Бултых-пардон. Стихотворения

***        

 

Любимой меня не зови:

Не холодно мне и не жарко!

Давай посидим визави

Над нашей прощальною чаркой.

 

Напрасно заученно рад,

Улыбчиво нам докучая,

Услужливый официант

Шампанское вновь предлагает.

 

Ты скажешь: «Тащи ананас!

Шампанское – нет! Мораторий!»

Печальная сказка про нас –

Одна из обычных историй.

 

Историй про то и о том,

Что вечного нет и не будет.

Иллюзии пустим на слом…

Делов-то! От нас не убудет!

 

Смеясь, ананас доедим,

Запьём поминальною чаркой

И пыли веков предадим

Всё то, что искрилось так ярко.

 

Всё то, что ты мне не простил,

Лукавою славой обласкан,

И в сумерки цвета чернил

Глушил ананасы с шампанским.

 

Не прячь опечаленных глаз.

Неважно, кто более ранен...

О нас и задолго до нас

Поведал поэт Северянин.

 

***

 

Мы поэты… А значит, нам так и надо!

Не впервой терять, что с лихвой имеем,

Истекая жгучим змеиным ядом,

А отнюдь не сладкозвучным елеем.

 

Мы поэты… И место наше в буфете.

Не на сцене и даже не на галёрке.

Не в борделе, тем паче не в госсовете,

Где прозаседались тузы-шестёрки.

 

Хоть буфетчица не похожа на музу,

Но зато без всякого промедленья,

Видя в каждом потенциального мужа,

Нам плеснёт в бокал сто грамм вдохновенья.

 

…Мы пощады у Господа не просили,

Хоть и падали перед Ним на колени.

Мы влюблялись, вскрывали вены, тусили,

Предаваясь самой изысканной лени.

 

Да не только Лене! Светлане, Кате…

Ну, а пуще – Вере, Любви, Надежде.

Мы, поэты, всегда приходим некстати.

Поимённо – другие. По сути – те же.

 

Пусть поэзия – площадная девка –

Откликается на любое имя.

Но при этом помнит с тайной издевкой,

Что от веку зовут её – Магдалина.

 

***

 

Соратник, друг, товарищ, враг

Парадоксально рады встрече.

Наш поэтический сходняк –

Содружество противоречий.

 

Хоть назовут потомки «съезд»

Товарищей заклятых стаю,

Здесь никого никто не съест:

Поэт поэта понимает.

 

Грустим, хохочем, пьём вино,

Витийствуем, исходим желчью…

Мы все равны. Нам всё равно –

Хотим утешиться, да нечем!

 

Не каждый тут друг другу мил,

Но держим небо, как атланты:

Посильно каждый – в меру сил

И в силу своего таланта.

 

И в том, кто сердцем изнемог,

И в том, кто пребывает в вере,

Одновременно, видит бог,

Живут и Моцарт, и Сальери.

 

Разговор с психиатром о рае

 

«… и смотрят последние астры в саду

На то, как топиться хожу я к пруду…»

 

Диана Кан (из раннего)

 

Хотела утопиться в тихом омуте

Без лишних элегических затей.

Но психиатр сказал с улыбкой: «Полноте!

Да пожалейте ж бедненьких чертей!

 

Ни перед кем ни в чём не виноватые,

Без потрясений и душевных ран,

Они живут, не клятые, не мятые,

А тут бултых-пардон – Диана Кан!»

 

Сказала психиатру: «Пыл умерьте-ка!

Я не за это деньги вам плачу.

Ведь не к лицу подобная патетика,

Любезный, ни врачу, ни палачу!

 

Чертям для драйва я необходимая:

Мысль утопиться – это неспроста.

Умеют же устроиться, родимые, –

В раю позанимали все места…».