Чужие. Рассказ

Родился в 1979 г. По образованию филолог. Живёт в Ставрополе. Состоит в литературной группе «Кавказская ссылка». В 2013 рассказ «Дикари» вошел в шорт-лист Волошинского конкурса. В 2015 повесть «Смотри, что принесли наши сети» вошла в короткий список конкурса детской и подростковой литературы «Книгуру». Участник Совещания молодых писателей СП Москвы (2016).

И ничего хорошего ждать не приходится.

Вот они, совсем рядом. Стоят поперек дороги. Усмехаются, что-то говорят на непонятном языке. У них там и слов-то нет. Комки звуков. «Ц», «х», «к». И зубы блестят в густом желтом свете. А злое южное солнце старается, чтоб блестело еще ярче, спускается ниже, светит желтым рекламным прожектором на людей, перегородивших дорогу, на речку за их спиной, на оплавленные жарой скалы дальнего берега.

От горячего света и близкой воды воздух какой-то липкий. Душный. И слепни – зеленые, блестящие, похожие на пули из револьвера колумбийского наркобарона – слепни в этой липкой жаре особенно наглые. Присасываются – не отдерешь. Только с кровью. Сохнущей рваными мазками на зудящей коже.

Да еще вот эти вот. Местные.

Олег поправляет платок на шее. Вытирает мокрый подбородок. Солнце скроется, и сразу станет холодно, в горах всегда так. А пока… Он морщится, поднимает глаза на улыбчивого местного. На ближайшего из четверых. Вокруг – до самой воды – пустота. Сухая трава, обрывки бумаги и вытоптанные площадки со старыми углями. От пыльных Олеговых кроссовок тянется кривая тень. Олег смотрит на тень, чувствует, как Таня – почти инстинктивно – прячется у него за спиной, и ее тень лепится поверх этой, сплавляется, смешивается до однородности – и не черной даже, а какой-то серо-коричневой, пропитанной бурой пылью горного ущелья.

Темные полосы теней перетекают через сухие пучки травы на краю дороги, ртутно катятся под уклон, к застывшей воде, к белому сиянию, обжигающему даже сквозь стекла дорогих очков.

У берега три машины. Звяканье музыки. Навес меж скрюченных деревьев. Дым с запахом горящего жира. Хлопки голосов. Человек десять, наверное. По-летнему ленивая, иссушенная жарой речка разливается здесь широкой лужей. На той стороне высятся залитые солнцем зеленовато-желтые скалы, и где-то совсем рядом должны быть водопады, ради которых они сюда и потащились. Вернее – это все Таня. Олег пошел только потому, что нельзя ведь девушке в такой местности в одиночку.

По описаниям все казалось предельно просто. Олег даже GPS-маршрут скачивать не стал, и без него понятно: иди себе вдоль реки, наслаждайся видами.

Первые минут двадцать так и было. А потом жара, слепни, густой, похожий на бульон воздух. Ад. Линия, такая короткая на карте, на местности тянулась резинкой. Поплавок конечной точки удалялся, уплывая все дальше. В конце концов на телефоне с открытой гугл-картой сдохла батарея, и поплавок исчез в черной глубине пустого экрана. Остались душное марево, бритвенные блики на воде и зудящие ранки на голой коже.

А в начале ущелье совсем другое. Огромные тополя по обеим сторонам: белые листья подрагивают под летним ветерком, отбрасывают ажурную тень на прозрачную воду, на мягкую длинную траву, на дорогу с едва заметной колеей внедорожника. Из города сюда приехали на такси. Вообще-то водитель сказал, что может и сразу до водопадов, но тогда нужно не через ущелье, а поверху, по трассе. Они отказались. Идти тут недалеко, а если на машине – получится совсем скучно. Сели, вышли, на парковке сделали пару фоток. Никакого приключения. А вот если пешком добираться, то будет повод еще и новенькую палатку испытать. К тому же цены у местных таксистов прямо совсем «курортные». Во сколько обойдется поездка до водопадов и обратно, даже спрашивать не стоило. Деньги исчезали с фантастической скоростью. Хотя прошло только четыре дня каникул.

«Каникулы». Таня придумала. Надо было как-то это назвать. «Совместный отпуск», «медовый месяц» – или глупо, или пошло. Каникулы – в самый раз. К ним и не готовились даже. Просто сложилось. У Олега на работе что-то перепутали кадровики, а Таня все равно уже три месяца никуда не может устроиться. Так что отвлечься на две недели – почему бы и нет? Олег поначалу не собирался никуда ехать, но в обед позвонил Тане, предложил, она согласилась, он разозлился, что вдруг все так просто, сбросил вызов, через полчаса снова позвонил, и потом всю ночь читали отзывы и рекомендации, выбирали, подсчитывали, записывали в эксель и под утро заказали билеты. После еще были магазины с купальниками, рубашками, палатками и рюкзаками. Новые группы, форумы, рекомендации и комментарии. И новые списания с карточки: онлайн и на кассе.

