой горечью замечает, как становится необязательным отболевшее, как победительна рутина быта, равнодушного к бытию поэзии, которая "медленно издыхает… и …скопытилась милая".

Пожалуй, гораздо интереснее увидеть жизнь как страшную сказку, где разрешение ото сна еще страшнее затягивающего "холодного липкого страха". Иной читатель, не в книгах и кино прошедший Тезеем мрачные лабиринты мира и победивший своего Минотавра, скажет героине: милая, зачем тебе этот страх перед жизнью, сдобренный бытием страшных сказок, триллеров, ужасных мифов? Отложи книгу, выключи телевизор, выйди на улицу, загляни в лица прохожих, улыбнись своему отражению в их глазах…

Она же смотрит в себя, как в бездну, видимо, еще не пришло время перестать бояться, интереснее "проснуться терновым кустом", надеяться хотя бы на посмертную "порцию нежности", ощутить себя золотым напитком в перегонном кубе. Почему бы и нет, если это позволяет ей "стоять в стихах – как в мятой пахучей траве", когда вокруг даже декабрь – оскаленный. А со своей реальностью она разберется сама. 

Ты – нищая и все твои дары / Отчаянье и мерзлое большое

Как небо одиночество, тебе / Совсем не нужно благодати или счастья

 

 

Евгений Морозов, "Классический желтый песок". Казань, 2014. 64 с.

 

На что человеку дан выбор его? И насколько широк и реален этот выбор, если человек из вселенских далей приходит в земной мир, где "в бане и подлости все равны", где "ничего нет страшней обывателя, исповедующего добро" и есть только "жажда просто хотеть и остаться скотом", и только окровавленная плацента хранит следы его "космических лет". Тяжело ступая по зыбкому песку своей повседневной жизни, задумчивый персонаж книги Евгения Морозова всматривается в свою ойкумену и пытается понять себя-настоящего, не забыть себя-прошлого и предугадать пути для себя-будущего. Для этого он и ангела провоцирует на падение, и проверяет свою способность к свободе в райском саду близлежащей психушки, и честно копается в темных подвалах своей личности. Он толкается в людской толпе, удивленно чувствуя в себе потребность "любить это сборище скотского роста", пробует жить на крыше, над миром, где видится, что "люди сверху – маленькие дряни", и учится прощать, "даже если размер груди не позволяет это".Временами кажется, что этот персонаж из тех людей, что "землю ненавидят и любят облака", из тех, кто бережно лелеет свою придуманную или приобретенную усталость от жизни и с брезгливой снисходительностью смотрит на дела людские, как на возню ребенка с кубиками. Да нет, нет, конечно! Это мучения, метания и прозрения живого человека, не научившегося жить в обиходном расхожем понятии, это рефлексия странника, что "в любой стихии созданный вращаться… выбрал землю", это, быть может,  виноватое томление античного стоика, проросшего, как растение, в современность, которому открылось, что все беды мира ничтожны перед "бедой остывания жизни в нём". Иногда этому "созерцателю копошенья" легче закрыть глаза, чтобы тьмой заменить недостижимый космос, стоя на "эшафоте бегущего времени", но твердит он заклинание: "не предавай звезды своей, не изменяйся весь…"

И, ей-богу, мне интересны люди, для которых "бесконечность тесновата, как старенькая детская кровать". Много ли их вокруг?

 

Когда с цепей спустивши мыслей свору, / коль скоро стать

бесплотным довелось, / ты видишь, вопреки слепому взору, /

 безлюдную вселенную насквозь.

Сергей Пиденко

 

 

 

Данилов И. Птица долгой зимы. Стихотворения, дневники, письма / сост. Э.Учаров и Г.Булатова; ред. и ил. А. Мушинский. – Казань, Татарское книжное издательство, 2015. – 240 с.

 

   Как признаются сами редакторы-составители книги, они собирали её по крупицам в течение 9 месяцев. Литературное наследие забытого поэта-шестидесятника Ивана Данилова пылилось в нескольких сумках и чемоданах, прошло сквозь огонь и воду, но по счастливой случайности попало в руки людей неравнодушных к истории и культуре своего края.

Поэтика Ивана Данилова глубоко метафорична. Стихи чрезвычайно образны и афористичны. Небанальная рифма и синтаксис подчёркивают высокий технический уровень текстов. Поэт очень точен не только на формальную композицию текста, но и на звук. Каждое его произведение музыкально по-своему («Я в музыке осеннего листа…» «И жажда бытия, и птичий звон…», «Весна звонит во все колокола…»).

   На фоне мощнейших стихотворений-тропов, выделяющихся узнаваемо накалённым звучанием («Волга», «Начало», «Стихи, написанные при свече» и др.) прорастают программные вещи Данилова, выражающие суть его постижения мира и человека («К вопросу о движении», «Всеобщий ритм», «Perpetuum Mobile») и, конечно же – поэзии («Мне в эту ночь открылась тайна», «Простые мысли»). Важно отметить, что автора всерьёз занимает вопрос его исторической самоидентификации, корневого поэтического базиса («Человек, «Начало», «Была гроза», «Степное» и др.). Любовная лирика поэта волнует эмоциональным напряжением стихов, которые пронизаны неподдельным драматизмом сюжетных линий (Когда покинет женщина меня…», «Тишины безлистое дерево»), а поэтическая живопись гениальных пейзажных зарисовок Данилова – остаётся недосягаемой вершиной не только казанской, но и вполне можно утверждать – российской поэзии.

   Помимо стихотворений, книга включает в себя дневники и письма поэта – уникальное свидетельство казанского литературного процесса 60-80-ых годов прошлого столетия, а также описание некоторых личных узловых моментов драматической судьбы творца.

 

Тихий снег, словно снег со времён Калиты.

Дажи ульи, что вписаны круто

В утро, – будто монашьи скиты

с высоты реактивных маршрутов.

А вблизи – это жизнь, это дух, это ток –

всё в подробностях вечного свойства:

трав таинственный, неуследимый исток

и – живого несметное войско.

Фёдор Богачёв

 

 

 

 

Сорокин И. Маленькие стихи для неторопливого чтения. – Саратов : ООО «Саринфо», 2015.  – 100 с.

 

   Маленькие стихи Игоря Сорокина – это путевые заметки осени, крохотные вихревые пазлы ветра, собираемые в единую мозаику вечного времени: «только осенью шум листвы / так бывает похож на ветер». А не потому ли «… нам суждено / бросаться сквозь ветер стихами новейшего времени», что «времени нет. это только движенье планет», вот и ощущается «осень такая, / что нужно уже говорить / на языке запредельном…», ибо «осень нужна нам / для ясности / и чистоты…»

   Пишутся такие строки осенью, а читаются лучше всего весной.

   Мандельштамовская вариативность некоторых текстов дописывает «словарь ветров» и обрастает виноградным мясом подлинных стихотворений, главное чтоб «не терялись ключи» и всегда можно было найти «дом в ночи» по таинственному свету выбранной автором лирической интонации и пронзительности отдельных образов: «Там высоко, смотри, есть берега / и – против солнца – рана в виде птицы».

За Платона – отдельное спасибо!

 

Пока распускались листья/   случилось так много:/ ветер стал ласковей и короче/Знаки бессмертья и вечности/ найдёшь в чём угодно

 

Эдуард Учаров