Становись на крыло

***

 

Расскажи мне, как тёмная музыка белого шторма

Поднимала до звёзд корабли, заливала причалы,

Как стонали ночные сады от внезапной печали,

Как в земле развивались от горя набухшие зёрна.

 

Так исходит наружу слезами боль вечной утраты.

В бесконечном прощении рвутся стеклянные нити.

Слышишь тёмную музыку? Звёзды застыли в зените.

Так стоят в карауле почётном немые солдаты.

 

Белый шторм застилает глаза, остывает на лицах

Мелкой осыпью звёзд – то ли снег на губах, то ли слёзы.

Так уходят в метель поезда – мимо станции в космос,

Так летят за черту горизонта охрипшие птицы.

 

 

***

 

Как ребёнок от поезда, я от эпохи отстал.

На заброшенной станции спрыгнул в траву на перроне,

Подождал, пока мимо меня прогрохочут вагоны,

И свернул на тропинку, и сразу забыл, где вокзал.

 

А тропинка петляла туда и сюда, и вела

Через мост у пруда, через чьи-то сады – на обрывы.

Я жевал краснобокое яблоко. Я был счастливым,

И свобода раскинула в небе два синих крыла.

 

Я не знаю, в какую Треблинку шёл этот состав.

Я один оказался в Безлюдных Пространствах дороги.

И со мной были здешние птицы, и здешние боги,

И шумело солёное море за джунглями трав.

 

 

***

 

На слёте ветров, на планете осенних ветров

Погода менялась так часто и так прихотливо,

Что рыжие травы, как рыжая конская грива,

Метались, как рыжее пламя далёких костров,

 

Звенели, как сбруя степных золотистых коней,

И в звон постепенно вплетались тревожные звуки,

Как будто уже натянулись короткие луки,

И скоро посыплются стрелы осенних дождей.

 

И будет октябрь проступать на больничном белье

Кровавым пятном, отпечатком дрожащей ладони.

И будут над степью лететь наши рыжие кони,

И нужно всего-то суметь удержаться в седле.

 

 

***

 

Здесь тёплая вода не утоляет жажды –

Всё пьёшь её и пьёшь, как мёд и молоко.

Здесь жить легко и умирать легко

Тому, кто путь сюда нашёл однажды,

 

На перекрёстке спутанных дорог

Свернул туда, где травы были выше,

А может быть, он музыку услышал,

И с любопытством совладать не смог.

 

И музыка стояла как вода,

В ней плыли травы, облака и рыбы.

И он себя почувствовал счастливым, –

Тот, кто однажды путь нашёл сюда.

 

 

***

 

Домик в маленьком орехе.

Кухня, спальня, кабинет.

Двухэтажный. Лифта нет.

Лестница ведёт на верхний,

 

Полный снов и книг этаж.

В кухне – маленькая печка.

У всего своё местечко.

Есть окно, а в нём пейзаж:

 

Сонный яблоневый сад,

Как глубоководный космос,

И на ветках то ли звёзды,

То ли яблоки висят.

 

 

***

 

Становись на крыло, если день будет долгим, как песня.

Наступила пора тренировочных дальних полётов.

Говорят, в это время на нас разрешают охоту.

Я не верю в страшилки, да мне всё равно, если честно.

 

Становись на крыло. Воздух мягкий, но ветер надёжный.

Все дороги сегодня открыты и в небе, и выше.

Говорят, эту странную музыку можно услышать,

Если только подняться повыше, насколько возможно.

 

Как мечтают о тёплых краях перелётные стаи,

И летят за черту, разрывая любые границы, –

Так и мы с тобой делаем то, что положено птицам –

Поднимаемся выше, и музыка сфер нарастает.

 

 

***

 

А я живу в прекрасной нищете

Шуршат в карманах золотые листья

И солнечного мёда полон рот

Сквозь пальцы серебро дождя течёт

И маленький художник быстрой кистью

Рисует осень на пустом холсте

И с кисти вместо краски льётся мёд.

 

Он целым небом сказочно богат

И звёзды сыплются в его карманы

И Млечный путь струится молоком

И с каждым обжигающим глотком

Другие берега, другие страны

Ложатся в руки каменным цветком

И поцелуй залечивает раны.

 

 

***

 

Этот город, плывущий в дожде, никогда не вернётся.

До последнего камня пропитанный нашими снами,

Он уходит в холодную воду, как серая рыба,

Как теряется эхо в глубинах ночного колодца,

Растворяются в сером дожде его серые камни,

И сползают постройки с размытого ливнем обрыва.

 

Плачь, пожалуйста, плачь – это время уходит сквозь пальцы,

Как песок из разбитых часов – не вернёшь, не исправишь.

Это память уходит, смывая следы и приметы.

Только шрамы на коже останутся – могут остаться,

Если Шуберт коснётся дрожащих в предчувствии клавиш,

И откроется музыка – хлынет волной из просвета.

 

 

***

 

И стоит во дворах тишина, как в стакане вода,

И в прозрачной холодной воде отражается город –

По колено в дожде или даже по самое горло,

Он плывёт, как осенние листья плывут в никуда.

Это время осыпалось листьями на тротуар,

И стекает дождём по щекам, по растерянным лицам.

Скоро выпадет снег – тихо-тихо, как будто приснится

Умирающим листьям, летящим в осенний пожар.

 

 

***

 

Это долгое-долгое возвращение, путь домой.

Лестница кажется невыносимо длинной.

Дай нам, Господи, пережить эту зиму.

Что с нами будет, Господи, этой зимой?

Карантинные меры, проверяющие патрули, –

Всё как обычно, но пусть говорят по-немецки.

Пусть отдают приказы, не надо лекций

Об общественном благе для всей Земли.

Маленькой жизни маленький огонёк

На перекрёстке ветров и тысячелетий.

Ветер идёт по планете, безумный ветер,

И вырывает из рук последний листок.

 

 

***

 

Переживём и эту зиму

С её слезами и снегами,

С тоской, повисшей на ресницах,

И вездесущим серым льдом.

Декабрь, как длинный мост, пройдём,

И на развёрнутых страницах,

Между набросками снежинок

И незнакомыми стихами,

Строку допишем январём.

 

И будет март гореть на башне

Огнями бешеного Эльма –

Желанно и недостижимо,

И бесконечно далеко.

Легко прольётся молоко, –

Как всё, что мы уже прожили,

Как вытекает в реку день вчерашний,

Как по щекам стекает время,

И ранит кожу глубоко.