Нелли Григорян

Подарок. Знай наших. Альфанеразберихи. Рассказы

Foto2

 


Родилась в 1975 году в городе Баку. Образование среднее. Пишет прозу и стихи. Публиковалась в газете «Бюллетень». Участвовала в Литературных Фестивалях Армении, организованных Фондом социально-экономических и интеллектуальных программ в 2012 и 2013 годах. В настоящий момент проживает в Армении, в городе Эчмиадзин.

 

 

ПОДАРОК
Рассказ

 

Когда он, хлопнув дверью, вышел из дома, перед ним стояла определенная цель: дойти до ближайшей аптеки, приобрести необходимый препарат и на месте, не возвращаясь в стены пустого, окоченевшего от одиночества дома, положить конец своему никчемному
невостребованному существованию. Зарыв голову в широкий воротник утеплённой куртки, он двигался по знакомым улицам вроде как родного города, и всё вокруг казалось ему чужим и неуютным. Оголённые деревья провожали его печальным понимающим взглядом, ещё совсем недавно украшающие собой улицы цветники отцвели, и теперь место их скопления напоминало свалку ненужного, портящего панораму барахла. Крупные, но слабо очерченные хлопья первого снега посыпали его больную голову, касаясь иногда лица, и тут же таяли, не успев опуститься на негладкую, ухабистую, пусть и покрытую асфальтом поверхность. От повышенной влажности и поддувающего в лицо ветра перехватывало дыхание. Сама природа, казалось, подталкивала его к решительным действиям. Он шёл и бурчал что-то себе под нос, когда прямо перед ним, посреди всего негатива, возникла... она. Она лежала на мокром и промерзлом тротуаре, и он чуть было не споткнулся о её обнаженное неподвижное тело. 
«Кто эта девушка, и как она тут оказалась?» 
Пройти мимо, делая вид, будто ничего не замечаешь, было бы неправильно. Но как правильно, он тоже не знал. Вот он и стоял, как истукан, посреди широкой улицы, в то время как голая и несчастная, то ли живая, то ли мёртвая девушка оставалась лежать у его ног. 
«Неужели никто кроме меня не видит её? Не могла же она появиться передо мной прямо из-под земли. Эй! Кто-нибудь! Помогите!» 
Но, как ни странно, на всегда многолюдной и оживлённой улице в этот час не оказалось ни души. 
«Что же делать? Как поступить? А что, если она мертва? Что, если её убили? Я могу подойти и проверить, но тогда на ней наверняка останутся мои отпечатки. И что тогда? Пиши – пропало. Меня тут же обвинят в убийстве, и всем будет наплевать, что я даже не знаю имени несчастной. Но, с другой стороны, возможно, в ногах у меня не труп, а живая девушка. Хотя, признаться, валяться на улице в такой мороз, да ещё и нагишом... Невольно коньки отбросишь. Впрочем, к чему все эти размышления? Ситуация щепетильная, но мне-то что? Я так и так собираюсь покончить с галиматьёй, ошибочно называемой жизнью, а девушка, конечно, маловероятно, но может быть жива». 
Всего лишь полшага разделяло его и несчастную, и этот путь, пусть и с трудом, но был преодолён. Слегка склонившись над девушкой, найдя её руку, он обхватил её за запястье. Но это не дало никаких результатов, пульс не прощупывался. При соприкосновении, ему показалось, будто рука девушки тёплая, хотя в данной ситуации и при такой погоде, даже если предположить, что она жива, это вряд ли было возможно. Делать нечего. Придётся проверить, бьётся ли у бедняжки сердце непосредственно там, где ему по всем законам анатомии положено быть. 
Уж ситуация так ситуация!.. Уготовила ему судьба напоследок. Загвоздка заключалась ещё и в том, что в жизни он был человек робкий, чрезмерно стеснительный, и то, что девушка была обнажена, основательно тормозило его действия. 
Но мешкать дольше нельзя. На кону жизнь человека, следовательно, сомнения и слабости надлежало оставить на потом.
И он собрался, отбросил все колебания и приложился ухом к обнажённой груди девушки...
И она, как недавно рука, показалась ему тёплой. 
На радость ему сердце девушки слабо, но постукивало. Левая грудь то приподнималась, то опускалась, что придало человеку храбрости и решимости. Просунув руки под изящное (на что не мог не обратить внимания, несмотря на драматичность ситуации) тело девушки, он вместе с нею поднялся с промерзлого и слизкого тротуара, и… Пред ним сразу же возник ряд новых вопросов: «Что дальше?» и «Куда теперь?». 
Вокруг по-прежнему никого. Украшенные шарами и гирляндами витрины завлекают, но на двери каждого магазина висит табличка «Закрыто». До больницы путь долгий, а у него нет с собой даже телефона, чтобы набрать номер «Скорой». Взвесив все «за» и «против», он пришёл к выводу, что самым правильным будет отвести несчастную к себе и отогреть, благо тут идти-то пару минут. 
И он внёс девушку в свой дом, уложил на свою постель и накрыл тёплым пуховым одеялом. Вскоре, этого ему показалось недостаточно, и он накинул сверху ещё одно, потоньше. Девушка практически скрылась под грузом пуховиков. Только маленькая головка с рассыпавшимися в разные стороны волосами оставалась на виду. 
Около трёх часов незнакомка провела в неподвижности, не подавая никаких признаков жизни, и всё это время он ни на шаг не отходил от неё, сидел рядом и смотрел на её бледное, но обворожительно красивое лицо. 
«Интересно, кто это Чудо?»
Почему он не вызвал врача? Ведь несчастную следовало бы госпитализировать. Ей просто необходимо было тщательное медицинское обследование. 
Но на это вопрос у него не было ответа. Что-то подсказывало ему, что он поступает правильно, что никаких докторов сейчас не нужно. Не исключено, что он подсознательно жалел её. Ведь окажись она в руках докторов, тут же бы начались расспросы, о случившемся сообщили в милицию, а это уж точно не могло сулить ничего хорошего. Разумнее дождаться пока девушка отойдёт ото сна, и тогда пусть она сама решает, что для неё лучше. 
И вот, к его великой радости, Чудо шевельнулось и издало легкий чарующий стон. Кажется, девушка полностью отогрелась, поскольку через секунду её рука уже лежала поверх одеял. 
«Какая нежная ручка, какие тонкие пальчики! Так бы целовал их и целовал. Вот бы прикоснуться к ней ещё раз, но не на промёрзлой улице, а здесь, в своём доме, в своей спальне. А что, собственно, мне мешает? Ведь вот она, лишь только руку протяни, лежит себе, вся такая доступная и беззащитная». 
Но, конечно же, он не стал этого делать, не в его характере пользоваться чьей-то беззащитностью. И единственное, что ему оставалось – это мечтать. И он мечтал. Мечтал, и в своих грёзах был неудержим и сладострастен. 
А потом она очнулась, неловко взглянула на него и потопила в глубине бездонных глаз. И вот уже грёзы продолжились наяву. Целую неделю он оберегал и опекал свалившееся на него Счастье. Он холил и лелеял дарованный ему подарок, исполнял все желания ещё до того, как они успевали слететь с её пурпурных губ, и она, обожествляемая им, платила неподдельной нежностью и благодарностью. Незаметно благодарность переросла в нечто большее, всеобъемлющее. За короткий срок они настолько приросли друг к другу, что, казалось, раздели их сейчас – они погибнут.

