Сергей Горлов

День рождения

«Чего бы такое поделать?» – подумал Сережа.

Читать не хотелось. И вообще, было скучно.

Иногда на него находила такая скука. Только редко. Может быть, раз в неделю. Или реже.

На этот случай у него был список дел, которыми можно было заняться. Там было решение задач по алгебре, изучение английского языка, составление списков книг или монет... И даже подметание пола.

Раньше, в детстве, он любил подметать пол, особенно паркетный. Паркетный пол был у дедушки, на Павелецкой. Но сейчас он к этому охладел. Это было уже не так увлекательно.

Как и игра с пластилином и железным конструктором...

Из пластилина он любил делать бревенчатые башни с настоящими этажами и лестницами внутри. Или играть на полу в войну с парусными кораблями и шлюпками. В кораблях плавали маленькие человечки, по форме похожие на ягодки барбариса. Этих человечков он лепил сотнями. Доходило даже до тысячи с чем-то.

Иногда это была современная война, и тогда к кораблям и шлюпкам прибавлялись вертолеты и танки.

А еще иногда он лепил пластилиновую ракету с человечками в отсеках. Ракета приземлялась на планете, и на нее нападали чудовища вроде динозавров. Еще на планете водились циклопы. Иногда эти космические путешественники были побольше, человечки с руками и ногами.

Пластилин он обычно смешивал, делая его одноцветным.

Но это было давно.

Потом, около года назад, бабушка выбросила все его старые пластилиновые корабли, и он постепенно охладел к этому занятию.

Так же, только немного раньше, он постепенно забросил свой конструктор.

Он очень долго, наверное, года два, понемногу делал из него железную дорогу с вагончиками. И вагоны получались очень хорошие, все разного вида – для разных грузов, включая маленькие разноцветные машинки. Они ездили по рельсам.

Но ему не хватало то колес, то осей... И, в конце концов, Сережа охладел и к этому занятию. Оставшиеся вагоны стояли под книжным шкафом.

То же самое произошло и с поделками из подручных материалов, которыми он раньше увлекался. Особенно он любил строить корабли из картонных коробок, с трюмами и палубами, и запускать их в ванной. В кораблях плавали пластилиновые человечки, а в трюмах были разные запасы. В трюмах и на палубе стояли маленькие игрушечные машинки.

Чтобы корабли плавали, он обмазывал их клеем и пластилином.

Иногда он делал подводные лодки.

В подводные лодки он сажал пластилиновых человечков или какого-нибудь муравья.

Еще он делал самолеты с окошками и крыльями из коробочек от зубной пасты. Или гаражи для игрушечных машин из коробок побольше.

У него была одна управляемая машина на проводе, которой он раньше очень дорожил. И еще одна машина с резиновыми ракетами. Но сейчас он их почти забросил. Тем более что красная машина на проводе была сломана.

 

Время шло, и старые увлечения постепенно и незаметно уходили в прошлое. Появлялись новые.

Правда, канатную дорогу в комнате он еще делал, и иногда она работала. Суровые нитки были прикреплены к верху книжного шкафа и книжных полок. Особенно Сереже нравилось, что пятилетний Андрюшка не мог достать до картонной корзинки канатной дороги.

Ну и другие вещи он иногда еще мастерил. Недавно сделал хорошую катапульту с резинкой, для игры в войну. Можно было также обстреливать Андрюшку.

Вообще с Андрюшкой он вел шкафную войну уже около двух лет, с тех пор, как тот начал лазить в нижнее отделение Сережиного книжного шкафа, где были разложены в полном порядке его игрушки и прочие вещи.

Война состояла в том, что Сереже пришлось придумывать хитрые запоры, и в нижнем отделении со сдвижными деревянными дверцами, и на нижней стеклянной полке с книгами, куда Андрюшка тоже без спросу наведывался. 

Папа был недоволен ущемлением Андрюшкиных прав, но не вмешивался.

Да и другие старые увлечения еще остались.

Например, с вездеходом на гусеницах было так же интересно играть, как и в пятом классе, когда Сережа купил его со своим старым другом, Сережей Исаевым. Которого он знал с шести лет.

Купили они его зимой, в Детском Мире.

Это был последний вездеход в отделе. Он был немного бракованный, но хороший. Они с Сережей еле набрали пять рублей семнадцать копеек.

