Стихотворения

ТЫ ДОЖИВЁШЬ ДО ДЕВЯНОСТА…

Ты доживёшь до девяноста, я приду

акации ломать в твоём саду,

жечь травы, чабрецам срывать меха…

У бога время в вечных должниках –

медвяный вечер будет лить гречишный свет

в твоих морщин тиснённые узоры…

Нет в памяти провалов – есть зазоры,

и, умещая в них и миг, и век,

ты станешь пуговку трепать на рукаве,

пока не обнаружишь, что разорван,

как ниточка, и сам… Вскипит гроза,

и, если слёз не спрячешь – прячь глаза,

…и громыхнут ругательства, и стёкла

на окнах звякнут, маятник дамоклов

обяжет стрелки ринуться назад –

на запад, в западню, и на авось –

в сегодня, что уже оборвалось.

СОЛНЦЕ НА ПРИЧАЛЕ

Как идёт тебе это солнце, выползающее на причал,

всё к лицу – и сомнение пастора, и сознательность палача,

так пришла к тебе я, чуть живое своё избранничество волоча –

голос создан тобою, словом твоим зачат.

Так держи же меня под рукой, чтоб выглядывала из-за плеча,

будто смятый значок параграфа, тоненькая свеча.

Ну какой же я, к черту, светоч, какой из меня очаг?

Если этот огонь убивает – лучше бы зачах.

И молчу, обращаясь к солнцу ли, к тебе я,

а большущее небо прозрачное битый час

непрощающе и расточительно голубеет.

НОЧЬ ПО РЕКЕ КОЧУЕТ…

Ночь по реке кочует.

Иди сюда,

избегая потока назойливых жёлтых фар.

Тонкая заболоченная слюда

сдержит, волнуясь, любой световой удар.

…два гудка – две шестнадцатых – к черту бемоли – фа –

и река подбирается к горлу.

И вдруг вода

отделяет тебя – от города – плоть – от гор,

обирает, как самозванца бездушный вор.

Смерть чужая – такая же, как твоя,

и любовь-не-любовь – такая же, как твоя.

Всё решают на небесах – почти произносят да,

но сворачивают разговор.

КОГДА ИЗ МАКОВКИ ПРОСЫПЛЕТСЯ ЗЕРНО…

Когда из маковки просыплется зерно

на дно тумана,

ты услышишь всплеск.

И коротко вздохнёт сосновый лес,

и лесу станет страшно и темно,

и странно.

Здесь высокая трава…

Какая тишь здесь – вещая, пустая:

вот наберёшь тумана в рукава,

а через час, гляди, рукав растаял.

Туман – твой спутник, пастырь и двойник,

теряй в корчах изношенные кеды,

касайся мхов, – лови его, исследуй

пока не растворился и не сник…

Во время вод и ступ

слепые звёзды катятся на стук,

ломаются о розовые чаши,

сосновые бессонницы растут

из влажной хвои в непролазной чаще.

Так, босиком,

неверная жена,

иди по травам, сбрасывая схиму:

покрыты манной, трутся жернова

несовместимых…

………………….полночь у костра,

где в котелке заварен крепкий страх,

кипит вода и вертится душица,

а рядом, в капле клеверной росы,

хлеб увеличен, и овечий сыр

безликой бледности перед огнём стыдится.

Пусть не хватает воздуха и рук,

пускай с лихвой молчания и дыма,

туманом не объята –

об-хо-ди-ма

вокруг.

О БЕРЕГАХ

давай поговорим о берегах,

которые не будут нам по вере:

там жёлтый вечер и лиловый вереск,

и старые ботинки на ногах…

…а завтра в каждом городе чума,

короста, лепрозории и танки.

глядит сквозь линзу трёхлитровой банки

кудесник и злодей аллан чумак.

и липнут пальцы к буквам да тире –

над горизонтом солнце в белой марле.

наш карантин куда похуже травли:

я не права, скажи мне,

ты не прав ли,

что к черту бьётся древняя тарель,

кромсая горизонт?

ага, ага…

давай молчать об этих берегах.