Геннадий Сазонов

Тяга к алтарю





Со мною


Когда вижу тебя — загорается взгляд,
Жар в груди разливается сладко,
Грусть-тоска отстаёт, я улыбчив и рад,
И опять ты для сердца — загадка!

Жизни мрак пред тобой
                           задрожал и исчез...
Как случилось — понять я не в силах!
Но поверить могу,
                           что сошла ты с небес
и земную красу сохранила.

Да и ты весела, когда видишь меня,
Расцветаешь, как ландыш весною.
Всё поёт, и звенит, и ликует, звеня:
Я с тобой, ты со мною, со мною!


Работа


Люблю, когда работы много,
Когда хлопот невпроворот.
И не люблю тот час убогий,
Кода работа не идёт.

Люблю, когда у дома стружки,
Азарт в руках, и мало дня.
Дела нужны — не побрякушки!
Суровый возраст у меня.

Но это всё — скорее, притча.
И меркнет пёстрый личный быт,
Когда во всём своём величье
Мне в душу Родина глядит.

Какие ж надо взять скрижали,
Работу сделать, выжать пот —
Чтобы её не унижали,
Не гнали Русь на эшафот!


Старец


Божественной бронёй
         закрытый от всего,
тот дивный старец —
         светоч сердца моего!
Сияет, светит мне
         и день, и ночь,
чтоб первородный грех
         сумел я превозмочь.


Скифия


В сердце стучит вековая метелица
И первобытья пора...
Хладная Скифия верою греется,
Словно сидит у костра.

Грезятся ей за мечтою далёкою,
За узорочьем ветвей —
Град несказанный, страна светлоокая,
Маковки русских церквей.

Греется верою в первородство,
В долю святую свою:
Злата дороже иметь благородство,
Честность и храбрость в бою.

Воины-скифы врагов покорили,
Бились в Троянской войне...
Лики их светлые в дымчатой пыли
В сердце приходят ко мне.

В сердце стучит вековая метелица,
Век промелькнул или год...
Хладная Скифия верою греется
В то, что за гробом грядёт.


Молитва


«Встану
         на рассвете алом,
Ничего не повторю!»
Сколько лет
         во мне звучала
Эта тяга к алтарю
Жизни чистой, позабытой —
Знал её,
         когда был мал...
Но ломало тягу бытом.
Тягу я ещё ломал!
Думал,
         что двойная сила
Повернёт теченье дня...
Но по капле уходила
Человечность из меня!

Завтра всё начну сначала.
Ничего не повторю.
Пусть и сил осталось мало —
Только к свету, к алтарю!


Родимый язык


Не мните: «Разбито корыто...»
Нутром вы — в чужом далеке.
Могучая сила сокрыта
В родимом моём языке.

Глаголом блеснёт, приподнимет,
Пометит раздумье на лбу,
Прибьёт ненавистников имя
К позорному века столбу.

Над словом заветным и тучи
Сгустились, и буйствует зло.
Язык, словно ливень могучий,
Нахлынет — и в сердце светло.

Литые славянские корни
Прошли сквозь огонь и века.
Шепчу я слова, и просторней
Становятся поле, река...

И путь в поднебесье узкий
Осилить с ним легче потом.
Бледнеют английский, французский
Пред русским родным языком!


Жар-цветок
    
      Тех, которым ничего не надо,
      Только можно в мире пожалеть.
            Сергей Есенин


С утра в окне — подковой счастья —
Рисунок озера висит,
И даже ранее ненастье
Не омрачило чудный вид.

На старой лодке отправляясь,
За синей заводью сорви —
Себе на радость, всем на зависть —
Цветок на острове Любви.

Он дивным жаром весь пылает —
Как уголь в печке — над водой...
И в сердце вдруг любовь былая
Воскресла песней золотой.

Мир проще стал, а я — моложе,
И сладок воздуха глоток.
Вот что с душою сделать может
Хотя б один любви цветок!


Тайна


Моя аптека — луг заречный,
Мой доктор — синеокий бор.
Свиданье наше длится вечно,
Как вечен этот свет-простор.

И только он меня врачует
От порчи, сглаза и вражды.
И от него в душе кочует
Свет неразгаданной звезды.


Наши мамы


Брильянты, роскошь
Женщинам нужны
И прочие подарки сатаны...
А наши мамы
Этого не знали:
В чаду и революций, и войны,
К наживе лёгкой
Страсти лишены,
Порою жили
Будто на вокзале.

Ломали их
И голод, и беда.
Но в доме чисто было завсегда.
А пуще хлеба
Совесть сберегали!
Струит над ними
Вечная вода.
Я это не забуду
Никогда:
Они России
Выжить помогали.

А эти, в жире глазки утопив,
В ушах качая
«Самый эксклюзив»,
Страну родную
Жадно пожирают...
Брильянты, роскошь
Женщинам нужны
И прочие подарки сатаны —
Другого бога
Эти и не знают...


Осень

Одиноко бродит
         по лугу ворона,
И, храня о лете
         тайную печаль,
Паутинами посеребрённая,
На ветру позванивает
         солнечная даль.
Мир глубоко дышит.
         Всё — в плену покоя.
Нависает долгая тишина.
И в душе — спокойствие
                           дивное такое:
Кажется, понятен я себе до дна!
Вольно и просторно.
         И в жильё не хочется.
К лесу — через поле
                           напрямик.
Луг — мой друг старинный,
         и сестра мне — рощица,
Словно я из листьев
                           и травы
                                    возник!


Эскиз


В разгуле войн,
                  и митингов, и улиц,
Где всякий кровью брата
                                       сыт и пьян,—
Начало Века и конец
                              сомкнулись
Под знаком
                  истребления славян!

Вожди-рабы
                  народы разделили,
И торг открыт...
                  Не проданы пока
Напевы птиц
                  и блеск озёрных лилий,
Бездонный воздух,
                                  я
                                    и облака...


Скрипачка

Не скрипка в руках у ней — сердце!
И только смычок упадёт —
Беды и удачи соседство
Возникнет из таинства нот!

Как будто родной тебе голос
Зовёт всё с начала начать.
И жизнь, что вчера раскололась,
Вдруг целою стала опять!

Никто не узнает, не спросит,
Как это случилось с тобой.
Уходит скрипачка, уносит
Поющее сердце с собой!


Вечера в Вологде


По вечерам
Звонят в колокола,
Над Вологдой — порывистые звоны.
Жизнь вдруг предстанет
Сказочно светла —
У света и любви свои законы!
Плывет рождённый медью
Долгий звук
И тает где-то далеко за рощей.
И этим, хоть на миг, разорван круг
Привычной отчуждённости
Всеобщей.


Благодарность


Потянуло дымком
                           деревенским
                                    под вечер,
По заснеженной тропке
                                    бреду...
Этот миг
         отлетающий
                  сладок и вечен,
Будто спелое яблоко
                           в райском саду.

Чёрный хлеб на столе —
                           как святая награда,
И вода родниковая —
                           лучший бальзам.
Что ещё для блаженства
                           минутного
                                    надо?
Благодарность
                  Земле
                           и седым Небесам!


В парке

Нам осень подарила
день один —
Сухой и тёплый;
по аллее старой
Под трепетанье
ранних паутин
Среди берёз мы шли
беспечной парой.

В моей руке доверчиво — твоя,
И в золото нас осень одевала.
Где ты теперь? Давно не знаю я!
Но время мне тот день
не заслоняло.
Жизнь помнится
мгновеньями,
когда
Душа с душою воедино слита!
И мы не знаем,
где нас ждёт беда,
И сердце
свету и теплу
открыто...

К списку номеров журнала «ДЕНЬ И НОЧЬ» | К содержанию номера