Духа тайные пути

***

 

Старение меняет внешний вид

И замедляет внутреннюю прыть.

И лишь душа по-прежнему болит

О том, что ты не в силах изменить.

 

Её всё так же раны глубоки,

Хоть к ним она привыкшая давно.

Уж седина окрасила виски,

А до сих пор не всё ещё равно.

 

Пора, пора, остынь, забудь, усни,

Не повернуть течение реки.

Но, словно от горящей головни,

В груди печёт от боли и тоски.

 

Заледенеть, коростой обрасти,

Закрыть уже болючий этот счёт!

Но там, где боль, – там новые пути,

Которые не пройдены ещё.

 

 

***

 

Стоит ветру с моря дунуть –

Мысль нейдёт из головы:

Я умею только думать,

А придумывать – увы.

 

Что болит, о том и слово,

Боль на сцену шлёт раба.

Я в уловках бестолкова,

В сочинительстве слаба.

 

Но чем время безысходней,

Чем скорей влечёт во тьму,

Тем душа моя свободней

Отзывается ему.

 

С ним, блажным и оголтелым,

Речь веду как на духу.

Как Левше, что странным делом

Подковать сумел блоху,

 

Так и мне порой даётся,

Ускоряя кровоток,

Той, из Божьего колодца,

Влаги солнечной глоток.

 

Дуй же, ветер, вой жестоко,

Мысли сонные буди!

А найдётся лежебока –

И её разбереди.

 

Чтоб в земной увидеть смуте

Духа тайные пути

И успеть дойти до сути

Прежде, чем навек уйти.

 

 

***

 

Докучливые мысли при луне

Наутро отражаются в напеве.

Богема оказалась не по мне:

Сладка на вкус, горчит она во чреве.

Семейный быт остался за бортом

Любовной лодки, лодка затонула…

Так, думая об этом и о том,

Смотрю в окно. От уличного гула

Меня его прозрачное стекло

Своей бесстрастной твердью защищает.

Я в крепости. Со мною ремесло

И Божий Сын, что любит и прощает.

 

 

***

 

Этот дождик моросящий,

Тихий свет осенних нег,

По ковру листвы шуршащей

Проходящий человек, –

 

Всё то жизнь, земное чудо,

Заповедные пути.

Настоящая покуда,

Первозданная почти.

 

Дышит, чувствует, хлопочет, –

Всё бы радовала глаз,

Только бес её морочит,

За указом шлёт указ:

 

Сшить костюм по меркам модным

На её живую стать,

Как на пса, надеть намордник,

Цепью к будке приковать.

 

Знать, вопросом нам задаться

Час приходит роковой:

Долго ль ей ещё рождаться,

Настоящей и живой?

 

 

***

 

Пусто, страшно душе

в перевёрнутом мире:

будто держат её

в нехорошей квартире,

где на каждом шагу

упыри и засады,

где в воде и в еде

смертоносные яды.

Отравить, уморить –

вот и нет её больше.

Но бессмертна душа,

страстотерпица Божья.

Сколь её ни дави

этой меркою тесной,

в ней всё больше любви

и свободы небесной.

 

 

***

 

А всё-таки лето, и ты постарайся дышать

Душистым цветеньем его и ночною прохладой.

И птичьему хору сумеешь тогда подпевать,

И с ближним делиться душевной своею отрадой.

 

Откуда ей взяться, не спрашивай – просто дыши.

Отдайся природе, забыв про дела человечьи.

И может быть, силы найдутся ещё у души,

Над тленом поднявшись, стать голосом, звуком и речью.

 

А если не будет на то изволенья богов,

То ты и тогда о свободном дыхании помни.

Пройди сто дорог, если надо, отдай сто долгов

И, часа дождавшись, задуманный номер исполни.

 

 

***

 

Так случается со мною,

Что душа болеет.

Вдруг тяжёлое, земное

Чувство одолеет.

 

И к земле меня придавит

Так, что не подняться,

И седых волос прибавит.

Мне бы посмеяться

 

Над его постылой властью,

Но пока владеет,

Распадаюсь я на части,

Голос мой слабеет

 

И, как птах, попавший в сети,

Тихо повторяет:

– Как же тяжко жить на свете

Тем, кто не летает!

 

 

***

 

О, как захотелось

опять о любви!

Чтоб сердце согрелось,

явись, оживи,

весенняя муза,

стань снова судьбой.

Пропой как Карузо,

как Калласс пропой!

О вечном и чудном,

что движет вперёд.

О бренном и трудном

настанет черёд.

О страшном и горьком

успеем ещё…

С зелёных пригорков,

дыша горячо,

беги, моё сердце,

унынье долой!

Весеннее скерцо

звучит над землёй,

и бабочка-полька

нейдёт из души.

Ты реквием только

играть не спеши.

 

 

***

 

С кем радостью мне поделиться?

Не горем, а радостью, – вдруг

Влетела, как дивная птица,

В награду за муку и труд.

 

А может быть, так, не в награду,

А даром, как солнце встаёт.

Я рада сегодня, я рада

Той песне, что в сердце живёт,

 

Той жизни, что рядом творится.

Постой, не спеши улетать!

Позволь мне, о милая птица,

Стихами тебя описать.

 

Чтоб после, под гнётом печали,

Когда охладеешь ко мне,

Как Слово, что было в начале,

Твой образ не гас в глубине.

 

 

***

 

Ах, всё уже было –

свиданье, разлука,

бессонницы мука,

рождение звука.

 

Знакомы приметы,

известны ответы.

Но музыка эта,

но блики рассвета, –

 

они всякий раз

как впервые даются.

И солнце всё светит,

и звуки всё льются.

 

Ах, ночью уснуть бы

и утром проснуться!

И снова родиться,

и к жизни вернуться.

 

Вот небо, вот птицы,

вот лица родные.

И всё повторится,

и всё как впервые.

 

 

***

 

И грусть пройдёт, и радость бытия.

Проходит всё, мгновенье и столетье.

И только то, неведомое, третье,

что буквой ни одной, от А до Я,

не можешь ты назвать,

но мысль твоя

всегда о нём, – оно вовек пребудет.

Не называй!

Пусть тайна губы студит,

когда невольно шепчут на ветру.

В ночи уснёшь, проснёшься поутру,

увидишь небо, солнце, листьев дрожь,

услышишь птичий свист, людские речи,

и всё поймёшь, и, может быть, придёшь

к тому, чтоб этот мир, пока живёшь,

любить как Тот, Кого не назовёшь,

но с Кем не миновать грядущей встречи.

 

 

***

 

Пусть все будут живы, пусть все будут живы,

Пусть все будут души светлы.

Пусть будет молитва твоя терпелива

Среди обступающей мглы.

 

Пусть будет она ежедневна, упряма,

Пусть губы, привыкшие к ней,

Без умолку шепчут средь шума и гама,

Чтоб шёпот был крика слышней.

 

Пусть верные други вздохнут молчаливо,

А ты в одиночку шепчи:

– Пусть все будут живы, пусть все будут живы,

Пусть теплится пламя свечи.

 

Молись, даже если иссякли порывы

И всюду глухие углы:

– Пусть все будут живы, пусть все будут живы,

Пусть слабнут объятия мглы.