Прекрасно пространство в небесной пыли... Стихотворения

* * *
Прекрасно пространство в небесной пыли,
Материи темной полет.
Ах, если б бесплотное видеть могли
Прозревшие камень и лед.
Но вырвана с корнем из века душа —  
Любовного зренья оплот.

В себе, как в трясине, погрязли юнцы,
А старцы витают в былом.
И жизнью повторной кипят мертвецы
За круглым хрустальным столом.
И времени дом без судьбы и лица
Уже предназначен на слом.

Его окружал удивительный сад,
Увитый цветами забор.
Над ним ястребиный пернатый отряд
Держал домотканый шатер.
Но съели фундамент кислот плывуны
И солнце ушло за бугор.

Вселился распад в плотоядную тьму,
И вещи дышать не хотят.
Не стоит прощаться схватившим суму,
Бегущим вперед и назад,
Забывшим об органах чувств неземных,
Узнавшим, как мысли смердят.

Планета Нибиру пылает вдали,
Огонь нападает на лес.
Вползают на сушу моря, корабли
И небо нисходит с небес.
И зеркало духа стирает следы
Того, кто бесшумно исчез.

* * *
Я тоже в этом времени жила,
Любя его туманы и загадки.
Я тоже знала эти зеркала,
Их свет кривой и хитрые повадки.
Я не держу на будущее зла,
Да и с былым я не играю в прятки.

Кто жаждет мщенья веку, тот воздаст...
И далее по тексту. И однако
Корм не в коня, не по копытам наст,
Не по зубам поводья Зодиака.
Свинья не съест? Не выдаст? Не предаст?
Гудят в крови эритроциты мрака.

Булыжником прикончи циферблат.
Календарю черкни по горлу бритвой.
Твой персональный безъязыкий ад —
Трансгенный ужас, выстраданный битвой.
А ненависти сладкий виноград —
Колодец вод, отравленных молитвой.

Вот, говорю, и выразился прах.
Вот, говорю, и высказались бездны.
Я тоже в этих сумрачных мирах
Жила-была, не ведая железных
Законов рока, стынущих в горах,
В долинах блага и ущельях тесных.

Распалась жизнь на тысячу частей.
Рассыпалось бесплодное цветенье.
И вот, забыв отверженных детей,
В пустыне века одинокой тенью
Стою в кругу рождений и смертей,
Закрыв глаза, как горькое растенье.

* * *
Зыбучей мощью осторожной
Колебля почвенные воды,
Она скрывает все, что можно
Скрывать от мира и народа.

Она пространство выгибает
И населяет время ложью
И крупным снегом осыпает
Дороги смертной бездорожье.

Позолоти ей ручку, странник,
За снов гипноз необоримый
И жизнь отдай, как царь и данник
Несуществующего Рима.

Возьми, как тайны оправданье
Причастность к облачному зренью
И радуги цветной блистанье
В пустой величине забвенья.

ВЕНЕЦИЯ

1.
Мы стояли пред лучшею в мире лагуной –  
Бирюзовым сокровищем, божьей отрадой,
Как морозные готы и снежные гунны,
Беспримерной щемящей тоскою объяты.

И не то чтобы нас поразили строенья,
Вдоль каналов игрушечных лавки и храмы,
Просто сердце утратило прежнее зренье
И ослепло, как старец классической драмы.

Ах, зачем мы на свет  родились, несчастливцы,
Вдалеке от зеленого этого блеска,
От весеннего шума морской колесницы,
От восторга, свободы, триумфов, бурлесков?

Ах, зачем обманул нас Создатель, уверив,
Что изгнание наше из Рая — преданье?
Ах, зачем он безумной гранитной химере
Разрешил золотое присвоить названье?

Как вдохнуть нам теперь в невозможном усилье
Благочестье негоций и буйство вакаций,
Рыбный голос Вивальди и львиные крылья,
Воздух с привкусом йодным улыбок рагацци.

Как очнуться теперь, уклонясь от набега
Хлорофилловой влаги к путям мимолетным....
Забывай нас скорей, лучезарная! Prego!
Не храни наших лиц в отраженье бесплотном.

Рассыпай их, моторные барки качая,
Разбивай на осколки стеклянного пенья....
Да и мы позабудем тебя, обещаю,
Не имея ни права, ни сил на забвенье.

2.
Да не будет дано!  —   Умолял он. Но было дано
То, чего не хотел он, отважно колебля треногу,
Потому что тускнеет мольбы золотое руно,
Если эта мольба освещает дорогу не к  богу,
А к гранитному образу —  городу, и божеству,
Бестелесному идолу в многоименности дымной.
Отрицанье бессильно —  и пеплом посыпав главу,
Не дождешься вражды, не допросишься страсти взаимной.

Да не будет дано!  –  Заклинал, предрекал, ворожил,
Баш на баш предлагал и судьбе заговаривал зубы,
Догорающий уголь в незримом костре ворошил
И цариц проклинал, поминая лохмотья Гекубы.
Да не будет дано! Да не будет дано...Да не бу ... –
Словно мантру, затверживал сам себе он на потребу.
Во всесилии счастья дышал в золотую трубу,
Но звучанья не слышал, когда выдыхала: «Да небу...».

Только музыки странник, хранитель бесчисленных рек,
Обезлюдевших пристаней, пирсов и трапов скрипучих
Затуманивал взор, провожающий баржу-ковчег
И рыдания сдерживал, прячась в неузнанных тучах.
Только музыки странник и мог увидать с высоты
Немоту громогласную –  плен  нерожденных инвенций,
И бессмертную славу, и жалкую речь правоты,
И бездушную гибель вдали от обеих Венеций...