Маргарита Пальшина

Солнце над крышей. Стихотворения





ОТРАЖЕНИЯ


Дома плывут и летят облака
В мутной воде пруда.
Сколько еще шагов я сделаю
по вечно и в никуда
спешащему городу в ожидании тебя?
Нет, не желает вертеться Земля.
Иногда
Молчание звезд невыносимо.
Но мы так боимся увидеть свои отражения
На дне цветного пруда…

ГОРОД, ГДЕ…

В город приходят по осени
в латаном по подолу плаще,
без глаз на лице,
с алыми полосами поперёк вен,
с мыслью: неплохо бы здесь умереть,
успокоиться –
– здесь никто ни о чём не спросит.

Лишь иногда кто-нибудь в чёрном
на мосту повстречает нелепую свою судьбу
и покорно вступит в новую полосу:
Ты, пожалуйста, не спеши умирать,
я тебе как брат и как мать! –
– так дорожка змеится вспять,
так родится поэт,
из тех, кто без памяти-скорби
вослед,
чьих имён никогда не узнаем.
А немые туманы исходят дождями,
в домах пахнет яблоками и грибами.
Крепко-накрепко заперты двери –
здесь никто никому не верит,
здесь уже ничего не ждут.
Сумасбродства июня на перекрёстках жгут, но тут же
наметает пожелтевших писем в парадное.

К жителям не поворачивайся спиной –
– оседлают или нож воткнут,
и лицом опасно – распнут.
Жить старайся легко,
город – ещё один промежуток
на пути усталых,
бессрочный отпуск,
переправа меж двух вокзалов:
ни в колыбель, ни в рай билеты
не продают.

Оставайся,
но не спрашивай где ты.

***
Осенняя меланхолия...
Шашлык с кофе меж двумя дождями на даче,
после глотка вина больше не плачешь.
А небо уходит в серо-лиловый.

Благословенны тридцатилетние:
чувствуешь еще на 20, а думаешь уже на сорок.
Идеальное ускорение…
Если знать, что восприятие времени –
квадратный корень из возраста.

Человек жив ожиданием,
я по-прежнему на мостах смотрю рекам навстречу,
и кажется, кольцо Соломона будет вертеться вечно,
если ночь – мерило всех земных расстояний.

Теперь я могу почувствовать и понять твои раны:
тебе хочется танцевать.
Секретный код нежности:
поцелуй под коленку или в сгиб локтя.
Не бывает в жизни ни поздно, ни рано.

Только вовремя
нас запирают, хоть и комната наша – чужая.
Задохнёшься мной и подумаешь: эта ночь
– без края.



СОЛНЕЧНАЯ ДОРОГА

Видишь облако странной формы?
Говорят, мы сделаны из земли,
кости – камни, дыхание – ветер,
реки – кровь, облака – мечты.
Нам во след поют «Sky is over»,
но я думаю о тебе.

Это слитое и живое…
Мне на буквы не разделить
Я немного завидую солнцу:
оно гладит тебя по щеке

Мы идем по тропинке в лето,
А часы, как птенцы, голодны
Мы потом их собой накормим,
а пока не оглядывайся, не отнимай руки.

Нет, тропинка не оборвется.
Далеко. Нам хватит идти.

ПИСЬМО

Записка на холодильнике:
«Мы не будем варить глинтвейн»
Дверь в прихожей беззвучно скрипнула.
Без потерь не проснуться. Лень.

Молчаливый рояль за стеной
тоже пишет: нотами музыку.
И еще один выходной
затянул меня в тугой узел.

Мы одни и те же слова
говорим совсем разным людям.
Мне б хотелось тебя обнять…
общей нежности жест так скуден!

Знаешь, для свежей встречи
стоит выдумать что-то иное.
Взять бы старые жесты, да сжечь бы!
И мосты из слов. Успокоит.

Я ведь тоже использую вечер
как в сценарии: ИНТЕРЬЕР КАФЕ
Двое. Дальше – без слов
Хочешь вернуться? Яичница на плите.
А я буду снимать кино.

Ты берег бы себя, если б мог сберечь…

***
Купила гребень с разноцветными камушками.
Глупо. Никогда не любила украшения.
Кажусь себе обновлённо-юной.
Ребёнком, от которого отмахиваются
старшие.
Укладывают спать. Гасят в комнате свет.
А сами сидят допоздна на кухне и пьют чай
с моим любимым вареньем.
Темно. Иногда кровь так тяжелеет,
что хочется вскрыть вены.
Почувствовать лёгкость и полететь.
Ночью над городом. Заглядывать в окна,
где пьют чай и вино.
Они знают всё обо всём.
Как жить, как любить и как умирать.
Кто первый и кто последний.
Что говорить и о чём молчать.
Как правильно и как нельзя.
И только я
не знаю,
над чьей крышей утром восходит солнце.

ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ

3
Они говорят: если не любишь людей,
бери с собой книги и уезжай
на необитаемый остров.
Но как не сойти с ума в тишине,
где от мыслей и слов никуда не сбежать
и негде укрыться?
Они говорят: стихи – это молитва,
но я не чувствую неба за облаками,
А самолет уже садится…
(или падает?)
не провожаемый ничьими взглядами.
Я знаю теперь: чтобы сохранить любовь,
нужно разъединиться.
Они говорят: стихи – окурками
под ногами валяются.
Но их так много уже на асфальте,
что дворнику не смести с тротуара их все,
кто-то останется…
Но непонятно, которые из оставшихся
от дорогих сигарет.
Нет.
Стихи – это фиксаторы времени,
ловцы миражей моментов и состояний.
Чтобы чаинки из чашки не исчезали,
а утренний чай горчил, не линяя
в приторно нежный.
Чтобы не спали
улицы, чьи мостовые помнят наши шаги,
а фонари хранят наши тени
Бережно. Снежно.
И как влюбленные в Альпах мечтают
на перевале весне замести все пути.
Миражи не остаются одни:
за ними обязательно кто-то пойдет
и исчезнет в тумане
улиц, которым не снятся наши шаги.
Нет, не дыши на стекла,
Прощальной записки он не оставил.
У нас у каждого – свое море:
штормовые дни там не совпадают.
И неразумно печатать следы на песке.
Ты говоришь, что не знаешь
ни одного красного полевого цветка.
Но я помню маковые поля
вдоль дорог, по которым мы ехали
вместе в грозы.
Стихи – это фиксаторы такой разной меня,
где внутри есть всегда еще кто-то
и немного тебя.
Знаю, что нужно уходить в прозу,
Но почему-то боюсь большого пера
пока …

2
По́шло писать про осень,
но снова меня сентябрит.
А каминно-коньячная эта погода
так и затягивает поговорить.
Нет уж, лучше закутаться в плед потеплее
и помолчать вполголоса.
И пусть за окном перешептываются обо мне
дождей уныло серые полосы.
Словами не излечиться и не излечить,
все стихи – лишь письма тому,
кого больше нет.
Всякий раз ты прощаешься так,
словно уходишь от меня на войну.
Знаю, нужно быть стойкими,
чтобы пережить зиму – еще одну.
Каюсь, мне всегда не хватало души,
чтобы греться лишь ожиданиями,
когда рядом были чьи-то другие
такие же теплые руки.
И не одни.
Виноваты лишь расстояния.
Нет, мне не стать твоей Сольвейг,
я же совсем не умею петь,
даже если двери закрыть поплотнее.
Разницу времен не перелететь.
Можно стереть
только все смс-ки, чтобы потом в голове
перечитывать снова и снова,
чувствуя, как все во мне
сворачивается желтком вкрутую.
Я не хочу жить вечно у тебя внутри,
мне не хватает тебя сейчас и снаружи.
Лужи
в себе растворяют недели.
Чувство вины прожигает дыры,
как кислота.
И сквозь них в небытие
утекает водка, виски, вино, коньяк…
и даже вода,
и не бывает похмелья с утра.
Кто-то возвращается все же
с большим рюкзаком и свежим загаром.
А кто-то стоит в белом фраке
на заплеванной лестнице
в очередь за билетом в метро.
Не у всех это лето сбылось,
значит, я не одна.
Иногда мне бывает страшно,
просто так, ни от чего.
Вим Вендерс «Так далеко, так близко»,
помнишь кадр на крыше с самоубийцей?
Ему впервые в жизни было легко,
и падение стало полетом:
высоты ведь можно уже не бояться.
Иногда мне кажется, этот мир улыбался бы шире,
если бы не было в нем меня.
Иногда мне хочется
сделать пластическую операцию
и купить новый паспорт.
И жить с начала,
так, как мечталось именно мне.
Мне говорят: твое время вышло,
но я не дам им себя состарить в душе.
Нет, я сбегу в новый дом
и разрисую в нем стены в граффити
и напишу капслоком: «Я вернулась.
Уже навсегда».
Вечный ребенок и
осужденный
без оправданий и апелляций.
Да, у меня все всегда слишком поздно,
но опоздавшим тоже хочется жить,
не жалея.
Опыт рождает новые чувства,
и души острие не притупляется,
пробует лишь создавать,
более точно себя выражая.
Да, мне с небес ничего пока не обещали,
но упорно учусь ювелирной работе:
а стихи мои – лишь инструмент
для огранки алмаза чувств
в бриллиант восприятий.
Победители времени и расстояний.
Да, я буду тебе писать.

1
Они верят богу, которого не видел
никто.
Почему я не могу выбрать себе религию,
совершив паломничество по следам Рембо,
и молиться поэтам пустынных цветов,
уводя на закат караваны?
Если тесно в кругу чужих ожиданий,
Стоит его разорвать
и начать
обратный отсчет.

Осень – время собирать листья.
Они говорят: стихи ничего не стоят,
невозможно всю жизнь их читать
с заплатами на локтях,
нужно к чему-то стремиться…
… купить BMW,
но я – не водитель. И не поэт…
Разделительная полоса?
Выбираю двойную сплошную
и солнце Африки – сквозь ресницы.

Мне так часто снится,
что ты держишь меня на руках.
Любовь приходит из пустоты,
создается предчувствием сна,
Я – сосуд,
который всего лишь нужно наполнить,
чтобы могла испаряться вода
слов миражами.

Знаю, они привыкают
жить, ни о ком не волнуясь.
Те, кто друг друга могут коснуться,
в мыслях своих так далеки,
невыразимо!
и лишь с расстояньем становимся ближе.
Наверно, мне тоже нужно учиться
быть далеко и рядом.
И не выкидывать дни
в мусорную корзину,
как неудавшиеся стихи,
ведь миражи
нужны лишь тому, кто их видит.

Ноль!
Я рифмую по краю
строки.

К списку номеров журнала «БЕЛЫЙ ВОРОН» | К содержанию номера