И все для того, чтобы барахтаться в этом ущелье, как рыбы в кастрюле. Жарко, мерзко и нечем дышать.

А ведь еще утром – душ, кондиционер, подрагивающий от легкого ветра тент уличного кафе. Милые улыбки. Все по плану. Наше маленькое приключение. Пройти вдоль реки, подняться на скалы. Водопады, палатка. Красочный закат, черные горы, вино, бездонное ночное небо и бесконечные белые звезды.

Где все это?

– Километров двадцать еще, братан, – ближний из местных скалит зубы. Оборачивается к остальным. Те ухмыляются.

Олег молчит. Зло кусает губу.

– Ты болтуна этого не слушай. Вон тут иди, – вперед проталкивается мужик с короткой седой бородой. Показывает направо, через речку. – По камням сначала, а дальше ступеньки.

Олег смотрит на дорогу, которую загородили местные. Комья рыжей сухой земли, пыльная лента меж ними. Ползет вдоль реки и конца ей не видно. Уходить с дороги и перебираться на ту сторону не хочется. Совсем. На карте про это ничего не было. И в отзывах, кажется, никто не писал. Как назло никаких подробностей не вспоминается, никаких комментариев, что поворачивать нужно здесь. Или наоборот: здесь нельзя поворачивать, никому и ни за что.

Таня обеими руками цепляется за его локоть.

– Мы лучше сюда, – он кивает на дорогу. Голос хриплый и чужой. Колючие слова продираются сквозь сухие губы.

– Нет, – мужик улыбается. – Это в поселок. Вам зачем туда? Водопады – наверх. Поднимешься и сразу увидишь. Тут близко, – мужик показывает руками, насколько близко. Остальные трое смеются.

Олег чувствует, как Таня дергает за руку, как тянется через рюкзак, как шепчет в самое ухо: «Пойдемужечтомытутстоимонимнененравятся». Ну вот что она сейчас лезет? Еще эти увидят.  Отталкивает ее. Быстро и зло. Отходит в сторону. Тонкая Танина тень падает на местных. Оставшись в одиночестве, она ежится, хочет вернуться к Олегу, но останавливается. Поворачивается, идет к речке. Олег смотрит ей в спину. Местные тоже.

Кивнув мужику, Олег широким шагами идет вслед за Таней, рядом с Таней, впереди Тани. Как будто все в порядке.

По камням тоже прошел первым. Ждал на той стороне. Таня оступилась, хлюпнула кроссовкой по воде. Олег вернулся, подал руку. Она не взяла. Спустилась в речку и так дошла до берега. Полезла по осыпающимся ступеням, снова поскользнулась. Он поддержал. Она не отказывалась.

Поверху дошли до водопадов. Оказалось, и правда близко. Приятно, что все-таки добрались, хотя выглядела эта достопримечательность не так уж впечатляюще. Пустое плато, обмелевшая речка перекатывается через скользкий край скалы, срывается в ущелье веером, радужно переливающимся на солнце.

Фотографировались на старую цифромыльницу (конечно же, Таня взяла «на всякий случай, вдруг что с телефоном»). Гуляли по скалам. По узкой лестнице спустились к овальной каменной чаше, куда набиралась падающая вода. Большинство фоток в отзывах было отсюда. Кто-то купался, кто-то просто сидел на камнях на фоне водопада – с этого ракурса он выглядел круче. Но на фотках все происходило днем, когда солнце светило. А когда Таня пошла пробовать воду, над чашей были уже сумерки. Да и вода холодная.

Стали решать, купаться или нет. Если не купаться, то вроде как пришли зря. С другой стороны – кто вообще это придумал, что прямо обязательно надо? Голоса отскакивали от камней слабым и каким-то сырым эхом. Но за шумом водопада почти ничего не было слышно.

Таня все-таки переоделась. Олегу тоже пришлось. Окунулись пару раз, смывая маету жаркой дороги. На самом деле не так уж и холодно, можно было бы и еще, но тут появились местные. Вылезли откуда-то снизу. Подошли, молча уселись рядком на краю чаши. Кажется, те же, что на дороге, но бородатого мужика среди них не было.

Пришлось уходить. Прямо так, в мокрых вещах. Не будешь же при этих снимать купальник. Таня поднималась по лестнице первой, местные молча смотрели вслед. Потом  один встал, снял майку и нырнул.

Палатку поставили в красном свете заходящего солнца. Было ощущение чего-то космического: во все стороны только голое плато, расчерченное их длинными тенями. Поднимешь руки – получится черная лапка «пацифика», которая тянется почти до самого горизонта. Вот только пришлось повозиться с пластиковыми составными дугами, это подпортило красоту момента, но в итоге все-таки подвесили к дугам маленькую внутреннюю палатку и натянули сверху внешнюю. Ну, которая на самом деле всего лишь тент. Вообще-то в магазине сказали, тент только для дождя нужен, но когда снаружи палатки есть еще одна, пусть и тоненькая стена – это как-то правильнее и надежнее.