Все оборвалось внезапно, беда пришла, как она и любит, без предупреждения. Утром, лишь только в комнату пробрались первые лучи зимнего щадящего солнца, он проснулся и обнаружил, что её рядом нет. Необоснованная тревога сразу же поселилась в его сердце и душе. Ну, вышла и вышла, она же не пленница и вполне может позволить себе небольшую прогулку, тем более, когда на улице такая красота! Белый снег обволок ореолом невинности кусты, деревья и всё вокруг и продолжает осыпать землю своей чистотой. Дух Рождества и Нового года ощущается в каждом окошке, в каждом уголке города. Свет, праздничный свет и благодать опустились на город с его многочисленными обитателями. 
Это кажется странным, но за всё время, что они провели, растворившимися в своих чувствах, она ни слова не проронила о том, кто она, откуда, как и почему оказалась на улице, да к тому же в чём мать родила. Наверняка у неё есть родные, которые места себе не находят от беспокойства. Не исключено, что раньше у неё был молодой человек, может, даже муж. И это важно. Ей, должно быть, не терпелось встретиться с ними, тем более, на носу праздники, которые принято справлять в семейном кругу. Он понимал это, но уже от одной только мысли о расставании у него перехватывало дыхание. Поэтому он старался как можно меньше думать и ни о чём её не расспрашивал. 
И вот сейчас она пропала. Он не знал, сколько прошло времени с момента её ухода, но в том, что она не просто вышла погулять, он был уверен.
С того злополучного утра, как Счастье покинуло его, жизнь снова стала ему в тягость. Мысли о суициде вновь поселились в его погруженной в потёмки голове, но на этот раз он уже не желал довольствоваться смертью во сне, ему хотелось покинуть бренный мир, причиняя себе как можно больше боли и страдания. Самосожжение – вот что привлекало его особенно. Облить себя и весь дом бензином и устроить праздничный фейерверк посреди бела дня. Таким был его замысел. 
Что это? Словно птица коснулась окна крылом. Коснулась и коснулась, подумаешь, не в первый раз, у него есть дела поважнее. К полудню всё должно быть кончено. 
Но шум за окном то и дело отвлекал, не давая сконцентрироваться. И тогда он решил разобраться, что к чему. Подойдя к окну, он раскрыл рот от изумлении. Птица, если и была, то уже улетела, зато за окном стояла и нежно смотрела на него она, его любовь, его страсть, его Жизнь. Выйдя из кратковременного замешательства, он распахнул окно, протянул руки, обнял девушку и крепко прижал к себе.
– Ты здесь, ты вернулась ко мне. Больше я никуда тебя не отпущу.
– А я и не уйду. Они простили мне мою любовь и отпустили. 
С тех пор грусть и уныние больше не посещали его дом. Она никогда не рассказывала о себе, словно до встречи с ним у неё не было жизни. Он же, в свою очередь, ни разу не спросил кто она, откуда, почему в то утро она так неожиданно исчезла, и кто были те великодушные, что вернули её ему. 
Но он, конечно же, не мог не заметить почти неощутимую изящную линию вдоль позвоночника на её спине…

