Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Игорь КрасновОб авторе: Журналист. Писатель. Драматург. Член Международного Союза писателей "Новый... >>> |
Андри Снайр МагнасонОб авторе: ... >>> |
София СиницкаяОб авторе: Прозаик, литературовед. Живет в... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Андрей КостинскийСтихотворенияДИПТИХ
Алле Онуприенко
ПИСЬМО
1
Наверно, навершие горы так же радуется солнцу, как и её подножие. Сколько времени минет с той поры, когда один из нас проснётся с чувством друг к другу похожим?
2
Серебристая заводь луны поутру пуста. В миску неба облаков налита сметана. Солнце воле-льяжно катится по вчерашней колее, чуть уходя в сторону. Каждый день начинаем с тобой с белого листа. А к вечеру каждый, но – вместе, по сути – станет ближе другому и дальше, теплей и холодней. Но – поровну.
3
Переплываем, переживаем реки и чувства – их не так уж и много; хотя есть ещё притоки и страсти. Роняем слова, как листву на просеке молодящийся ряд деревьев, отроги друг другу показывая, – роняем счастье.
4
На рассвете, раздвигая занавес ночи, театр лучей даёт представленья разные для леса, людей, озёр и лугов. Взгляды наши, встречаясь – короче и длиннее одновременно, как река относительно своих берегов.
5
Никакая пурга не заметёт следы. Каждый след навсегда впечатан и подобен тэну, раскалённому до синего. Ворвавшаяся в сердце любовь сродни напору орды, – полоняет его. Но стомножно несчастен тот, кого покидает орда обессилено.
6
Одинокое дерево на краю холма – словно ручка, чтобы открыть его; внутри – тайник, погреб, лабиринт, шахта? Я знаю, что в сердце тьма, пока к нему не привита веточка света лучиком шатким.
7
Не может клён одеть один и тот же наряд, как бы портниха-весна ни старалась; покрасуется летом да и обветшает к осени. Зацепившись однажды за твой малахитовый взгляд, понимаешь, что гор коралловость с королевой своей – твои верноподданные и гости.
8
Солнце вбирают песчаные дюны. Лучи соломенной хвоей лежат на ладони пустыни. Одна песчинка забивает ушко одного лучика-иглы, другие песчинки присыпают его к ночи. Навсегда. Внутри этой ладони лучи как занозы, но их уже не вынуть никому. Пустыни к утру остынут. Утро пойдёт по тэнным следам. Холм скорее внутри не хранит, а прячет тьму.
9
……. …… …… …… …… …… ……. …… …… …… ……. …… …… …… …… …… ……. …… …… …… …… …… ……. …… …… … …… ……. …… …… ……
1
Наверно, навершие горы так же радовалось солнцу, как и её подножие. Сколько времени минуло с той поры, когда один ждал, когда проснётся другой с родившимся чувством похожим?
БРЕДА
Будь моим бредом эту ночь. я задвину шторы, включу Коэна – его тысяча поцелуев унесёт нас туда, где ещё один станет открытием запретного рая. Горячие руки на холодных плечах согреют душу, взгляды в глаза друг другу в темноте будут подобны игре – с завязанными глазами – на рояле. Ты не будешь знать, что брежу тобою. Ты будешь думать, что я вошёл к тебе из своей комнаты, перешагнув луну, едва задев её неосторожным шагом – что эта неловкость по сравнению с трепетом бредить тобою? Воздух такой тяжёлый, ступни вязнут в нём, как в густой влажной траве, на которой росинки лопаются, как икринки, а из каждой росинки выпрыгивают утрёнки, такие радужно-изогнутые, и по каждому можно предугадать, как пройдёт твой день…
Будь моим бредом, будь моей бредой, будь до того времени, покуда утро не родится из другого утра…
< И СОЗДАЛ БОГ ЕВУ >
Из кувшина, вылепленного из глиняного последа Адама, исходили страхи.
Они разливались под корни деревьев, расползались в травах, растворялись в росах, развеивались на ветру.
Их было такое множество, что Адам не хотел приходить в себя.
Даже солнце не могло отделить луч от луча в этом скопище страха: они жались друг к другу так, что были похожи на слипшуюся переваренную вермишель.
Радуга, войдя в росинку, скисала в ней и смешивалась с кишащими страхами в чёрный цвет – в этой чёрной икринке высиживались безмолвные стонны.
Змеи впервые стали сбрасывать кожу – жертву встречному шороху. Страхи вползали в неё и обвивали видения спящего кольцами обречения.
Корни всё глубже вчервлялись в яблоко земли, пытаясь найти такую тьму, где страхи не смогли бы отличить корни от собственных теней.
Ресницы Адама напоминали хирургический шов – спасение глаз от слепоты неизвестности.
И тогда создал Бог Еву…
< ………………… ………………….. …………………..>
МОЛИТВА
Прошу Тебя, Господи! Позволь мне увидеть утром красоту рассвета, созданного Тобою, равнозначного закату, созданному Тобою, моими глазами, полными цвета, созданного Тобою, – они пьют и замораживают небо в зрачках; небо тает слезами тогда, когда ему так же больно во мне, как душе моей в нём. Каждая ли слеза равна звезде? Обе ли они равновидны Тебе?
Господи, прошу Тебя! Дай мне силы так же проводить день, как и встретил его. Собери за день все мои улыбки и сохрани для того дня, когда печаль обесцветит мир вокруг. А если я за день ни разу не улыбнулся, прими это как мою хитрость – будто бы я коплю улыбки для шторма, штурмующего цитадель ненависти в надежде разнести её камни до равнинности.
Прошу, Господи, Тебя услышать меня среди миллиардов голосов, увидеть мои молитвенно сложенные ладони и меня, стоящего на коленях и отражающего, как в воде, первую букву моего величайшего греха – гордыни. Ты слышишь даже мысли, Проскальзывающие между словами молитвы. Так между камнями льётся вода: живая она или мёртвая – об этом становится известно не сразу.
Тебя прошу, Господи! Белому снегу, зелёной листве, пёстрым цветам, чистым водам радуюсь я! Не лишай же меня радости видения, слышания, осязания Твоих дел, слов, чудес в моей душе.
***
Когда касается коса седого месяца Несжатых снов, мой о тебе щадится. И в кассе букво-звёзд словарье месится, И облачным дрожжам не спится, И проявляются к утру едва-едва На небе, на земле не видно, О неизбежности слова, Как два дыханья слитно…
К списку номеров журнала «КАШТАНОВЫЙ ДОМ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |