Народные песни

* * *
прилагательное «русский»
дверь котора дверь
ведет в райский сад


ой неси ты меня двуглавый орёл
за моря за леса искать райский сад
молодильные яблоки скатерть самобранную

говорит иванушке двуглавый орёл:
глянь-ко вниз какова-то русь
глянул вниз иванушка - с овчинку русь

говорит иванушке двуглавый орёл:
ослабел я не евши не долечу
накорми-ко меня добрый молодец
отвечает орлу иванушка:
ничего на мне не осталося
в голых костях моих свистит сиверко
всё скормил тебе орёл-батюшка

говорит орёл: режь голову

голова твоя хоть не так сытна
да деваться видно тебе некуда
не соскочишь на лету с такой высоты

закручинился да поздно иванушка
на булатный нож свесил буйну голову
с белым светом прощается:
ой прощайте вы царства вы царства мои
золотое серебряное медное

четвёртому не бывать

Н- СКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ

-Васенька, сынок, выдь на бережок…
Разгреби в ряске оконце:
Тут я, на донце.

Злая мачеха потопила меня за так,
Привязала к ноженькам четвертак:
За чорную волю, за колхозную долю,
За колоски, за ноченьки вдовьей тоски,
За неподнятую горбом целину,
За полюбовника-немца, за суку-войну,
За всю весну.

Ой не спится мне сынок, не лежится, -
Васенька, дай водицы!

-Мамка, мамка, завязывай сниться!
Какой тебе воды, - ты и так под водой.

-Это - мёртвая, Васенька…
Дай – живой.

ВЫШИВКА

i рушник вишиваний на щастя на долю дала

из скрыни ты мне мать вынула
девичье моё приданое
крепенькое полотно
сучёное льно

вышивка железным крестом:
Каин в кожаночке Авель в рядниночке
оба рядком
у Каина изо рта – слова:
«ой народна рожь
хорошо поёшь»
Авель беленький Каин буренький

с боков перепёлочки

справа – теми же вилами
выдернутыми из братцева пуза
(два маха – осьмь дыр)
пишет Каин по румяной руде-лужице
закон от седьмого-восьмого-тридцать второго

по центру внизу – вредители
с сумами апостолы
полем идут крадче
колоски восторгают
сзади их фарисей-объездчик
имает карает
лошадка его красненька
зол-кнут золотенек

все в полупрофиль все плоские
глазки полудуга-точечка
ротик полудуга просто
все как бы улыбаются

по краю полотна алые петухи подпущены

где вверху Богу Саваофу быть –
там вся картина повытерта
все нитки повылезли:
на том рушнике венчалась-стояла прабабкина мать
да бабкина мать
да материна мать
да мать

знать
пора и мне
да, мать?

КАРТИНА «ДЕВЯТЫЙ МАЙ»

солдат берёзоньку зарезал
сапожной шилою проткнул
молочной кровию прозрачной
он солдатёнка напоил

чиста та кровь и не содержит
в себе кровавыя души
а вся душа её в солдате
в его ль во песнях золотых

а и берёзоньке не больно:
девичья беля не болит
сочится в горлышко мальчонку
да к небушку не вопиет

ай где ж ты родина родная
куда ты папку забрала! -
мальчонок плакал всё голодный
всё кровь берёзову сосал

берёзка вечная стояла
под ней нежив лежал солдат
и во груди его зияла
медаль за взятый китежград

ЦЕРКОВЬ И ЕЕ ДЕТУШКИ

Любит Матушка своих детушек,
Кормит-ростит их, пестует,
Кровоточит, терпит, пошлепывает,
Водит их за белые рученьки,
Ставит их на резвые ноженьки,
Распрядает им пряди русые,
Русые, да смоляные, да рыжие,
Поет она деткам, причитывает:

«Ой вы детушки мои, орлятушки!
Ой вы буйные горячие головушки!
Полно вам гомонить да на особицу,
Полно лётывать во мечтах-воздусях,
Полно черными подпольями лазывать,
Лазывать да реформы задумывать,
Задумывать да покрикивать, погаркивать,
Братцев-сестер поталкивать,
Темну воду во облацех помучивать,
Полно сабелькой вострой помахивать,
Да и меня стару стариной пенять!
Вы кладите сабельку, мои детушки,
А и берите вы ведерце серебряно,
Ведерце серебряно, дужки позолочены,
А и не борзяся, со смирением,
Со смирением, да и со тщанием,
Разгребайте ведерцем зелено говно,
Потрудитесь для своей Матушки!»

