Урок сольфеджио. Стихотворения

Урок сольфеджио

Кружи́т снежок — утюжит нежить.
Мартообрядность благодати.
Всепобеждающая нежность.
Мажор? Адажио? Анданте...

Всё побеждающая лёгкость.
Озноб прощёных воскресений.
Мелькнула молодость-дурёха
На перевале пред/весеннем.

Минор: надежды безнадежность.
Стихи, снежинки, «саперави»...
Всепобеждающая свежесть
На пост/апрельской переправе.

Всё побеждающая чёткость
Воспоминаний без иллюзий:
Профессор — чёрт, ему — девчонка,
Тебе — зачётка в грешном вузе?

Профессор — чёрт, ему в печёнку —
Смычком мальчишеской печали!
Цыганом умыкнул девчонку —
Педант сольфеджио отчалил.

Адажио? Анданте? Престо!
Кинороманы — в крематорий.
Ожог подснежника — невеста.
Жена — пожар консерваторий.

На перевале пред/осеннем,
На переправе пост/июльской —
Без опостылых опасений
За иллюстрации иллюзий.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Душа в окошке — как... небрежность:
В чужую жизнь снежком попасть и...
Всепобеждающая нежность.
Всё пожирающие страсти!


Прощение беглянки

       Ангелы парят над образами
       С карими и синими глазами...

Я скучал один у «Трёх вокзалов» —
Скорый припозднился из Казани...
Песенка чужая (?) привязалась:
       Музыка... Разлука... «Мукузани»...

Поезд обманул — игра без правил:
       Девочка сошла на полустанке,—
Каин полупьяный, трезвый Авель
Слёзы выжимают из шарманки...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Много лет осталось или мало
Странствовать царице наказаний?
Старая пластика простонала:
       Ангелы парят над образами...

Кончилась эпоха исключений —
Гамлету достались две «Таганки»...
Господи, когда допишет гений
       Песенку «Прощение беглянки»?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
       Граждане, «Прощание славянки»!
       Ангелы парят над образами...
       Девочка сошла на полустанке...
       Скорый припозднился из Казани...

       Слёзы выжимая из шарманки,
       Странствует царица наказаний...
       Песенка «Прощение беглянки»:
       Музыка... Разлука... «Мукузани»...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ангелы парят над образами
С карими и синими глазами...


О любви — без попурри!
рассказ для небольшого сюжета

         Михаилу Анищенко

...поэт орал, и плакал, и молился,
и каялся, и пил, и быдлом был,
но женщина прощала: «без милиций...»,
она его любила: «будь любым —
тиранящим, покладистым, похмельным,
оболганным, освистанным, святым,
квадратным, треугольным, параллельным,
оборванным, расхристанным, тупым,
гламурным, гениальным, безрассудным,
пророком, прокурором, сорванцом,
безвизовым, бессонным, беспробудным,
алхимиком, бухариком, творцом,
Касперским, Козаковым, Квазимодо,
Кулибиным, Каспаровым, Кюри,
котярой, крокодилом, козьей мордой,
но, милый мой, люби — без попурри!..»

Апостолы! Поэт заезжей музе
Со сцены посвятил пустой сонет:
«Италия. Болезненность иллюзий...»
И женщина растаяла — в рассвет.

Поэт кричит — ранимая не слышит...
(О музах при французах повторим?!)
Прошепчет он — родимая в Камышин
Примчится, проклиная гордый Рим.



Младенцы, не пришедшие с войны

Любая бойня — мимо воли Божьей:
Помимо, но во имя сатаны.
Прапрадед правнучонка уничтожит —
Мальчонку, не пришедшего с войны...

Фельдмаршал поджигает шнур бикфордов,
Взрывающий кроссворды ДНК.
Убитый пехотинец — звук аккорда,
Пронзающий пространства и века.

Про предка при суворовской награде
Прорыкает филолог Боря Дно,
Предателю в кромешном Сталинграде
Читая наизусть «Бородино»...

Генетик гениальный, предрасстрельный,
Под шерри-бренди «травку» покури...
Тебя прикончит враг или наследник
Под музыку кудесника Кюи!

Война всегда кромсает Божье Слово.
Кровавый ад — на радость сатане.
И снова снится поле Куликово.
И снова мальчик мечется в огне...

Мечтатели-хохлы, оленеводы,
Ценители цыплёнка табака,
Любители портвейна и природы,
Витайте в акварельных облаках!

Кружите над мороками Марокко,
Макарами, марктвенами, марго.
Рифмуйте: Ориноко — одиноко.
Танцуйте в ритмах тáнго и тангó.

Радируйте бездарному Пилату:
«Ужо тебе, паршивый атташе!..»
Творите, ростиславные, по Плятту.
(По блату? — Позабывшим о душе).

Любите итальянок, кореянок,
Француженок, славянок... Ай-люли!
Но помните: в жене живёт подранок —
Грядущий или бывший: се ля ви.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Другие мы! И новый мир инаков,
И новый Рим, и новые штаны,
Поскольку не хватает зодиаков
Младенцев, не вернувшихся с войны.


Воспоминания о синих пролесках

1.
Снега, прожжённые стёжками стихов.
Стихи, прошитые стежками снегов.

Любимые бывали разными —
Зеленоглазыми, кареглазыми...

Одни доживали до свежих снегов.
Другие тонули в морях васильков.

Любимое имя, увязнув в грехах,
Осядет, остынет в янтарных стихах.

Белый снег. Белый стих. Белый свет.
Белый свет. Белый стих. Белый снег...

2.
Снег валил и валил.
Подустал. Заскучал. Посерел.
Середина марта.
И снова снег повалил.
Кавказ — Северный.
Снег — южный.
Снежный наст по утрам — жёлтый.
Серебристый — ночью.
Подмораживает.
Снег валит и тает.
Тает и валит...
Эпоху назад —
В эту же пору —
В той же стороне (но в другой стране!)
Я собирал пролески в окрестных лесах.
Цветы для любимых.
Любимые меняли имена.
Любимые перевирали мои стихи.
Любимые глядели на меня разными глазами —
серыми, зелёными, голубыми, карими, жёлтыми...
И только взоры пролесков обжигали вечными
Синими искорками.
Синими, как мартовское небо...

3.
Прежние вёсны.
Прожитые жизни.
Жёлтый снег.
Корвалол.
Середина марта.
Воспоминания о синих пролесках.