Александр Петрушкин

Из темноты как снег

***
приговори мою главу приговори мои все силы
пускай что к твоему полку
все то что прибыло
не в прибыли

проговори проговори вслепую
я не искал но я нашел такую

не то чтоб виселица плачь
поплакаем как будто вместе
нам удавалось но не так
на том точь в точь и этом месте

все то что прибыло в крови
и руки лезут изнутри

не проговаривая мир
штаны надев а не эфир

и дева знак и каблучок
и мир повешен на сучок

и я поплакаю с тобой
среди оборванных обой

- и я поплакаю?
- поплачь
пока москва всплывает
вскачь

КОММЕНТАРИИ

-1-

комментарии оставляешь воздуху оставляешь как тротуары
мощенные оставляешь питеру и синице
мощи от имени безымянного праведника мне всегда становилось тепло
я терял из вида то что лежало выше и ниже

питер питер москва

все не так далеко

как рассказывал ветер но все же иной климатический или словарный пояс
синица вспрыгивает на мицубиси крыло
машины в полночь стоят
как бы почти

упокоясь

-2-

ехал в вагоне втором (с конца) стягивало живот
снились порнооткрытки грудастые девочки (в смысле мои ровесницы)
через два часа надо было выходить скорый свердловск
приближался я стоял на прохожем месте

12 сигарет – вот точный объём дыхания между камой по чусовой
до города откуда еще три часа ехать если успеть на метро
до геологической и еще до и еще до ещё
стук колес не дает уснуть или крепкий чай (25 пакетиков двойных майского за
полтора круга по часовой

выпитого из казенного стакана
того что оставил меня и всё ещё едет
в 68-м
до абакана)

ехал в вагоне за окнами реанимировали темноту
в начале ту что снаружи
затем просто
ту

ехал в вагоне (рядом ехала девочка в энск)
всю дорогу молчали

то есть молчали
вообще


* * *


он не поэт но есть роса
гроза ему не холодна
он ходит мокрый в огород
там небо ждёт

он не поэт и слава Бо-
г в его следы посмотрит дно
увидит как корова плачет
нельзя иначе

она ему не мать не дочь
всех судий надо истолочь
корова видит лишь вблизи
иди иди

глаза в воловии глаза
базар не то что там вокзал
а вечером на встречу с ним
и видит нимб

а бог… он смотрит сквозь неё
и видит как растет зерно
в её прозрачном животе
все судьи – те

но как его не назови
он им давно и дочь и сын
он плачет в смех иди иди
всегда вблизи

он не гора но есть под ней
среди всех их читай камней
в его прозрачном животе
есть место ей

* * *

когда январь, обычно безголос
но шаровую кровь не уронили
Е. Оболикшта


давай попытаемся без трагедии с рыбьей кожей
скорее со старой чем со змеиной – позже
будет кухня кружкою сзади в череп
чтобы ты понял где твой зад
где перед

мы не молчим говорим втихомолку вареж-
ки разевая – эту водку со мной не сваришь
эта водка давно прокисла стала кефиром
позови меня в ай си кью
назови так: милый

не гора но из камня деланный птицей воздух
не кори не ешь отмеряя по свету поступь
наводя на резкость кадр где всегда 25-м
ты стоишь на запасном
как вагон помятый

памятуй меня без трагедии это быстро
пролетает жизнь как в окне (за окном – отчизна:
государыня, барыня, хрен, с бузиной огороды)
ты и я из сосново-еловой
породы

не молчи говори за меня со свинцовым гнильём ураном
господи с проколотыми глазами едет рядом
перебирает всех пассажиров говорит
как гвоздь без шляпы: вам здесь
не надо

НАБЛЮДАЯ ПУШКИНА

чистое озеро белые воды без рыбы
без ходока над ней любая вотще погибель
ушла через левое плечо посмотри полюбишь
так изречёшь чтобы день на восьмой погубишь

был день восьмой сходили по кругу трамваи
опускались вглубь города не нарушая правил
правленый воздух вот и себя переправил
последний старик через реки последней лавы

пушкин ах пушкин кругом твои черные речки
чистое озеро и ты не небом отмечен
встаёшь в день восьмой идешь через дно сквозь рыбу
сквозь ходока сквозь пустой трамвай
на свою погибель

ехал трамвай без маршрута в свою обитель
ехал слепой и ехал больной
как зритель


МОЛИТВА О МЯСОРУБКЕ

с выключенным майл-агентом как с того света ты говоришь
с митей – митя не надо света надо ответа господи подари мне мясорубку
телефон видит тебя если ты обнимаешь трубку