Сели у расстегнутого входа, высунув ноги наружу, отвинтили крышку на пластиковой бутылке с вином. Солнце уже спряталось, оставив фиолетово-красные разводы над черным краем гор. Потом и они исчезли, небо потемнело сверху вниз, появились первые звезды. Больше, еще больше. Стало холодно. Поднялся ветер.

Застегнули молнии на дверях, – на тенте и внутри – разделись и забрались под расстегнутый одеялом спальник. Мир растаял за нейлоновой поверхностью, и не осталось ничего, кроме бездонного океана, скрытого под этим одеялом.  Волны накатывали одна за другой, тугие и теплые, толкались, путались в мягких складках, шуршали, отползая обратно в океан, и вновь поднимались, набирали силу, тянули на дно, выбрасывали на поверхность... А когда успокоилось, внешний мир снова вылепился из пустоты. Но уже не такой, как прежде.

Там появился еще кто-то.

– Ты слышишь? – легкое движение губ. Глаза у Тани огромные-преогромные, а зрачки скатились в самый угол. Как будто бы зрачками можно услышать, можно  понять, что там, снаружи. – Слышишь?

Олег высвободил руку, замер. Сел, откинув одеяло с голого тела.

Топ. Топ. Топтоптоп.

Ночной воздух холодил спину.

Воздух, очистившийся от зноя и духоты.

– Кто это?! – Таня придвинулась ближе.  Ледяное прикосновение ее кожи. Олег отвернулся. Таня прижалась к нему, холодная и дрожащая. Он оттолкнул. Она упала, зацепив головой стенку палатки. Ткань натянулась бугром, снаружи это точно заметно. Олег почувствовал, как повлажнели ладони.

ТОПТОПТОП.

Тот, снаружи, ходил кругами. Искал, откуда лучше напасть.

Олег покосился на Таню. Она замерла, как упала, боясь шевельнуться. Рассыпавшиеся волосы, синюшное в ночном свете тело, грудь, ставшая плоской. Жестом приказал молчать. Она кивнула, и кожа у нее под подбородком собралась отвратительной складкой.

Огляделся, соображая, чем защищаться. Спальник, пустой рюкзак, коробки с едой, пакет с мокрым купальником. Ничего. У них нет НИЧЕГО.

Таня приподнялась на локтях. Теперь Олег видел, что на животе у нее тоже складки. У груди появился объем, но от воспоминания о холодной коже становилось мерзко. Таня повернулась на звук шагов. Огромные белки ее глаз блестели, похожие на глаза какого-то животного из  фильма нэшнл джиографик. Животного, которое вот-вот сожрут.

Тех, снаружи, стало двое. Или даже трое. И будет еще больше. Они же всё видели. И теперь пришли получить свое.

Руки у Олега тряслись мелкой дрожь, он хотел бы их успокоить, но не мог, зубы тоже клацали – тихо, но часто. Он вцепился в край спальника, тот сполз, оголив Таню окончательно. Она приподнялась, встала на колени. Бледная полоска света ложилась между ее ног на новенький туристический коврик. Обхватив себя руками, посмотрела на Олега.

этотывиновата. онипришлииззатебя.

Один из тех подошел совсем близко. Хрустнула сухая земля.

Таня села на коврик и спрятала лицо в ладонях. Палатка покачивалась от ветра. Снаружи шептались. Таню они все равно получат. Так или иначе. Оружия нет, шансов нет.

Трясущимися руками Олег нащупал свои вещи. Вытащил из-под спальника. Стал одеваться. Танину одежду сложил отдельной кучкой. Хотел отдать, но Таня сидела, закрыв голову, а позвать ее и вообще произнести хотя бы звук было слишком опасно.

Кроссовки остались снаружи. Ну и пусть. Штанов и футболки достаточно. Повернулся к двери, нашел бегунок на застегнутой молнии. Медленно, подстраиваясь под шум ветра, потянул.

Дверь внутренней палатки раскрылась, стало еще холоднее. Тент колыхался под ветром. Последняя защита от внешнего мира. От тех. Снаружи.

Обернулся на Таню. Она с головой закуталась в спальник. Даже лица не видно. Вытянул левую ногу через край палатки. Оперся о колючую землю. Дотронулся до мелко дрожащего бегунка. Потянул вверх. Тот не поддался. Дернул сильнее. Еще раз. Молния хрустнула и поехала в стороны. Тогда дернул изо всех сил, оттолкнулся, побежал, закладывая крутую петлю, чтобы не достали. Не схватили. Не смогли остановить.

Не кричал, не шумел, не оглядывался. Сосредоточенно работал руками. Оплывшая ледяная луна заливала плато хирургическим светом. Олегова тень секундной стрелкой пересекала мертвую пустоту, скользила по камням, срываясь с уступа исчезала в черноте над ущельем. Гудел ночной ветер. За спиной – все дальше и дальше – неслышно текла вода меж камнями. Свободный край тента хлопал на ветру не защелкнутой пластиковой застежкой. Ее черный трезубец бился в стенку палатки:  «Топ-топ, топ-топ». Все дальше. Топтоп. Все тише.