Под толстым слоем снега

ГОРИХВОСТКА

 

Эти яркие краски, какими июль богат,

Непрерывное действо всего, что ни есть, живого…

Под навесом терраски, из дома ведущей в сад,

Горихвосток семейство – волненьям моим обнова.

 

В ожидании корма птенцы открывают рты –

Золотые внутри, будто в них ночевало солнце –

Им ещё не знакома опасность большой беды,

В оба глаза смотри – вдруг какой-то из них сорвётся.

 

Только света полоски да каменное крыльцо –

Из потёмок подкрышья земной красоты не видно.

Прилетит горихвостка, подкормит своих птенцов,

Полыхнув оперением рыжим в луче зенитном.

 

Этот миг благодати – он словно воздушный шар,

Только выпустишь нить – унесёт в неизвестность ветер…

Я стою на подхвате, не двигаясь, не дыша,

И любуюсь на них, позабыв обо всём на свете.

 

Еле слышимый снизу, пока что не строен хор –

До него им взрослеть, рыжехвостым птенцам, но если

Пронырнут под карнизом и вылетят на простор,

То научатся петь золотые, как солнце, песни.

 

 

ФОТО НА ПРИПЁКЕ

 

Не про поваренные книги,

Не про полезную еду:

Черствеют летние ковриги,

Что выпекались на меду.

 

Но это фото на припёке,

Где кадр фиксирован без нас,

Где воды мощны и высоки

И над шатровым храмом Спас.

 

Где голос гулкий баржи дальней

Не знает ставен и замков,

Где наша плоть материальна

Не больше этих облаков.

 

И где единственной преградой

Захлопнет створки объектив…

Где оба вышли мы из кадра,

Но не успели в храм войти.

 

 

НОЧНАЯ СОВКА

 

Ещё одна луна, и день пойдёт на убыль.

(Любитель мрачных дум, держи фонарь в уме.)

В син-оптике окна дождя десятый дубль,

Одиннадцатый дубль дождём идёт по мне.

 

Открытое окно. В нём – ночи полукровка,

Хранилище теней для будущего дня.

Трепещет на стекле, дрожит ночная совка,

И дождь идёт по ней, а падает в меня.

 

Она влетит на свет фигурного торшера,

(Любитель светлых дум, окно за ней закрой!)

И к утру насовсем неслышно и блаженно

Затихнет под его тяжёлой бахромой.

 

Спасение во смерть…

Созреет ночь большая –

К пристанищам иным небесная река,

Но знать о красоте той ночи помешает

Прилипшая к зрачку пыльца от мотылька.

 

 

МИМОЛЁТНОЕ

 

И станет первая строка под стать картине:

Уносит ветер паука на паутине –

Легко, из августа в отрыв, путём извитым,

И только вслед ему смотри, теряй из вида…

 

Напрасно всматривайся в даль, туда, где сгинет,

Душой во облацех витай в горчащем сплине;

Паук не виден, тонкий след не узнаётся

На бледном небе в серебре слепого солнца.

 

За слепью солнечной грядёт небес болото,

От светлых вод до тёмных вод так мало лёта…

До этих вод, до этих рек лети отныне –

Ты птицерыбочеловек на паутине…

 

Но что-то там произойдёт в холодных сферах,

Обратно ветер повернёт, приблизив север,

Паук с налётами ледка коснётся кожи,

И станет крайняя строка на снег похожей.

 

 

***

 

Во первых во строках мне позволь рассказать

То, чем взгляд безучастный нежданно пленён:

На верёвке, от дома протянутой в сад,

После стирки смерзается тотчас бельё.

 

Только вынесешь из дому – паром клубит,

Не успеешь развесить – возьмётся ледком,

До пожухлой травы донырнуть норовит,

Увязая в намётах снегов глубоко.

 

И попробуй, пойми, вроде солнечный день,

А с небес подсыпает опять и опять,

И спешишь, оторвавшись от кухонных дел,

Вдоль верёвки траншею в снегу прокопать.

