Владимир Скиф

Красной жаровней пылает закат. Стихотворения

          

*   *   *
Красной жаровней пылает закат,
Или в огне моё сердце сгорает.
Ветер колючий – лесной музыкант
На золотой камышинке играет.

Что он играет? О чём он поёт
В вечном своём неустанном полёте?
Ветер забыть мне тебя не даёт,
Что расставалась со мной на болоте.

Дыбом вставала осока-трава,
И загоралась от крови заката…
…В ночь покатилась моя голова,
Как за любовь неземную расплата.

Ветер свистел: – Никогда, никогда
Осень с любимою – не повторится…
…В зябкий кочкарник
                                   сорвётся звезда,
И в темноте – пустота загорится…

*   *   *
                                        Александру Казинцеву

Звенит надо мною большое стеклянное небо,
Царапает душу колючая, ломкая  высь.
Ещё далеко до осеннего первого снега,
А птицы, как пули, уже в никуда понеслись.

За ними душа, словно ласточка,
                                                   в небо рванулась,
За край горизонта ушла и на самом краю
Крылом зацепилась за Родину и оглянулась,
И с лёту упала на тихую землю свою.

Упала, уткнулась в пожухлые, горькие травы,
Забыв улетевших в невечное прошлое птиц…
Ей стали ненужными почести,
                                                  вестники славы,
Ей только б с молитвою
                                   пасть перед Господом ниц.

Покинули Родину птицы и, может быть, правы…
Травинки приникли к моей измождённой душе.
И небо, как зеркало,
                                  не отразило Державы,
Стеклянной Державы,
                                      которой не стало уже.

ЖУРАВЛИ

В колыбели моей хризантемы цвели,
А осенние листья достались в наследство.
И летят журавли, и летят журавли
Сквозь меня, сквозь моё позабытое детство.

Вспомню нашу деревню и станет теплей
В непроглядном, как ночь,
                                   и расхристанном мире.
Никогда не смогу позабыть журавлей,
Что летели по небу, играя на лире.

Дорогие мои, леденеет земля
И о первый мороз спотыкается осень.
Превращался и я в эти дни в журавля,
И кричал, и летел в светоносную просинь.

Горизонты мостили в глазах пелену,
На виске у земли бились тёмные реки,
Там тугие сомы прилипали ко дну,
И в тоску журавли улетали навеки.

Кто-то лунный свинцом заливал тишину,
Грызла лошадь ночная ─ пеньковые путы…
…Снова в детство,
                              как в небо,
                                              с утра загляну,
Там летят журавли без меня почему-то.

*   *   *
Душа стала слепнуть и в мороке чёрном таиться,
И ждать потрясений, и острые звёзды глотать.
А тьма всё темней, но душа слепоты не боится,
Она обострённее чует земли благодать.

Душа стала меркнуть, но света она, в самом деле,
Во тьме не теряет,
                              над бездной, как солнце, висит.
Душа не забыла ни гор, ни глубоких ущелий,
Ни белых метелей, где русское горе сквозит.

В ней столько любви и тревоги,
                                              в ней столько боренья,
Что кажется снова, черпнув благодати земной,
Душа обретёт свои силы и острое зренье,
Спасая Отечество, не постоит за ценой.

*   *   *
О, Боже мой! Как благолепна осень!
Какой рассвет, какая в поле тишь.
По небу осень солнышко проносит,
И ты ─ тиха ─ средь осени стоишь.

Вот подошла к берёзке, прикорнула,
Вот горькую рябину обняла.
Вот на коленях у меня уснула,
И так бы вечность целую спала.

К списку номеров журнала «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» | К содержанию номера