***

Я знал, что ты уйдешь накануне зимы,

как октябрь или дождь,

об осени прощальной не припомнив – раз мы

разминулись.

Уйдешь,

 

туда, где смерть твоя – словно черный размыв,

что крушит берега,

где воды потекут понапрасну, раз мы

разминулись.

                       Легка

 

была твоя волна, та, которой сразим, 

унесен ты на дно,

и нету двум сердцам утешенья, раз им

разминуться

                      дано.

 

23 октября 2015

 

НОТР-ДАМ-ДЕ-ПАРИ 

 

« …trankich

diewildenBegeistrungsflammen… »

Heinrich Heine°

 

Когда пророки и цари спустились вниз

(их зрели каждый день мы),

и были спасены, хоть пали ниц,  

и сам собор, как старец, ветхий деньми°°,

 

увидел: здесь конец,

отверстая могила в склепе!

Останется лишь черный остане?ц°°°...

нет – прах и пепел!

 

И черный дым сумел враждебно заволочь

и улицы, и переулки за ночь,

но прежде чем настала ночь,

свинцовая на град упала заволочь.

 

И раскаленный лил свинец

тот поджигатель – но его не сыщешь!

Хотел терновый – нет, христовый – сжечь венец.

Неопалимой купиною в огневище

 

восстал тот символ, увлекая за собой

все воинство над крыш железными горами.

То не собор,

то человечество сгорало!

 

Не век последний ли грядет,

век умиранья, страха и юдоли?

Погибнешь, город, если не придет

тебя спасать святой Людовик!

 

...Пожарные – до самого утра,

и до утра вокруг собора – парижане,

что семь веков таких не ведали утрат,

и семь веков ему ничем не угрожали.

 

° «… я пил пламя дикого вдохновения» Генрих Гейне

°°ве?тхiйде?нми (церк.-сл.) — изКнигипророкаДаниила (в современном русском языке часто пишется деньми). В иконописи — символическое изображение Иисуса Христа или Бога-Отца в образе седовласого старца

°°°гора-свидетель, часть возвышенности, сохранившаяся от разрушения в виде отдельного массива.

 

НАЕДИНЕ С ТРУБКОЙ

Ноги скрестил, словно пленный турок.

Брошен на глиняный пол окурок. 

Старый кабил – голова орлана –

не спускает глаз с голубого экрана

 

и видит туловище тирана.

 

Онокроваво, позорно, голо,

распростерто и безголово. 

Его покрывает кровавый бисер.

Сброшены сапоги с раструбом.

Даже китель простился с трупом.

 

И злорадствует телевизор.

 

Наргиле потухло, кофе остыло. Дико

смотрит кабил на экран, гдедиктор

излагает событья. Спираль кальяна

дымится в кафе, словно кровь тирана.

 

День чернее шатра бедуина.

От повстанцев также черна долина.

 

Новый вождь – фимиам на ладан

он сменил недавно – воет, пеняет

на соратников за промедленье, пинает 

труп. И последний удар – прикладом.

 

И нельзя догадаться – от счастья? скорби?

старый кабил у экрана сгорблен.

 

Что он шепчет? Намаз, аят или ругань?

Кого он лишился – врага или друга?

Проклятья или благословенья Магриба?

Даже во взгляде его – либо – либо –

 

и тиран, пусть мертвый, ему довлеет,

пока кровь на капоте авто алеет,

и от страха в глотке застряло слово,

ибо деспот-покойник страшней живого.

 

...Новость – по всем городам и весям.

Если вернется (то-есть воскреснет),

то ли помилует, то ли повесит.

Ибо в Исламе есть много лествиц

 

к небу, хоть дотянись рукою.

 

(Но ни одна не ведет к покою).

 

МУЗА...

В ушибах и волшбе, в увечьях и проказе,

не знала никогда, молчал ли, пел ли он…

Но я не ожидал ни роз, ни риз, но язвы,

не лез на Пелион.

 

Светлей зари была, черней, чем взгляд Нерона,

и удалялась прочь, кручинясь и маня.

Но ныне говорю: хоть я тебе неровня,   

не покидай меня!

