:* * *

Книга за книгой. Рецензии

Я. Грантс, «Бумень. Кажницы. Номага», Челябинск, Издательство Марины Волковой, 2012, 160 с.

Круги ада, рондо, змея, кусающая свой хвост, – ассоциации, появляющиеся в голове при чтении стихов Яниса Грантса, – начинают плавное кружение, незаметно сужая круги и превращая их в спираль. Мысль бьет в одну и ту же точку, отступая, и возвращаясь снова и снова, и, наконец, смертельно ранит сознанье, которое начинает воспринимать чужую боль как свою собственную. Новая книга  - развернутый комментарий к прекрасной подборке стихотворений  автора в «Графите» № 2. И сладко повторять:

сплошь хиросима вокруг. и внутри – сплошь хиросима

Б. Скотневский, «Сто одно стихотворение». Тольятти, Литературное агентство В. Смирнова, 2013, 119 с.

Сто одно стихотворение - автоконспект собрания сочинений Бориса Скотневского, интересный не только «взглядом изнутри», но и поэтическими автокомментариями. Внимательный читатель обязательно заметит, что некоторые стихотворения - например, про певицу в ночном ресторане («Не кричите, певица…»), или «ОМик-328» («Волга. Волны») - получили продолжение, проясняющее позицию автора, в виде новых строф или даже частей. Впрочем, Б.С. и без того известен недвусмысленностью поэтических высказываний.

Врете, пидоры: стог – золотой. Поле - черное. Ветер – прозрачный.

Т. Петрова «Из пригоршни упругих знаков...: художники, выставки, путешествия». Самара: НП "Дом искусств", 2012. – 155 с., ил.

Иллюстрированный сборник статей известного самарского искусствоведа Татьяны Петровой посвящен самарским художникам. Книга состоит из пяти разделов: «Самарский пейзаж» (К. Головкин, В. Пурыгин, И. Комиссаров, Н. Шеин, Ю. Филиппов, В. Белоусов), «Самарское измерение» (И. Дония, В. Рухмалёв, В. Батьянов), «Выставочные проекты», «Зарубежное искусство» (выставки в Самаре, Ширяевская биеннале), «Авангард». Использование в оформлении книги картин тольяттинской художницы Марины Шляпиной по умолчанию ставит ее работы в как минимум в один ряд с работами мэтров, творчество которых анализируется в опубликованных статьях, большая часть

которых впервые увидела свет в самарском журнале “Performance”. Значение этих статей для региональной летописи культурных событий из области живописи трудно переоценить.

Так Средняя Волга в удивительном завороте Самарской Луки окольцевала наших художников, привязав их к этому уникальному месту. Естественно, что она стала главной героиней их творчества…

В. Пелевин, «Бэтман Аполло». Эксмо, 2013, 512 с.

В своем новом романе Виктор Пелевин продолжает душеведческие исследования последних лет, рассматривая слабые места второй сигнальной системы человека и обусловленные ими проблемы, от сексуальных извращений до мифотворчества, через фильтры различных философских систем, с упором, конечно, на буддизм, через который, впрочем, по-прежнему вытарчивают уши Бодрийяра, Хаксли, Ницше. «Табуретки были старые, советские – грубые и прочные, сделанные в середине прошлого века. Сохранились они идеально – на древней коричневой краске не было ни одной царапины. Казалось, что они пропитаны космической болью – и космической мечтой, которая была просто отражением этой боли, миражом, отзеркаленным в другую сторону…»  Разделавшись в S.N.U.F.F.’е с темой любви в своем творчестве, в новом романе Виктор Пелевин решил свести счеты с еще одной важной темой, манифестировавшей в «ОМОНе Ра». И, поскольку Виктору Пелевину свойственен системный поход, место для «радости-страданья» в «Бэтмане-Аполло» тоже нашлось (разве что не с прописной буквы). А также закономерному выводу: с чем бы  человек ни имел дела в своей жизни, в конечном счете он имеет дело со своим Творцом. Виртуозное мастерство, с которым Пелевин создает свои фантасмагорические образы окружающей современного человека действительности, не менее – если посмотреть на нее хоть немного внимательнее, чем обычно позволяет ежедневная суета - фантасмагорической действительности  выказывает его достойным продолжателем дела Э.Т.А. Гофмана. И никакой фантастики.

Но будем реалистами, - продолжал он, - то есть, если перевести на современный русский, будем постмодернистами


«Василиск». Литературно-художественный альманах. Выпуск 8. Саратов, 2013, 156 с.

Восьмой номер литературно-художественного альманаха «Василиск» обращает на себя внимание в первую очередь тем, что его авторы – люди с филологическим, философским, литературным и медицинским высшим образованием (есть даже кандидат физико-математических наук и кандидат политических наук), участники (лауреаты, дипломанты и лонг-листеры) различных литературных конкурсов, чьи работа и образ жизни связаны с искусством, культурой, преподавательской деятельностью (есть даже телевизионный режиссер монтажа документальных фильмов), перформеры, блогеры (и даже редакторы литературных журналов) и проч. Всех их собрал «на этой проклятой сцене публичного слова»  выпускающий редактор Д. Голин, чтобы показать, как преследующий свою видовую цель  homo sapiens обрастает «Речью, как прутья забора обрастают деревом, становясь субстратом и материалом, образуя потустороннее, больное и темное, вещество слов». Лучше, наверное, и не скажешь. Виртуозно разработанная основная тема Предисловия богато иллюстрирована приложенными текстами.

Когда свирепствует ментальная чума..    Д. Голин.

Е.А. Ламихов «Очерк русской поэзии ХХ века», М., Дом-музей Марины Цветаевой, 2013, 215 с.

Вышедший из-под пера рЕЛиктового Книгоящера – московского библиофила и букимиста Е. Ламихова – сборник статей, представляющих самобытный взгляд автора на русскую поэзию ХХ века, имеет подзаголовок «Досужие опыты неформального литературовидения» (Книга первая). «Поколенческая» периодизация русской поэзии, поэт и время, разделение поэзии на русскую и русскоязычную, роль поэтесс в русской поэзии  ХХ века – неполный список волнующих автора тем. В дизайне обложки использованы элементы оформления книги стихов Ивана Коробова «Далекие огни» (1913).

Полагаю, наиболее удачным вариантом структурной модели Поэзии является обыкновенная «хрущёвская пятиэтажка» - всемирно известное неказистое сооружение в пять этажей, с неглубоким подвалом, без лифта и чердака.




«Белый Человек», Самара, 2012, 40 с.


«Белый человек» образца 2012 года неожиданно оказывается цветным и глянцевым (подобно БЧ-2011, только наполовину меньшего формата); впрочем, только снаружи. Внутри по-прежнему черные буквы на белых листах, и вечные темы, и вечно новые встречи с ними. Все, что можно было бы написать в мини-обзоре этого издания (а именно на этом формате настаивает редактор данного), можно прочесть на второй странице обложки, и это правильно. Приятно, что дружный коллектив авторов (А. Жигалова, Л. Немцев, М. Богатов, П. Хуртина, С.Рутинов, А.Курчатова и Я.Клинк), выступающих под знаменем А. Темникова,  по-прежнему не пускает дело оповещения аборигенов о существовании параллельного мира культуры и творческого духа на самотек. Альманах вызывает живой интерес, его приятно держать в руках, рассматривать, и читать. А некоторые программные вещи, такие как «Что я об этом думаю» А. Темникова,  «Как Тесла» Л. Немцева, «На потолке» М.Богатова – и перечитывать.

Все твои попытки сделать хотя бы один самостоятельный шаг материал будет строго пресекать, пока он сильнее тебя» - А. Темников.

«Контрабанда». Журнал о современной русской литературе. №1 (23), 2013. М. 64 с.

Очередной (первый за этот год) тематический номер «Контрабанды» посвящен культурной жизни Самары. В некотором роде московская «Контрабанда» - антипод  самарского «Белого Человека»: если БЧ постулирует трансцендентальное искусство как нечто противоположное журналистике, то «Контрабанда» как раз имеет своей целью их плодотворный союз. В номере представлены статьи о «Самарская Чита», «Социо-Арте», фокусирующимся на арт-терапии людей с инвалидностью, Ширяевской биеннале и «Груше», дающие живое представление о фестивальной жизни Самарской губернии. Довольно большая часть текстов принадлежит перу Виктории Сушко, и надо отметить, что они нисколько не хуже ее «Записок о несуществующем городе» из «Графита» № 2. Другая довольно большая часть материалов, среди которых сразу обращает на себя внимание неожиданная (кому из резидентов придет в голову критиковать маэстро) и остроумная критика книги стихотворений С. Лейбграда, написана редактором журнала А. Караковским. Есть и обзор самарских книг и журналов, среди которых, к сожалению,  отсутствует БЧ (тоже А. Караковский). Сбалансированность материала обеспечивается за счет довольно большого массива стихов и прозы самарских авторов, обойти молчанием присутствие, среди которых Георгия Квантришвили, Константина Латыфича и Сергея Щелокова никак нельзя.

«Эти переусложненные конструкции на грани выпендрежа, тем не менее, несут свой культурный код – исчезающий в момент их озвучивания и поэтому невольно вызывающий сочувствие. Зато после таких статей отлично воспринимаются прекрасные статьи Андрея Косицына «Столичный быт как пространство смерти», Леонида Немцева «Влияние прописных истин на восприятие эстетического явления» и т.п.» - А. Караковский (об альманахе «Черные дыры букв», Самара, 2012)
                             Елена Карева

"Город". Журнал тольяттинской писательской организации, № 32, 2012 год. Тольятти, 336 с.

За что я люблю тольяттинский литературный альманах «Город» - он даёт мне возможность почувствовать себя лондонским джентльменом. В нём есть авторы, которых я читаю всегда, и есть авторы, которых читать не стану. У «Города» есть прочный литературный каркас: три замечательных женских имени – Шляпина Марина, Гоголевич Татьяна и Карева Елена (графика, проза, поэзия), и три мужских - Скотневский Борис, Стрелец Виктор и Мисюк Владимир (поэзия, литературоведение и редактура). Эти две триады позволяют мне мириться с любыми недостатками (органическими или случайными) альманаха, даже с таким  тяжёлым, как Иван Егоров с его фатально плоскими текстами, напоминающими заготовки к очередному сценарию для сериала. Впрочем, это сугубо личное восприятие.
Редактор журнала В. Мисюк был бы хорошим поэтом, если б в последнее время ему удавалось не выплёскивать свои раздражение и чёрную меланхолию (читай, злобу) на бумагу, а сублимировать их в более глубокое отношение к действительности. Ни в моих рекомендациях, ни в оценках он не нуждается, однако досадно продираться сквозь шелуху его нынешних площадных строчек к чудесному ядрышку единственного четверостишия:
И шумит широко листва / над осенней моей державой. / И душа до сих пор жива, / несмотря на карман дырявый.

Самарский поэт Игорь Крестьянинов с трогательно-смиренной подборкой стихов гостит в этом номере "Города", но в ней же пеняет Мисюку за попустительство «бесам гордыни» и за склонность «выплескивать беды свои», и не многие известные мне поэты, будучи редакторами, допустили бы столь нелицеприятную для них публикацию. За одно это снимаю шляпу перед Владимиром Николаевичем.
Проза Татьяны Гоголевич – счастливая встреча с человеком, с детских лет неистребимо пропитанным радостным изумлением перед окружающим нас миром. Её повесть "Средняя Азия" упрекают в бессюжетности, но для меня это бессюжетность утренних гор, цветущего сада, звездной ночи.  
"Я … делила людей на тех, кто отзывается на движение Земли в Космосе и тех, кто, зная, что она летит и вертится, воспринимали её плоской и неподвижной".
Органичен на страницах журнала "долгожданный поэт" Борис Рыжий. Кому как, а меня порадовали его переклички с Федерико Гарсиа Лорка и с Арсением Тарковским. Кстати, в одной из интернет-биографий Рыжего ошибочно утверждалось, что он тольяттинский поэт, но, перечитывая его стихи в контексте этого номера, легко этому поверить.
Интересно наблюдать, как разменяв четвертый десяток номеров, "Город" умудряется открывать новых (для себя) литераторов с солидным жизненным опытом. Впервые попав на его страницы, Вячеслав Лобанов зацепил меня своим личным конфликтом с временем: Время сжирает нас… в котором не ужас, но подступы к соломоновой печали.
Давно взяли меня в плен два постоянных литературных критика журнала. Вячеслав Курбатов мучительно проживает полуторавековой давности ссору Толстого и Тургенева. Казалось бы, "что ему Гекуба", но проявляется в неловких поворотах свары "великих стариков" внутренний и вечный конфликт русской литературы.
Виктор Стрелец рвёт голову и сердце над загадкой Тютчевского  "SILENTIUM", как многие и многие писатели и литературоведы до него, и эти реплики-отклики-размышлизмы читаются как увлекательнейший роман. Его "Отсебятина" из номера в номер побуждает меня читать альманах с последних страниц.
С интересом заглянул в раздел переводов и – ошалел слегка, когда усилиями Александра Фанфоры, вспомнившего украинский, Тарас Шевченко в середине 19-го века пишет о рухнувшей империи, свободе слова и евродолларах (даты – от 1845 до 1860 – проставлены аккуратно). Пожалуй, предпочту  читать "Кобзаря" в оригинале.


Молодой во всех смыслах литератор Алена Бударина, надеюсь, пополнила ряды постоянных авторов "Города", который три года назад и открыл её своим конкурсом "Молодые литераторы-2010". Это, признаюсь, тот примечательный случай, когда система взглядов автора и его жизненная
позиция не совпадают с моими, но – весьма интересны. Это стихи не вялого созерцателя, но человека активного, решительного, быть может, в чём-то ошибающегося, но – ищущего дорогу, точку приложения сил, кредо, преобразующего себя и пространство вокруг, человека, в полной мере неравнодушного.

Я в этом городе, в котором дороги плавятся / Оставляя иллюзию длинных свободных дорог / Выросла. Бог мой, Вам это нравится? / Вы смогли бы здесь вырасти, дорогой Бог?(А. Бударина)

Андрей Северский, "Мост", книга стихотворений, опыт поэтического манифеста, Студия "Единорог", Челябинск, 2013 г., 232 с.

Зачем человек пишет стихи? Не рифмованно-ритмизованные строчки, не прихотливые конструкции, наполненные созвучиями и образами – СТИХИ. Для некоторых пишущих и некоторых читающих этот вопрос равнозначен другому: зачем человек живёт?
Неплохо, если литератор время от времени задает этот вопрос себе. Хорошо, если побуждает задуматься над этим читателя. Дорогого стоят его попытки честно ответить на этот вопрос.
Человек, вопрошающий себя о смысле своего творчества, как о смысле жизни, способен обмануться и гораздо менее способен обмануть. И пусть я даже не приму однозначно сказанного им, не  осознаю всей глубины и сокровенности его поэтических строк, я перечитаю их ещё и ещё раз, вдумаюсь в них, вслушаюсь в их отзвук во мне, всмотрюсь в окружающий меня мир. Вовсе не для того, чтобы убедиться в правоте Поэта. Больше для того, чтобы  убедиться в осмысленности своей повседневной жизни. Чего же больше?!

Сочиненное слово не выше креста. /  Потому и слова не значительней жизни.

Впрочем, есть и больше. Попытаться сказать о Главном поверх стихов. Не посредством стиха, а отодвинув его, став рядом с ним и НАД ним. Потому что, как ни жаль, мы привыкли к стихам, привыкли к словесной эквилибристике, к версификации, как поэтическому трюкачеству, к Слову,  как

предмету эстетики, подменив этическую сущность его морализаторством и всесильными интересами государства ли, общества ли, класса ли, человека… Для того чтобы соотнести Слово и Бытие, надо хотя бы привлечь пристрастное внимание к Слову.

Потому для меня в этой книге более важным оказывается не Поэзия, а Манифест. С первого взгляда это попытка объясниться с читателем, почему поэт пишет Так. Но мы-то искушенные читатели, мы-то знаем, что стихи надо писать, а не объяснять. Потом кажется, что это какой-то анекдот. Ну, в самом деле: во-первых,  цель поэзии – Бог, во-вторых, Бог непознаваем, в-третьих, Бог не существует… Ну, и что после этого прикажете делать с поэзией? К дальнейшему чтению подвигает только любопытство: как же автор будет выкручиваться из этой ситуации – впереди ведь ещё 130 пунктов Манифеста?
И только продравшись сквозь рогатки собственного скепсиса и верхоглядства, начинаешь понимать (пусть не принимать) поводы и причины отчаянной попытки автора докричаться, достучаться до неравнодушного читателя, собеседника, соавтора, как ни претенциозно это звучит. Хочется, чтобы достучался.

Что есть твоя жизнь? Послание, направленное лично тебе. Коан, который тебе (и лишь тебе) дано (или не дано) разрешить. Ты – образ внутри… поэмы творца  и, постигая смысл этого образа в пространстве… поэмы, ты движешься навстречу Ему.

Элла Крылова, "Сон Фиолента", стихи. "Геликон-плюс", Санкт-Петербург, 2013 год, 150 с.

Пожалуй, читать эту книгу надо так же, как входить в море, не оглядываясь на других, оставаясь один на один с пространством стиха. Не факт, что понравится, зато восприятие будет искренним, не наносным.
Здесь мне стоило бы замолчать и адресовать читателя непосредственно к стихам. Но я-то уже искупался! И пробовал воду ногой, и ежился под брызгами, и с сомнением вглядывался в то, что плавало у берега, и…
…У этих стихов есть свой аромат. Очень неровные – временами напоминают опусы старательной школьницы. Очень торопливые, временами напоминающие черновик каких-то будущих стихов. Очень незатейливые – временами до дневниковой банальности…  И вдруг ловишь себя на том, что чувствуешь - соленый запах волны, сухую горечь степного Крыма, терпкую влагу опавшей листвы, запах свежего кофе на столе литератора.
Постоянно спотыкаюсь на странных формах слов, оч-чень уж авторских ударениях, прихотливых словообразованиях – для безоговорочного принятия всего этого мне не хватает доверия к мастерству автора.
Но  здесь, и здесь, и – там натыкаюсь на мысль, образ, фразу, строфу, которые хочется перечитать, передумать, пережить.
Иной раз хмыкнешь – экая ширь безбрежная тем, религий, взглядов,  экая лёгкость необычайная слов, определений, сравнений, выражений. Поверхностность и легковесность – не более? И сам себя одернешь: а может, это просто Человек Играющий - во всей своей красе. Начитанный, умный, незашоренный. Талантливый.
Может быть, не хватило этой книге возможности отстояться. Всё, что было написано за полгода, тут же и напечатано. Понятно, что для автора стихи дороги привязками к ситуациям, воспоминаниям, чувствам. Но мне в этой книге многое показалось лишним, "понижающим градус, ухудшающим вкус".
Но, быть может, это те мелкие камешки, "скрупулюс", что непременно попадают в сандалии путешественника по горным дорогам, жизненным и поэтическим путям, и нужны хотя бы для того, чтобы порадовать его возможностью остановиться, выбросить, и идти дальше лёгкой походкой.
И главное: мне не удалось наскоро пролистать эту книгу. И не удалось тут же забыть, перелистнув последнюю страницу. Здесь лёгкая радость  женщины, хорошо знающей, что такое боль и потери. Здесь скоропись поэта, постоянно и серьёзно размышлявшего о жизни, о мире и о себе. Здесь восхищение красотой человека, понимающего, как неслучайна и весома эта красота.

И чужая боль разрывает сердце ей - / это жемчужина в ней растёт.

"Хайкумена". Альманах поэзии хайку, выпуск 4, 2011 год. Memorics, Москва, 448 c.


Перед редакцией альманаха стоит сложнейшая задача – адекватно отобразить современное состояние русского пласта искусства хайкай (хокку), нисколько не забывшего своей японской почвы, но прочно вросшего в российское литературное пространство. Получился не столько моментальный снимок этого "перекрёстка культур", сколько весомое энциклопедически содержательное издание, где оказалось достаточно места и теории и практике

хайку. Пожалуй, "Хайкумену" (даже в пределах одного выпуска) можно было бы вполне использовать как практический обучающий курс  начинающего и совершенствующегося хайку-поэта с некоторым экскурсом в основы поэтического перевода.
К счастью, у создателей альманаха отсутствует даже малейшая предвзятость по отношению к интернет-составляющей современной литературы и значительную (если не основную) часть издания составляют прелюбопытнейшие и содержательные обсуждения проблем и вопросов хайку-поэзии и даже коллективные творческие акции в виде пёстрого веера конкурсов хайку в Живом Журнале, на сайтах АРОМАТ ВОСТОКА и STIHI.RU. Причём, достаточно полно оказалась представлена самая интересная часть подобных конкурсов, как-то: живое обсуждение творчества конкурсантов на всех этапах отбора, что в традиционных конкурсах обычно остается скрытым от широких масс заинтересованных и сочувствующих зрителей.
Спектр обзора современного российского (и не только) хайку-творчества широк настолько, насколько это возможно вообще для бумажного издания, не теряющего понятия о вкусе, нашлось место и такому необычному явлению, как фотохайку.
И без того прочный костяк альманаха подкреплен профессиональной критикой,  комментариями японских литературоведов и российских профессиональных переводчиков. А материалы с V конференции всемирной ассоциации хайку добавляют акценты, важные для понимания размерности пространства Хайкумены  как области поэтического творчества человечества в целом.
Стоит только помнить, листая альманах: сотни и тысячи хокку, представленные в нём, равно как десятки и сотни их авторов, лишь краешек этого пространства.

- Посмотри на красивую снежинку,/ говорит дочь,/ сидя на снегу. (Абрам Юсфин)
Сергей Пиденко


Альманах «Черные дыры букв», №3. Самара, 2013 г.

Это роскошно выполненное издание – некий годовой отчет о проделанной работе авторов, так или иначе связанных со СГАУ.  В альманахе около 10 рубрик, отражающих различные сферы литературы: поэзия, проза, переводы,эссе, философские миниатюры и т.д.  Трудно выделить наиболее сильные материалы, однако сделать это нужно.
  Прежде всего, обращает на себя внимание внушительный по объему раздел поэзии, в котором рядом с произведениями известных поэтов (Андрей Тавров, Сергей Щелоков, Константин Латыфич) напечатаны стихи молодых авторов (Саша Антип, Мария Пивоварова, Анастасия Сачева, Александр Фральцов). Проза также присутствует, но в небольшом объеме.
Крайне значителен раздел научных статей и эссе о поэзии и медиа: статьи Натальи Федоровой о генеративной поэзии, Михаила Погарского - о книге художника, Елены Богатыревой - о топологии слова. Авторов заботит судьба книги и художественного слова в нынешнем визуальном и медийном мире.
По словам редколлегии альманаха, они выстраивают диалог между различными литературными мирами, ставя вопрос о так называемом будущем литературы. Очень солидное и красивое издание, выходящее за рамки университетского сборника.

