Стихотворения

***

В береговом осеннем доме
дверей немного, но главные — вот:
привечают шорохом в тумане,
гостей готовые впустить.

Ведь время входит сквозь растенья,
перенимая замедленный рост —
а уходит, видимо, сквозь реку
(вода, запачкай суетой).

В проём распахнутого чувства
всё лезет пенье проснувшихся птиц,
а иные гости — незаметно
просторный холод навестят:

кусты увешаны туманом,
не разглядеть кустового нутра,
а другого не бывает входа
для утра, медлящего к нам.


***

Полно считать волокна,
выдёргивать ниточки, душа:
лучше остаться бескрайностью —
тряпице наших имен.

Тополь к волнам склонился:
изодранным шелестом листвы
реку не вытереть насухо,
а лишь — на миг промокнуть.

Кроме извечной ткани,
прозрачно елозящей по нам,
слёзы и смех — иссушающей,
сгодится что-то ещё?

Ласточка тронет воду
вбирающим времечко — крылом,
сразу отпрянет под облако,
где сумрак — легче впитать.

***

Детская душу привлечёт
возня — в дубах кругловерхих:
любимый предмет спаси,
выдавший вечеру — ясность.

Лучше не думай до утра
о верхних маленьких скрипах,
игре не позволь вобрать
снова — своё ожиданье.

В сумерках — что не помогать
тебе внезапно решило?
Боязнь — отдавай ветвям,
вечно шуршащей забаве.

Ветви раскачивают свет,
хотят закинуть подальше —
попробуй потом, нашарь
чувство, дающее видеть.



* * *

Майский парк под ногой юлит,
намекая хлябью аллейной:
отличительные, полные тьмой —
звуки на душах носим.

Если имя всему — закат,
отчего весенняя стая
отзывается на веточный хруст
взлётом разноголосым?

Трудно веткам терпеть ущерб,
оттого сокрылись в потёмках
и влекут к себе любой полузвук,
словно всю правду знают.

Майский парк накопил воды —
не признает грязной тропинкой:
древесина сквозь нежданный надлом —
белым нутром сияет.



***

Природа вновь засиделась
над звучаньем трудночитаемых дней —
в душный текстик июльский
помолчи, спускаясь к быстрой реке.

Себе возьми избавленье —
нечего сгибаться над буквой, когда
люди к водам подходят
и массируют ступнями — траву.

Пригорок это сутулость
луга, а в низине, согретой с утра,
серый мускул взыграет,
поясничная полёвка мелькнёт.

Тогда спина разомнётся
(ветром назови физкультурный порыв),
станешь бодростью летней,
кровотоком оживающих трав.


***

Лето задумало предночные
степи — ростками украшать:
весёлость впусти в своё раздумье,
будешь отличен от них.

Грустные зёрнышки принимает
почва — иная, а в степи
так трудно потёмками засеять
видевший солнце — простор…

Землю по-своему окультурить
вечер сумеет, попросив
табунную силу и звучанье —
зёрна поглубже вдавить.

Сумерки втоптаны лошадями
в землю — и скоро прорастут
прерывистой жалобой сверчковой,
шелестом крыльев ночных.

***

В доме, до поры не чужом,
печаль гостящая помочь предложит:
может навести чистоту
и простор — расчистить.

Как жилище сделать светлей
и подготовиться душой — к ночлегу?
Здесь — иначе понятый свет,
но несложный, в общем.


Скорость в запылённой весне
творит щемящую перестановку,
поезд, передвинутый в даль,
тишину не застит.

Холод переставлен с небес
поближе к сырости, в подножный шорох —
так хозяйкой понят простор
для свободы вдоха.


***

Среди шуршанья и треска —
бесстрастен зачерствелый слог,
и пищей не станет для музык,
творимых второпях.

В лесу накрошено звуков —
а в голову кому пришло
вспугнуть перелётную спешку
внезапной тишиной?

Иную птицу нетрудно
нечётким хлебом приручить,
а эту — лишь внятной приманкой,
рассказанной с утра.

Чего ж не радовать чувство,
ведь страшной птицы след простыл?
— Но будет мерещиться ныне
в крылатости любой.