Людмила Шарга

Горечь осенних вод. Стихотворения

Ночной сюжет новостей




                            сестре


 


…ночной сюжет новостей


 привычен и предсказуем


один за другим падают памятники 


люди воюют с камнем


это предельно просто


свалить с пьедестала вчерашнего идола


куда проще


чем убирать обломки на площади


куда проще


чем воевать


с идолами в себе


здесь мы заведомо обречены


на поражение


 


Не говори мне о свободе




         Не поднимет народ на народ меча,


         и не будут более учиться воевать.


                                                      Ис. 2:4


Не говори мне о свободе.


Мы все стоим на переходе –


нам нужно площадь перейти,


и н о г о  н е т  у  н а с  п у т и.


 


Мы вспоминали вкус свободы,


и становились кровью воды


и пеплом стал крещенский снег.


Свобода на устах у всех.


Забыв пророчество Исайи,


её, как кость, рабам бросают,


 


за эту кость голодный раб


служить рабу другому рад.


 


Не говори мне о свободе.


Там люди площадь переходят,


и может статься – перейдут.


Горит земля и там – и тут.


Кругом разверстая геенна,


шакалы воют, и гиены


из подворотен скалят пасть.


 


Не дай нам, Господи, пропасть


на этом страшном переходе,


где мы судачим о свободе.


И упаси нас от свобод,


что обещает переход.


Оборони от мук, от боли.


И дай нам волю.


 


 Был майский день…




                      памяти погибших  2 мая 2014 года в Одессе


 


Был майский день ни короток – ни долог.


Летели сарафанные подолы –


их ветер надувал как паруса, –


и детские летели голоса…


Был майский день прозрачен и беспечен,


безудержно цвели каштанов свечи,


и монотонный плеск морской воды


укачивал предчувствие беды.


Плыл майский день ни весело – ни скушно,


на ниточке дрожа, как змей воздушный,


и вечер быть приятным обещал…


Но Времени гигантская праща


уже дошла до точки невозврата,


и вечер, обещавший быть приятным,


вдруг чёрной пеленой заволокло.


Кричали люди.


Лопалось стекло…


И подымались по небесным сходням


из пламени – из самой преисподней –


испуганные души в небеса


под хриплые от крови  голоса…


И остывала плоть – души оковы –


на жертвеннике Поля Куликова.


И был удушлив сладковатый чад…


И багровела Каина печать.


 


 Попробуй   обойтись




                   Девушка пела в церковном хоре


                                            Александр Блок


 


Попробуй обойтись без аллегорий,


без приторно-сладкоголосых лир.


Там ненависть раскачивает мир,


где  девушка в церковном пела хоре.


 


Попробуй без проклятий обойтись,


в Свет обратись


и в Слово  обратись.


Не спи.


На убывающей луне


шепчи:


война,


войной,


войны,


войне…


 


Оно спасёт.


А если не спасло,


не умножай ни боль,


ни скорбь,


ни зло.


Шепчи на убывающей луне


именослов погибших на войне.


 


Попробуй обойтись без аллегорий.


Скажи себе: в наш дом пришла беда.


Не на день – не на месяц – навсегда,


навеки в сердце поселилось горе.


 


Нет лада,


нет  согласья меж людьми,


и ненависть раскачивает мир.


 


И девушка поёт в церковном хоре.


 


Солоно


 


Мир этот крепко сшит – да неладно скроен,


каждый кроит заново,


правя крой.


Солоно, Господи, в доме твоём от крови,


горько от осознания –


льётся кровь.


Старые шрамы рвут молодые раны,


не перешить, не спрятать –


как ни крои.


Зодчие на Руси возводили храмы


и нарекали Спасами на Крови.


Тихая скорбь –


шатровые колокольни,


без золочёных маковок и крестов.


Дух убиенных там обретал покой свой,


вечный покой


и вечный горний простор.


Не сосчитать могильных холмов-пригорков,


стонет земля от старых и новых ран.


Солоно, Господи,


солоно так, что горько…


Время пришло закладывать новый храм.


Только…


давно мучаюсь чувством странным:


тешатся позолотой –


а нужен Свет!


На перекрёстках высится храм на храме.


Веры у нас как не было –


так и нет.


 


Петелька, петелька




Над пепелищем проигранных битв,


путчей и революций,


в облаке заупокойных молитв


белые бабочки вьются.


Тихие ангелы дальних дорог


ветром сбиваются в стаи.


Петелька к петельке –


выдох!


Вдох…


Время узор сплетает.


Бабочки смотрят в твои глаза


с болью исповедальной,


словно о чём-то хотят сказать


перед дорогой дальней.


Петелька к петельке,


вдох – накид,


быстро мелькают спицы.


Между накидами век наш спит,


мы ему –


он нам снится…?


Не разглядеть ни глаз – ни лица,


Время давно ослепло.


С ангельских крыльев летит пыльца


и оседает пеплом.


Петельки, петельки,


выдох – вдох…


(время –  оно не медлит…)


Новые  ангелы дальних дорог, –


новые шеи в петлях


здесь, где от сточенных болью бритв,


и от пустот  пьедесталов,


от лже-раскаяний,  от лже-молитв


небо тяжёлым стало.


Петельки, петельки…


Вдох… накид.


Кто там рядки считает.


Пепел ли,


снег ли с небес летит


призрачной белой стаей?


Кто его нынче знает…


 


 Горечь осенних вод




                            Как грустна осенняя вода…


                                             А. Городницкий


 


Множится горечь осенних вод.


Дни  незаметно идут на убыль.


Чувства немеют. Зима грядёт...


Шепчут молитвы губы.


 


Мне бы осенней воды глоток –


и до утра во сне, не страдая,


слушать, как мокрый дрожит листок


и опадает.


 


Горечь осенней воды легка.


Тихо зима прильнёт к изголовью,


выбелит замки, что из песка


строят, скрепляя кровью.


 


Выбелит пустоши и холмы –


землю, распроданную  на вынос.


Ни от тюрьмы  –  ни от сумы,


Боже, от нас спаси нас.


 


Тёмная горечь осенних вод


так же близка, как непостижима.


Осень закончится, мир упадёт


в зиму…


 


 


 


 


 


 


 


 


 

К списку номеров журнала «ВИТРАЖИ» | К содержанию номера