Вера Ветека

Завтра домечтаю. Стихотворения

Бог весть…
На тверди трещина зияла.
Стрелок смотрел и думал: «Как
Я мог разбить небес зерцало?»
Он крикнул в бездну: «Я дурак!»
И выбросил колчан и стрелы.
Он сна лишил себя, пока…
Из трещины легко и смело
Не побежали облака.
А следом, радостно-могуче,
Взмахнув пылающим мешком,
Им грохнув оземь, вышла туча
И опрокинулась ничком.
Смотрел стрелок. Он видел: в далях
Стеной посыпались снега,
А в голубом пролете спален
Вставала радуга-дуга.
И думал он: «Я не волшебник,
И все же что-то в этом есть…
Творить, дерзать хотелось мне бы,
Но что получится – Бог весть!»

Начните сказку
В.П. Крапивину
Научись чудесам. Нарисуй акварелью на стенах
Современную сказку, где мальчик, в ладони свистя,
Две Стрелы сотворил, оживил их дыханьем вербены
И в пространство отправил: пусть встретятся и долетят.
Посмотри: на плацу он сидит, подбородок в колено.
Ветерки над штормовкой играют на верхних басах,
Мол, ему, сорванцу, за побег с акварельного плена
Отвечать не придётся. Пора выручать чудеса.
Рядом с ним очутись и, без слов понимая проблему,
Лишь на миг удивись яркой точке у края зрачка.
А ослепнув на час, обнаружь появление шлема,
Серебристой одежды, стянувшей твой торс и бока.
«Стань мечтой двойника», – кто-то будто бы мысленно внемлет.
Поднимись над собой. Не геройски лишь трус умирал.
Посмотри: на стене парусов обозначилось тленье,
Облака побледнели, и слышится слово «Аврал!».
Распахни зеркала и замри, ожидая прозренья.
Обнаружь отраженья, которые ломятся в зал,
Сильный яд разведя, амальгаму круша опереньем,
Обещают прикончить всех, кто чудеса создавал.
Торопись! На витках, расставаясь с понятием «время»,
От радаров планет получая энергозаряд,
Ускоряя полет, оглянись на бликующий кремний
Верх-исетских причалов, познавших ипатьевский ад.
Тот клочкастый туман, что, как чокнутый, мчится навстречу,
Обнимай на лету, сумасшедшим пометам кивай.
В щебетаньи миров угадай колокольное вече,
Как подарок прими, повторяя: «Не падай, давай!»
…Дальше… дальше – почувствуй, – спасения нет без усилий.
У ночного кристалла края – монолит, не труха.
У мечты двойника знаки те же, в мальчишеской силе:
Острова, капитаны, воинственный крик петуха.
Не суди сгоряча. Сотвори из весенней вербены
Сто лучей и, решая исполнить спасенья обряд,
Твердо знай: два луча, наделённых мечтой, непременно
Ярко вспыхнут, и встретятся, и (дай им Бог!) долетят!

Земная жизнь
Лежит письмо на краешке стола,
И нет надежды. Верится отчасти:
Земная жизнь не может быть смешна,
Когда мы принимаем в ней участье.
Земная жизнь не может быть пуста,
Коль темнота, исполненная тленья,
Вальс наблюдая ветра и листа,
Костры взметнёт до неба, в потрясении.
Земная жизнь не может быть легка.
Летящий шаг, присущий щедрым людям, –
Заслуга предков. Жизнь наверняка
Дана для врачеванья тел и судеб.
Подскажет время: ты не зря пришла,
Тебе своё, особенное, счастье
Нелёгкая судьба преподнесла.
Два смежных века… ледниковый кастинг…
Лежит письмо на краешке стола…

Офицерская гостиница
Ругаются, мирятся, громко хохочут,
В пролёт: «Эй, Михалыч!» – кричат.
У зеркала бреясь, волнуясь не очень,
Готовятся к встрече девчат.
Беседой меж окнами через дорогу
Любой заглушат мотоцикл.
Они не крутые, ну что вы, ей-богу,
Бить в морду они не спецы.
Не станут стреляться, хоть повод к дуэли
Найдётся – не надо ума.
Я здесь поживу ещё две-три недели,
Пойду в секунданты: эх, ма!
Мальчишки, вы кто? Неужель офицеры?
По мне, так совсем детвора.
Жалея героя в романчике сером,
Рыдаете с ним до утра.
А с лестницы падая, лаетесь матом,
И трудно поверить тогда,
Что можете быть вы примером солдатам,
Учить их, как брать города.
Когда вы бредёте чуть свет к мотовозу,
Готовясь на подвиг в борьбе,
Как могут поверить вам девы-берёзы,
Коль судят о вас по себе?
Но, головы вскинув, лишь грянуло лихо,
Дерзают мальчишки-мужи
Учиться у дедов, как в неразберихе
Военные брать рубежи.
Примеры? – пожалуйста!
Вот они – рядом:
Десантно-гвардейская часть.
В Аргунском ущелье не полк, а бригада
Закрыла наёмникам пасть.
Ведь были, как вы, драчуны-заводилы,
А ныне – Герои Страны,
Герои народа Великой России,
В анналы веков внесены.
Живите, мальчишки, большие, смешные,
Вас любят родные любых.
Орите и смейтесь.
Останьтесь живые.
Отцы! Погордитесь за них.

Реки России
Купола над любимой державою,
Словно сильные птицы, парят.
В реках с громкой и среднею славою
Лик церквей отражается в ряд.
Свечи солнечно-лунные плавила,
Сочиняла молитвы векам,
В день пасхальный божественной павою
Шла меж вербами речка-река.
Улыбаясь горам, восхищённая
Молодой сединой маяка,
Вдаль стремилась другая, студёная,
С золотыми висками, река.
Ни одну не назвать одинокою.
В белокаменных шлемах сыны
Написали багряными строками
Книгу каждой прибрежной страны.
За холмом, за недальними плёсами
Лодка плавно сошлась с бережком –
Три сиденьица, вёсла обтёсаны –
К мелководью пристала бочком.
Парус, тканный старинными кроснами,
Распахну в берега обоя.
Воля! Я – твоя доченька взрослая.
Обша – детская речка моя.

Завтра домечтаю
В волшебный город Зурбаган
Уйду пешком, пока живая.
Возьму авоську, жёлтый жбан,
Зубную щётку, и – по сваям!
Весёлый город Зурбаган
Не ждёт меня и не скучает.
А жаль. Войду, поставлю жбан,
Попью водички… Мать честная! –
Зелёный, синий Зурбаган,
Оранжевый, румяно-красный.
Мост, весь в значках, как нотный стан.
«Я вас любил…» О, Пушкин, ясно!
«Вы Александр?» – «Конечно. …Грин…»
«Любили, как и он, безмерно?» –  
«Боялся ревности картин,
Но сам вовсю играл на нервах».
Простите, странный Зурбаган,
Меня и не побейте, часом,
За вольности. Словам врага
Недолго жить в народных массах.
Пока мы с вами говорим
(Поют… неужто снова Басков?),
Волшебник, маг, художник Грин
Отправил в будущее сказку.
И вот уж наш свободный ум,
Купив её, вовсю читает.
Маг?.. нет, не то… Властитель дум –
Писатель Грин! Я так считаю.
Не зря стремилась я сюда.
Брела пешком. Теперь – летаю.
Я птица счастья, я звезда,
Я…
Ладно, завтра домечтаю.

К списку номеров журнала «БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ» | К содержанию номера