Как и раньше, он любил заниматься с желтым пластмассовым конструктором со сцепляющимися деталями разных размеров. Из него он обычно строил замки со всевозможными залами, помещениями и переходами. Или фантастические дома с башнями, пролетами между ними и тому подобными деталями. Это были неприступные крепости.

Но все же интересы постепенно менялись.

В середине седьмого класса он стал собирать марки, особенно увлекшись модными заморскими колониями. В основном они были английскими, испанскими и португальскими... А в начале, еще осенью, начал собирать монеты. И старинные, и из разных стран.

Он хотел собрать все страны мира.

Но главным его увлечением была фантастика, еще с пятого класса. Он так ею увлекся, что папа в начале шестого класса положил всю фантастику в чемодан и убрал в чулан. И держал там столько, что Сереже эти книги стали уже казаться полумифическими.

До седьмого класса...

Папа вообще недолюбливал фантастику.

Некоторые книги он, правда, не заметил и оставил. Но все равно Сережин книжный шкаф тогда заметно опустел. Хотя и заполнялся постепенно новыми книгами. Сережа их покупал в местном книжном магазине, который был по дороге со станции Ховрино домой.

А с седьмого класса – в букинистических магазинах в Москве. Его научил один мальчик в пионерском лагере на Черном море.

Еще Сережа любил думать или мечтать. Как и раньше... И при случае рассказывать ребятам всякие истории.

Например, как они сделали самодельный вертолет или автомобиль. И потом разные увлекательные приключения. Причем эти самодельные вещи делались в рассказе очень практично и убедительно. Обычно Сережа сам считал, что их вполне можно сделать.

Иногда он рассказывал и про что-нибудь другое, вроде детской армии, воюющей с противниками в горах Ливана, с тайной самолетной базой в горе... Или приключений со случайно найденным пистолетом.

Иногда эти рассказы были просто интересными, а иногда также и смешными.

Он вообще одно время мечтал о настоящем пистолете... Еще с Турции, где они с ребятами искали пистолет в потайном подвале у Тольки Типцова. У него на кухне была одна полка, которая открывалась прямо в подвальную кладовую. Потому что дом стоял на склоне горы. Толька уверял, что у его папки там можно найти пистолет. Если хорошенько поискать.

Но чаще он не рассказывал, а просто мечтал.

Иногда по дороге в магазин он грезил о приключениях с найденным вездеходом, которому были не страшны никакие опасности.

Или долго воображал войну ребят в снежной крепости с ребятами из вражеской команды. Особенно перед сном... или просто сидя в кресле после школы.

И тому подобное...       

Но сейчас на него напала скука.

Даже, несмотря на то, что завтра у него было день рождения.

Двадцать третье января... Разгар зимы.

Сейчас он был в квартире один.

Бабушка с ними уже не жила, Андрюшка был в детском саду, а мама с папой – на работе. Они приходили только в семь часов.

Завтра вечером они будут отмечать Сережино день рождение. Придет тетя Ира с подарками, да наверно и его дедушка, Иван Егорыч.

Дедушку и бабушку он любил. Они жили в центре, на Павелецкой.

Это были папины родители. А другая бабушка, которая жила у них раньше, уехала в Тбилиси. Ее он тоже любил.

 

Завтра днем придут Сотник и Осип отмечать день рождение...

Со своими старыми товарищами по дому Сережа последнее время постепенно разошелся. Он сам не знал, почему. Раньше они все ходили в старую школу, около станции. А с Толькой и Витькой Сережа учился в одном классе, по очереди.

Оба остались тогда на второй год.

Раньше они всегда гуляли вместе. И ходили в дальние места...

Сережа подбивал Сашку и Витьку в дальние походы... посмотреть, что там, дальше. За окруженным дощатым забором огромным совхозным садом, у кладбища на дальнем поле или за старым парком. Или возле ТЭЦ, около леса и окружной дороги...

А в школе у него не было близких друзей.

С Вовкой Сотниковым он сошелся, потому что сидел с ним за одной партой. А Юрка Осипов иногда давал ему почитать свои книги. У него было много хороших книг. Вроде «Каллисто» и «Гианеи»... Или «Туманности Андромеды».

Иногда Сережа с Сотником к нему захаживали, сыграть в шахматы или посмотреть монеты. У Осипа было больше монет, чем у Сережи. И, тем более, у Сотника.

Вообще, монеты были у многих ребят. Наверно, у половины класса. Например, у толстого Гусева.

...Не то, что марки.

