Стихотворения

  


БУНИНСКИЙ ЭПИГРАФ

«Где нет уже ни счастья, ни страданья,
                А только все прощающая даль…»                                                                                                                                                                     
Так раньше было иль казалось…
А нам откроется едва ль –
та всё прощающая давность,
всё примиряющая даль.

И не кончается, и длится
тот горькой памяти урок,      
хоть и оплаченный сторицей,
да не пошедший нам во прок.

Как широки родные дали!
А мы все видим  вновь и вновь        
ту, оскорбленную страданьем
беспокаянную любовь.

***
Давай ещё немного погостим
у жизни, на родимой стороне,
что держит нас, как сеятель, в горсти
и жнёт, и забывает на стерне.

Зла не держи, не гневайся, не плачь,      
не бойся и пощады не проси:
тут колыбель твою качал палач
и страж острожный на руках носил.

Кликушествовать брось –  разуй глаза,
не причитай и душу не трави:
здесь птицы нас манили в небеса
и внуки вырастали из травы.

Нам в прошлое заказаны пути,
грядущее чем дальше, тем странней…  
И всё ж  давай покуда погостим
у жизни, на родимой стороне.
  
ВОПРОСЫ ИЗ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Зря ль под лавою шрапнелевой
в гневе дыбилась страна,
и примеряли шинели мы
гоголевского сукна?

Зря ли к родине неласковой      
сохранили мы любовь,                  
под дерюжкою некрасовской
согревая нашу боль?      

Зря ли грозными утратами
жизнь была опалена?
Зря что ль ватника Ахматовой                                    
не сносили мы дотла?!

В ОЖИДАНИИ РОЖДЕСТВА

А если б Он не был рожден в Иудее тогда, в Вифлееме, –
а где-нибудь здесь: в землянке, сарае иль хлеве;
средь наших чащоб, и болот, и равнин, и отрогов,
под небом метельным, где звёзд не видать над дорогой?
А если б родился Он тут – у какой-то безвестной Маруси,
в народе огромной страны, что потом назовёт себя Русью,
куда не сыскать ни дороги, ни русла, ни брода?
Да нету еще ни страны таковой, ни народа…        

И завтра родится Он вновь далече отсюда, в пещере,
у юной Марии –  от рода Давидова дщери.
И снова волхвы звезду ту узнают на небе,
и вновь пастухи позабудут о доме и хлебе,
и снова над миром фаворское встанет сиянье,
и к нам донесут его Ангелы покаянья.

***
За межою пограничною,
за рубежною верстой –
ничего не видно личного,
сколь, уставившись, ни стой.

И за далью той кромешною
(день прошел – и был таков)
ничего не видно грешного,
кроме горсточки стихов.

Только память беззаконная –
где ни края, ни конца,
да за тьмою заоконною
тень от милого лица.