Восторженный скрежет бессонниц

***

 

Дурная наследственность, взгляд исподлобья;

Бесстрастно, бессмысленно, жуликовато

Хрустят под стеклом бессловесные хлопья,

Как взрывы, в подследственном штате Невада.

Всё так же – в зашторенность чопорных зданий

Прицелившись – ластится зверь високосный

К взволнованным планам народных восстаний…

Ты слышишь – как плачут кремлёвские сосны?!

 

 

***

 

Стучится ночь в оконное стекло.

Отравлен город сворой негодяев.

И темнота подтрунивает зло

Над городской бессонницей. Бердяев

Невыносим, как боль зубная… Здесь,

Где круглый год спирт заедают салом,

Ты, расчехлив взлохмаченную спесь,

Расправы ждёшь под скользким одеялом?

А, может – мысль к молитве пристегнуть,

И жизнь на прочность испытать – покуда,

Приказом царским прикрывая грудь,

К тебе губами тянется Иуда?!

 

 

***

 

Жизнь, как камни, раскидала

Нас. Взбодрив судьбу хлыстом,

Твёрдой поступью вандала

Входит память в старый дом.

Без фанфар, без песнопений,

Раздразнив промозглый тлен,

Входит, бродит… Чьи-то тени

Отделяются от стен.

Прорастает память телом:

Камнем высветлив версту,

Батька в платье чёрно-белом

Грудью тянется к кресту…

Прокричав веселью: «Трогай!»,

Ради нас – в расцвете лет

Свыклась мать с фортуной строгой;

Под Берлином – сгинул дед…

Скорбь неистовствует. Память

То безмолвствует, то вздрог…

Вздрогнув, пробует подправить

Сволочной оскал – дорог.

Жизнь вбивает ногу в стремя,

Грудь рубцует мошкара…

Ах, как сладко пахло Время

В предвкушении добра!

 

 

***

 

Октябрь. Слякоть. Листопад

Флиртует с ветром. День обвалом

Надежд отмечен… Двое спят,

Укрывшись плотным покрывалом.

Ночная мгла не так страшна

Содружеству… В застенках рая

Жена, как смерть, ему нужна;

Ей нужен муж, как боль зубная.

Так – было, есть. Так будет впредь.

Вновь умертвив в октавах звуки,

Она рискует – растолстеть,

А он – состариться от скуки.

 

 

***

 

Вдохнув разнузданность бедлама

В кумирню сплетен, склок, интриг,

Премьерша, фея, сволочь, дама

С листа сыграет – Лилю Брик.

Взорвётся текст, прогнутся доски;

Взлохматив рифмой канитель,

С разбега вздорный Маяковский

Нырнёт в проклятую постель.

Жизнь будет, сдвинув занавески,

Как поезд, мчаться под откос…

Всегда найдётся повод веский –

Чтоб в муках корчился Христос.

Спектакль закончится. В буфете

Смыв коньяком подкожный зуд,

Волчицей вскормленные дети

Премьершу – курвой назовут.

 

 

***

 

Так много потеряно сразу!

Над пеплом остывшим скорбя,

Я вспомнил зловещую фразу:

«Любить не мешайте себя».

Не сбагрить её, не заямить,

Бессонницей не утомить…

Свирепствует вздорная память:

«Себя не мешайте любить!»

 

 

***

 

День груб, нервозен, обездвижен.

Сдружились с пылью ордена.

Взрывная терпкость спелых вишен,

Как лоб, к руке пригвождена.

Вгрызаясь в чувственную мякоть

С восторгом бешеным, готов

Конквистадор смеяться, плакать,

Пешком отправиться в Ростов,

В Солнечногорск, в Саратов к тётке,

В прохладный сумрак, в синеву –

Чтоб где то там без слёз, без водки

Из сердца выскоблить Москву.

 

 

***

 

Передёрнув затвор беспросветной печали,

К ремеслу пристегнув взвод соломенных вдов,

Как младенца, шесть дней в колыбели качали

Расторопные улицы злых городов

Неустроенный быт, заскорузлость… Саратов,

Красноярск, присмирив к верху поднятый кнут,

В обездоленность лиц, в заторможенность взглядов

Даже видимость жизни уже не вдохнут.

 

 

***

 

                                                               Т.П.

 

Возлюбленная мной, – в момент полураспада,

Жизнь не растормошив признаньем роковым,

К безрадостной судьбе крамольного комбата

Примериваюсь, в грудь впуская терпкий дым.

Раздробленной судьбой – зачитываюсь. Скоро,

Потёртость вздорных плеч запрятав в соболя,

Ты под бравурный марш срамного приговора,

Жизнь выскоблив, сбежишь, как крыса с корабля.

 

 

***

 

Раздробленностью чувств не дорожа,

Обручена с болезненностью редкой,

Ты, как вакханка, кормишься с ножа;

Покуда Время (зверской табуреткой

Вооружившись ) ждёт – не прекословь –

В надломленную искренность не веря,

Команды – чтоб крамольную любовь

Сроднить с землёй, как сдохнувшего зверя.

 

 

***

 

В декабре, в одном исподнем,

Мрачным утром – невзначай

Выпорхнув из преисподней –

Вместо спирта в крепкий чай

Ткнула мордой: «Недоносок,

Пей! Расплещешь… Побратим,

Станет гроб из жёстких досок

Вечным лежбищем твоим».

 

 

РЕПЛИКА ХРИСТОФОРА КОЛУМБА

 

Вперёд, разнузданное племя

Пиратов, пьяниц, прощелыг!

Нас батогами метит Время;

Нас бьёт действительность под дых.

Нас ждут открытия Америк.

Нам не лежать в пыли, как пласт.

И тот, кто первым крикнет: «Берег!»,

Потомкам – имя передаст.

 

 

***

 

Молчаньем твоим обесточен –

Скорблю в новогоднюю ночь.

И сумрак московских обочин

Ничем мне не сможет помочь.

Не Дракула я, не Отелло,

Не мной обездвижен Эльбрус…

А впрочем, какое Вам дело –

Что любит Вас злой белорус?!

 

 

***

 

С утра расцвела придорожная ива.

Возможно, чужую предчувствуя боль,

Природа сегодня так красноречива,

Что я над собою теряю контроль.

 

Забыты тревоги, бег в поисках хлеба;

Надуманный страх безвозвратно исчез.

Мне только бы видеть бездонное небо,

Рассвет и с туманом флиртующий лес.

 

 

***

 

Сентябрьским днём иль сентябрьской ночью

Не встретившись с дерзкой вакханкой воочью

В бесхозных, в разросшихся зарослях вишен,

Ты сломлен; ты, как террорист, обездвижен.

Ты – жертва, мишень для спецназовской пули…

А впрочем, в Москве, в Катманду, в Ливерпуле

Всем тем, кто безвременьем на кол подсажен,

Восторженный скрежет бессонниц не страшен.