Заодно с Сережей марки стал собирать и Сотник. Они иногда ездили вместе в центр, в Детский Мир и другие магазины, где продавали марки. Иногда с рук.

Сережа сидел в своем кресле у окна и скучал. Кресло было легкое, с плоскими и квадратными зелеными подушками на спинке и сиденье.

Из этих подушек и стульев они с Андрюшкой иногда делали домик на диване или лабиринт под столом. А раньше и со старыми товарищами по дому. В пятом классе...

Это была модная мебель, которую мама с папой купили сразу для новой квартиры, после Ливана. Когда Сережа был еще во втором классе.

Давным-давно...

Сережа посмотрел на часы. Было без пяти три.

Он нехотя открыл нижнюю стеклянную полку книжного шкафа, чтобы достать «Страну Багровых туч». Можно было почитать...

В прихожей прозвенел один звонок.

«Кто это там», – подумал он.

Иногда соседи приходили позвонить по телефону. Во всем подъезде наверно, только у Сережи  был телефон.

Он сунул ноги в тапочки со стоптанными задниками и пошел открывать. В прихожей было полутемно.

На пороге стояла неизвестная девочка примерно его лет.

Впрочем, в ней было что-то странное... Чуть длиннее ноги, большие зеленые глаза, молочно-белое лицо, длинные ресницы, тонкая шея... Она была в странном зеленом платье с волнистым подолом, через который просвечивали коленки.

И совсем без пальто.

Сережа подозрительно заглянул по сторонам на лестницу.

Пусто...

Он сглотнул.

Девочка стояла перед его дверью.

Воздушная тонкая фигурка в матово-зеленом платье из легкой свисающей ткани, вроде шелка или газа. Длинные волосы, завивающиеся внизу белыми колечками. Матово-белое лицо с алыми губами и большими туманными глазами травянисто-зеленого цвета.

Как лепестки ландыша с темно-зеленой лесной листвой.

– Ты... вы... ты кто? – спросил Сережа, запинаясь.

Внизу в подъезде глухо хлопнула дверь.

Чтоб она не слишком хлопала, к створке был прибит кусок черной шинной резины. Жильцы первого этажа жаловались.

Сережина квартира была на третьем этаже.

– Можно войти? – спросила девочка на площадке.

Она-то напоминала первоклашку, то казалась взрослой девушкой со странными зелеными глазами. Зелеными, как молодая листва. Он таких никогда не видел.

 – Д-да, – сказал он, отступив на шаг. 

Мимо него проплыл неуловимый запах ландыша.

– А-a... ты здесь живешь? – спросила девочка, оглядываясь.

Как будто знала его раньше.

«Хорошо, что я прибрался», – подумал мальчик в серых школьных брюках и старой черной кофте с отцовского плеча.

Своей одежды он не стеснялся.

– Бр-р, – сказала девочка, поежившись.

Форточка за белой тюлевой занавеской была открыта.

Девочка снова огляделась.

Посередине комнаты у прямоугольного полированного стола на тонких ножках стояли зеленые стулья, у стены налево была широкая разложенная тахта, покрытая красным ковриком, напротив за столом стоял длинный полированный сервант и ближе к окну полированная горка на таких же тонких ножках, только пониже.

Это был столовый гарнитур.

В горке был красивый японский чайный сервиз с драконами в красно-коричневых тонах.

А между сервантом и горкой была дверь в спальню. У окна во всю стену с дверью на балкон стояло легкое зеленое кресло и журнальный столик. Рядом с креслом был Сережин книжный шкаф, а над ним две книжные полки лесенкой.

Другое такое же кресло было в глубине комнаты, в углу у тахты, и рядом с ним – полированный столик, на котором стоял черный телефон.

Над креслом у тахты были три книжные полки, повешенные елочкой, одна взади над креслом, а две сбоку от него.

В этом кресле Сережа любил читать. Во время чтения он любил есть сыр с хлебом. Или еще что-нибудь...

– Угу, – кивнул Сережа.

Он не помнил, как очутился в комнате.

«Соседка, что ли?» – подумал он.

Может быть, новая...

– Можно сесть? – спросила девочка, все еще оглядываясь.

Как будто никогда не видела обычных московских квартир.

– Угу, – снова кивнул Сережа, пялясь на странную красивую девочку в легком зеленом платье.

У него чуть покраснели уши.

