Перезагрузка звука. Из сибирских стихов семидесятых годов

Стихи, стихи по всей России.

Из дали в даль. Из края в край.

Мятежный звук, дожди косые.

И затяжной собачий лай.

Приметы времени такие  –

не разобидеть бы кого.

А что до помыслов, лихие

теперь не значат ничего.

Емелька из легенд отозван.

Прогнали Стеньку сквозь экран.

Рокочет мысль, но поздно, поздно

рвёт на груди меха баян.

Уходят малые-большие,

уходят люди невзначай,

и незаметно, как и жили,

как ели хлеб и пили чай.

Им ничего уже не страшно.

Так пусть они доскажут речь.

А где? Как будто это важно…

Важнее камень скинуть с плеч.

Забытье – долгая услада.

Но вот проснулся, и опять

на выбор – ад иль то, что рядом,

с названьем – рай. Куда шагать?

Податься в рай? Пустое дело.

Баклуши бить? Гулять в саду?

А закобененное тело

работы просит хоть в аду.

Вдруг сверх зарплаты рубль положат?

Путевкой в рай вдруг наградят?

Что размышлять? Все в длани Божьей.

И спорить что? Привычней ад.

В аду жарынь! В аду погода,

что вгонит в гроб и мертвеца.

И возмущение народа

командой райского дворца.

Носи дровишки, потчуй брата

разноголосым кострецом.

И озвучай кипящим матом:

«Дворец! Дворца! Дворцу! Дворцом!»

И донесли. И по начальству

пришлось наладить обходной,

чтоб разъяснили в одночасье:

«Ты что? Придурок аль больной?»

И закатали на проверку.

«Дышите в трубку! Так и так!»

И, вынув душу, сняли мерку,

чтоб вдуть ее в земной барак.

«Эй ты! Ходи на изготовку.

Сейчас запустим в твою мать!»

И запустили… Вот как ловко

Звучать наметили  на ять.

Вновь жизнь – в каком уже начале –

не счесть, как и былых затей,

стонала, плакала, кричала,

взывала к совести людей.

Но нет, но нет стези заветной,

всесветной, ясной и прямой.

Умом я тронусь. Незаметно

я стану кем-то, но не мной.

Где поводырь? Дожди косые.

Земная хлябь, неверный свет.

Звучит мольба по всей России,

и нет Мессии, нет и нет.

 «Приди-явись, посланец Божий!

С тобой и сердце, и душа».

Не повернуть. Уже отторжен.

Не прикипает жизни ржа.

Оглохло небо? Или внемлет?

Нет солнца. Тучи. Дождь пошел.

Во мне звучит: «Сначала – в землю,

потом, изволь, пари душой».

Так что же, в землю? Были – жили

в разливе бед и непогод.

Уходят малые-большие,

уходят люди в свой черёд.

Уходят люди настороже.

Уходят люди невзначай.

Кто как шагнет, и бездорожьем –

за тот, земной, за самый край.

Когда меня вбивали в землю

и – глубже, глубже каблуком,

я превращался незаметно

в зерно, и в хлебе жил тайком.

Когда меня в сто рук сгибали,

чтоб тело надвое рассечь,

я знал, что превращусь в скрижали,

но прежде в меч, и только в меч.

Когда вздымали в небо-светло,

в кумиры с песней волокли,

я понимал: теперь не вредно

уйти, частицей стать земли.

Я был землей, мечом и хлебом.

Я сознавал: такой удел.

И пусть мне тайный смысл не ведом,

Но я ведь жил! Видать, умел... 

Ознакомиться с пдф-версией проекта:

№5

Ознакомиться с предыдущими пдф-версиями проекта:

№1 №2 №3 №4