 

Замело, заметелило, как ты хотел,

Настояща зима, а не пух с тополей…

 

И морозами жгучими пахнет постель,

Хоть и с жаром утюг прогулялся по ней.

 

 

СОСЕДСКИЙ ДОМ ПУСТУЕТ С СЕНТЯБРЯ

 

Зайти строкой случайной, наугад…

Зима. А на шпалере виноград

Свисает с прошлогоднего побега,

Не сорван, оказался не в чести,

И ягоды – их больше не спасти –

Упрятаны под толстым слоем снега –

Живой изюм, потрава снегирям.

Соседский дом пустует с сентября,

Он выставлен, похоже, на продажу.

Поверх замка – бумажная печать.

Не следовало в город уезжать

Дожителем в бедлам многоэтажный.

 

А в доме пустота теперь живёт,

Она молчит, она не ест, не пьёт –

За воду и за свет платить не нужно.

Но, не видавший лично похорон,

Квитанцию засунет почтальон

Под ручку двери, выгнутую дужкой.

 

Спиною чёрен, тощим брюхом жёлт,

Квитанцию и ручку стережёт

Дворовый пёс – ничейная порода.

Был стариковский невелик прикорм –

Сырок, печенье, доширак, попкорн,

Но будет псина ждать до полугода,

Обнюхивать любой прохожий след,

Глядишь, старик объявится к весне,

Использует опять какой-то литер.

И срежет прошлогоднюю лозу,

И псине даст чего-нибудь на зуб,

И снова нанесёт пурги про Питер.

 

 

ТРАТИТЬ ВРЕМЯ БЕСОННИЦ НА ПОИСК БРИТВ

 

Ночь с постели бесшумно, как хищный гриф,

Утомившись в тебя как в себя смотреть,

Наконец-то в окно слетает.

Ты закроешь глаза, но не спишь, не спишь,

За окном в темноте оживает тишь –

Это время уходит в земную твердь

Капиллярно, с водою талой.

 

Кто тебя на такие дела обрёк:

Во снегу по ночи выходить на брег,

Резать пухлые вены весенних рек

И брататься водой и кровью,

Чтобы стать навсегда заодно с рекой,

Чтобы в венах твоих – ледяная кровь,

А реке – из оков ледяных побег

Под защитным твоим укровом.

 

Ты река мне сестра, ты река мне брат,

У меня на плечах домотканый плат,

Снегири по нему нитяным крестом

И меха-то на мне снегирьи.

А во мне все снега от земли и рек,

За спиной имярек, что от сна отрек,

Но с востока восходит на свой престол

Золотой оберег Валькирии.

 

 

***

 

Вить гнездо, не значит – угнездиться,

И у птиц бывает недострой.

Здесь в начале мая пели птицы,

Крышу школы выбрав на постой.

 

Стебельки, соломинки, пушинки,

Измельчённый в крошку пенопласт …

Чоловiки птичьи та их жiнки –

Все старались, кто во что горазд.

 

Всё живое тянется к живому,

На тепло домов и голоса,

Понимая, дело наживное –

В перспективе дальней небеса.

 

Но пустеют раньше срока классы,

Кем задачка эта решена –

Сколько нужно пушечного мяса,

Чтобы им насытилась война?

 

Неужели в прошлом было мало

Захоронов, яров и пещер,

Ненька, ненька, що з тобою стало

Та й з тобою може статись ще…

 

Не краюху хлеба – душу выешь,

Заполошной болью под ребром,

Розумiэш, ненька, розумiэш?

Помянешь ли старое добром,

 

Где под общей крышей вили птицы

Без опаски гнёзда для птенцов,

Рушником и тёплой паляницей

Привечало каждое крыльцо?

 

Отделяя зёрна от половы,

Где полова – злобная молва,

Из моей негромкой женской мовы

Различи утробные слова.