«Еще притащится кто-нибудь», – подумал он, опустив взгляд на овальный край ковра с бледными розами на полу.

Сотник обещал зайти... Только попозже.

«Сказал, после уроков», – подумал Сережа.

Он поглядел на ноги девочки в сандалиях с желтыми кожаными ремешками и поднял глаза на ее лицо. Она смотрела на него... как-то странно. То ли жалела, то ли ожидала от него чего-то чудесного.

Сережа смутился и опустил глаза.

Желтые кожаные ремешки оплетали голые ноги девочки выше щиколоток.

– А... ты кто? – спросил он, краснея.

Его смущала сказочная красота девочки.

Совсем не обычная...

Бывают же красивые девочки...  Хотя и редко.

...А именно сказочная.

Девочка уселась в зеленое кресло без подлокотников под книжными полками.

– Удобно, – сказала она.

Она устроилась в кресле, положив руку на низкий полированный бортик покрытой красным ковриком тахты. Как будто никогда не сидела в кресле.

Сережа стоял, не зная, что делать.

Девочка не отвечала... но разговаривала с ним, как со старым знакомым.

«Может, позвонить хочет?» – подумал он.

Он вдруг подумал, что в их подъезде появилась новая девочка, и ему стало жарко от такого счастья. В их доме не было ни одной красивой девочки... в которую можно было влюбиться.

И в классе тоже.

Да и вообще поблизости... во всяком случае, он не замечал.

Он уже влюблялся и знал, что это такое.

Мучительное блаженство, больше которого не бывает... Девочка, которая есть... у себя дома или рядом с тобой за партой. Или на зимних каникулах у бабушки.

И невыразимое наслаждение при мысли об этом.

О том, что она существует.

– А... ты чего? – смутился он, посмотрев на ее коленки.

Они виднелись сквозь полупрозрачный волнистый подол зеленого платья. В таких длинных платьях никто не ходил. Только в кино... например, в «Верных друзьях».

– Сережа, – сказала девочка, расправив на коленях полупрозрачное зеленое платье. – У тебя завтра день рождения, правда?

Теперь она казалась взрослой девушкой. Только тонкой и хрупкой, как василек.

– Н-ну... да, – промямлил он.

«Откуда она...» – подумал он с неясной тревогой.

Она знала его.

– А... откуда ты знаешь? – пробормотал он, глуповато улыбаясь.

– Ну и что? – загадочно сказала девочка, махнув длинными ресницами туманно-зеленых глаз.

– А-а... чего тебе надо? – спросил Сережа смущенно.

Он не знал, как себя с ней вести.

К нему домой еще никогда не приходила девочка. Тем более, когда дома никого не было.

Если не считать девушек с четвертого и с первого этажа. Они иногда заходили позвонить. Но редко. Как и другие соседи по подъезду.

Обе были симпатичные, особенно с первого этажа, которую звали Элина. Но для него это были просто взрослые девушки. Как в магазине или парикмахерской.

О которых он иногда мечтал, но... это не мешало ему с ними нормально разговаривать.

В школе попадались нахальные ребята по отношению к девочкам, хотя и редко.

Сережа был стеснительным.

– Ничего, – сказала девочка в странном зеленом платье.

Сережа стоял у стола, не зная, что сказать.

– А Козлоног к тебе еще не приходил? – спросила она подозрительно, поймав его взгляд на свои коленки в полупрозрачном платье.

Сережа мотнул головой.

– А кто это?

– Он стра-ашный... – протянула она с детской наивностью.

Сережа хмыкнул с глупым смешком.

– У него ноги волосатые... – тихонько добавила она, разглядывая Сережу с задумчивым туманом в зеленых глазах.

Сережа слегка покраснел. Ему почудилось, что она знает... В пионерлагере у него была такая кличка. Хотя она и не особенно к нему приклеилась.

«Волосатая нога»...

«Козлоног какой-то...» – подумал он.

Это было похоже на фавна. У Сережи немного похолодело в спине. Девочка в кресле не отрывала от него больших зеленых глаз.

Он тоже посмотрел на нее и заметил одну странность... В ее туманно-зеленых глазах были большие темные зрачки. В которых скрывалась тайна...

У него еще больше похолодело в спине.

– А тебя  как зовут? – спросил он, стараясь не выдать своих чувств.

Он не верил в сказки.

Но в пятом классе ему приснилась одна страшная баба-яга... Она была настоящая, а не сказочная.

