Пять коромысл в траве… Стихотворения

Пейзажи

Полоска выжженной травы
Хрустящий щебень вдоль «железки»
Две мелких полевых совы
На ржавом рельсовом отрезке

Луны надгрызенный дукат
Косяк утиный на болоте
И черный с золотом закат
Моста ажурного в пролете



Лексингтон парк

Иголок кедра легкие штрихи
И запятые листьев эвкалипта
Змеятся по дороге
Как стихи
На рисовой бумаге манускрипта

Угрюмый дуб увидел синеву
Во облаков
Открывшейся прорехе
И стряхивает в палую листву
Лиловые чернильные орехи



*   *   *

Еще тянулись
Плавленые дни
Еще жара
Сдаваться не хотела
Еще торчал от градусов в тени
Чертополох
Засохший пожелтелый

Но по ночам
С гряды холмов соседней
Шел кислород
Холодный как фреон
В морозном небе
Дырочкой последней
Затягивал свой пояс Орион

Темнела утром
На траве откоса
Тропа
В росе проложенная псом
И на залив
Накатывала осень
Невидимым огромным колесом



Метафизика

Зачем земное тяготенье
Луну заставило страдать?
Затем чтоб Господа хотенье
Возможно было наблюдать

Две массы друг на друга множа
На расстояния деля
Он и звезду заставить может
Вокруг вращаться корабля



*   *   *

Ты в жизни этой много видел
Есть смысл у ней? —
Я старика
Спросил
Он у дороги сидя
Смотрел на мертвого жука

Немым ответом
Ад  кромешный
Старик открыл мне наяву
Поднял жука
Сжевал неспешно
И кости выплюнул в траву



*   *   *

В словах особенного смысла
Не вижу я. К чему слова?
Возьмите, скажем, «коромысло»
Или расхожее — «трава».

Лишь поэтическое жало
Яд комбинациям дает.
Так, с хладной точностью кинжала,
«Пять коромысл в траве лежало»
Не в бровь, не в глаз, но в сердце бьет.



*   *   *

По небесам
Зеленоватым
Жемчужно-серые мазки

За океан
Набиты ватой
Катились пухлые возки

Гряда холмов
Преобразилась
Пошла зеленою паршой

Вот так природа
И возилась
С моей уставшею душой