Книга художника преодолевает дихотомию хаоса/порядка, одновременно устанавливая хаос в мире порядка и порядок в космосе хаоса (Михаил Погарский)

Веселье Ебинизера. Кузьма Курвич, «Наивная брутальность-2», Дмитрий Недецкий, «13 грехов священника Недецкого», Василий Свиноухов «Пуд сала», Самара, 2012 г.

Об этой литературной группе, образовавшейся уже давненько, в 2001 году, последнее время много пишут. Видимо, не зря. Активность этого коллектива авторов приятно радует. Ребята участвуют в читках современной поэзии, фестивалях, литературоведческих семинарах, посещают выставки и концерты – в общем, стараются не затеряться в самарской и российской художественной тусовке.
Передо мной три книги поэтов, составляющих поэтическую группу «Веселье Ебинизера». Кузьма Курвич, Дмитрий Недецкий, Василий Свиноухов. Как вы понимаете – все это самый настоящий самиздат, хенд-мейд.  Не готов выносить оценки индивидуальной манере каждого из авторов. Безусловно, какие-то отличия есть, но именно в совместном творчестве и созидается коллективный субъект Веселья.
Легче заметить то, что объединяет этих поэтов – общие эстетические установки, внимание к миру улицы, маргинальность, ориентация на наивность, тема алкоголизма, фрагментарность мышления, нарочитый цинизм, ложное невежество, тема жестокости. Именно в таком неформатном словесном творчестве все трое и выражают себя. Крайне интересным представляется концептуальный подход к созданию каждой книги. Например, книга Недецкого вращается вокруг темы грехов – 13 разделов книги соответствуют 13 мифологизированным грехам пацана.
Книга Свиноухова, сочетая каждую главу с гастрономической темой, каждым килограммом, полностью оправдывает свое название. Ну и, наконец, книга Курвича вертится вокруг постоянного творческого девиза  «насилие и разврат в массы».
Что ж, самиздат «Ебинизеров» делает свою работу – эпатирует, раздражает, веселит и вызывает живую реакцию. Именно поэтому концептуальную задачу этой серии книг можно считать выполненной.
Бешеная мразь зимует внутри промерзшего тела (Кузьма Курвич)
Может слизень, а может амеба, сам не знаю, что за существо (Недецкий)
Просыпаюсь последнее время – вкус копченый во рту (Свиноухов)

Филипп Жакоте, «Прогулка под деревьями». Москва, «Текст», 2007 г.


Этот удивительный швейцарский поэт и прозаик пишет в итоговой книге практически обо всех явлениях мира: о цветах и альпийских деревьях, о музыке Рамю, о тишине в горах, о поэзии Рильке и Мандельштама. Заметно, что автор полон глубокого восхищения и благоговения, у него есть страсть познания и неиссякаемая способность удивляться.
Половину книги занимает дневник поэта, половину – стихи и короткая проза. Почему дневник? Дневник – это максимально искренняя, даже интимная, форма разговора с читателем. Именно так – тихо и проникновенно звучит музыка слов Жакоте, она невольно захватывает и не дает остановиться во время чтения. Ясно, что такой поэт мечтает не о поклонниках и последователях, а о достойных собеседниках, также погруженных в загадку жизни.
Интонациям автора веришь, он мыслит нюансами, отличительная особенность которых – предельная точность описания, глубина погружения в предмет. Провести параллели с современными ему авторами мне достаточно просто – Айги, Мишо, Хандке, Бонфуа. С последним у Жакоте особенно много общего, особенно когда он пишет об искусстве. Вот, например, что он пишет о музыке Листа: «Всякая виртуозность забыта, кажется, здесь нет больше никого, кроме странника, почти наугад бредущего по бескрайнему пространству».
Весь день убогие голоса/ невидимых птиц/ час отбитый в травах по золотому листу/ самое обширное небо
Сергей Сумин

К списку номеров журнала «ГРАФИТ» | К содержанию номера