И после этого случая он допускал, что они бывают.

– Ллан-динна, – сказала девочка, уперев щеку в ладонь. – Это значит, Лланна.

Локоть девочки в чуть продавленном зеленом кресле опирался на низкий красный полированный край тахты.

Ллан-динна... это звучало обнадеживающе. А Лланна – даже уютно. Но все же... Сережа собрался с духом и спросил:

– Ты только приехала, да?

Девочка рассматривала его.

– Да, видно он еще не приходил... – сказала она, так же задумчиво.

Она решилась.

– Я фея, – сказала девочка, серьезно наморщив нос. – И пришла тебе сделать подарок. У тебя ведь завтра день рождения, да?

– Угу, – угрюмо кивнул Сережа.

«Дура, что ли», – подумал он.

Он не любил, когда над ним смеялись.

– Что ты хочешь, ковер-самолет или летающую тарелку? – спросила она, задумчиво смотря на него серьезными серо-зелеными глазами.

Он вдруг заметил, что они немного поменяли цвет. И снова ощутил холодок в спине.

– На ковре-самолете будет не так легко, – задумчиво сообщила она. – Ты не умеешь его сворачивать...

– П-правда? – запнулся он.

– Правда, правда, – сказала она, кивнув головой.

Он вдруг покраснел.

Ему захотелось, чтобы девочка в травянисто-зеленом платье никуда не уходила... Даже больше ковра-самолета.

Вообще, ему больше хотелось жить с ней, а не с мамой и папой.

Она заметила его взгляд и оправила руками полупрозрачный подол платья на коленях.

– Летающую тарелку?.. – с сомнением пробормотал Сережа.

Он смотрел на девочку в старом зеленом кресле во все глаза. Но у нее только чуть расширились черные зрачки больших зеленых глаз. Сережа обомлел от ее красоты...

– Ты не бойся, она не старая... Со всеми удобствами, – сказала она, пошевелившись. – И этот.. биоградулятор хороший.

Ей явно нравилось сидеть в старом зеленом кресле.

– А быстро она летает? – спросил он.

Он не совсем еще верил в летающую тарелку, но все же... Почему бы и не спросить.

«А может, она не с Земли?..» – подумал он, с замиранием сердца.

Это было похоже.

 

Но ему показалось, что она хочет, чтобы он выбрал ковер-самолет.

– Как пуля, – хмыкнула девочка в зеленом платье. – Прилетишь на Марс за два дня...

«Ха», – подумал он.

Девочка с зелеными, как листва, глазами не разбиралась в космических скоростях.

– А ковер-самолет? – спросил он, слегка скептически.

«Тоже мне...» – подумал он.

– А ковер медленно летает, – сказала она, потрогав пальцем красный коврик на диване. – Зато можно отсюда улететь.

«А в летающей тарелке?..» – подумал он.

Ему не верилось, про летающую тарелку. Но это был пустяк...

Разговаривать с девочкой было наслаждение.

Даже если она пошутила, и ее зовут просто Таня... Хотя теперь уже и не верилось, что простая девочка может быть такой.

– Ты что, Сережа? – спросила Ллан-динна. – Думаешь, я шучу?

Она посмотрела на него немного с жалостью. И еще с каким-то чувством, неизвестным ему. Или известным...

– Полезли на чердак? – предложила она.

«На чердак...» – подумал он.

Он вспомнил, что чердачные люки были закрыты. Чтобы дети туда не лазили. Только пожарная лестница осталась.

– Он открыт, – сказала девочка в зеленом кресле.

У нее в глазах было нечто такое, что делало ее непохожей на семиклассницу. И вообще школьницу.

Он все больше верил, что она фея.

На красной тахте валялись две красные ковровые подушки. На серванте стояла давно знакомая египетская статуэтка. На желтом линолеуме возле балконной двери валялась белая бумажная пулька... За тюлевой занавеской виднелись заснеженные перила балкона. Все вокруг было обыденным и привычным...

– Ллан-динна, – произнес он, пробуя это слово.

– Что? – сказала девочка в зеленом платье.

Она уже нагляделась на него и смотрела на окно с белыми тюлевыми занавесками. За окном виднелась белая крыша дома, в котором жил Осип.

– А потом? – спросил Сережа. – Ну, когда ты мне дашь ковер-самолет?..

– Ну? – сказала девочка.

– А ты?..

Он хотел спросить, где она будет после этого.

