Лирика разных лет

Григорий Оклендский – обращён к читателю, избегающему сложной стихотворной речи. Поэт разговаривает на ясном языке прямого высказывания. Он не устремлён к глубокому философскому осмыслению жизненных явлений. Ему важнее кратчайшим путём лирического самовыражения достичь читательского сопереживания тому, о чём пишет автор. Удивительным образом он почти избегает всякой возможной экзотической составляющей его географического пространства. Ощущение такое, что автор не покидал пределы России, продолжая жить в ней душой и обеспокоенным сердцем.

                                                                                                                                                                                     Д. Ч.

 
О ТВОРЧЕСТВЕ
 
Как художник, рисуя портрет,
начинает с наброска несмелого
и прищуренно смотрит на свет,
извлекая все краски из белого,
так поэт – ловит звуки с небес
и бормочет бессвязно, не тронь его!
бредит словом, чтоб образ воскрес,
белый свет наполняя иронией,
первозданностью, чудной строфой
и пронзительной музыкой тонкой...
И парит белый лист над землёй,
словно аист, несущий ребёнка.
 
 
ПЕРЕПИСАТЬ СТРОКУ
 
Переписать строку? Нахмурить бледный лоб?
А черновик – огню!? И наблюдать, как столб
Из дыма чёрного невысохших чернил –
Съедает рукопись?..
 
Как будто и не жил
ты этой долгою и слякотной зимой.
Как будто не любил,
кружа отчаянно позёмкою ночной.
Как будто не оброс –
щетиной, слухами, неверием, молвой.
Как будто в землю врос –
от немоты, глухой, прокуренной, седой.
...
А времени река –
стремительно с горы, срываясь прочь...
И живы мы пока
течение способны превозмочь.
 
 
ОБ ОДИНОЧЕСТВЕ
 
Где больше лжи – в словах ли, в мыслях?
Где истины клубится облако?
Как ветер воет глухо, волково...
Как голо дереву без листьев...
 
Отшельник, до глубокой ночи,
Глазами пожирает пламя.
До крови расцарапал память...
Пусть кровоточит!..
 
 
А В ГОРОДЕ НАШЕМ…
 
А в городе нашем гроза заливает глаза,
Полощет асфальты и кровь затирает усердно.
Зачищенный город гудит в эйфории победной...
А тут непогода, кромешная тьма, голоса...
 
А в городе нашем зачем-то разводят мосты,
Разводят людей по колоннам, углам, баррикадам.
Ослепшие люди штурмуют «казармы Монкада»,
И разум теряют у самой последней черты.
 
А в городе нашем какие-то люди снуют.
Похожи на нас, но безлики. Одеты по форме.
И вежливо смотрят глазами зелёными... Зомби?!
Пришли ниоткуда и как бы нигде не живут...
 
А в городе нашем... О чём вы?! Ведь, город – не наш...
Он скорчился, выцвел и высох, как старый отшельник.
С петлёю на шее он истово ждёт понедельника,
Дрожащей рукой прижимая к груди патронташ.
 
 
ГУЛЛИВЕРЫ И ЛИЛИПУТЫ
 
Какой беды мы взваливаем груз
На плечи наши хрупкие – веками?
Бросая в пламень дня краплёный туз
Дрожащими от холода руками?!
 
А в воздухе – не запахи весны,
Пробившейся сквозь ледяную стужу...
Дымится в предвкушении войны
Походной кухни безыскусный ужин.
 
А ветры дуют, проколов нутро
Последнего душевного приюта.
А надо жить... Не слиться заодно
С бессмертною когортой лилипутов.
 
Да, надо жить! Печальный небосвод
Сегодня преклонил свои знамёна,
Но завтра, Гулливерами ведомый...
А завтра – будет?! Кто там разберёт...