Иннокентий АННЕНСКИЙ

NOXVITAE 

Отрадна ночь, пока крушин

Вливает кровь в хлороз жасмина…

Но… ветер… клёны… шум вершин

С упрёком давнего помина…

Но… в блёкло-призрачной луне

Воздушно-чёрный стан растений,

И вы, на мрачной белизне

Ветвей тоскующие тени!

Как странно слиты сад и твердь

Своим безмолвием суровым,

Как ночь напоминает смерть

Всем, даже выцветшим покровом.

А всё ведь только что сейчас

Лазурно было здесь, что нужды?

О тени, я не знаю вас,

Вы так глубоко сердцу чужды.

Неужто ж точно, боже мой,

Я здесь любил, я здесь был молод,

И дальше некуда?... Домой

Пришёл я в этот лунный холод?...

 Виктор БОГДАНОВ

Одиночество – это то, что на два

не делится, даже с Богом.

В.Б.

Ты – пятый угол моей прокуренной комнаты.

Раньше им было моё

одиночество, со временем разучившееся

говорить, кричать и даже шептать.

Потом появилась ты

и добавила к моему одиночеству

некую каплю.

Капля…

Она вобрала в себя всё –

прежнее и, быть может, грядущее.

И моё одиночество

вновь обрело дар речи

и силу кричать.

И теперь:

ты – пятый угол моей прокуренной комнаты,

ты – моё одиночество…

Знаешь, когда встречаются двое,

которым пусто, страшно и больно,

их одиночества так громко –

слишком громко – кричат,

и, в сущности, об одном,

что совершенно не слышат друг друга.

Они делают друг другу ещё больнее.

Они безжалостно ширят друг друга.

Обезумевие и оглохшие.

И когда одно из них лопается,

вслед за ним –

по закону родства –

вскоре лопается

и второе…