 

Останься до конца,до рокового часа,

хотя ты никуда меня и не вела.

Не утешай, не мсти, не плачь, не отлучайся.

Будь той, какой была.  

1987

 

***

Я любил твой ноябрьский сад, с растерзанной бахромой,

где олешник был хил, и даже дубок – хромой.

Разбегались тропинки, старей и длинней аллей,

и боярышник по утрам алел.

 

Там березка в сумерках напоминала ню 

и рябина протягивала красную пятерню,

и дорожка к дому раскручивалась и вилась,

как на свитке древняя вязь. 

 

Вдалеке от людей, еще далее от властей,

от кремлевских заборов и от тюремных стен,

я тайком к тебе по ночам приходил,

и горячий лоб о стекло окна холодил. 

 

И никто не знал, как я ждал твоих рук и губ.

Только сад – то в инее, то в снегу –

где ржавела щеколда, змеился шланг...

 

...только сад запомнил, как ночью ты в ночь ушла.

 1978

 

ПРОИСШЕСТВИЕ БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ

«... да ведь гласность-то – вот беда!»

Гоголь, Мертвые души, глава 11

 

1.

Разговор возле отеля  

 

«Это только в кино всегда попадают в цель.

Выстрел – случайность, осечка, промах».

«Посмотри-ка: сколько прекрасных тел!

В том числе и этот обломок...»

 

«Ты говоришь о Михал...? – «От оскала 

его челюсти..» «Боже, как низко пали мы!

В этом году у него два Оскара.

И, без сомнения, золотая Пальма».

 

«Я сфотографировал эту пару бы...»

«Пусть подойдут, подожди немного».

«Кто этот тип, белозубый парубок?

Ален Делон?» «Нет, какой-то Коган».

 

«Не швыряй окурок – здесь не изба ведь...

Какая прически! Какие девки! Какой колтун!»

«От встречи такой тебя избавить

сможет лишь Путин, белый колдун».

 

«Успокойся. В этой заморской вотчине,

к подмосткам меня не подпустят и близко!..»

...Ветер лихо раздает пощечины

двум новым Русским на набережной Английской.

 

P.S.(Удаляются оба со скрипом,

не оставляя постскриптум.) 

 

2.

Cтарлетки

 

«Не украшаясь в золото и медь, мы

скорей по красной лестнице – но ведь мы

вчера старлетки, а сегодня ведьмы!»

 

«А вы – подите вон, кинобогини!

Balance ton porc, ma vieille! Пусть он погибнет!

Мы фестиваль вовеки не покинем!»

 

«Кто этот белый смокинг? Ну и харя!

Увидишь раз – хоть отвернись, хоть харкни!»

«Узнали? Се – кинопродюсер Харви!»

 

«Он половой бандит, а не продюсер!»

«А ты пошла бы к нему в номер, дуся?»

«Когда, теперь?! Да он уже продулся!»

 

3.

Бард, в нижней женской сорочке

(поет под аккомпанементбанджо)

 

«Один бухгалтер

потерял бюстгальтер.

Но без бюстгальтера, увы,

теперь не модно.

Он перерыл все ящики комода,

сарай, и погреб, и чердак.

Но ничего не отыскал чудак.

В отчаяньи прогнал жену

взашей,

и стал бух – гал – тер – шей!

 

С тех пор, как утверждают, жил открыто,

всем предлагая перси трансвестита».

 

P.S.Литературовед-д-д:

«Сюжет преглуп, стиль проще лыка...

Он не прозаик – прощелыга».

 

4.

Сыщик

 

«...но Гарри Га. – он вышел из отеля,  

затем обедал в ресторане Дели,

в час сорок две минуты, пять секунд,

и не заметил, что за ним секут°».

 

«И видно нам из всех видеокамер,

что в три часа споткнулся он о камень.

Затем купил в киоске Фигаро.

Хотел авто, но предпочел метро».

 

«Пиждак поношен и к тому же тесен.

Звонил домой, пикировался с тестем.

Супругу, домочадцев клял и крыл,

и слопал банку паюсной икры».

 

«К шести часам предался променаду

и отыскал смазливую наяду. 

Он торговался с нею целый час.

