Почти признание. Стихотворения

ЦАРСКИЕ  ДНИ

Июль мне большой собакой,
Так нежно лизал лицо.
А я всё разыскивал знаки
На улице подлецов…

Я с виваипатьевским городом
Знаком был, но не любил,
А этот мой город, он с норовом,
Хотя  я ему простил.

Не слишком ли покаяния?..
Наотмашь, на публику блин.
Ни годы, ни расстояния,
Не разгибают спин…

ДОЖДИСЬ

Дождь массажистом Шарко
мнёт сутулые плечи улиц,
очищая простуженные бронхи
усталых заводов,
но не может мне вправить
больные суставы тоски,
скребущей
по обмеднённым нервам проводов –
иллюзорной связи толп одиночеств.

А я брожу продрогшими ногами
по заплаканным глазищам
зарёванного асфальта
в поисках звенящего
где-то неподалёку
колокольчика счастья.

Дождь… дожди… Дождись…

ЗВОНОК

Твой голос, грея, взял за горло
Объятьем,
натуго повязанным платком,
Не позволяя разрыдаться.
Стёрло,
Невнятицу несказанного слова,
Ударило об сердце, как об дом.
Не ново?!
Но равнодушия поднапускаю пыль я,                      
Смех и печаль почти пустопорожни,
Но поломало ангелу все крылья,
Не извлекаемую радость узнаванья
Оставив в ранах –
Уха, сердца, кожи
Пришедшее из прошлого страданье.

КАТИНА  ОСЕНЬ

Обнищавшие деревья рвут когтями драпчик неба,
Прогуляв, пропив наряды из парчи и серебра.
Правит ветер в храмах парков многочисленные требы,
В чёрном зеркале Исети плавится ночное бра.

Гепатитными глазами смотрит город в карту неба,
Ждёт когда присыплет тальком воспалённые места,
Изменило нам Ярило, став беспечным греком, Фебом,
И сбежало в карнавалы от сурового поста.

Вот период, когда Пушкин оживал душой и телом.
Что же нам так грустно нынче, где былая благодать?
А давай, напишем мелом на снегу на белом-белом
Про тоску свою и муку – чтоб самим не прочитать…

НАШЕСТВИЕ

Говорящие словом бледны пред нашествием знака,
Он велик и могуч и везде подменяет язык,
И строка за строкой полегли в бесполезной атаке,
Только слово – не штык!

ПОЧТИ

Природа балансирует на лезвии ноля,
И не зима ещё, уже не осень,
И мнётся день, то зля, то веселя,
И даже в небесах по пряди проседь.

И сыплются пушистые слова,
Чтобы опять растаять на асфальте,
Боль в голове перелистнёт глава
Из книги о кресте и о расплате.

И если губы произносят слово,
Из нашей крови с мясом пополам,
Да, Господи, бери! На всё готовы,
Мы нашей плотью  платим по счетам.

ДЕД

Охает снег под неторопливым шагом,
Вот захрустел сухариком тонкий лёд,
Слышу, как жизнь его плачет, а то поёт,
Звуки, иссохнув, сыплются на бумагу.

Вновь выплавляю смальту из разных слов,
Жду, что опять услышу шаги по снегу,
Вроде готово, но это следы побега,
А дед шёл хозяином леса из детских снов.

Вновь изорву бумагу, рассыплю звуки,
Мучиться буду, неделю ни спать, ни есть,
Всё ж допишу тот текст уж, какой ни есть,
Пусть обо мне, то плачут, то шепчут буки.

СЕМЬ  ЛЕТ  НАЗАД  УМЕР  РЕШЕТОВ

Вельми странная, величальная,
Не судьба совсем, а печаль моя,
И тетради нет, и ворона в грай,
Жаль, Пегаса нет, запрягай…

А какая стать, а каков рысак?
На виду у всех пропадай, просак.
Жалко водки нет, да и пить-то с кем?
А любить как бить, а за что не вем…

Колокольный звон – дискотеки грай,
А стихи, как стон, когда жутко – край,
А глаза в глаза – через семь годов,
Разразись гроза водопадом слов…

САННИКОВУ

Поэты прижимаются сердцами,
Рождаются на выдохе стихи,
И, антре ну*, ну, то есть, между нами,
Не по размеру маска и хитин.

Дышать им очень больно «Прустяками»,  
Но их тропа выводит в хронотоп,
И, в общем, ну, ты помнишь, между нами,
Пегасы эти часто возят гроб.

И часто нет ни памяти, ни дани
Не через двести лет, а через год,
Ты знаешь, но опять же, между нами,
Наверно нужен новый пароход.

Вот только, иммиграция ногами
Возможна, как аллюзия войны,
И, в общем, ну, ты понял, между нами,
Поэта нет без страсти и страны…

Антре ну* – фр. «Entre nous» (между нами).

РАЗГОВОР  С  СИЗИФОМ

Ну, как тебе твой камушек Сизиф?
Поди,  измаял, словно камни в почках?!
Наплюй на Зевса, забастовка, точка.
Пусть  люди сочиняют новый Миф.

Постой, не ёрзай, некуда спешить,
Ты оглянись, смотри, какие бабы!
Пойди, попробуй вермута испить,
Ведь пожалеешь, если бы, да кабы…

А может ты халтурщик, а, Сизиф?!
Пока катаешь,  Стикса не боишься,
Не кружат во́роны, не целит гриф,
Ну, да за камушком  ты тут и отсидишься!

Тебя не предоставят палачу,
Нет старости, нет нищеты,  болезни.
А хочешь, я твой камень покачу?
А ты беги,  беги, беги,  исчезни!

СВЕТ  В  ОКНЕ

С распущенною косою
у дома стоит судьба.
Казалось бы, что ей стоит
До дома-то два шага…

Она не идёт, но медлит,
А в доме живёт поэт,
И бесятся в доме дети,
И долгий в окошке свет.

Не взлётною полосою
Работа и худоба.
С отточенною косою
К поэту пришла судьба…