Кира Скиба

Стихотворения

***

 

Вот такое пространство: редкая суша,

В основном же – повсюду стоит вода.

Закричать бы, да горло сделалось уже,

Убежать бы, да как – по воде, куда.

 

Иногда заплывут случайные лодки,

Но пока осмелеешь – их след простыл.

Горизонт прорисован линией плотной,

И маршруты к нему, как всегда, – просты,

 

И к нему устремились вечные струи.

Только солнце не выглянет ни на миг.

Не случилось оставить местность сырую,

Не пришлось тосковать о себе самих.

 

И догадка мелькнёт, что эта промозглость

Есть одна из причин изменений тел:

Кто себя ощущал сонливым, громоздким –

Тот становится странным: насквозь «не тем».

 

На каком берегу бы мы ни лежали –

Так похожи на чудищ из старых книг:

У меня под одеждой выросли жабры,

У тебя, полагаю, растёт плавник.

 

Мы тихонько сползаем к кромке безвестной,

Всё ловчей и свободней за разом раз.

Это место такое, гиблое место,

Все здесь сгинут, как водится, – кроме нас.

 


***

 

Долготерпеньем, любовью, обманом, войнами

Без мечей –

Как территория эта была освоена

И зачем?

 

Кто без ошибки не суше придал значение –

А воде?

Местный таинственный морок тобой, кочевником,

Овладел.

 

Ты сомневаешься: снова идти на поиски –

Есть ли смысл?

Только откуда (так быстро, что даже боязно)

Ни возьмись

 

Боль по груди разливается – здесь и выше. То

Есть судьба.

Необходимым становится что-то вышептать

Из себя.

 

Ходишь по кромке замёрзшей воды рассеянно,

Ищешь ритм.

Что существует снаружи ландшафтом северным –

То внутри:

 

Острые камни у берега, сосны-выскочки,

Лес-гротеск…

Скоро найдётся – на внутренних скалах высечен –

Верный текст;

 

Скоро покажется невероятной прежняя

Немота.

Каждое слово как будто всё так же режется –

Но не так.

 

Это пространство звучит бесконечной жалобой

Неспроста:

Не оставляй меня, не оставляй, пожалуйста,

Не оста…

 


***

 

Как многозначна эта темнота:

Она одновременно – наказанье

И дар; немилосердна и добра.

Вот застаёшь себя внезапно там,

Где вовсе и не думал оказаться, –

В особой точке, где нельзя соврать.

 

Я озираюсь: пересохший грунт,

Тоскливая, огромная равнина,

Куда ни глянь – погасшие костры.

И смоляная темнота вокруг

Тревожна, но, конечно, не сравнима

С той темнотой, что у меня внутри.

 

С той темнотой, что не щадит тела,

Густой, лиловой, вязкой, как чернила,

Предельно обостряющей чутьё;

К чему б она меня ни подвела

И что б она со мной ни учинила –

Я обязуюсь вышептать её.

 

Сначала это словоблудье, но

Потом – словопоток, с которым больно

Справляться, не утрачивая суть;

Потом – всё чётче русло, и оно,

Заполненное подлинным тобою,

И есть – единственно возможный путь.

 

Шепчи, шепчи чернильные слова:

Из чрева, через меру, через силу,

Вычерпывай, части и отчуждай.

И голос-то пока что – слабоват,

И дышишь-то – неровно, некрасиво,

И в выдержке-то – вечная нужда,

 

Однако, нет опасней ничего,

Чем перестать звучать. Спроси иначе –

Что есть определенье тишины?

Целебное, чудное вещество,

Что возникает между слов, а значит –

Слова должны быть произнесены.

 

Всё прочее – безмолвие. Его

Непросто изживать, и это вправду –

Преодоленье и искусство сметь,

А с ними очевиднее всего

Сопряжена мучительная радость,

Которая оспаривает смерть.

 

К списку номеров журнала «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» | К содержанию номера