Тёмная музыка воздуха

***

 

Далеко-далеко, на молочной и сладкой реке,

Долька белого яблока тонет в парном молоке.

Серебристым ковшом зачерпни из реки тишины –

И увидишь во сне отражение белой луны.

Говорят, по луне бродит ветер нездешних дорог,

Из ладони в ладонь сыплет лунный холодный песок.

То ли снег, то ли соль, то ли пепел сгоревшей звезды

До земли долетает и тает, касаясь воды.

Дома не было, дома не будет во все времена.

У молочной реки ни истока, ни устья, ни дна.

В мире нет ничего, что бы мы называли своим.

Только ветер сожжённой дороги, и пепел, и дым.

 

 

***

 

Нам начинают сниться пустые гнёзда.

Обрывками сна под утро играет ветер.

Мы знаем только одно на этой планете –

Затерянный где-то в будущем белый остров.

 

Мы улетаем утром, прощайте, вишни.

Небо грохочет синими поездами.

Нам выходить на станции Березани,

А дальше – своим ходом, все выше и выше.

 

Выше цветущих вишен, за облаками,

В яблочный тёплый край, к селениям звёздным,

Через реку и дальше, в открытый космос,

Дальше, – туда, где реки сплелись берегами.

 

 

***

 

Все это будет в следующей жизни –

Холодный вечер за окном, и море,

В котором растворились маяки,

Черновики стихов, и восемь тысяч книг –

Гудящий улей, дом живых историй,

А между ними – чьи-то дневники,

И перелётных птиц простые письма,

В две быстрые летучие строки

 

О том, что пели солнечные стрелы,

Что в мокром ветре – запахи земли,

Что корабли ушли по Млечному пути

За все пределы. Вишни зацвели,

И небо белым светом закипело,

И выплеснулось вишней из груди.

 

 

***

 

В белом лесу тишина утонула во сне.

В лунной воде по колено стоят облака.

Мне бы, наверно, хватило глотка молока,

Если бы лодка уже не лежала на дне.

 

Яблоня, яблоня, спрячь меня в белом лесу.

Съешь моё дикое яблоко и засыпай.

Видишь – в реке молоко потекло через край.

Время закинуло сети и ждёт на мосту.

 

Время закинуло сети и ловит луну,

И голоса над водой еле-еле слышны.

Мне бы, наверно, хватило кусочка луны,

Если бы лодка уже не плыла в глубину.

 

 

***

 

Ты помнишь, как снег под ногами горел, не сгорая,

Как ветер в дыму задыхался и путал дороги?

Расколотый мир покидали крылатые боги,

И стаи текли во всё небо, от края до края.

 

Ты помнишь, как чёрная память земли остывала,

Земля забывала, зачем в неё падают зёрна,

И царства сметало с ладоней порывами шторма,

И время сломалось – настала усталость металла.

 

Рассыпался весь механизм, проржавел и распался

На сотни осколков без крови и памяти рода.

И первой ушла, как вода из колодца, свобода,

И боги бежали за ней, и никто не остался.

 

 

***

 

Только тот, кто узнает своё отражение, выйдет живым.

Кто не помнит себя – в лабиринте зеркал растворится,

Как в осенних ветрах без следа растворяется птица,

Или в зимних ветрах без следа растворяется дым.

 

Глубина поглощает и краску, и свет без следа,

И рогатая тень поднимается, тени темнее.

Я как соль – растворяюсь в воде, а потом каменею.

Дай мне руку, Тезей. Лабиринт – это просто вода.

 

 

***

 

Тёмная музыка воздуха. Дождь где-то бродит,

Перебирает задумчиво клавиши листьев,

С каждой ступенькой уходит всё выше и выше.

Медленный звук – человек его вряд ли услышит –

Из тишины создаёт лабиринты мелодий,

Полные древних чудовищ и яростной мысли, –

 

Мысли, насквозь пробивающей каменный космос

Нитью, протянутой к выходу, к чистому вдоху,

К белым слезам, открывающим двери свободы.

Дождь до утра. В сильных пальцах живые аккорды.

Музыка ищет дорогу в незримую область,

Царство в песчинке, в последней минуте – эпоху.

 

 

***

 

Белые руки дороги дождём умывала,

Свадебной солью посыпала красную глину,

Горстью разорванных бус рассыпала калину

Красным узором по праздничному покрывалу.

 

Гости неделю летели из дальних пределов,

Из-за реки, из-за моря, из тёплого края.

Все перелётные стаи на свадьбу позвали,

Всех пригласили, а мы раньше всех прилетели.

 

Бога дороги венчали с весной-журавлихой,

Сыпали соль на дорогу, на крылья, на воду.

Нам подарили такую слепую свободу,

Что даже девочка Смерть удивлённо притихла.

 

 

***

 

Что для тебя попросить у бога дороги?

Мы это небо пьём, как синюю воду,

Мы этим ветром сыты, как тёплым хлебом.

Что я ещё могу попросить у бога?

Мы на лету целуемся в губы с летом,

Мы обнимаем, как землю, свою свободу.

 

Что попросить у камня, дерева, птицы? –

Мягкого ветра тебе, лёгкого неба,

Острой, как нож, тебе богатой дороги.

Знаешь, здесь ходят босыми ногами боги,

Всюду их руки, их голоса и лица.

Нам будет снится небо, полное хлеба.

Я попрошу нам небо, полное хлеба.

 

 

***

 

Я ножом начерчу алфавит на песчаной странице.

Начинайте учить меня, чайки, изменчивой речи.

Я хочу вечерами трещать, как сверчок и кузнечик,

Я хочу отвечать полуночному ветру, как птица.

 

Под ножом на песке расплываются красные пятна.

Время ранено памятью. Время пробито словами.

Я умею читать по слогам звёзды, ветер и пламя,

И в ответ отзывается кровь горячо и невнятно.

 

 

***

 

Небо насквозь промыто, в нём светятся дыры.

Яблочный ветер гуляет всю ночь по саду.

Яблочный ветер целуется сладко в губы.

 

Хочешь, выйдем и спросим, кого он любит?

Что он прячет здесь, в самом сердце мира,

На перекрёстке Нибиру после заката?

 

В доме тепло и тихо, уснули мыши.

Чуть шагнешь за порог – унесет дорога.

Яблочный свет молоком заливает веки.

 

Пьют из молочной реки обычные реки.

Слышишь, о чём по ночам печалятся вишни?

Сердце, как вишню, губами берёт тревога.

 

 

***

 

Белым снегом неделю мело, заболело любовью,

Одинокое небо слепую метель полюбило.

Липким соком калины поило, крылом голубиным

Обнимало и грело холодные щёки зимовью.

 

Приходили замёрзшие звери, просили ночлега.

Небо прятало их в снеговую свою рукавицу.

Над полями летела метель – перелётная птица,

На прозрачных губах поцелуи мешая со снегом.

 

 

***

 

Стеклянные часы на яблоневой ветке

Отсчитывают такт монетами по льду.

А я губами снег хватаю на лету,

Прозрачный, и безжизненный, и редкий.

 

Стеклянный шар, а в нём стеклянный сад,

И тень от ветки тяжелей, чем память.

Бесплотный снег застыл, не смеет падать,

И яблоки стеклянные звенят.