 


ЗНАЙ НАШИХ
Рассказ


Приехала раз в село научная делегация из одного цивилизованного государства. Цель приезда – презентация чрезвычайно важного технического изобретения. Нет, это, разумеется, не мельница с водяным колесом, но… 
Как и полагается, один из членов делегации, а именно тот, кто это новшество и изобрёл, отправился на завод, чтобы на месте испытать результативность нововведения. 
В актовом зале, где по воскресным дням проходят увеселительные мероприятия, например танцы, собрались недовольные трудящиеся завода. Недовольство их было вызвано не тем, что их оторвали от работы, дополнительные минуты перекура никому не помешают, а тем, что придётся неизвестно сколько выслушивать глупую болтовню заезжего оратора. Почему глупую? А кто его знает.
Жеманный, одетый по последнему писку моды и весь пропитанный дорогостоящим парфюмом иностранец, высокомерно осмотрел присутствующих, заметив (а как иначе?) их неопрятный вид и грязные руки, и приступил к своей основной миссии – расхваливанию личного детища. Пока он читал заблаговременно подготовленную речь, всё вроде как было в порядке. Но стоило ему отложить листок и начать говорить отсебятину, волна смеха пронеслась от первых рядов до последних. Но гость, видимо, даже не заметил этого. Он с возрастающим энтузиазмом и наслаждением расписывал своё изобретение. 
Рабочим бахвальство чужака не импонировало, но что поделать, надо слушать, значит, надо. И не беда, что он коверкает их прекрасный родной язык. Но когда фантазии иностранца возросли настолько, что стали казаться бредовыми, один из рабочих, стоящий недалеко от так называемой трибуны, не удержался. Он был настоящим профессионалом в своём деле и отлично понимал, что к чему.
– Слышь, мусьё? Ты ври, ври, да не заговаривайся.
Иностранец запнулся от неожиданности, но ненадолго. Преодолев замешательство, он обратился к собеседнику:
– Простите, я не совсем вас понимать. У вас ко мне есть вопрос?
В зале снова послышалось хихиканье.
– Какие могут быть вопросы? Я просто говорю, хватит водить нас за нос. Не дураки, кажись, знаем, что почём.
Иностранец приподнял очки с переносицы на лоб, и две бледные выпуклые пуговки пристально вонзились в лицо рабочего. А то, что называется мозгом, в это время тщательно пыталось переварить услышанное и понять. Видимо, ему это не удалось.
– Простите, но как это, водить за нос? Я ничего такого не собираться делать. Как можно?
– Но ведь ты врёшь и не краснеешь, – не унимался рабочий. – Лясы точить – это каждый горазд, а как на деле что показать…
Недоумение иностранца возрастало с каждым мгновением.
– Простите, но я не делать точить лясы. Моё изобретение делать другое.
– Не знаю, что там делать твоё изобретение, но пойми, мы здесь тоже не траву жуём. У нас котелок-то варит. Заруби себе на носу: байками нас кормить не позволим. Езжай-ка ты в свою заграницу и там вырисовывайся как хошь.
У ненашенского учёного аж челюсть отвисла, и, замечу, не вставная. Он ни слова не понял из сказанного и только тупо выставлял зенки. Наконец, собравшись с духом, он неуверенно спросил: 
– Как это, зарубить на носу? На мой или на ваш? Я что-то не понимать.
-Хм… Чудак человек. Конечно на твой.
Чужеземец побледнел, как потолок после побелки.
– Чем рубить, топором?
Но рабочий пропустил последний вопрос чужестранца. В нём вскипало негодование из-за зря потраченного времени. Гость же надулся как индюк и буквально прокричал:
– Дикари! Вы не быть культурные люди. Я немедленно уходить.
Наспех затолкав бумаги в кейс, он поспешил покинуть вселяющее ужас учреждение.
– Что? Съел? – не унимались раззадоренные рабочие.
Иностранец на мгновение приостановился, и хотел, было спросить «Что?», но вовремя спохватился. Рабочие же были неугомонны:
– Ну что, «мусьё», остался с носом?
У заезжего бедолаги душа и вовсе ушла в пятки. Не медля ни минуты, он пустился наутёк, да так, что аж пятки сверкали. Что ж, знай наших.

 


АЛЬФАНЕРАЗБЕРИХИ
Рассказ


Адаптация к смене сезона прошла успешно. Амплитуда колебаний температуры умеренная. 
Барьер темноты и света пройден. Брезжит рассвет, но словно и не утро вовсе. 
Вожатый туман покрыл всё вокруг. Вороны каркают, но и воробьи чирикают.
Гармония сохранена. Геноцид тепла и света не предвидится. Где-то недалеко идёт дождь. Его запах притянули с собой едва ощутимые струи ветра.
Дезертировать вздумало Солнце. Депрессирует.
Едва различимо его присутствие. 
«Ёжик в тумане» мультфильм помните? В таком тумане лошадь точно захлебнётся. 
Журавлиный крик? Мерещится? Хотя весной и осенью здесь можно увидеть мигрирующие стаи серых журавлей. Возможно, они сейчас там, по ту сторону тумана. Между прочим, серый журавль, обитающий в Армении, выделен в отдельный подвид. "Журавль Арчибальда" называется. 
Замысел забавы ради? Заботы, вроде бы. Зябко, однако. 
Ибо октябрь на дворе. Осень для всех ощутима, от маленькой бабочки до слонов. Хотя откуда здесь слоны. Был один в зоопарке, да по состоянию здоровья был возвращён в Тбилиси. Правда, обещают, что сын его скоро отца заменит. А когда-то в этом зоопарке жил всеобщий любимец слон Вова. 
Йети, вот кто не почувствует приближение холодов. Но вера в них поддерживается исключительно энтузиастами. Никаких фактов или научных подтверждений их существования не имеется.
Кажется, я простудилась. Но казаться и быть – не одно и то же. 
Лабиринт из мыслей не даёт покоя. Левитация идей.
Макулатура сплошь. Мысли проложили магистраль, ведущую к Мавзолею желаний и надежд. Маятник судьбы замаялся аж с мая, оттого и мигрень. 
Наваждение, будто счастье возможно, ночи напролёт будоражит сознание. Непозволительный наплыв эмоций. 
Обморок не за горами. Обоснованные надежды хороши, но эти оваций не заслужили.
Памфлет впору писать: «Долой иллюзорное мышление!». Персоной нон грата становятся собственные же мысли. 
Репертуар моей жизни скуп, да и режиссёр из меня никудышный. 
Спозаранку саботировать решили, мысли? Сгребу их все под одну гребёнку. Сентиментальничать не стану. Солдат крови не боится.
Тенденция недовольства день ото дня возрастает, но темперамент не тот. 
Ураган страстей утихомиривается. Уровень негодования мыслей снижается. Усталость ощущается. 
Фарватер проглядела, и корабль моей жизни сел на мель. Фейерверк негодования. Флиртует во всю разочарование.
Хакунаматата не ожидается. Халва мне только снится.
Цветник из сорняков и тот засох.
Черепаха-удача никак не доберётся. Чучело на качелях и то удачливее. Чертыхнуться бы, да не имею привычки. 
Шампанского бы сейчас в опочивальню. Шокирующий штришок? 
Щёлкну пальцем и… Щепки повсюду. Неужто корабль разбился? А мне ещё плыть и плыть.
Ыспарта – город лукума из роз, розового варенья и ковров. Хочу туда!
Экскурсия по лабиринтам завершена? Эвакуация? Что же дальше? Экипаж для лошадей.
Ювеналии бы устроить, да не пятница.
Ямщик, умерь ярость. Мысли трясутся.
А тут ещё угроза третьей мировой. Авантюристы с катушек слетели. Авторитарный режим намереваются в мире устроить.
Беспардонный тоталитаризм. 
Всюду втискиваются.
Гадят, вредят, пакостят. 
Дамоклов меч весит над всеми.
Ей-Богу.
Ёкнуться можно. Единицы выживут.
Желание править может привести к апокалипсису. Жонглировать народом непозволительно.
Запропадёт человечество чьей-то забавы ради. Замысел таков?
Идеология хромает. Иерархия иерархией, но гордость иметь нужно. Иммунитета против США у Европы нет. 
Йогурт в этом не помощник.
Кабала кабалой, канцлера Ангел меркнет. Каламбур канитель не терпит. 
Лебезить – воду лить. Любезничала с русским парнем ведь.
Марафет наводила, макияж был заметен даже. Может, на что рассчитывала? Минорный мотив.
Нюанс не вышел. Не подписался адресат.
Оборону держал, отверг заморскую красавицу, оптимизма полный.
Пантерой разъярённой обернулась фрау. 
Рассвирепела и реквием пропела. По ком?
Санкции в счёт предъявила. Сапоги себе новые сшила, чтоб Сибирь покорить. Да, придётся мечты схоронить.
Тирания – болезнь века. Всеобщая шизофрения.
Унитарные государства? Упыри незарегистрированные.
Фантасмагория сплошная. Фашизм реинкарнировал.
Хамелеоном обрядился.
Цацками прельщает царедворцев при себе. 
Чересчур чванлив. Человек человеку волк, как говорил Томас Гоббс. Чехарда да и только.
Шабаш устроили. Шефствует кому не лень. 
Щепетильны больно, да щи хлебать будут. Щетиной покрываются подобные юродства. 
Ыгдир. Памятник туркам, убитым армянами. 
Экземпляры не новы. Экипировка иная. Эксперименты и прежде выявляли экскременты. Эволюция жизни. Эврибионты мы все.
Юлим, егозим.
Ядра в нас нет…

К списку номеров журнала «Кольцо А» | К содержанию номера