 Девочка прыснула со смеху.

– Где-е?.. – сказала она, улыбаясь, как фея. – С тобой полечу... Ты же не умеешь заворачиваться.

У нее был серебристый смех.

«Зачем еще заворачиваться?..» – подумал он.

– А то поймают, – сказала она. – Не знаешь, что ли?

«Поймают...» – подумал он.

Как будто он собирался улететь и больше не вернуться.

– А потом? – чуть растерянно спросил он.

– А потом... сам увидишь, – сказала она, в нерешительности.

В квартире уютно пахло диваном с красными ковровыми подушками, книгами и едой. Сережа обедал на кухне после школы.

«Эй, Чика!» – донеслось из-за окна.

Ллан-динна озабоченно посмотрела на стенные часы.

– Ну выбирай, – сказала она, наматывая на палец зеленую тесемку.

– Ну... давай ковер-самолет, – сказал Сережа, глуповато улыбаясь.

На Марс ему не очень хотелось.

Сейчас...

Но это было гораздо дальше.

– Ковер-самолет? – с сомнением сказала девочка. – Ну ладно.

Сереже показалось, что он дал маху. Он отодвинул стул от стола и сел.

– А ты на меня не будешь сердиться? – спросила она. – Ты же сам должен решать, – извиняющимся голосом добавила девочка в зеленом кресле.

Она была явно довольна.

– Хе, – фыркнул Сережа.

Зеленые глаза девочки заблестели от радости, когда она отвернулась посмотреть на белый от снега балкон и крупные хлопья снега в воздухе за белой тюлевой занавеской.

Как будто никогда не видела снега.

– А кто это Козлоног? – спросил он, поборов смущение.

– А ты не знаешь? – недоверчиво спросила она.

– Не-а, – сказал Сережа.

– Он с тобой такое сделает... – прошептала девочка, сделав большие глаза.

Сереже стало противно, словно ему показали раздавленного червяка.

Так же  противно, как описание пыток и мучений... Он случайно читал, после «Аэлиты».

– А что это значит, «Лланна»? – спросил он.

– Угадай, – сказала она. 

– Ну-у... – начал Сережа.

– Ну, все равно, что «Сережа», – сказала она.

«Хм», – подумал он.

– Хочешь поесть? – вдруг спохватился он. – Или чаю...

На плите на кухне была сковородка с оставшимися свекольными котлетами. Они были довольно вкусные.

– Нет, – сказала девочка. – У нас все по-другому...

– Правда? – спросил он.

В глубине души он думал, что она шутит.

– Угу, – кивнула она головой.

Белые колечки волос скользнули по бледным щекам девочки с прозрачными зелеными глазами.

«Как ландыш», – подумал он.

– Я фея ландыша, – сказала девочка в зеленом платье, зябко обхватив коленки руками. – Зови меня Лланна, ладно?

Сережа обомлел от счастья.

– Ага, – сказал он.

Он вспомнил, что завтра у него день рождения. На душе стало радостно...

– А когда мы... э-э... полетим? – спросил он.

Девочка расцвела. У нее потемнели глаза, став зелеными, как молодая дубовая листва.

– Сейчас, ладно? – сказала она.

Она явно спешила.      

– А куда? – спросил он, положив локоть на стол.

Он уже верил во все.

Но не до конца.

Зеленые глаза девочки еще больше потемнели от расширившихся зрачков.

– На кудыкину гору, – сказала она серьезно.

Она посмотрела на стену с часами над сервантом.

– А во сколько вернемся?.. – спросил он, тоже посмотрев на часы.

– Не мучай меня вопросами, Сережа, – попросила девочка, поежившись от холода. – Ладно?

«А чего такого?», – подумал он.

– А потом?.. – спросил он.

Ему хотелось, чтобы она пришла к нему на день рождения.

И не хотелось...

Девочка в кресле поежилась. Занавеска у форточки чуть раздулась от морозного ветерка. На улице повалил снег.

– А потом суп с котом, – сказала она, отбиваясь от его любопытства.

– А что, тебе нашу еду нельзя? – вдруг вспомнил он. – И даже чай с лимоном?

– Нет, – качнула она головой. – Иногда можно. Только нормальную... ну, из растений.

Оба замолчали.

– Тебе холодно? – спросил он, заметив, что девочка в легком зеленом платье поежилась от холода.

– Ага, – сказала она, обхватив руками коленки.