трубка видит тебя и тебя к себе прижимает если положишь её то она растает
от стыда от беззвучия от успевшей надоесть тебе мелодии – лает
электричество двух ай си кьюшек одной миранды – знает

телефон твой голос твои привычки и сплетни в передней
он имеет своих агентов два провода ты стоишь бездетный
от стыда и света двери вовнутрь открываешь

господи подари мне мясорубку
остальное уже ты
знаешь

* * *

Ящик, ящик, мы играем
в догонялки, в доконялки…
Кто меня во тьме узнает? –
только ящик только ящик

Кто меня в себе узнает,
ящик? – ящик. Тёплый ящик
в небе ястребом летает,
на запчасти разбирает

эти доски объявлений,
эти доски в 8 дюймов.
Ящик, ящик называет
мне тоску о чем-то умном.

Ящик, ящик, спи до встречи –
я в тебя вернусь – узнаешь? –
эти спутанные речи
за которые спасаешь.


* * *


Игорю Кузнецову

Зае… п… ть!
В.Ч.


побоку по боку ездишь пиздишь о своем
называй это кемеровым называй кузнечихой
засыпаешь на нижней полке кобель кобелём
просыпаешься бледный как пономарь и тихий
яблоко катится по столу – это едет вагон
иже еси больше нет девяносто вторых километров
побоку по Богу что пиздишь что уйдем
есть место есть но это всегда для третьих

едешь в себе скоро этот пиздёж закончим
выйдешь на первой я на кемеровском пергидроле
все одно лететь куда отлетело то чем
не продлевались а утончались кроме
всех этих станций что мне за мной осталось?
по боку по и алкоголь синдромен

поговори пока не открыта тень те не закрыты и до хрена огородов
слышишь как баюкает эта земля
этих и тех то есть родных уродов


* * *

у лены объектив внутри вокруг её калитка
ходи и хлопай изнутри как урка и улитка

у лены праздник новый год подряд день двадцать пятый
выглядывают из меня то урки то солдаты

у них набитый камнем рот и ищут лену вроде
а я пойду служить на флот на сухопутнем флоте

похлопай дым мой по спине ты лена и марина
а у меня есть немота как долька апельсина

недетские пишу стихи у лены в объективе
а санников проговорил что есть всегда четыре

что есть четыре стороны у темноты есть света
калитка у меня внутри а лена не одета

у лены объектив и взгляд – он за меня в ответе
ходи и хлопай изнутри на том и этом свете


* * *

Борису Херсонскому и Андрею Черкасову


Тает пахучее облачко конопляного дыма.
Смотришь и понимаешь: революция необходима!
Борис Херсонский

Водка наперекор – водовоз седьмой
В бочке последней вертит тебя домой
Андрей Черкасов


всё едино в предместьях у барина всё едино
плачет один о себе пропавшем другой на льдине
собирает хворост на солнечные часы
смотрит смотрит на церковь из темноты
церковь смотрит из темноты на андрея
он собирался шагнуть он почти поверил
сделал два шага по водам затем под ней
жабры задвигались тело стало быстрей

всё едино в предместьях новой гражданской
войны не бывает бывает зато что оплатим мы
свежий сырок «янтарь» и бутылку спирта
стерилизуем себя изнутри чтобы речи чисто
выходили из горлышка у своей темноты

всё едино в наречье у барина всё едино
никто не бывает первым тем бо последним
мир построен из единого или осиного клина
но кто запускает в нашем омуте бредень?
а водовоз над водою скрипит в повозке
и вынимает на свет от часов своих отголоски
то ли речей то ли ангелов всебухих
на минарет залетел и почти затих

всё едино съедобно в этих лесах единых
утикает речь или словарь разбился
что под водою сделаешь с этим дурным пророком
если ты говоришь значит я не слышу
я потерял все связи с твоим порогом

двое в предместьях льдины почти не дышат


* * *

из темноты как снег
он не диагональ
он гонит не догонит
финал не съест финал
он говорит как лошадь
он плачет за двоих
за этих ещё мёртвых
за тех совсем живых
он не соврёт в начале
перемещаясь вниз
слепое по слепому
нас лепит это сис-
темная ошибка
он делал имена
она его любила
как мёртвая страна
из тёмного и страха
он не диагональ
прямая точка в речи
как молоко парна


К списку номеров журнала «ЗНАКИ» | К содержанию номера