Как жарко и радостно жить неумело. Стихотворения

*  *  *
Как жарко и радостно жить неумело,
влюбляться в лукавую речь…
А душу стеречь – распоследнее дело,
не надобно душу стеречь.

Из солнечной, летней, летящей беседки,
где треск приручённых стрекоз,
она норовит – попугаем из клетки –
в окно, на гранильный мороз.

Она в измеренье, где звездно и пусто,
где главное не решено, –
шестое, почти позабытое чувство,
что было с рожденья дано
                    
*  *  *
Никому никакой не сподвижник,
в стороне от царей и мессий
жил да был чародей, чернокнижник,
заклинатель безбожных стихий.

Полуночной распластанной птицей
он летал над притихшим жильем,
обретаясь в истертых страницах
у бессмертия снятых внаем.

Все хотел из своей колыбели
переделать порядок земной,
где скандалили, пили и пели,
друг на друга ходили войной.

Все летал в тишине виновато,
все с надеждой смотрел из-под крыл…
и пришла к нему смерть: от солдата
иль от старости – я позабыл.

*  *  *
Апрель, переменчивый, трусит,
когда над родной стороной
орут перелетные гуси
расхристанной, рваной весной.

Сбиваясь, запенится стая…
Ввинтившийся в водоворот,
кричит, на клочки разрываясь,
прощаясь, гусиный народ.

И жизни наполнятся соты,
ведь мир восхитительно прост,
и время больших перелетов
кончается временем гнезд.
        
*  *  *

Когда рассветом ясноликим,
сплетясь, плывут поверх голов
ворон задиристые крики
и перезвон колоколов,

когда в смурной, разбойной чаще
февраль, что с лешими знаком,
ручьем прищурится журчащим,
отхорохорившись снежком,

я вижу: прошен ли, не прошен,
вершится жизни поворот,
и лишь знакомица – пороша
мне прошлое вбивает в рот.

И ведь не взмолишься:
– Не путай…
                      какого – объясни – рожна?
Где драгоценны атрибуты,
там суть не очень-то важна.

*  *  *
Ах, как мир был хорош. Только так залепили под дых…
Четверть века прошло. А порою – заноет на срезе.
А река, словно Стикс, отделила одних от других,
и смеялся Харон в голубом офицерском комбезе.

Я в треклятой дали был с ним шапочно,
                                                                 в общем, знаком,
что же вспомнился ты, флибустьер с допотопного АНа,
в день, где хмурый февраль выстилает гвоздики
                                                                                 снежком
и холодную водку глотает из ломких стаканов.

Все забудут про всё. И наступит вселенский покой.
И сгоревший летун улыбнется, смоля сигарету.
Смерти нет, капитан. Ты остался за этой рекой,
где по кругу идешь и пытаешься выбраться к свету.

Значит, всё – в перегной. И тогда снизойдет благодать.
На весёлой земле не останется лжи и обмана.
Я монету сберег, да кому её нынче отдать,
загорелый Харон, бортмеханик со сбитого Ана?..