Затем – такси, в бордель, на «Монпарнас».

 

«Она мобильником – и ракурсом удачным! –

сфотографировала в месте злачном,

где был продюсер, какАдам, одет,

не зная, что наяда – наш агент».

 

«Досье готово было против экс-а.

Когда же занялись оральным сексом,

от наслажденья вовсе озверел,

и в ту минуту мы взломали дверь».

 

«Месье Га.Га.?»  – и тотчас арестован.

Он возмутился: «Что такое? Кто вы?»

Сказал сержант: «какой я идиот!

Да, он  Га.Га., но, кажется, не тот». 

 

«Мы извинились, потрясая лапу,

затем я написал служебный рапорт

и уточнил, что Гарри Cтресс-унд-Стросс

не представляет никаких угроз».

 

°советское арго 50-ых годов (тайно преследовать).  

 

 5.

В толпе

 

«Я был в кино со всей семьёй – ведь дети

как вам известно, требуют надзора.

Но, тем не менее, как свидетель, 

могу сказать, что полицейских свора...»

............................................................

«По слухам, его застрелили в упор».

 «Неужели в отеле?» – «Говорят, в убор....»

«Это его последняя муза?»

«Кого выносят? Покойника или мусор?»

.........................................................

«Посмотри-ка: все рожи бледнее воска!»

«Это старлетки – не стать им же Ледами!»

«Зачем полицейских такое войско?»

«Отправьте их на борьбу с жилетами!»

.............................................................

«Месье, куда они труп потащили?»

«Во-первых, он дышит. И, кстати, без лишних слов:

что вам до этой смешной чертовщины?

К тому ж, не жандарм я, но богослов».

 

P.S. «Повторяйте медленно хором:

какой божественный здесь декорум!»

 

6.

В прессе

 

....в жизни не раз приходилось скитаться...

...с кем он ни пьянствовал? даже с китайцем...

... с родиной счёлся и расквитался....

 

...никого не мучил и не чернил...

....даже мерзавцам зла не чинил...

...проливал не кровь... лишь флакон чернил...

 

...юность его – нищета и ссылка...

...зато теперь посмотрите ссылку

в словаре – обомлеете безъязыко!..

 

...будем же мы благодарны навек ему!...

....это – последнее слово реквиема...

...кто займет его место? некому...

 

7.

Гласность

 

Один – благим матом, иные – матом:

«Он занимался всю жизнь плагиатом!»

 

«Старлеткам выкручивал ногу и кисть,

во вторник – садист, иногда – мазохист!»

 

«В среду был хам, в четверг – подхалим,

девкой охаян, друзьями хулим!»

 

«Ни одной талантливой строчки

не сочинил. Лишь словесная су – ета...»

 

«Раздался вширь от бифштексов и дикости:

экс-советской разведки прихвостень!»

 

«Топил безвестность он в алкоголе:

вечером в роме, утром в кагоре!» 

..................................

....Тяжко, безвестность, твой глас нести!..

Но не легче и бремя гласности. 

 

8.

полустертая надпись на (кино)тафе:

 

«....раз суждено, так должно и сбыться...»

«...считай до двух... постарайся не сбиться...»

« …проще забытым быть, чем забыться....»

 

***

Я хотел бы предложить Вашему журналу эту подборку. Некоторые их этих стихов были напечатаны в 63 номере Мостов, – но с ошибками и опечатками, в коих повинен не редактор журнала, но автор. Хочу также Вам сообщить, что Владимир Батшев, редактор Мостов, в курсе моего демарша. N.B. ! Кино (таф) – не опечатка, но добродушная насмешка. Е.Т.

 

Евгений Терновский – поэт, прозаик, литературовед. Учился в Московском ИнЯз’e (1960-61),исключен за религиозные убеждения, работал грузчиком, санитаром, библиотекарем, переводчиком с романских языков. Эмигрировал в 1974, работал в ж-ле «Континент», газете «Русская Мысль». Преподавал в Кёльнском ун-те, в Лилльском ун-те, в 1985 получил степень доктора философии. Автор нескольких романов, в том числе на французском языке, а также исследования “PouchkineetlatribuGontcharoff”.