Меж двух океанов. Стихотворения

Родом из Белоруссии. Школьные годы прошли в Гомеле, незабываемые студенческие – в Ижевске, а лучшие – в Новосибирском Академгородке. Многие годы занимался автоматизацией научных исследований, а также разработкой информационных систем здравоохранения. Кандидат технических наук. Более 20 лет живёт и работает в Окленде, где работа в области информационных технологий сочетается с любовью к поэзии и путешествиям. Автор поэтических книг «Время собирать...» (2010, Ижевск) и «Время стихов» (2014, Москва). Член Союза писателей XXI века. Автор многочисленных публикаций в сетевых и бумажных изданиях в России, Беларуси, США и Бельгии. Финалист 7-го Всемирного поэтического фестиваля «Эмигрантская лира» (2015), 3-го Международного поэтического фестиваля «Дорога к Храму» (Израиль, 2018).

Жизнь на краю света – даже не в овеянной легендами Австралии, а в непредставимой и непрочитанной Новой Зеландии, вероятно, и наполняет остротой ностальгического чувства и стихи Григория Оклендского. Ветры двух океанов сталкиваются над этими вечно зелёными холмами, над гаванью, где корабли греются у причала – романтика путешествий просится в стихи, но вытесняется устремлённостью души к прожитому и пережитому в юности. Эта устремлённость и определяет искренность прямой стихотворной речи автора, признающегося, что память – полноводная река! 

Д. Ч.

* * *

 
В нашу гавань заходили корабли,
Швартовались, грелись у причала.
Вдалеке от неулыбчивой земли
Им хотелось жизнь начать сначала.
Чтоб высоким был морской прибой
И океанические волны
Борт не накрывали с головой,
А касались с легкостью проворной.
Чтоб покой и мир венчал пейзаж...
В праздник – фонари похутукавы,
Украшая местный антураж,
Радовали лакомой приправой.
Чтобы устремлённое вперёд
Время нас щадило и прощало.
И с годами каждый новый год
Означал, действительно, начало.
 
Память – полноводная река,
Возвращает к дальнему истоку,
Где осталась детская страна,
Разочарований вкус жестокий.
Где по лужам мелким – корабли,
Будто настоящие фрегаты,
Уплывали с крошечной мели
В мир огромный, взрослый, необъятный!
И вернувшись на круги своя,
Обретая мудрость и терпенье,
Поклонились вечным островам
И судьбе, что вынесла теченьем...
 
 
* * *
 
Вот и стали мы на год мудрей
Вдалеке от родимых корней.
И на новой земле прижились,
И уверенно тянемся ввысь...
Тянем шеи до хруста в спине
И летаем… летаем во сне.
Налегке возвратимся домой,
Где искрится костёр молодой.
Где любимый немеркнущий взгляд
Освещает дорогу назад...
И, умывшись скупою слезой,
Обернуться другою судьбой...
И опять эти годы прожить...
Но вот как? У кого бы спросить?!
 
 
ЧТО ДОРОГО...
 
Ни гроша ты не оставишь за душой.
Ничего не унесёшь в далёкий край.
Всё, что дорого, раздай пока живой –
Раздари, оставь внучатам, разбазарь.
 
Память, как крупу, перебери
И по зёрнышку отдай на семена.
По крупицам ту девчонку сотвори,
Что была в тебя когда-то влюблена.
 
Обойди пешком священные места.
Не забудь отдать последние долги.
Над могилой мамы разомкни уста –
Только не обманывай, не лги.
 
Успокой свою печаль в закате дня,
Под покровом ночи надышись травой.
Не прощайся, ибо, даже уходя,
Оставляешь в небе росчерк озорной.
 
 
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
 
Невинным жертвам...
 
Земля стряхнула город гордый с плеч.
И стёрла в пыль.
Бетонный зверь вонзил коварно меч.
И день убил.
Сдавил тела людские хваткой мёртвой.
Спустилась ночь.
Остановилась жизнь. Бесповоротно.
Кому помочь?!
Стонали люди и метались тени.
Армагеддон.
Молились, засыпая во спасенье.
Последний сон.
Остолбенело небо в чёрных тучах.
Кого спасти?
Бог милосердный! Никого не мучай.
И всех прости.
 
 
ИЗ ЮЖНОГО ПОЛУШАРИЯ...
 
Как грустно сознавать – весны не будет...
К нам осень возвращается весной.
И сердце будоражит, но не будит
Её приход, отмеченный строкой.
Ложится слово, смешанное с кровью,
На скатерть пожелтевшего листа.
Рифмуя, вопреки всему, с любовью –
Пишу тебе из Южного Креста.
А этот Крест, висящий над землёю –
Таинственный... мерцающий огонь...
Смогу ли я вечернею звездою
Упасть в твою раскрытую ладонь?
 
 
НЕ ПАРАДНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
 
Не суетись, не мельтеши.
На всём скаку стреножь гордыню.
Пусть сигаретный дым остынет.
Ночь успокоится в тиши.
И чай покруче завари,
И вспоминай... Пусть память колет.
И тенью – бумеранг к застолью.
Всё возвращается, старик!
И одиночество души
Не возводи в размер страданья.
Таков был замысел витальный.
Такая плата... Ведь грешил?
Узнай себя во взрослом сыне,
На равных с ним поговори.
Когда зажгутся фонари,
Мы встретимся. На середине.
Живи открыто, не по лжи,
И пусть рука не оскудеет
И сердце бьётся на пределе,
Одолевая виражи!
Свободным над землёй пари,
Расписывая небо фресками,
Несовершенными, недетскими,
Не признанными до поры...
 
Чей голос арфою журчит,
Как детский сон, давно забытый?
И я войду в его обитель,
Бесстрашно выбросив ключи.
 
 
ТРИ ЖЕНЩИНЫ...
 
Эта женщина... разлюбит и не мучает.
Не напоминает о себе.
Иногда мелькнет строкой летучею,
Ласточкой в распахнутом окне.
 
А другая женщина – хорошая...
Мучает, любовь свою даря.
Жертвует собой, ломая в крошево
Горы голубого хрусталя.
 
А ещё есть женщина ревнивая...
Извелась, измучилась тайком.
Утекла любовь её красивая
Тонким пересохшим ручейком.
 
Три судьбы, три зеркала, три женщины...
Так похожи – на одно лицо...
Как узнать, с кем встреча нам обещана
На земле, свернувшейся в кольцо?
 
 
СИЗИФОВ ТРУД
 
Я б хотел увидеть сон. Будто я, живущий клон, по другой пошёл тропе, что у камня на развилке, поменял бы всё в судьбе с легкомысленной ухмылкой. И другая улыбнулась мне удача на пути, а возможно, всё б вернулось на круги... круги свои. И, случайно повстречав самого себя однажды, ночи напролёт бы каждый говорил о прожитом – убеждая и ревнуя, и трезвея, и волнуясь... Без оглядки «на потом». Беспощадно, без прикрас, сам с собою – пробил час!
И не истиной бумажной, а всем опытом души – понял я, что жизнь прекрасна та, которую прожил! Что нельзя соединить две судьбы в тугую нить! Где густая тень от пальмы и сугробов тишина. Океана лик овальный, и подснежников страна. Вырвать горькие страницы, черновик переписать, улететь за Синей Птицей – то ли к морю, то ли вспять... в юность, где тебя не ждут, не дано – Сизифов труд...
Нету сна. И нету клона. Я иду – наверх, по склону...
 
 
ВОСПОМИНАНИЙ ТОНКОЕ РУНО...
 
А молодость... Всё дальше, всё нежней.
То призрачней, то явственней, то глуше...
Ничто её теченья не нарушит –
Лишь памятью встревожится моей.
 
Лишь рано поседевшие виски
Всё помнят город, пахнущий полынью,
Где мы с тобою не были близки,
Но дышим той влюбленностью поныне.
 
А молодость... Всё выше, всё светлей.
Не разгадать, не воротить, не сбыться...
И осень пожелтевшие страницы
Метёт к ногам уснувших фонарей.
 
Воспоминаний тонкое руно,
Как облачко, плывёт за мной и тает...
Прощается, свободу обретает,
Но не звенит натянутой струной...
 
А молодость... Всё старше, всё мудрей.
Пытается догнать и приголубить...
И голубок тебя целует в губы,
А губы тихо шепчут: «Дуралей...»
 
 
ВРЕМЯ СТИХОВ...
 
Думы ночные январского лета.
Дымчатый след облаков.
Море качает бездонное небо.
Время стихов...
Память моя растревоженной стаей
К дальним просторам летит...
Что вспоминаешь, когда наступает
Время уйти?!