Александр Павлов

Высшая лига. Стихотворения

про дождь 28 октября

 

в разных проекциях циркуля и бедра
мытарь и ватник ватман и комиссар
рыбы на дне им холодно и пора
на поплавке оса на осе роса

 

да и в котомке ветра шаги слышны
выжить в таком-то веке и без войны
спрятался худоба твой за военкомат
не свят не взят не помят сжал губами мат

 

даже сорок тысяч раз обняв горизонт
сорок вотчин приняв почти как свои
выкинь на всякий случай сломанный зонт
вдруг не сегодня-завтра вновь заструит

 

*****

вечерняя песнь стрижихи 
заутреня от стрижа
когда улетят не знаю 
мечутся из парабол весь

 

сверчок возле кузни тихнет
слетает фаска с ножа
пока им не нашпыняют
где-то не задалось

 

точишь на кухне звуки
медленно не спеша
пальцы вобрали стали
инструментальнее

 

мнут золотые руки
немного в сердце ножа
вложены раз достали
самое дальнее

 

*****

мы с детства каждый призваны в тюрьму
хоть гжель кури обнюхай хохлому
хоть облако не винное потрогай
в учебных принадлежностях к уроку

 

тебя за мной напишут свысока
коряво и приподнято слегка
слог разве что на кладбище гуляет
налей окрепнет звук наверняка

 

в окрестных музык плавленый сырок
вязанке и плетню положен срок
а если не управлюсь с урожаем
там нарожаем соберешь сынок

 

так извлекаешь лопасти из пуль
из неба горе из земли июль
из лиц ладони из темниц кого нет
из жизни высоту из рук ей руль

 

*****

сырец признаний-непризнаний
до опознания душа
стремится в страны разны за ней
от колыша до калаша

 

светло когда колени сбоку
в глазах не место для тоски
и от заката до упрека
любые мысли далеки

 

прочтешь кукушку на невнятном
для всех понятном языке
и вверх береговые пятна 
потянут бревна по реке

 

а ей расплавленное утро
нечаянно порвет глаза
забыв учебник камасутра

 

шептать оглохнет про нельзя

но ровно бохх потом ступаешь
по тверди воздуху воде
и друг твой смерть и жизнь товарищ
не бросят никогда 
нигде

 

*****

в прекрасной елене гнездится эней
циклоп из подземки взирает
как ты выбираешь троянских коней
империи стонущей с краю

 

морфемы надули в пролив естества
объятия губят орфея
итака забыла что значат слова
и так же итакова фея

 

вокруг дешевея гниет как говно
навозная куча поэтов
и мухи слепые снимают кино
про голое жадное лето

 

*****

в кончающемся переулке наточат острые ножи
отчаявшиеся придурки поэтому ты не спеши
открыла ставни подворотня глухих дворов полно вблизи
мы обязательно сегодня текущий день притормозим

 

вот перестану быть героем вдруг превратишься во вдову
и город выстроим у моря в который корабли зовут
там иногда приняв окурки внутрь со стаканами тоски
припомнят билась точно в дурке пока любила вопреки

 

а всё-таки застывшей кровью деревья снова налились
дрожа прожилкой той одною к земле от неб слетает лист
набухнет вен дремучий праздник озон заполнит берега
и мы научимся на разных молчать не помня языках

 

*****

не однажды мы высшая лига
если каждому совесть проесть
то всегда непосильна верига
как упомнишь что меря и весь

 

как становишься супесь и жменя
метр на два или облак седой
то огнем у плетня то сплетением
водомерок над мертвой водой

 

*****

 

Что душа забывает себя, становится кожей.
                                         в. гройсман

 

идет караван, на губах отлеглась пустыня
столько странных имен и что там за ними
в размер копыт обрящет и всякий вяще
будущее и прошлое с настоящим

 

в храме две девочки жгут лампадного зверя
стрелки горят похожие на щетины
старая церковь в питере где не веря
что их спасут заходят еще мужчины

 

и сморщенная как кружка с чистой водой
смотрит на них бабка с копейкой в кружке
а иногда она была молодой
и с лейтенантом даже его подружкой

 

сплевывая песок забывая адрес
лишний на этом свете тому причастен
что пуля ищет висок как порезы палец
а сзади наверное подступает счастье

К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера