Из книги «Нью-Йоркский марафон»

3-Й КИЛОМЕТР

Облака из губ труб…

Нобеля у нас обидели Пастернаком, унизили Горбачевым. Некрасивая премия.

Проблемы футбола решаются постепенным потемнением кожного покрова.

Шуты сами шумят, за клоунов шумит публика.

Итог губ – улыбка, а в ней зубы, а за ними язык. Вот такой компот.

Россия из понедельников.

Спины самолетов в веснушках от звезд.

На первое – пот, на второе – мозоли, на третье – коктейль из смеха и слез.

Брутто – в брюках, Нетто – в шортах.

Начинка – начало пирога. Человек себя не с того конца измеряет.

От себя за углом не спрятаться – узнают по колпаку.

Я, когда летел к Земле, интересовался: “А женщины на ней есть?”. Сказали: “Есть!”. Не обманули.


5-Й КИЛОМЕТР

Роскошь – быть собой. Все остальное – притворство.

Год рождения – Гамбург. Место рождения – Апеллесова черта.

Знания – продукт просроченный. Извиняются за них звонками в школах.

Думаю, когда не дышу; если дышу, жить хочется.

Господь не из слов. Он из поступков.

Поэта из меня не получилось; попросился в ветра, не взяли из-за отсутствия прав на свободу.

Когда понял, что и математика из меня не выйдет, нанялся радиусом у радуги работать.

Может, ущербность от здорового образа жизни?

Мой цвет кожи – от пощечин, у других от загара или от расовой принадлежности.

По утрам вытягиваю руку к счастью в ожидании другой. Одной его не удержать.

- Вы с чем предпочитаете кофе?
- С африканкой.
- А если ее нет?
- Тогда со сливками.

У аргументов – фрукты, у аргонавтов – факты.

В банях люди ближе.

8-Й КИЛОМЕТР

В день выборов упраздняют деньги в общественном транспорте и в туалетах.

Посуда, на любой полке посуда. У людей не так. Чуть повыше поставил, и Земля на одного человека худеет.

Второй век народ бежит, а жилья всё одно не хватает. Интересно, когда других насытим собой, куда они побегут?

- А человек чем пахнет?
- Светом.

Чай в пакетах победил чифир. Давайте наладим выпуск водки в одноразовых пакетиках. Тарная экономия – раз, карман не тянет - два, про три молчу.

Наша экономика основана на переименовании городов, улиц, людей, взглядов…

Самое страшное биологическое оружие – власть.

Если на один из необитаемых островов свезти политиков, а на другой уголовников, на каком ангел родится?

Секунды прошлого простят нынешних?

Политика Запада двухцветна – это убожество. Россия – одноцветна, а это позорище.

Россия – посредник между Западом и Востоком. Посредственность – ее удел?

Птиц по осени на Юг тянет, меня – на Запад. Шаги в ту сторону продлевают осень.

Всем когда-то доктор поставил диагноз “жить!”. Доктора нет, а диагноз? Где диагноз?

Русский царь всё пировал, народ бедствовал, до края докатился. А царю всё нипочем, нагрузил людей непомерным. Море чёрное выпить, расстояние до неба определить да отгадать, о чем в царской голове думается. Закручинился народ русский, в смурь впал. Решил из последней пряжи веревку вить, зыркнул на небо из остатних сил, а там облако Конфуция ухмыляется.
- Эй, русский, давай вместо тебя к царю схожу.
- Сделай милость, мне его в тягость видеть.
Переоделось облако в смурь русскую и к царю отправилось.
- Ну что, народ, готов море черное выпить?
- Готов, царь-батюшка.
- Ладно, а каково расстояние от земли до неба?
- Возьми пряжу и измерь, ровнёхонько будет.
Дивится царь уму-разуму народному да на последний вопрос надеется.
- Ну, а скажи, о чем я думаю?
- Ты думаешь, перед тобой твой народ стоит, и ошибаешься. Конфуций я, ты понял, Кон-фу-ций!


12-Й КИЛОМЕТР

Коллекционирую обладателей счастливых билетов. Городу требуются счастливые лица.

При нашей географии не хватает мест в истории.

Отбыл в отпуск, и город затрясло. Мне намекали, что балласт, но кто мог подумать, что до такой степени.

Есть у моего ресторана и золотые, и платиновые карточки. Не ценят. Придут, выпьют на проценты, слегка закусят, и поминай как звали.

Мой метод здорового образа жизни в чем заключается?
Во-первых, рекомендую употреблять в пищу сырые продукты. Там витамины, да и для энергоресурсов страны полезно. Во-вторых, бегом под горячий душ – доводить пищу до кондиции.

Что до медицины, она у нас народная. Что до образования, лучше от него отказаться. Знание – наипервейшая зараза. Культура на лицах нарисована. С политикой проще, - одни стирают, другие полощут.

Мы небесную манну перерабатываем в минные поля.

Сальвадор Дали по волосяному покрову коммунистических лидеров от Маркса до Хрущева первым понял, что идея опростоволосилась.

У нас и пост, и чин, и сан лиц не имеют. Звания дают по заду. Перед для другого.

В общепите всё очеловечено. Ложка – ладонь, вилка – пальцы, чашка – попа, чайник – соловей-разбойник. Посудомойки почище банщиц.

Голодный человек не икнёт, не чихнёт, не покашляет. А с чиха культура начало берет. Икота мозги на место ставит. Кашель для профилактики хорош – мух отпугивает.

- Печаль, это что?
- Почта такая.
- Печаль, это что?
- Почерк души.

Когда в одной руке ночь, а в другой день? Когда?

Пыль – сухой плач. По пыли корабли не ходят. Их на ней рисуют указательным пальцем левой руки. В гаванях пыли свет отдыхает.

Мы не спали, мы думали о пыли. У нас першило в горле от пройденных дорог.


17-Й КИЛОМЕТР

Есть такой светлячок внутри, он не растет, а убывать умеет. Его бы беречь, а как беречь, если жить мешает. Зовут того светлячка Совесть.

- Скажи, Адам, кто был до нас?
- Боль и удовольствие.
- Они любили друг друга?
- Да.
- Откуда ты знаешь?
- Мы тому доказательство.

У природы один неверный шаг, и тот человек.

До Ньютона человеку уютнее было, он законами сильно ограничил. Хуже Ньютона Станиславский со своим “Не верю!”.

Тень утонула. Все всполошились. Кто-то догадался погасить свет. И всё встало на места.

Я в отпуске – раз. Не в своей стране – два. У меня есть время подумать о нюансах. Сегодня – это выемка над верхней губой. Как только человек рождается, к нему прилетает ангел, дотронуться до этого места указательным пальцем. Оставив след, ангел улетает, а только что пришедший на Землю забывает всё, что было с ним прежде. Кому пришло в голову прикрывать место ангела полоской усов?

- Почему голова женского рода?
- Ей во время дождя юбка требуется.

В давние времена в первую брачную ночь даже звезды занавешивали.

Когда ветер и солнце заигрывают с её юбкой, с её волосами… я понимаю: вот он, флаг государства, в котором хочется жить.

- Что такое патриотизм?
- Твердо стоять на Земле, когда все голосуют за небо.

Есть на свете тюрьмы, где не только исправляют, но и выводят в большие люди. Штат Техас, г. Остин. Осужденный за растрату Уильям Сидни Портер через три года отсидки вышел известным писателем О. Генри.

Ищу следы Атлантиды. А она в зеркалах. Ее за разум наказали.

18-Й КИЛОМЕТР

Затосковал. Взглянул глазком на Родину, а там в один из домов после годичной отлучки кошка вернулась.

Родина у меня из губ бабушки: “Вставай внучок, я тебе солнышко испекла”.

Родина у меня из рук мамы: “Иди сюда, сынок, малина покраснела, нас заждалась”.

Родина у меня!

Давным-давно обычай был: на месте счастья ставить крестик белый. Нынче крестики стали снежинками.

Ветрено. Улицы переполнены людьми с полиэтиленовыми мешками. Они наполняют их ветром и несут в квартиры. Запасаются на долгое лето. Откроешь, осенью пахнёт…

Союз не союз, а есть у нас такая маленькая компания влюблённых по уши в дело. Каждый пишет книгу рецептов своей кухни. Мир не перевернём, но вкуса к жизни добавим.

В прежние времена переживали по-стайерски, нынче спринт в моде.

- Земля круглая?
- Нет.
- Почему?
- Круглое не делят.

Она бунт. Она мятеж. Она побег. Настоящая красота незаконна.

Я был на Земле давным-давно, еще до людей. Как в первый, так и во второй раз оказывался на ней случайно. Удивлён, как всё очеловечили. Деревья не те, травы в другую сторону глядят, реки приуныли, обезьяны поглупели. Зачем воду довели до посинения? Из дорог задумчивость исчезла, люди полысели.

Очеловечиваюсь, черт возьми! Цветы рву, к женщинам пристаю, в буквах копаюсь. Скрипкам, виолончелям завидую, в разговоры пустые вступаю. Печалюсь по-человечьи, собаку с рук купил. Эх, люди, зачем вы так со мной?

Во докатился! В друзья набиваюсь. Всё, сворачиваюсь в слезу, и начинаю сохнуть. Дуйте, пока не передумал.
Пыльца пауков – пыль, а мёд их – сети.

39-Й КИЛОМЕТР

- От гениев и героев Россию избавили.
- Сколько времени ушло?
- Век потребовался.
- А вдруг где выскочат?
- Не на чем выскакивать.

Время остановилось. Оно на секунды каждые сутки останавливается, всматриваясь в себя. Всё, слава Богу, пошло, вспять не повернуло.

Самолеты – глаза над домами слов, над улицами в снегу. Левый – взлет, правый – посадка.

Птицы нам пишут и пишут о небе в надежде, что когда-нибудь научимся читать.

Сто лет спустя анафему с Толстого не сняли. Спрос на посредственность вырос.

Как заявил недавно известный офтальмолог, у поэтов на всём розовые очки, не только на глазах. Если сможем понять, как их устанавливать на частях тела не-поэтов, жизнь изменится к лучшему.

И зачем бежать? Стоя проще не думать.

В 53-м к Пастернаку в Переделкино пришёл учитель, только что выпущенный из лагеря. Он пришёл просто посмотреть на Пастернака. Пастернак отдал ему своё пальто. Таривердиеву, который замерзал, бегая из общежития в консерваторию, Пастернак подарил пальто с условием, что тот в свою очередь тоже кому-то поможет своим пальто. Сколько еще пальто Пастернака до сих пор гуляет по России?

- Всё – небо.
- А земля?
- И она – небо.

Рабство вросло в Россию. Сколько земли нужно перепахать, сколько семян в нее бросить, сколько урожаев собрать, чтобы оно ушло от нас?

Ни спин, ни затылков не обогнать, на лица не обернуться.

Книга – круг, радиус – страница.

Не единожды наступать на грабли, не единожды награбленное делить, будь то вера, строй социальный и даже собственный народ.

- А почему правду никак найти не могут?
- Женщина она.

Дальтонизм мысли – болезнь власти.

Одни из самых дорогих квартир в Париже те, окна которых выходят на памятник самому большому “большому пальцу” в мире. Его высота составляет двадцать метров. Счастливчики утверждают: стоит с утра помахать ему из форточки рукой, на весь день везение обеспечено.

42-Й КИЛОМЕТР

Понедельник – это маленький подвиг.

Налево – осень. Направо – весна. Прямо – в зиму упрешься, лето в затылок дышит. Куда податься?

Человек себя раньше услышал или углядел? Что первично: зеркало или эхо?

Набираюсь невесомости…

Поэт не рифмы и не ритм. Поэт – сохранение индивидуальности, данной Богом.

Первыми заговорили поэты:
- Кто там шагает правой?
- Мы – это повара, и наше дело правое.

Из дискретного текста – печенье, из непрерывного – колбаса.

- А куда красота уходит?
- В ноги.
- Кому?
- Женщинам, лошадям и деревьям.

Ночь у всех одна. И день один. А закат с восходом у каждого свой. Не о человеке это – об окнах его.

- Кто самый лучший повар на свете?
- Любовь.
- Почему она?
- То, что может любовь, никому не по силам.
- И какие блюда у любви?
- Мед уст и соль слёз.

- Из живущих от кого пользы больше?
- От Аистов с Капустой.

- А не думать, это как?
- Гороху много потребуется.
- Горох-то зачем?
- А чтобы любовью огорошило.

Сон – свидание без свидетелей.

Инопланетян искать не надо. Инопланетяне – мы! Уши занавешены сотовыми, глаза – розовыми, уста – жвачками, носы время от времени в мокрые тряпочки суём. В домах, машинах под кондиционеры дышим, воду фильтруем, пищу химичим. Отгораживаемся от Земли всеми способами. Гробим, как не свою, изощряясь на все лады. Успокаивает одно: инопланетян искать не надо. Инопланетяне – это мы!

У политиков результат нулевой – нимб.

Еще мысль, и финиш! Улыбнуться или отказаться от неё?

Мысль – единственное место, где человек свободен.

- А улыбка какого цвета?
- Белого.
- А алого?