Сережа встал, подошел к окну и закрыл форточку.

– А ты, правда, не будешь на меня сердиться? – спросила девочка, наклонив голову.

«Хе», – подумал он.

Он давно уже в нее влюбился.

– Ну скажи мне «Ллан-на», – протянула она, расширив зрачки темно-зеленых глаз.

Девочка в зеленом кресле внимательно смотрела на Сережу, словно ожидая чего-то... Что-то очень важное.

– Лланна, – сказал он.

Он чувствовал себя на небесах... словно позвал девочку в сказочную страну фей.

Девочка встала с кресла и шагнула к нему. От нее шел слабый запах ландыша. Она стояла рядом, в платье из легкой зеленой ткани. Сережа встал, отодвинув стул.

Девочка шагнула назад, уже не садясь. Он смотрел в зеленые глаза феи и все больше погружался в их неведомую глубину. И утонув в них, слился в одно с девочкой.

С феей.

В прихожей прозвенело два резких звонка.

– Прячься, – прошептала Ллан-динна, схватившись рукой за Сережин рукав.

Он снова ясно почувствовал, что никакая она не девочка из седьмого класса. А совсем другое существо...

И вдруг впервые в жизни ощутил приступ острой любви и  жалости расставания...

Со своей милой и привычной квартирой, своими старыми книгами и вещами в шкафу, с Андрюшкой и мамой с папой, с Сотником и Осипом, со своим родным двором, где гулял с самого детства, с зимы во втором классе...

...С дедушкой и бабушкой и их уютной комнаткой в коммунальной квартире в центре Москвы на Павелецкой, с деревней, где жила тетя Нюра, Сашка и все остальные, с дядей Петей и тетей Ноной, с Наташей в Тбилиси, с пионерлагерем на Черном море, в Мамайке... В котором он был в прошлом году.

И вообще со всем, что было вокруг...

Потому что знал, что надо расставаться.

– Серега! – раздался со двора знакомый крик Вовки Сотника.

У Сережи чуть не выступили слезы. Но к его губам прижался прохладный пальчик девочки Ллан-динны. На миг он позабыл о Вовке и всем остальном.

– Тс-с, – сказала она вполголоса, потащив его в коридор.

Она открыла белую дверь в ванную... В прихожей были темные полосатые обои на желтом фоне.

– Сиди здесь, – прошептала фея, по-девчоночьи запихивая его в ванную. – Когда закроется стеклянная дверь, беги на чердак. Он открыт... Только не хлопай дверью... А то нам конец, – приложила она палец к губам.

Сережа ощутил за входной дверью с замком что-то страшное и юркнул в ванную.

Он услышал, как кто-то тяжелый прошел мимо ванной в большую комнату. В его комнату...

Которую он больше никогда не увидит. 

Выбегая на лестницу, он снова услышал крик Вовки Сотника на дворе и испытал сильное искушение повернуть вниз по лестнице, а не вверх. Ведь там были люди...

Но почувствовал, что тогда ночью придет Козлоног. Именно в эту ночь, последнюю ночь его тринадцатилетия.

А от ночи никуда не спрятаться.

И семиклассник Сережа с застывшей душей помчался через ступеньку наверх, на пятый этаж.

На пятом этаже была железная лестница с люком на чердак.

Давным-давно, в третьем классе, они с ребятами любили лазить на чердак и крышу. И изнутри, и снаружи, по пожарной лестнице в торце большого пятиэтажного дома.

Наверху пожарной лестницы дул ветер и было страшновато. А гремящая крыша из оцинкованных листов соединялась с чердаком слуховыми окнами. Они бегали по железным скатам крыши, как по двору.

С крыши было видно далеко – и поле с болотом за домом и шоссе, и пруд за полем, и старый полузаброшенный парк, и совхозный сад справа, в котором тогда еще ходили иногда сторожа. Когда поспевали малина, крыжовник, вишня... Но главное, яблоки.

На малину и крыжовник за дощатым забором почти у самого Коровинского шоссе и двух новых пятиэтажных домов совхоз видно тогда уже махнул рукой.

Но яблоки пока еще собирал.

...Как часто Сережа мечтал о чудесных происшествиях, начинающих совершенно новую жизнь, полную приключений и романтики. И как глупо это получилось сейчас...

Ведь он этого совсем не хотел.

И хотел.

К списку номеров журнала «ИНФОРМПРОСТРАНСТВО» | К содержанию номера