Ох, не слушают детушки Матушку,
Детки всякие, неоднакие,
Детки кровные все да любимые,
Детки серым волком долу порыскивают,
Черным вороном вдоль все полетывают,
Мнятся, бранятся, сворятся,
«То мое, а это мое же» брат брату покрикивают,
На малое «се – великое» помалвливают,
Ни помощничка родной Матушке,
Ни помощничка, ни заступничка!..
Одинока стоит горька Матушка,
В протянутой руке – пустое ведерочко.

МАРТ МЁРТВ МИРУ

обыденный храм –
проседающий сиреневый сугроб – пуст:
Преждеосвященная отошла

кожаны ворвались в алтарь
но дары потреблены
ледышечка антиминс
дотаивал в бледных отвесных солнца мечах

только в куколь убранный труп обрели!
слёзно смеются от злости:
«контра!..
субботствуешь падло?»
в ребра тыц сапогом
дулом маузера уста отверзли:
не дышит
ровно сквозь тканей чернь светит
иероглифом молчания параман

нервно папироску смоля
в синее небушко:
«э, где там
спец жеребец?!! ну-ка ко мне!»
попа за волосы притащили: «что?!!»
свидетельствует поп
выдавленными очами глядит
раскровавленными в дрязг шевелит губами
выхаркивает кашицу альвеол осколки зубов:
«да
вам его не достать
пульса нет: успел
уйти в глубокую схиму»

«с каким именем постригли?!!
с каким именем говори мразь?!!»

бесполезного, били попа
(лучшее что успел
за долгое свое учительство рещи : промолчал)

трупы вытащили в овраг

воздух остановился
вербы как бабы рты затыкали концами платков
бессмысленно воронограил зенит
три волхва выступили из нарастающей тьмы
принесли дары:
негашеную известь бензин дрова

ЛЕТОПИСЬ ГОДА ОТ КОНЦА СВЕТА ТАКОГО-ТО

-Ох мороз !..ели
Так и трещат. Люто!..
Деда, а деда! Что там –
Окоём багровый
Звёзды небесные застит?
Что там пылает?
Деда, у страшно!

- Спокойся, внучек!
Москва в пламенах там,
Вавилон-блудница,
Сидит на вые
Руси-нежилицы,
Упилася, играет
В петарды негасимы…
Пря там ныне
Нестяжателей со осифляны.

- А может, деда,
Станем на лыжи,
Побежим посмотрим?
Ты же читал мне
В книге церковной:
Осифляне мол семо,
Нестяжатели овамо…
Вот бы глянуть:
Каковы-то вживе?

- Да их уж, внучек,
Вживе-то нету.
Одна только
Пря и осталась…
Блазнь это, морок,
Навь вражья,
Дабы прельстити,
Аще можно, и верных.
Разверзся кладязь бездны,
Господи помилуй…
Морозно, внучек, -
Полезай-ка в землянку,
Правило править…
Я замолитвлю,
Ты поаминишь,
Тайга подтянет, -
Так и перезимуем!..

КУКУШЕЧКА

Не кляни, навь-судьба, клятием кукушечку,
Не клинь впереклин кликушечку горькую,
На калиновом кусту не калечь кукушаточек.

Полетит она слеподырая за коломенскую версту,
Найдёт криком-крикмя Христа на кресту,
Залетит ко Христу в смерть-пазуху.

Поперёт тя судьбу Христос белыми ногами,
Да возьмёт тя страстными Своими руками,
Да как станет тебя клятую шигать,
Заклинанья клином вышибать,
Клином ясным, крестным, берёзовым.

РУССКАЯ СКАЗКА

Птицу Сирин в небесах молнией сразило,
Пала – и течёт
Мёдом лета позднего.
Костяные лики лет щелку отворили,
Смотрят: не пора ли? –
Цепи ржавы, гроб хрустальный
Грянется, расколется,
Кровью вытечет на дно
Голубое наше злато, дымное, берёзовое! –
Милая, не плачь, не бойся –
Костяная навь морочит,
В чёрных гранях душной ночи
На террасе деревянной, в сад, распахнутый дождём,
Среди туч – забыта книга,
Колокольный звон берёз
Осень-Волхв пояла, скрыла
В кладях памяти, в пещерах, в тридесятых тронных залах, -
Слышишь хохот?
Навь-Моревна торжествует, яблоки роняет сад!..
Спи, не бойся, доченька!
Помнишь, как там в сказке дальше:
«Жила-была мертвая царевна…» -
Дождь стихает, гроб висит,
Август-Зеркальце разбилось: нет
На свете краше, выше, глубже, постоянней,
Нет страшней и безысходней, слёзней, обречённей
Этой ночи в августе,
Этих мест и этой речи,
Страшно мёртвой вживе, сказочной, последней, -
Спи. Выходят семеро,
На руках несут царевну; плывет месяц-кладенец;
Серебро течёт и тает; небо любит нас;
Спи, моя хорошая.