Тот сказ до сих пор не прочитан. Стихотворения

* * *
Тот сказ до сих пор не прочитан.
Задвинут на пыльную полку.
Пунцовый от гнева очиток
Роняет соцветья-осколки.

Осеннее детище солнца,
Он солнцем не шибко заласкан.
И всё ж над уныньем смеётся
Обносками мантии царской.

Сиротство октябрьской картины
Озябшую душу не греет…
И только очитка куртины
На сером вовсю пламенеют.

«Скрипун» - его бабки окликнут.
Капустою зайцы считают.
Прохожие старцы-калики
Очиток в суму собирают.

Далече ли путь они держат?
В кровь сбиты усталые ножки.
По древней бредут, мимоезжей –
По Муромской стёжке-дорожке.

Туда, где на печке, могутный,
Лежит богатырь небывалый…
России, растерзанной смутой,
Такого давно не хватало!

В кровь ноги усталые сбиты
Несущих свой груз сокровенный.
Насколь чудотворен очиток –
Настолько неприкосновенен!

Заваренный с крепкой молитвой,
Очистит от зла-окаянства –
Боярин ли будь родовитый,
Крестьянин ли будь безымянный.

Пока ещё незнаменитый,
Лежит, обезножен, на печке.
А выпьет отвар из очитка –
Встряхнёт богатырские плечи.

Сверкнёт боевой булавою,
Пойдёт с лютым недругом драться…
И будет всей Русью Святою
Илюшею Муромцем зваться.

***  
Сбежавшая с картины Хокусаи
(Да так, что ветер взвизгнул за спиною!),
Я в русских несуразных снах витаю,
И дым печной клубится надо мною.

О, Хокусаи-сан, как вы неправы,
Мне душу посыпая жгучим перцем!..
Большой волной несчастной Канагавы
Тоска нет-нет да и подкатит к сердцу.

И поддаюсь великому соблазну -
Цветенье сакур узнаю во вьюгах…
Какой непредсказуемой и разной
Бывает Русь в своих сынах и внуках!

Они порою не светловолосы.
Дела их не всегда богоугодны.
Они таят коварные вопросы…
И только в снах своих они свободны!

Но не востока утренняя свежесть
Под восходящим ввысь японским солнцем –
А снится им заснеженная нежность
Руси сквозь индивелое оконце.

* * *
Песню и плач переплавили и перепутали
(Знамо, на Волге на то, отродясь, мастаки!)
Девка, идущая замуж,
Метель в неприкаянной удали,
Певчие в храме,
Бредущие вдаль бурлаки.

Вкруг аналой обходя даже об руку с милыми,
Плачем заранее – опять в русском небе ни зги…
Русская воля закатными писана вилами
По жигулёвской стремнине в районе Самарской Луки.

У атамана Барбоши спроси, сколь сладка она, волюшка?
Лишь усмехнётся печально в ответ гулевой атаман.
Свистнет в три пальца, буй-ветром закатится в полюшко
И – поминай, яко звали…
Ан явится снова незван!

Заревом вспыхнет опять гость желанный-непрошенный…
Что бы податься за Камень за волюшкой горькой! Так нет!
Кровью исходит закат над Поляной Барбошиной,
Заревом-кровью исходит над нею рассвет.

…Волга родная, какого ни попадя аспида
Встарь прибивало волною к высоким твоим берегам.
Вверх до Валдая да вниз до могучего Каспия
Песни об этом поются – аж слёзы текут по щекам.

ВЬЮЖНАЯ  СОНАТА

Наивная молоденькая дурочка,
Озябшая от безутешных слёз,
Бредёт по оренбургским тихим улочкам,
Бредёт-бормочет странное под нос.

Никем ещё ни разу не целована
И ни в кого ещё не влюблена.
Ничем покуда не разочарована,
Ни разу не сходившая с ума.

В шубейку-ветродуйку зябко кутаясь,
За вьюжною вуалью пряча взгляд,
Она бредёт, наивная и мудрая –
Совсем как я так много лет назад.

Она бредёт навстречу мне из прошлого,
Прокладывая стёжки на снегу.
Вновь, как в бреду, посмотрит: «Что хорошего?..»
И снова я ответить не смогу.

Сейчас свернёт с Уральской на Пикетную,
Оставив мне лишь стёжек снежных вязь…
В таинственное-странное-рассветное
Уйдёт, в сонате вьюжной растворясь.

Стишками, между стёжек заплутавшими,
И тем, что у поэта жизнь горька,
Сонатами, сонетами не ставшими,
Она не озабочена пока.

Она бредёт, покуда безымянная…
Она не знает, как она слаба!
Она в бреду бормочет что-то странное –
Ещё не рифма, но уже – судьба.

И некому сказать наивной дурочке,
Пока её мечтания тихи,
Пока пустынны утренние улочки,
Что это – гениальные стихи!